В и даль сказки пословицы поговорки читать. Пословицы даля народные. Даль Русские пословицы и поговорки: читать и скачать

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Владимир Иванович Даль
1000 русских пословиц и поговорок

© Филиппов А. Н., составление, 2017

© Кириленко Ю. П., предисловие, 2017

© Издание, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2017

Пословица несудима1
Эпиграф на титульном листе первого издания «Пословиц русского народа» В. И. Даля.

Владимир Иванович Даль известен широкому кругу читателей прежде всего как создатель знаменитого «Толкового словаря живого великорусского языка» – богатейшей сокровищницы русского слова.

Не менее примечательным трудом Даля является его сборник «Пословицы русского народа», включающий более тридцати тысяч пословиц, поговорок и метких слов.

Удивительно происхождение великого ученого, хотя в те далекие времена многие европейцы – немцы, французы, скандинавы – считали за благо перейти на службу русскому царю и новому отечеству.

Писатель, этнограф, лингвист, врач, Владимир Иванович Даль родился 22 ноября (по старому стилю – 10 ноября) 1801 года в Луганске Екатеринославской губернии. Отец – Иоганн Христиан Даль – датчанин, принявший российское подданство, был врачом, лингвистом и богословом, мать – Мария Христофоровна Даль (урожденная Фрейтаг) – полунемка, полуфранцуженка. Отец Даля стал патриотом всего русского. Полюбив Россию, он и в своих детях стремился развить любовь к русскому языку, культуре, искусству.

В 1814 году Владимир Даль поступил в Петербургский Морской кадетский корпус. Окончил курс, служил во флоте в Николаеве, затем – в Кронштадте. Выйдя в отставку, поступил на медицинский факультет Дерптского университета, окончил его в 1829 году и стал хирургом-окулистом.

И снова – военная служба. В 1828 году началась двухлетняя русско-турецкая война, и Даля призвали в армию. Он участвовал в переходе русской армии через Балканы, непрерывно оперируя раненых в палаточных госпиталях и непосредственно на полях сражений. Дарование Даля-хирурга высоко оценивал выдающийся русский хирург Пирогов. В 1831-м, во время похода против поляков, Владимир Иванович отличился при переправе через Вислу. Он впервые применил электрический ток во взрывном деле, заминировав переправу и подорвав ее после отступления русских войск за реку. За это император Николай I наградил В. И. Даля орденом – Владимирским крестом в петлице.

Собирать слова и выражения русского народного языка Даль начал с 1819 года. Еще в Морском корпусе он занимался литературой, писал стихи. Проезжая однажды по Новгородской губернии, он записал заинтересовавшее его слово «замолаживать» («иначе пасмурнеть, клониться к ненастью»). И с тех пор, странствуя по огромным просторам России, Владимир Иванович не расставался со своими записями, пополняя их новыми словами, меткими изречениями, пословицами и поговорками, накопив и обработав к концу жизни двести тысяч слов!

Необходимо особо отметить его знакомство и дружбу с Пушкиным. В этом немалую роль сыграли работа Даля над словарем и собирание им пословиц. Даль и позднее вспоминал о том, с каким энтузиазмом Пушкин говорил о богатствах русских пословиц. По свидетельствам современников, великий поэт, собственно, и укрепил Даля в его намерении собирать словарь живого народного языка.

Александр Сергеевич и Владимир Иванович не раз делили тяготы нелегких путешествий по дорогам России, ездили по местам пугачевских походов.

В трагические январские дни 1837 года Даль, как близкий друг и как врач, принял самое деятельное участие в уходе за смертельно раненным Пушкиным. Именно к Далю были обращены слова умирающего: «Жизнь кончена…» Ему благодарный поэт подарил перстень-талисман. Даль оставил записки о последних часах жизни Александра Сергеевича.

В 1832 году были опубликованы обработанные Далем «Русские сказки. Пяток первый». Однако вскоре книгу запретили, а автора арестовали. Только по просьбе В. А. Жуковского, в то время воспитателя наследника престола, Даль был освобожден. Но печататься под своим именем он уже не мог и подписывался псевдонимом Казак Луганский. Именно под этим псевдонимом была издана одна из любимейших сказок нашего детства – «Курочка Ряба».

Произведения Даля пестрят пословицами, поговорками. Иногда вместо развернутой характеристики героя дана его оценка только в пословице: «Ему… не приходилось бы жить так – от утра до вечера, а помянуть нечего; неделя прошла, до нас не дошла». Или: «Не учили, пока поперек лавочки ложился, а во всю вытянулся – не научишь»; «Кто кого сможет, тот того и гложет».

Вышедшие почти в одно время «Пословицы русского народа» (1862) и «Толковый словарь» (1864) обогатили русскую культуру и литературу.

В предисловии к книге пословиц Даль писал: «Источниками же или запасом для сборника послужили: два или три печатных сборника прошлого века, собрания Княжевича, Снегирева, рукописные листки и тетрадки, сообщенные с разных сторон, и – главнейше – живой русский язык, а более – речь народа».

Надо отметить, что и до Даля, еще в XVIII веке, собирались и издавались пословицы и поговорки русского народа. В качестве примеров можно привести «Письмовник» Н. Курганова (1769), «Собрание 4291 древних российских пословиц», приписываемое профессору Московского университета Барсову (1770), сборник «Русские пословицы» И. Богдановича (1785). Первое значительное исследование о русских пословицах – труд И. М. Снегирева «Русские в своих пословицах» (1831–1834). В середине XIX века главными сводами пословиц и поговорок считались сборники И. М. Снегирева (1848, 1857) и сборник пословиц, извлеченных из книг и рукописей и изданных в 1854 году Ф. И. Буслаевым.

Однако именно Далю принадлежит честь стать наиболее точным, глубоким и верным исследователем устного народного творчества.

Собранный Далем обширный материал заставил его сгруппировать пословицы в сборнике по рубрикам, разделам. Эти рубрики нередко объединяют противоположные явления жизни, понятия и т. п., например «добро – зло», «радость – горе», «вина – заслуга»; причем всему дается в пословицах оценка, ведь они выражают сокровенные суждения народа.

Глубокая мудрость, тонкая наблюдательность, ясный разум народа определили наиболее выразительные пословицы и поговорки о грамоте, учении, уме, о способностях и толковости людей. Пословицы осуждают болтунов, сварливых и глупых, любителей поскандалить, чванливых, чрезмерно гордых людей.

Многие пословицы говорили о крестьянском мире, о совместном труде, силе сельской общины. «Собором и черта поборешь», – утверждала пословица. «Что мир порядил, то и Бог рассудил», «Мир заревет, так лесы стонут», «Дружно – не грузно, а врозь – хоть брось», «Миром всякое дело решишь»…

В предлагаемую читателю книгу вошла лишь малая часть из обширного собрания пословиц и поговорок Даля. Они о любви, о дружбе, о счастье, о богатстве, о труде и праздности, о жизни и смерти, об одиночестве, об удаче. Обратите внимание, как свежо, современно звучат они!

А сколько в сегодняшнем русском языке устойчивых словосочетаний, о происхождении которых мы уже не задумываемся, но которые имеют вполне определенный источник. Кто не слышал вполне современного выражения: «Дело в шляпе». Оно – из сборника Даля, и пошло от жребия, который клали в шляпу, а затем тянули из нее.

Почти в каждом разделе «Пословиц русского народа» Даля можно столкнуться с противоречивостью материалов. И это естественно – ведь и реальная жизнь полна противоречий. Здесь очень важно различать оттенки, а также меру глубины пословиц и поговорок. Ведь рождались они порой под влиянием эмоций, а не только многолетних наблюдений и опыта.

Прочитаем пословицы, характеризующие положение женщины в семье. Многие из них имеют корни в «Домострое»: «Бабе дорога от печи до порога», «Курица не птица, баба не человек», «У бабы волос долог, ум короток». Но наряду с ними уже звучат иные, нового толка: «Муж – голова, жена – душа», «Женский ум лучше всяких дум», «Худо дело, коли жена не велела».

Встречаются, например, пословицы, критикующие русскую работу и восхваляющие, по сравнению с ней, немецкую или английскую. Однако таких немного; более тех, в которых и отмечаются достоинства, свойственные другим народам, и высоко оцениваются свои способности. Эту черту народного сознания тонко уловил Н. С. Лесков, развивший пословицы о мастерстве русского человека в рассказ о Левше, подковавшем английскую блоху.

Именно противоположность, неоднозначность некоторых пословиц создает ощущение спора народа с самим собой обо всех сторонах жизни.

Величайшая заслуга Даля – беспристрастное и правдивое, вплоть до беспощадного, раскрытие материала. Его сборник пословиц дал честную, объективную картину действительности и выразительно охарактеризовал мировоззрение народа.

Рукопись сборника была подвергнута жесткой цензуре. Некоторые отзывы об этой работе фактически обвиняли Даля в антиправительственной пропаганде, в расшатывании основ и устоев светской власти и православия. Не получил одобрения сборник пословиц и в Академии наук. Политический характер обвинений, предъявленных Далю, превращал его чуть ли не в противника царской власти, которым он никогда не был. Изданию книги воспротивился сам Николай I, сочтя ее «вредной».

К середине 1850-х годов Даль совершенно потерял надежду издать «Пословицы русского народа». Ясно сознавая, как честный ученый, значение собранного им материала и понимая, что возможная пропажа рукописи будет невозвратимой потерей, Владимир Иванович решил создать несколько рукописных копий. Он подарил эти копии своим друзьям, в частности Александру Николаевичу Аксакову.

Изданные Императорским обществом истории и древностей российских при Московском университете, «Пословицы русского народа» сразу заняли видное место в русской и мировой науке. Это издание было воспринято видными деятелями русской культуры как ценный и значительный вклад в литературу – на сборник пословиц стали смотреть как на сокровищницу народной мудрости и богатств народного языка.

Внимание и интерес к «Пословицам русского народа» были очень велики. Сборник довольно быстро стал библиографической редкостью, и за него приходилось платить большие по тому времени деньги. В 1877 году Л. Н. Толстой просил московского публициста, критика, философа Н. Н. Страхова достать для него сборник пословиц Даля, но это оказалось делом нелегким. «Оказывается, что это одна из самых любимых русскими читателями книг», – писал в ответ Страхов.

В произведениях классической русской литературы встречается немало пословиц. Несомненно, А. Н. Островский, М. Е. Салтыков-Щедрин и другие писатели черпали пословицы и из самой жизни, и из собрания Даля, как наиболее полного, точного и авторитетного источника.

Очень ценил и любил пословицы Л. Н. Толстой. Их в его произведениях и письмах – великое множество; они органично входят в текст и помогают ясному и образному изложению мысли. Среди заготовок Толстого находят пословиц еще больше; в частности, в рукописях, содержащих характеристику Платона Каратаева, выписаны пословицы из сборника Даля.

Именно из этой книги Л. Н. Толстой выбирал пословицы и поговорки, готовя свой сборник народных пословиц. Выписки для этого так и не осуществившегося сборника содержатся в записной книжке № 12 за 1880 год.

Великий русский писатель-сатирик М. Е. Салтыков-Щедрин так писал в редакцию «Вестника Европы» в связи с названиями «головотяпы», «моржееды» и другими, введенными им в главу «О корени происхождения» в «Истории одного города»: «Не спорю, может быть, это и вздор, но утверждаю, что ни одно из этих названий не вымышлено мною, и ссылаюсь в этом случае на Даля, Сахарова и других любителей русской народности».

Сборник В. И. Даля «Пословицы русского народа» сохранял современное звучание, переходя из десятилетия в десятилетие. В. И. Даль умер в 1872 году. Переиздания, осуществленные после его смерти, неизменно встречали одобрение и внимательное отношение самой широкой читательской аудитории.

Старинные пословицы и поговорки продолжают жить и сейчас, применяются к современным событиям, характеризуют современных людей, воплощая великий творческий потенциал и вечную мудрость народа.

Юрий КИРИЛЕНКО

О Боге

♦ Жить – Богу служить.

♦ В мале Бог, и в велике Бог.

♦ Бог не в силе, а в правде. Не в силе Бог, а в правде.

♦ Сила Господня в немощи (или: в немощах) совершается.

♦ Что Богу не угодно, то и не сильно (или: не годно).

♦ У Бога милости много. Бог на милость не убог.

♦ У Бога всего много.

♦ Милостив Бог, а я, по его милости, не убог.

♦ Божья вода по божьей земле бежит.

♦ Божья роса божью землю кропит.

♦ Ни отец до детей, как Бог до людей.

♦ Друг обо друге, а Бог обо всех (печется ).

♦ Всяк про себя, а Господь про всех.

♦ Не по грехам нашим Господь милостив.

♦ Бог напитал, никто не видал (прибавка: а кто и видел, тот не обидел).

♦ Бог пристанет (или: наставит) и пастыря приставит.

♦ Даст Бог день, даст Бог и пищу.

♦ После стрижки Господь на овец теплом пахнёт.

♦ Бог не как свой брат, скорее поможет (или: проси, так поможет).

♦ Бог поберег вдоль и поперек.

♦ Бог полюбит, так не погубит.

♦ У Бога для праведных места много.

♦ С Богом пойдешь – до блага дойдешь (к добру путь, или: добрый путь найдешь).

♦ На Бога положишься, не обложишься.

♦ Бог пути кажет.

♦ Человек ходит, Бог водит.

♦ Отстанет Бог, покинут и добрые люди.

♦ Кто к Богу, к тому и Бог.

♦ Кто любит Бога, добра получит много.

♦ Любящих и Бог любит.

♦ Бог не дремлет – все слышит.

♦ Тот не унывает, кто на Бога уповает.

♦ Коли Бог по нас, то никто на нас (или: против нас).

♦ Чего Бог не нашлет, того человек не понесет.

♦ Все в мире творится не нашим умом, а Божьим судом.

♦ Божьи невольники счастливы.

♦ Грозную тучу Бог пронесет.

♦ Человек так, да Бог не так.

♦ Бог свое строит. Ты свое, а Бог свое.

♦ Человек гадает, а Бог совершает.

♦ На человеческую глупость есть Божья премудрость.

♦ Человек с лихостию, а Бог с милостию.

♦ Мы с печалью, а Бог с милостью.

♦ Он его бранит, а Бог его хранит.

♦ Бог не мужик (т. е. не обидит ): бабу отымет, а девку даст (о вдовце ).

♦ Бог за худое плательщик.

♦ Страшен сон, да милостив Бог.

♦ Кабы Бог послушал худого пастуха, так бы весь скот выдох (по частой брани его: чтоб ты издохла! ).

♦ Бог не даст (или: не выдаст), свинья не съест.

♦ Жив Бог – жива душа моя.

♦ Умная голова, разбирай божьи дела!

♦ Все от Бога. Всяческая от Творца.

♦ У Бога-света с начала света все доспето.

♦ Божеское не от человека, а человек от Бога.

♦ Больше Бога не будешь.

♦ Божьей воли не переможешь (или: не перево лишь).

♦ Не по нашему хотенью, а по Божью изволенью.

♦ Не нашим умом, а Божьим судом.

♦ Божье тепло, божье и холодно.

♦ Бог вымочит, Бог и высушит.

♦ Все мы под Богом ходим.

♦ Под Богом ходишь – Божью волю носишь.

♦ Чего Бог не даст, того никто не возьмет.

♦ Что Богу угодно, то и пригодно.

♦ Бог по силе крест налагает.

♦ Бог лучше знает, что дать, чего не дать.

♦ Бог не даст – нигде не возьмешь.

♦ В делах человеческих сам Бог послух (свидетель ).

♦ Бог видит, кто кого обидит (или: кто кого любит).

♦ Бог долго ждет, да больно бьет.

♦ Бог и слышит, да не скоро скажет.

♦ Бог видит, да нам не сказывает.

♦ От людей утаишь, а от Бога не утаишь.

♦ Сколько ни мудри, а воли Божьей не перемудришь (ответ крестьян на нововведения ).

♦ Что народ увидит, то и Бог услышит.

♦ Бог виноватого найдет.

♦ Бог накажет, никто не укажет.

♦ Бог не свой брат, не увернешься.

♦ От Бога не уйдешь. От Божьей власти (или: кары) не уйдешь.

♦ Суда Божьего околицей не объедешь.

♦ Его сам Бог пометил (или: запятнал, покарал).

♦ Кого Бог любит, того и наказует.

♦ Кто Богу угоден, тот и людям приятен (или: пригоден).

♦ На этом свете помучимся, на том порадуемся.

♦ Начало премудрости – страх господень.

♦ Бог тебя суди! Бог тебе судья! Бог его накажи!

♦ Перед Богом все равны.

♦ У Бога выслужишь, у людей никогда (о неблагодарности ).

♦ На весь мир и сам Бог не угодит.

♦ На Бога надейся, а сам не плошай!

♦ Богу молись, а к берегу гребись!

♦ Бог Богом, а люди людьми.

♦ Царь далеко, а Бог высоко.

♦ Кто добро творит, того Бог благословит.

♦ В небо приходящим отказу не бывает.

♦ И рано встал, да Бог не пристал (о неудаче ).

♦ Не сохранит Господь града, не сохранит ни стража, ни ограда.

♦ Коли Господь не построит дома, и человек не построит.

♦ Без Бога ни до порога.

♦ С Бога начинай и Господом кончай!

♦ Утром Бог и вечером Бог, а в полдень да в полночь никто же, кроме его.

♦ Благослови, Господи, достояние твое!

♦ Богу молиться – вперед пригодится.

♦ Молитва – полпути к Богу (или: ко спасению).

♦ Молись втайне, воздастся въяве!

♦ Проси Николу, а он спасу скажет.

♦ Сей, рассевай, да на небо взирай!

♦ Кто перекстясь работает, тому Божья помощь.

♦ Перейти крест – грех на душу (т. е. пройти впереди молящегося ).

♦ Кто без крестов (т. е. без тельного креста ), тот не Христов.

♦ С молитвой в устах, с работой в руках.

♦ Не торопись, сперва Богу помолись!

♦ К вечерне в колокол – всю работу об угол.

♦ Первый звон – чертям разгон; другой звон – перекстись; третий звон – оболокись (оденься, иди в церковь ).

♦ Не слушай, где куры кудахчут, а слушай, где Богу молятся!

♦ Что бы ни пришло, все молись!

♦ Лихо думаешь – Богу не молись.

♦ Не для Бога молитва, а для убожества.

♦ Богу хвала, а вам (а добрым людям) честь и слава.

♦ Свет в храмине от свечи, а в душе от молитвы.

♦ С верой нигде не пропадешь.

♦ Без веры живут на этом свете, а на том не проживешь.

♦ Спаси, Господи, люди Твоя (и благослови достояние Твое).

♦ Славите Бога, так слава и вам!

♦ Не скажешь аминь, так и выпить не дадим.

♦ Божье забудешь, и своего не получишь.

♦ Напади Бог, нападут и добрые люди.

♦ «Господи, помилуй!» – не грех говорить и не тяжело носить.

♦ Буди имя Господне благословенно отныне и до века!

♦ Не стои́т город без святого, селение без праведника.

♦ Молитва места не ищет.

♦ Коротка молитва «Отче наш», да спасает.

♦ Аминем беса не отшибешь (или: беса не отбудешь).

♦ Прости, Господи, прегрешения мои!

♦ С нами крестная сила! С нами Бог и все святые его.

♦ Наше место свято!

♦ Дома спасайся, а в церковь ходи!

♦ Не хлебом живы, молитвою.

♦ Церковное достоянье – убогих богатство.

♦ Первую мерлушку попу на опушку!

♦ Не отсыпав попу новины, хлеба не продавай!

♦ Монастырь докуку любит (т. е. просьбы и приношения ).

♦ Иконы не купят, а меняют (вместо: не покупают).

♦ Образа да ножи не дарят, а меняют.

♦ Кто понедельничает, возрадуется заступничеству архангела Михаила.

♦ Великий пост всем прижмет хвост.

♦ Одно спасенье – пост да молитва.

♦ Бог даст совет, так и в пост мясоед.

♦ Постись духом, а не брюхом!

♦ Послушание паче поста и молитвы.

♦ Не сквернит в уста, а сквернит из уст.

♦ Не встанет свеча перед Богом, а встанет душа.

♦ Богу молиться – не вовсе разориться (т. е. надо заняться и мирским ).

♦ Не нужны нам праведники, нужны угодники (т. е. нам угождающие ).

♦ Пению время, а молитве час.

♦ Грех под лавку, а сам на лавку.

♦ Хлеб ест, а креститься не умеет.

♦ Много кающих(ся), да мало воротящих(ся).

♦ По́ено да кормлено, а дома не помо́лено.

♦ Поп сидя обедню служит, а приход (а миряне ) лежа Богу молятся.

♦ Знают и чудотворцы, что мы не богомольцы.

♦ Как надо говеть, так и стало брюхо болеть.

♦ На дудку есть, а на свечку нет (т. е. денег ).

♦ В тревогу – и мы к Богу, а по тревоге – забыли о Боге.

♦ Хоть церковь и близко, да ходить склизко; а кабак далеконько, да хожу потихоньку.

♦ Попы за книжки, а миряне за пышки.

♦ Поп в колокол, а мы за ковш.

♦ Кушанье познается по вкусу, а святость по искусу.

♦ Окрест боящихся Бога ангел господень ополчается.

♦ Лучше брани: Никола с нами.

♦ На поле Никола общий Бог.

♦ Бог не убог, а Никола милостив.

♦ Нет за нас поборника, супротив Николы.

♦ Никола на море спасает, Никола мужику воз подымает.

♦ Что хромо, что слепо, то Козьме и Демьяну (о дворовой птице ).

♦ Спаси и помилуй Ты меня, Мать Пресвятая Богородица; а живу я в крайней избе на селе (или: и крайнюю избу на селе).

О любви

♦ Где любовь, тут и Бог. Бог – любовь.

♦ Милее всего, кто любит кого.

♦ Нет того любее, как люди людям любы.

♦ Мило, как люди людям милы.

♦ Нет ценности супротив любви.

♦ Ум истиною просветляется, сердце любовью согревается.

♦ Совет да любовь, на этом свет стоит.

♦ Где любовь, там и совет. Где советно, там и любовно.

♦ Где совет (союз, любовь), там и свет.

♦ Равные обычаи – крепкая любовь.

♦ Одна думка, одно и сердце.

♦ Для милого не жаль потерять и многого.

♦ Ради милого и себя не жаль.

♦ За милого и на себя поступлюсь.

♦ Для милого дружка и сережку из ушка.

♦ В милом нет постылого, а в постылом нет милого.

♦ Миленек – и не умыт беленек.

♦ Любовь слепа. Любовь ни зги не видит.

♦ Влюбился, как сажа в рожу влепился.

♦ Влюбился, как мышь в короб ввалился.

♦ Втюрился, как рожей в лужу.

♦ Любовь не пожар, а загорится – не потушишь.

♦ Придет пора на пору, станешь девке ступать на ногу.

♦ Суженый, что бешеный.

♦ Суженый, ряженый – привороженый.

♦ Любовь начинается с глаз. Глазами влюбляются.

♦ Тоска западает на сердце глазами, ушами и устами (от взгляда, от речей, от беседы ).

♦ Сердце сердцу весть подает. Сердце сердце чует.

♦ Куда сердце летит, туда око бежит.

♦ Где больно, там рука; где мило, тут глаза.

♦ Любви, огня да кашля от людей не спрячешь (не утаишь ).

♦ Полюби-ко нас в черне, а в красне и всяк полюбит.

♦ Не по хорошу мил, а по милу хорош.

♦ Полюби нас в черненьких, а в беленьких и всяк полюбит.

♦ Покажется сатана лучше ясного сокола.

♦ Полюбится сова лучше ясного сокола.

♦ Деревенщина Ермил, да посадским бабам мил.

♦ Приглянулся черт ягодкой.

♦ Любовь зла, полюбит и козла.

♦ Он ей (Она ему) вскружил голову.

♦ Как увидал, так голова вкруг пошла.

♦ Как увидал, так сам не свой стал.

♦ Поет кочеток, весть подает про милый животок.

♦ Не наесться куском, не нажиться (не натешиться ) с дружком.

♦ Не приестся хороший кусок, не прискучит хороший дружок.

♦ С милым годок покажется за часок.

♦ Любить друга – любить себя. В дружке себя любишь.

♦ Любовь – кольцо, а у кольца нет конца.

♦ Разлучит нас заступ да лопата.

♦ Осолит разлуку нашу горсть сырой земли.

♦ Друзьям и в одной могиле не тесно.

♦ Старая любовь долго помнится. Люби, да помни.

♦ Молодой дружок, что вешний ледок.

♦ Новый друг, что неуставный плуг.

♦ От мила отстать – в уме не устоять.

♦ Без солнышка нельзя пробыть, без милого нельзя прожить.

♦ Без милого не жить, а и при милом не быть (о разлуке ).

♦ Обнявшись, веку не просидеть.

♦ Сухая любовь (платоническая ) только крушит.

♦ Хоть не родня, а в душу вьется.

♦ С милым во любви жить хорошо. Живут душа в душу.

♦ Нет лучше игры, как в переглядушки.

♦ Как телята: где сойдутся, там и лижутся.

♦ Задурили Катька с Митькой.

♦ Куры да амуры, да глазки на салазках.

♦ Он с нею и себя не помнит и нас не поминает.

♦ Она им не надышится. Он на нее не наглядится.

♦ Что шелкова ленточка к стенке льнет (девица к парню ).

♦ Жив друг – не убыток.

♦ Есть дружок – есть заступничек.

♦ Не пил бы, не ел, все б на милую глядел.

♦ Изнизал бы тебя на ожерелья, да носил бы в воскресенье.

♦ Без тебя, мой друг, постеля холодна, одеялочко заиндевело.

♦ Баженый не с борка, а с топорка.

♦ Не отколь взялся, Бог дал.

♦ Красная моя ягодка. Яблочко мое наливчатое.

♦ Паранюшка сердце, вари рыбу с перцем.

♦ Тепла рука у милого, так любит.

♦ Охохонюшки, не видать-то, знать, Афонюшки: хомут привиделся.

♦ Охохонюшки, тошно без Афонюшки, Иван-то тут, да уряд-то худ.

♦ Миленок Ивашка в белой рубашке.

♦ Хорош мой миленькой в однорядочке синенькой.

♦ Мило не мыло, а беленькое личико.

♦ Белила не сделают мила. Подо нрав не подбелишься.

♦ Мила не бела, да я и сам не красен.

♦ Мил да люб, так и будет друг.

♦ Любит, как душу, а трясет, как грушу.

♦ Ты у меня один одним, как синь порох в глазу.

♦ Один, как перст, как маков цвет, как красное солнышко, как ясный месяц, как верста в поле и пр.

♦ Где любовь, там и напасть. Полюбив, нагорюешься.

♦ У моря горе, у любви вдвое.

♦ Полюбить, что за перевозом сидеть.

♦ Голубчик – паровой огурчик; цветет, цветет, да и завянет.

♦ По чем ноет ретивое у молодца?

♦ Нельзя не любить, да нельзя и не тужить.

♦ Не спится, не лежится, все про милого грустится.

♦ Горе мне с вами, с карими очами!

♦ Испортила девка паренька. Навела девка сухоту.

♦ Девка парня извела, под свой норов подвела.

♦ Подвела сухоту к моему животу.

♦ Пташки поют, мне молоденьке назолушку дают.

♦ Милый не злодей, а иссушил до костей.

♦ Оттого терплю, что больше всех люблю.

♦ Любила, а ничем не подарила.

♦ Когда меня любишь, и мою собачку люби.

♦ Злого любить – себя губить.

♦ Нет тяжеле на свете – зубной болести да девичьей сухоты.

♦ Бабьи враки – девичьи присухи; бабы врут, девкам присуху дают.

♦ Не милое прялье, где милого нет.

♦ Не мил и свет, когда милого нет.

♦ Дружка нет: не мил и белый свет.

♦ Без тебя опустел белый свет.

♦ Без тебя пуст высок терем.

♦ Без тебя заглох широк двор.

♦ Без тебя не цветно цветы цветут, не красно дубы растут в дубровушке.

♦ Много хороших, да милого (милой) нет.

♦ Милого жаль, а от постылого прочь бы бежал.

♦ О ком сокрушаюсь, того нет; кого ненавижу, завсегда при мне.

♦ Миловались долго, да расстались скоро.

♦ Как разойдутся врознь, хоть все дело брось.

♦ Одно сердце страдает, другое не знает.

♦ Кабы люди не сманили, и теперь бы любила.

♦ Когда стала любовь сознавать, тогда стал и милый отставать.

♦ Несолоно хлебать, что немилого целовать.

♦ Женатого целовать не сладко.

♦ Вслед за милым не нагоняешься.

♦ Насилу не быть милу. Насильно мил не будешь.

♦ Коли не мил телом, не приробишься делом.

♦ Не мил телом, не угодить (неугодлив) и делом.

♦ Бояться себя заставишь, а любить не принудишь.

♦ Крестом любви не свяжешь.

♦ Всяк страх изгоняет любовь.

♦ Не льнется к тычине морозобитной хмелинушке.

♦ Поп руки свяжет и голову свяжет, а сердца не свяжет.

♦ Не говори правды в глаза, постыл не будешь.

♦ Его милее нет, когда он уйдет. Мил за глаза.

♦ Спереди любил бы, а сзади убил бы.

♦ Мое сердце в тебе, а твое в камени.

♦ Глядит на меня, как черт на попа.

♦ Любит, как волк овцу. Любит и кошка мышку.

♦ Мило волку теля, да где ж его взять?

♦ Люблю, как черта в углу. Ах, ты мое – черт знает что!

♦ Хоть со ангелы ликуй, только с нами не будь (только нас минуй)!

♦ Дай Бог быть тебе полковником, да не в нашем полку!

♦ Он к тебе оком, а ты к нему боком.

♦ С ним (или: С медведем) дружись, а за топор держись.

♦ Откуда вред, туда и нелюбовь.

♦ Откуда худо, туда и остуда.

♦ Не люблю я тебя, что ненастье.

♦ Не глядел бы, что на сыча.

♦ Не глядел бы на него, как на волка.

♦ Мил ему, как порох в глазу.

♦ Люб, что свекровин кулак.

♦ Любит, как собака палку (редьку).

♦ Люблю, как клопа в углу: где увижу, тут и задавлю.

♦ Не ставь недруга овцою, ставь его волком.

♦ Не бойся врага умного, бойся друга глупого!

♦ Он духу его не терпит. Как чихотная трава.

♦ На сяжок не подпустит. На глаза (На вид) не пускает.

♦ Ты мне вар у сердца.

♦ Ты у меня вот где (на загривке ).

♦ Противна, как нищему гривна.

♦ Кто кого любит, тот того и бьет. Кого люблю, того и бью.

♦ Милый ударит – тела прибавит.

♦ Милый побьет, только потешит.

♦ Жена, ты любить не люби, а поглядывай!

♦ Хоть не люби, только почаще взглядывай (т. е. угождай, служи ).

♦ Любить хоть не люби, да почаще взглядывай!

♦ Мать дитя любит, и волк овцу любит.

♦ Любит, как кот сало. И любишь, да губишь.

♦ Не видишь – так сердце рвет, увидишь – с души прет.

♦ Не видишь – душа мрет, увидишь – с души прет.

♦ Вместе скучно, а розно тошно.

♦ Розно тошно, а вместе тесно.

♦ Горе с тобою, беда без тебя.

♦ У нашего свата ни друга, ни брата.

♦ Любить не люблю, а отвязаться (отказаться, отстать) не могу.

♦ Это друг по конец рук. Этот друг на всех вдруг.

♦ Здравствуй, милая, хорошая моя, чернобровая, похожа на меня!

♦ Коли любишь – прикажися, а не любишь – откажися!

♦ Коли спишь, красавица, почивай; а не спишь – на спрос отвечай.

♦ Сера утица – охота моя, красна девица – зазнобушка моя.

♦ Перевейся, хмель, на мою сторонку; на моей сторонке приволье, раздолье.

♦ Ты раскинул ей печаль по плечам, ты пустил сухоту по животу.

♦ Где моя суженая, там моя и ряженая.

♦ Суженого и на коне (на оглоблях, на кривых) не объедешь.

♦ Суженая ряженому. Суженый, ряженый, дай на себя поглядеть.

♦ Кому на ком жениться, тот в того и родится.

♦ Речисты у милого глаза. Глаза говорят, глаза слушают.

♦ Любить тяжело; не любить тяжеле того.

♦ Тошно тому, кто любит кого; а тошнее того, кто не видит его.

♦ Тошно тому, кто любит кого; а тошнее того, кто не любит никого.

♦ Любить – чужое горе носить; не любить – свое сокрушить!

♦ Хоть топиться, а с милым сходиться.

♦ Хоть пловом плыть, да у милого быть.

♦ К милому другу круг (крюк ) не околица.

♦ К милому и семь верст не околица.

♦ От того терплю, кого больше люблю.

♦ Милого побои недолго болят.

♦ Ты мой свет в окне, ясен месяц, красно солнышко.

♦ Не мил и вольный свет, когда милого друга нет.

♦ Старый друг лучше новых двух.

♦ Старая любовь помнится.

♦ Забудется милый, так вспомянется.

♦ Цвели цветики, да поблекли; любил молодец красну девицу, да покинул.

♦ Был милый, стал постылый.

♦ Приглядится милый – тошней постылого.

♦ Поутру был хорош, а к вечеру стал непригож.

♦ Не избывай постылого: приберет Бог милого.

♦ Отдай мой золот перстень, возьми свой шелков платок!

♦ Лакома овца к соли, коза к воле, а девушка к новой любови.

♦ Коротка, что девичья память. У тебя память девичья.

♦ Все, как козы, вверх (через тын ) глядят.

♦ Девки не люди, козы не скотина.

♦ Не изводи лихо́ва: приберет Бог любо́ва.

♦ Нелюбому детищу (На нелюбое детище) и смерти нет.

♦ Девица в терему, что яблочко в раю.

♦ Хмелинушка тычинки ищет, а девица парня.

♦ Скрасит девку венец да молодец.

♦ Заневестилась девка, так в переборочку играть.

♦ Заневестилась дочь, так росписи готовь.

♦ Пора козу на торг вести (пора девке замуж ).

♦ Тогда девка родится, когда ей замуж годится.

♦ Ей бы перед зеркальцем погадать (пора замуж ).

♦ После покрова не будет такова (будет бабой ).

♦ Хороший товар не залежится.

♦ Некалась девка, а спорить не стала.

♦ Девичье нет – не отказ. Девичье нет дороже естя.

♦ Гонит девка молодца, а сама прочь нейдет.

♦ Девушка, что тень: ты за нею, она от тебя; ты от нее, она за тобой.

♦ Трудно выносить девку, а раз перевабишь, так сама на руку летать станет.

Даль Порудоминский Владимир Ильич

«ПОСЛОВИЦЫ РУССКОГО НАРОДА»

«ПОСЛОВИЦЫ РУССКОГО НАРОДА»

«Собрание пословиц - это свод народной, опытной премудрости, цвет здорового ума, житейская правда народа», - пишет Даль; собирать и изучать пословицы - значит сделать «какой-нибудь свод и вывод, общее заключение о духовной и нравственной особенности народа, о житейских отношениях его». В творчестве народа привлекает Даля не только творчество («дар созиданья»), больше - созидатель, даром этим обладающий: народ.

Собирали пословицы и прежде. Еще в конце семнадцатого века составлен был свод «Повестей или пословиц всенароднейших», ибо они «зело потребны и полезны и всеми ведомы добре». В Далево время делу этому много и упрямо служил профессор Иван Михайлович Снегирев. У Снегирева накоплено было около десяти тысяч пословиц, он тоже видел в них отражение исторических событий, общественного и семейного быта, но полагал, что создавались пословицы в избранном, «высшем» кругу, народ же лишь принимал и распространял мудрые речения, открывая в них «сродные русскому добродушие, милосердие, терпение». Митрополит Евгений, один из тогдашних духовных владык, назвал книгу Снегирева «курсом национальной морали»; владыка светский, государь Николай Павлович пожаловал автора бриллиантовым перстнем. Снегирев - серьезный ученый, но он не исследовал пословицы, чтобы узнать и понять свой народ, он полагал, что знает народ и понимает его, и, из этого исходя, собирал (подбирал!) пословицы. Снегиревские сборники называются «Русские в своих пословицах» и (позднейший) «Русские народные пословицы» - заголовки по существу отличны от Далева: «Пословицы русского народа».

Снегирев (каковы бы ни были взгляды его) - ученый, для него пословицы распространены в народе, проверены и обточены веками; находились люди, пытавшиеся распространять в народе пословицы. Смешно, однако, по-своему и знаменательно: попытка насадить в народе пословицу - признание ее силы и действенности.

Екатерина Вторая (которая и русского-то не знала толком) с помощью секретарей сочиняла «сентенции» вроде «Милость - хранитель государева» или «Где любовь нелицемерная, тут надежда верная». Уже при Дале, в конце сороковых годов, какой-то анекдотический Кованько через министра Уварова поднес царю нелепый сборник «Старинная пословица вовек не сломится, или Опытное основание народного мудрословия в двух частях», в коем «изложение есть одной великой мысли духа народного» - любви к государю; назвать пословицами измышления автора невозможно: «Собака на владыку лает, чтоб сказали: ай, Моська, знать, она сильна, коль лает на слона» (высочайше приказано было выпустить книгу вторым изданием).

Ничуть не хотим умалить ученых заслуг Снегирева (кстати, высоко ценимого Далем), но в его взгляде - «С пословицы совлекли ее царственно-жреческое облачение и одели ее в рубище простолюдина и вмешали ее в толпу черни» - и в попытках «свыше» внедрить пословицу в народ есть нечто подспудно общее; оно, это общее, в корне противоречит Далеву убеждению, что пословицы народом созданы и лишь в народе существуют: «Признавая пословицу и поговорку за ходячую монету, очевидно, что надо идти по них туда, где они ходят; и этого убеждения я держался в течение десятков лет, записывая все, что удавалось перехватить на лету в устной беседе» («ходить по них», по пословицы, - сказано все равно, что «по грибы», - уже в этом оттенке приоткрывается способ Далева собирательства!).

Нет, Даль не пренебрег трудами предшественников, в «Напутном» к собранию своему он поминает добрым словом и Снегирева, и Княжевича, издавшего в 1822 году «Полное собрание русских пословиц и поговорок», и других радетелей на общем с ним поприще, поминает даже старинного пиита Ипполита Богдановича с его попытками превратить пословицу в «кондитерскую премудрость» («Сколько волка ни корми, он все в лес смотрит» у Богдановича превратилось в: «Кормленый волк не будет пес - корми его, а он глядит на лес»), поминает Крылова и Грибоедова, поскольку «включал в сборник свой» те их изречения, которые ему приходилось «слышать в виде пословиц», но основной источник труда его не печатные сборники, а «живой русский язык», «по который ходил» он туда, где жил нетронутым, неискаженным язык этот, - в самый народ.

«В собрании Княжевича (1822) всего 5300 (с десятками) пословиц; к ним прибавлено И. М. Снегиревым до 4000; из всего этого числа мною устранено вовсе или не принято в том виде, как они напечатаны, до 3500; вообще же из книг или печати взято мною едва ли более 6000, или около пятой доли моего сборника. Остальные взяты из частных записок и собраны по наслуху, в устной беседе». В собрании Даля более тридцати тысяч пословиц, а точно - 30 130.

Пословицы в труде Даля нередко противоречивы: об одном предмете народ подчас мыслит по-разному: «Мудрено, что тело голо, а шерсть растет - мудреней того». Народ в царя верил: «Без царя - земля вдова», но все же «Государь - батька, а земля - матка», и тут же опыт-подсказка: «До неба высоко, до царя далеко», «Царю из-за тына не видать». Народ в бога верил: «Что богу угодно, то и пригодно», но все же «Бог и слышит, да не скоро скажет», и опыт-подсказка: «На бога надейся, а сам не плошай!» Народ в правду верил: «Кто правду хранит, того бог наградит», но все же «У всякого Павла своя правда», и опыт-подсказка: «Правду говорить - никому не угодить», «Правда в лаптях; а кривда хоть и в кривых, да в сапогах». Даль объяснял: «Самое кощунство, если бы оно где и встретилось в народных поговорках, не должно пугать нас: мы собираем и читаем пословицы не для одной только забавы и не как наставления нравственные, а для изучения и розыска, посему мы и хотим знать все, что есть».

Труд Даля, вопреки названию, - не одни пословицы; подзаголовок разъясняет: «Сборник пословиц, поговорок, речений, присловий, чистоговорок, прибауток, загадок, поверий и проч.». В «Напутном» Даль толкует: пословица - «коротенькая притча», «суждение, приговор, поучение, высказанное обиняком и пущенное в оборот, под чеканом народности»; поговорка - «окольное выражение, переносная речь, простое иносказание, обиняк, способ выражения, но без притчи, без суждения, заключения, применения; это одна первая половина пословицы» («Поговорка - цветочек, а пословица - ягодка») и т. д. Но мы, не покидая окончательно разговора о составе, поспешим к построению труда его.

Немногочисленные и необъемные собрания Далевых предшественников строились обычно «по азбучному порядку». Встречались, впрочем, и редкие исключения: известный ученый Востоков, к примеру, небольшой рукописный свод имевшихся у него пословиц расположил в порядке «предметном», выбирая из несметного богатства изреченных сокровищ те, что открывали «добродетели» человеческие. Сам перечень «добродетелей» необычайно характерен: осторожность, рассудительность, бережливость, умеренность, благонравие; как хотелось, должно быть, все это узреть в народе и как не укладывалось в «добродетели», заранее вписанные в тетрадочку Востоковым, то, что думал, чувствовал и отчеканил в изречения народ!..

Новизна построения Далева труда не в том, что «предметный порядок» расположения пословиц никому прежде в голову не приходил, а в том, что Даль не к определенным понятиям подбирал пословицы, а шел наоборот: собранные тысячи разделил по содержанию и смыслу. Не всегда удачно (подчас пословица может быть отнесена не к одному - к нескольким разрядам, подчас одна пословица встречается и в нескольких разрядах), но это мелочи, издержки, главного Даль добился: «народный быт вообще, как вещественный, так и нравственный», в труде его открывается.

Даль сознавал возможные издержки: «Принятый мною способ распределения допускает бесконечное разнообразие в исполнении… Смотря по полноте или обширности, частности и общности толкования пословицы, можно ее перемещать из одного разряда в другой сколько угодно и еще утверждать, что она не на месте». Но, посмеивался Даль, «расстричь их и расположить в азбучном порядке может всякий писарь» и тем самым доставить образованному обществу забавную игру: «загадывать на память пословицы и справляться, есть ли они в сборнике». Издержки Даль сознавал и упреки предвидел, однако он в правоте своей был твердо и неколебимо убежден, он убежден был, что в главном не ошибся: «Обычно сборники эти издаются в азбучном порядке, по начальной букве пословицы. Это способ самый отчаянный, придуманный потому, что не за что более ухватиться. Изречения нанизываются без всякого смысла и связи, по одной случайной и притом нередко изменчивой внешности. Читать такой книги нельзя: ум наш дробится и утомляется на первой странице пестротой и бессвязностью каждой строки; приискать, что понадобилось, нельзя; видеть, что говорит народ о той либо другой стороне житейского быта, нельзя; сделать какой-нибудь вывод, общее заключение о духовной и нравственной особенности народа, о житейских отношениях его, высказавшихся в пословицах и поговорках, нельзя; относящиеся к одному и тому же делу, однородные, неразлучные по смыслу пословицы разнесены далеко врознь, а самые разнородные поставлены сподряд…»

Вот пример простой (ничтожный даже, если на Далевы несметные запасы поглядеть), но «У бедного и два гроша - куча хороша»: выпишем у Даля полтора десятка пословиц и поговорок, чтобы лучше строение труда его понять. Вот они - сначала по азбучному порядку:

Б - «Богатство с деньгами, голь с весельем»

В - «Вино надвое растворено: на веселье и на похмелье»

Г - «Где закон, там и обида»

Д - «Дуга золоченая, сбруя ременная, а лошадь некормленая»

Е - «Ехал наживать, а пришлось и свое проживать»

Ж - «Житье - вставши да за вытье»

К - «Кто законы пишет, тот их и ломает»

М - «Муж пьет - полдома горит, жена пьет - весь дом горит»

Н - «Небом покрыто, полем огорожено»

О - «Одна рюмка на здоровье, другая на веселье, третья на вздор»

П - «Продорожил, ничего не нажил, а продешевил да два раза оборотил»

Р - «Рубище не дурак, а золото не мудрец»

С - «Свой уголок - свой простор»

Т - «Торг - яма: стой прямо; берегись, не ввались, упадешь - пропадешь»

Ч - «Что мне законы, были бы судьи знакомы»

Каждое изречение по-своему метко, умно, однако все вместе они пока ни о чем не говорят - они разобщены: просто выписанные подряд полтора десятка народных изречений. Но вот те же пословицы и поговорки как они у Даля - по содержанию и смыслу:

Достаток - убожество

«Житье - вставши да за вытье»

«Богатство с деньгами, голь с весельем»

«Рубище не дурак, а золото не мудрец»

Двор - дом - хозяйство

«Свой уголок - свой простор»

«Небом покрыто, полем огорожено»

«Дуга золоченая, сбруя ременная, а лошадь некормленая»

Закон

«Где закон, там и обида»

«Кто законы пишет, тот их и ломает»

«Что мне законы, были бы судьи знакомы»

Торговля

«Продорожил, ничего не нажил, а продешевил да два раза оборотил».

«Ехал наживать, а пришлось и свое проживать»

«Торг - яма: стой прямо; берегись, не ввались, упадешь - пропадешь»

Пьянство

«Вино надвое растворено: на веселье и на похмелье»

«Муж пьет - полдома горит, жена пьет - весь дом горит»

«Одна рюмка на здоровье, другая на веселье, третья на вздор»

Признаемся: не случайно именно из этих разделов Далева сборника выписали мы примеры, - помним, что Даль на сотнях пословиц раскрыл перед деятелями Географического общества семейный быт на Руси; судя по одному из писем его, он предполагал также, основываясь на пословицах, показать, «что именно народ говорит» о бедности, о доме, о законах, о торговле, о пьянстве. Читая подряд две-три сотни пословиц на одну тему, можно постигнуть мнение народное, сквозь толщу метких и веселых слов увидеть золотой песок на дне, мудрость, отстоявшуюся в веках.

«На пословицу ни суда, ни расправы» - Даль не пытался, ему и в голову не приходило не то что пригладить пословицу, но - чего проще! - припрятать: в труде своем он отдавал народу то, чем владел, без оглядки и без утайки. Труд вышел из-под пера его неприглаженный, непричесанный - рыжими огненными вихрами торчали, бросаясь в глаза, будто дразня, речения вроде: «Царь гладит, а бояре скребут», «Попу да вору - все впору», «Господи прости, в чужую клеть пусти, пособи нагрести да вынести», «Барин за барина, мужик за мужика», «Хвали рожь в стогу, а барина в гробу». Это поместил в своем сборнике тот самый Даль, который призывал освобождать крестьян умеренно и аккуратно; тот самый, который советовал остерегаться слов «свобода», «воля» - они-де воспламеняют сердца, а в сборнике пословиц его: «Во всем доля, да воли ни в чем», «Воля велика, да тюрьма крепка», и тут же: «Поневоле конь гужи рвет, коли мочь не берет», «Терпит брага долго, а через край пойдет - не уймешь».

Люди, чье меткое и мудрое слово становилось пословицей, крестьяне русские, верили в бога и подчас не меньше, чем в бога, верили в надёжу-государя, веками повиновались барам и терпеливо сносили гнет и бесправие. Но эти же люди, неведомые творцы пословиц, всякий день убеждались, что милостив бог не ко всякому и что редко сбывается надежда на справедливость - «Бывает добро, да не всякому равно»; истощалось терпение - «Жди, как вол обуха!», шла брага через край - «Пока и мы человеки - счастье не пропало»; поднимались деревни, волости, губернии, присягали Стеньке и Пугачу, усадьбы барские горели, и города сдавались крестьянскому войску; дрожали в страхе шемяки-чиновники («Подьячий - породы собачьей; приказный - народ пролазный»), и поп-обирала («Попово брюхо из семи овчин сшито») прятался в своей кладовой между пузатыми мешками; новые пословицы рождались.

Осторожный Даль сотню повестушек готов был под спудом держать - пусть «гниют», лишь бы спать спокойно, а сотню пословиц из собрания своего выбросить не захотел, хотя и предвидел: «Сборник мой… мог бы сделаться небезопасным для меня» - и в том не ошибся. Даль ни одной пословицы выбросить не пожелал - тут дело взгляда, убеждения: Даль не придумывал народ с помощью пословиц, а показывал, как в пословицах, разных, нередко противоречивых, раскрывается народ. Даль здесь близок по взгляду Добролюбову, который тоже видел в пословицах «материал для характеристики народа». Любопытно: из одного и того же неиссякаемого источника, из Далева собрания, черпали запасы и Лев Толстой для речей любимца своего, покорного и умиротворенного «неделателя» Платона Каратаева, и участники революционного кружка, выбравшие из «Пословиц русского народа» самые крамольные, «кощунственные» и составившие из них агитационный (по Далю - «подстрекательский») раек.

Даль эту неисчерпаемость чувствовал и понимал - каждый в сборнике найдет свое. «В редьке пять еств: редечка триха, редечка ломтиха, редечка с маслом, редечка с квасом да редечка так», - народ неисчерпаем, и оттого так разна «ествами» острая редечка-пословица. В «Напутном» Даль писал: «Толковать остроту или намек, который читатель и сам понимает, - пошло и приторно… Самые читатели, как бы мало их ни нашлось, также не одинаковы, у всякого могут быть свои требования - не солнце, на всех не угреешь».

На всех Даль не угрел: начинается долгая, почти десятилетняя история напечатания «Пословиц русского народа».

«Будет ли, не будет ли когда напечатан сборник этот, с которым собиратель пестовался век свой, но, расставаясь с ним, как бы с делом конченным, не хочется покинуть его без напутного словечка» - такими строками открывает Даль предисловие к своему труду и прибавляет: «Вступление это написалось в 1853 году, когда окончена была разборка пословиц; пусть же оно остается и ныне, когда судьба сборника решилась и он напечатан». Наверно, не случайно захотелось Далю «оставить и ныне» (и тем самым навсегда) горестную тревогу - «будет ли, не будет ли когда»: тяжелую, неравную борьбу за то, чтобы итог тридцати пяти лет жизни и труда увидел свет, остался людям, из прожитого века своего не выкинешь - и хорошо обошлось, да все сердце жжет…

Академия наук, куда попал труд Даля, поручила высказать суждение о нем двум членам своим - академику Востокову и протоиерею Кочетову.

Отзыв Востокова не слишком подробен и не враждебен, хотя и не вполне благожелателен: рядом со справедливыми замечаниями об ошибочных толкованиях отдельных пословиц (Даль к мнению Востокова прислушался) неудовольствие из-за присутствия пословиц на религиозные темы - «Прилично ли?..». В целом же: «Собирателю надлежало бы пересмотреть и тщательно обработать свой труд, который, конечно, содержит в себе весьма много хорошего». Бесстрастный аккуратист-академик не поленился отметить пословицы переводные - и с какого языка, указал, выписал пословицы литературного происхождения - и автора назвал…

Пунктуалист!

То ли дело протоиерей-академик, вот про этого не скажешь «бесстрастный» - сколько пылу, задору; про этого не скажешь «критик», «недоброжелатель» - враг!.. Протоиерей был ученый человек, участвовал в составлении академического «Словаря церковнославянского и русского языка», издал первый на русском языке опыт «науки нравственного богословия»; но можно по-разному знать и любить свой язык, по-разному ценить самородки народного ума и слова, а также иметь разные суждения о нравственности народной.

«По моему убеждению, труд г. Даля есть 1) труд огромный, но 2) чуждый выборки и порядка; 3) в нем есть места, способные оскорбить религиозное чувство читателей; 4) есть изречения, опасные для нравственности народной; 5) есть места, возбуждающие сомнение и недоверие к точности их изложения. Вообще о достоинствах сборника г. Даля можно отозваться пословицею: в нем бочка меду да ложка дегтю; куль муки да щепотка мышьяку».

Эта «щепотка мышьяку» Даля особенно разозлила: он ее все забыть не мог и спустя почти десять лет писал в «Напутном»: «Нашли, что сборник этот и небезопасен, посягая на развращение нравов. Для большей вразумительности этой истины и для охранения нравов от угрожающего им развращения придумана и написана была, в отчете, новая русская пословица, не совсем складная, но зато ясная по цели: «Это куль муки и щепоть мышьяку».

Даже «огромность» труда, которая вроде бы могла быть Далю в заслугу поставлена, для протоиерея - грех: «Через это смешал назидание с развращением, веру с суеверием и безверием, мудрость с глупостью…»; смешал «глаголы премудрости божьей с изречениями мудрости человеческой» («сие не может не оскорблять религиозное чувство читателей»); «священные тексты им искалечены, или неверно истолкованы, или кощуннически соединены с пустословием народным».

«Соблазн приходит в мир… в худых книгах»… «Не без огорчения благочестивый христианин будет читать в книге г. Даля»… «К опасным для нравственности и набожности народной местам в книге г. Даля можно еще отнести»… Про мудрость народа, про благочестивую нравственность его - протоиерей походя, а как до дела - без обиняков: «Нет сомнения, что все эти выражения употребляются в народе, но народ глуп и болтает всякий вздор»; Далев труд есть «памятник народных глупостей» (а Даль-то полагал, что мудрости народной!).

Кочетовскому под стать - как сговорились (а может, и сговорились!) - отзыв «светского» цензора, коллежского советника Шидловского. Коллежскому советнику разыгрывать ученого мужа незачем, но мужа бдительного нелишне: он вслед за Кочетовым твердит об «оскорблении религиозных чувств», главное же, не упускает случая ухватить «вредную двусмысленность». Раздел «Ханжество», а пословица - «Всяк язык бога хвалит»; раздел «Закон», а пословица - «Два медведя в одной берлоге не уживутся». Само «соседство» иных изречений неуместно, ибо может вызвать смех, заключая в себе понятия, которые «не должны бы находиться в соприкосновении»: «У него руки долги (то есть власти много)» и следом «У него руки длинны (то есть он вор)» - разве допустимо? Нет, недопустимо, никак нельзя: «Пословицы и поговорки против православного духовенства, казны, власти вообще, службы, закона и судей, дворянства, солдат (?), крестьян (?) и дворовых людей не только бесполезны (!), но, смею сказать, исключительно вредны»…

И вот ведь прелюбопытная особенность ревностных «охранителей»: им дают на отзыв труд Даля, а они все норовят и в строках, и между строк «открыть» неблагонамеренность, тайный умысел самого Даля, так их и подмывает донести: «Если этот сборник есть плод трудов человека, окончившего курс учения в одном из высших воспитательных заведений в России, человека, много лет состоящего на службе…»; или: «Правительство заботится о том, чтобы издать более книг назидательных, способных просвещать народ, а г. Даль…» Даль отвечал потом в объяснительной записке: «Я не вижу, каким образом можно вменить человеку в преступление, что он собрал и записал, сколько мог собрать, различных народных изречений, в каком бы то ни было порядке. А между тем отзывы эти отзываются какими-то приговорами преступнику».

Барон Модест Андреевич Корф, директор публичной библиотеки (и он же - член негласного комитета для надзора за книгопечатанием), рассудил по-своему: поскольку цель Далева труда «собрать все», сборник следует напечатать «в полном его составе», но поскольку это было бы «совершенно противно» «попечению правительства об утверждении добрых нравов», сборник следует напечатать «в виде манускрипта… в нескольких только экземплярах» - и то «к напечатанию сборника можно приступить за отзывами цензуры и министерства народного просвещения», да вдобавок - «не иначе как с особого высочайшего соизволения». Прелюбопытнейшая мысль Корфа: «Сборник пословиц, в том виде как он задуман и исполнен г. Далем, есть книга, для которой должно желать не читателей (!), а ученых исследователей, не той публики, которая слепо верит во все печатное… а такой, которая умеет возделать и дурную почву (!)». Даль всему народу хотел возвратить взятые у него сокровища, а Корф предлагал (как милость!) держать труд Даля для нескольких ученых мужей под замком, в главных библиотеках.

Но и скопческий проект Корфа не был осуществлен: за малым дело - высочайшего соизволения не последовало. Император Николай, благосклонно принимавший поделки про глупую Моську, которая на владыку лает, и щедро награждавший придуманное «охранителями» «мнение народное», не пожелал видеть напечатанным труд, который ум, душу и опыт народа открывал в народном слове.

Смешно: Корф писал в отзыве, что в пословицах, народом созданных, «множество лжеучений и вредных начал», «опасных для нашего народа», - царь, барон, протоиерей пытались отвадить народ от того, к чему он в течение долгих веков приходил мыслью и сердцем. Царь, барон, протоиерей, коллежский советник пытались процедить сквозь свое решето народную мудрость, которую как самую великую ценность пытался уберечь Даль. «Гуси в гусли, утки в дудки, вороны в коробы, тараканы в барабаны, коза в сером сарафане; корова в рогоже - всех дороже».

Сборник «Пословицы русского народа» увидел свет лишь в начале шестидесятых годов. На титульном листе, под заголовком, Даль поставил: «Пословица несудима».