Что такое театр абсурда? Исторические предпосылки зарождения драмы абсурда. Понятие «Театр абсурда Идейным основателем театра абсурда является

Лекция 30. Новый театр (драма абсурда)

Это тип современной драмы (так называемый «Новый театр», первоначально проигнорированный публикой), основанный на концепции тотального отчуждения человека от физической и социальной среды. Такого рода пьесы впервые появились в начале 1950-х годов во Франции, а затем распространились по Западной Европе и США.

Это театр «драмы абсурда», созданный С. Беккетом, Э. Ионеско, А. Адамовым, жившими в Париже и писавшими по-французски. Это была, с одной стороны, попытка обновить структуру и язык театра, а с другой, - «Новый театр» явился отражением ужаса, вызванного жестокостями войны и страхом атомных разрушений.

Корни театра абсурда можно выявить в теоретической и практической деятельности представителей таких эстетических движений начала 20 в., как дадаизм и сюрреализм, а также в эпическом бурлеске А.Жарри «Король Убю» (1896), в «Сосцах Тирезия» (1903) Г.Аполлинера, где соединились фарс и водевиль, в пьесах Ф.Ведекинда с иррациональными устремлениями его героев. Театр абсурда впитал также элементы клоунады, мюзик-холла, комедий Ч.Чаплина.

На становление драмы абсурда (антидрамы) повлияла сюрреалистическая театральность: использование причудливых костюмов и масок, бессмысленных стишков, провокативных обращений к зрителям и т.д. Сюжет пьесы, поведение персонажей непонятны, аналогичны и подчас призваны эпатировать зрителей. Отражая абсурдность взаимопонимания, общения, диалога, пьеса всячески подчеркивает отсутствие смысла в языке, а тот в виде своего рода игры без правил становится главным носителем хаоса.

Это была концептуальная драматургия, реализующая идеи абсурдистской философии. Реальность, бытие представлялась как хаос. Для абсурдистов доминантным качеством бытия была не сжатость, а распад. Второе значительное отличие от предыдущей драмы – в отношении к человеку. Человек в абсурдистском мире – олицетворение пассивности и беспомощности. Он ничего не может осознать, кроме своей беспомощности. Он лишен свободы выбора. Абсурдисты развивали свою концепцию драмы – антидраму. Ещё в 30ые годы Антонеи Арто говорил о своей перспективе театра: отказ от изображения характера человека, театр переходит к тотальному изображению человека. Все герои драмы абсурда – тотальные люди. События тоже нуждаются в рассмотрении с точки зрения того, что они являются результатом неких ситуаций, созданных автором, в рамках которых открывается картина мира. Драма абсурда – это не рассуждение об абсурде, а демонстрация абсурдности.

ИОНЕСКО: Талант Эжена Ионеско проявился как и в его ранних стихах, так и в критических статьях, которые рождали настоящие революции и потрясения в румынском обществе, но ярче всего он горит в его театральной деятельности. Эжен Ионеско - зачинатель абсурдизма во французской драматургии. Театр Ионеско - театр насмешки и пародии. Эжен Ионеско выставил на сцену и высмеял пустоту и его абсурдность мира. Он противостоит традиционной театральной лексике. Многие не понимали эту лексику, считая её лишённой всякого смысла, называя его пьесы "ерундой". Но он отстоял своё право и звание известного драматурга нашего века, что доказывают полученные им многочисленные награды. В большинстве пьес Ионеско проводится идея бесполезности языка как средства общения.

"Реальность должна обогащаться абсурдом, фантастикой и свободным самовыражением личности" - считает сам автор. И я думаю, что каждый с этим согласится.

Ситуации, характеры и диалоги его пьес следуют скорее образам и ассоциациям сна, чем повседневной реальности. Язык же с помощью забавных парадоксов, клише, поговорок и других словесных игр освобождается от привычных значений и ассоциаций.

Сюрреализм пьес Ионеско ведет свое происхождение от цирковой клоунады, фильмов Ч.Чаплина, Б.Китона, братьев Маркс, античного и средневекового фарса. Типичный прием – нагромождение предметов, грозящих поглотить актеров; вещи обретают жизнь, а люди превращаются в неодушевленные предметы.

В абсурдистских пьесах катарсис отсутствует, любую идеологию Э. Ионеско отвергает, но пьесы были вызваны к жизни глубокой тревогой за судьбы языка и его носителей.

Самые известные пьесы Эжена Ионеско - "Лысая певица" и "Урок". Эти пьесы обличают консерватизм, мораль и идеологию нашего мира. С первого раза, действительно, может показаться, что читаешь бессмыслицу, но перечитывая либо вдумываясь, вы заметите, что не так уж и вс абсурдно в книге, а абсурдно в реальности. Комические пассажи, "отсутствие" смысла сопоставлены с томными размышлениями относительно человеческого существования, которое знаменуется одиночеством и смертью. Об этих размышлениях повествует пьеса "Король при смерти".

При всей условности театра абсурда он насквозь политизирован, что особенно убедительно доказывает самое значительное создание Эжена Ионеско «Носорог» (1959). Ионеско также показывает механизмы, которые способствуют установлению некоторых идеологий. Так, в пьесе "Носорог" метафорически выставлены на сцену жители маленького городка, обеспокоенные появлением носорога и постепенно превращающиеся в него. Эта пьеса обличает тоталитаризм.

Эжен Ионеско, подобно экзистенциалистам Ж.П. Сартру и А. Камю, исследует поведение человека в экстремальной ситуации, когда абсолютное большинство людей подчиняется обстоятельствам и только одиночка находит в себе силы для внутреннего противостояния.

Особенностью пьес Э. Ионеско является то, что они как бы зашифрованы. Иногда они трудно поддаются разгадке, с «Носорогом» же все понятно: в драме речь идет о фашизме.

Драматургия Эжена Ионеско заняла видное место в литературном процессе и в репертуаре французского и мирового театра. Однако это вовсе не значит, что победил абсурдизм и традиционная реалистическая драма сошла с подмостков. Заурядный и беспомощный в обыденной жизни человек идет один против всех.

Литературную славу в начале 1950-х принесла Ионеско пьеса «Лысая певица», история написания которой в значительной степени и раскрывает суть его писательского метода. Решив в 1948 году освоить английский язык, писатель купил самоучитель и неожиданно обнаружил, каким кладезем абсурда является наша повседневная речь, особенно же - в соотношении с реальностью. И задумался - о первоначальном и постепенно утраченном смысле слов. Из сопоставления слов и смыслов родился «неприятный» театр Ионеско, названный впоследствии абсурдистским. Однако абсурд Ионеско - это не намеренная абсурдизация бытия (сам Ионеско, кстати, предпочитал называть художественное направление, к которому принадлежал, театром парадокса), а предельное обнажение его истинной сути.

Премьера «Лысой певицы» состоялась в Париже. Успех «Лысой певицы» был скандальным, никто ничего не понял, но смотреть постановки абсурдистских пьес становилось постепенно хорошим тоном.

“Лысая девица” . В самой драме нет никого, похожего на лысую девицу. Само словосочетание и имеет смысл, но в принципе – бессмысленно. Пьеса полна абсурда: 9 часов, а часы бьют 17 раз, но никто этого в пьесе не замечает. Каждый раз попытка сложить что-нибудь оканчивается ничем.

В антипьесе (таково жанровое обозначение) никакой лысой певицы нет и в помине. Зато есть английская чета Смитов и их сосед по фамилии Мартин, а также служанка Мэри и капитан пожарной команды, случайно заглянувший на минуточку к Смитам. Он боится опоздать на пожар, который начнется во столько-то часов и сколько-то минут. Еще есть часы, которые бьют как им заблагорассудится, что, по-видимому, означает, что время не потеряно, его просто не существует, каждый пребывает в своем временном измерении и несет соответственно околесицу.

У драматурга несколько приемов нагнетания абсурда. Тут и путаница в последовательности событий, и нагромождение одних и тех же имен и фамилий, и неузнавание супругами друг друга, и рокировка хозяева-гости, гости-хозяева, бесчисленное повторение одного и того же эпитета, поток оксюморонов, явно упрощенное построение фраз, как в учебнике английского языка для начинающих. Словом, диалоги по-настоящему смешны.

Самуэль БЕККЕТ: Беккет был секретарем у Джойса и учился у него писать. “В ожидании Годо” – 1 из базовых текстов абсурдизма. Пьеса Беккета «В ожидании Года», поставленная в 1952 г., - самая известная пьеса театра абсурда, представляющая жизнь лишенной смысла. Принципиальное отличие пьесы Б. от предшествующих драм, порвавших с традициями психологического театра, заключается в том, что ранее никто не ставит своей целью инсценировать «ничто». Б. позволяет развиваться в пьесе слову за словом при том, что разговор начинается ни с того ни с сего, и ни к чему не приходит, словно персонажи изначально знают, что договориться ни о чем не получится, что игра слов - единственный вариант общения и сближения. Диалог становится самоцелью. Но в пьесе есть и определенная динамика. Все повторяется, изменяясь ровно настолько, чтобы подогревать зрительское ожидание каких-то изменений.

Энтропия (выход энергии в реакции, химический термин) представлена в состоянии ожидания, причем это ожидание – процесс, начала и конца которого мы не знаем, т.е. нет смысла. Состояние ожидания – доминанта, в которой существуют герои, при этом, не задумываясь над тем, нужно ли ждать Годо. Они находятся в пассивном состоянии.

Пьеса «В ожидании Годо» принадлежит к числу тех произведений, которые повлияли на облик театра XX века в целом. Беккет принципиально отказывается от какого-либо драматического конфликта, привычной зрителю сюжетности. Персонажи пьесы – Владимир (Диди) и Эстрагон (Гого) – похожи на двух клоунов, от нечего делать развлекающих друг друга и одновременно зрителей. Они не действуют, а имитируют некое действие. Это не нацелено на раскрытие психологии персонажей. Действие развивается не линейно, а движется по кругу, цепляясь за рефрены, которые порождает одна случайно оброненная реплика. Повторяются не только реплики, но и положения. В начале 2 акта дерево, единственный атрибут пейзажа, покрывается листьями, но суть этого события ускользает от персонажей и зрителей. Это не примета весны, поступательного движения времени. Скорее подчеркивает ложность ожиданий.

У героев (Володя и Эстрагон) до конца нет уверенности, что они ждут Годо в том самом месте, где надо. Когда на следующий день после ночи они приходят на то же место к засохшему дереву, Эстрагон сомневается, что это одно и то же место. Набор предметов тот же, только дерево за ночь распустилось. Ботинки Эстрагона, оставленные им на дороге вчера, лежат на том же месте, но он утверждает, что они больше и другого цвета.

В пьесе усматривают квинтэссенцию Беккета: за тоской и ужасом человеческого бытия в его самом неприглядном виде проступает неизбежная ирония. Герои пьесы напоминают братьев Марис, великих комиков немого кино.

В ожидании Годо. Краткое содержание

Деревенская дорога, бескрайние поля, почти пустыня, чью монотонность нарушает лишь одно дерево. На дереве почти нет листьев. У его подножия двое бродяг.

Эстрагон, безуспешно пытающийся снять обувь и его друг и брат Владимир. Его беспокоит вопрос, кто из четырех евангелистов сказал правду о двух распятых разбойниках. Череда банальных фраз, лишенных всякого смысла, которыми обмениваются только для того, чтобы оживить тишину этого унылого места. Единственное, что их удерживает здесь - это обещание некоего Годо придти. Что им остается делать в ожидании, если не убивать время, бесконечное время, которое нужно наполнить пустыми спорами, да при этом делать вид, что принимают их близко к сердцу... Они сами не знают, почему они вместе, они привыкли расставаться и встречаться каждый день на том же месте. Шум где в другой стороне, ужасный крик... Не Годо ли идет? Эстрагон роняет морковку, которую он до этого жевал, застывает, устремляется навстречу...

Появляются Поццо и Луки. У последнего веревка стягивает шею, он несет чемоданы своего хозяина. Поццо, с хлыстом в руке, обращается со своим рабом, как не обращаются и с животными. И если уж Владимир и Эстрагон тут, почему бы не остановиться и не выкурить трубочку? Это убьет время, к тому же Поццо любит поговорить. Он объясняет, что собирается продать Луки, который ни на что более не годиться. Он только и может, что думать. К тому же, он увлекает за собой, если его толкаешь. Наконец, достаточно снять с него шляпу, чтобы он вновь стал животным, простаком. Они остаются довольно надолго, затем с грохотом уходят.

Что делать? Уйти? Нет, Годо пообещал придти, нужно его подождать. Смирившись с судьбой, Владимир и Эстрагон пытаются обсудить незначительные события, отметившие день, но у них нет сил, они устали, чтобы с успехом разыгрывать комедию мнимого интереса.

Раздается голос из-за кулис: "Господин (...)". Приходит ребенок и говорит, что Годо не придет, как и в предыдущие вечера, но обязательно будет завтра. Наступает завтра, все те же ничего не значащие диалоги, без смысла, повторения вчерашнего разговора, а может, и позавчерашнего, и ежедневного. Луки и Поццо вновь появляются, они постарели; Поццо ослеп, а Луки тем более ничего не стоит, он нем. Но веревка все еще здесь, чуть короче, чтобы Поццо мог идти за своим рабом, на котором теперь новая шляпа.

При виде Владимира и Эстрагона, Луки делает резкий рывок и падает, увлекая Поццо за собой. Поццо зовет на помощь, вот кто действительно смешон! К тому же это тянет время. Два бродяги набрасываются на Поццо, пинают его, поднимают - нужно ведь развлекаться, говорить... Что же до Годо, тот вновь присылает с извинениями, он придет завтра; может, выход в том, чтобы повеситься на дереве на поясе Эстрагона? Но пояс рвется...

Ну и что! Они вернутся завтра, с хорошей веревкой, и если вдруг Годо придет, они будут спасены...

СТОППАРД: “Розенкранц и Гильденстерн мертвы” – здесь проявляется характерная черта английсой литературы: англичане хорошо осознавали свою историю, каждый писатель чувствует себя частью этой традиции. У данной пьесы 2 прочтения: 1) либо действие происходит уже после смерти Розенкранца и Гильденстерна; 2) либо это все кажется Розенкранцу и Гильденстерну. Но в основе пьесы заложена шекспировская мысль. В репликах героев нет ничего, что позволило бы нам отличить одного от другого. Этой характеристикой Стоппард и пользуется. В центре пьесы – вопрос “кто из нас Розенкранц, а кто Гильденстерн?”. Это 2 человеческих существа, у которых есть имена, отличающие одних от других. Для них понять, кто есть кто, означает возможность выделиться, обрести своё “я”. Но это по теории абсурдизма невозможно, поэтому абсурдисты не дают своим героям имен. Человеку не дано выделить своё “я” из хаоса.

Изложенное, на наш взгляд, дает основание утверждать, что ни о каком кризисе, по крайней мере, применительно к театру XX столетия говорить неправомерно. Правда, нельзя сбрасывать со счетов одно явление XX в., которое можно считать проявлением кризиса, но не культуры. Рост благополучия благодаря научно-технической революции подавляющего большинства, населения Европы, утверждение в жизни демократических тенденций привели к фактической власти в этой жизни нетворческого большинства, неспособного жить идеями и идеалами подлинной культуры, неспособного подняться над миром повседневности, и эта антиэлитарность большей части населения, не ориентированного на творчество, разрушительна для культуры.

Проявлением этой тенденции, начиная с 60-х годов XX в. во всей Европе, в том числе и во Франции, является развитие шоу-бизнеса. Массовые тиражи пластинок, кассет «диско», «фолк», «рок» музыки, с утра до вечера гремящей в наушниках транзисторов, повсюду сопровождают юношей и девушек1.

Однако наряду с распространением шоу-бизнеса и другими негативными явлениями в области духовной жизни Европы в XX в. продолжает существовать и развиваться возвышающая человека культура, что и является критерием ее подлинности, независимо от жанра.

Поиски новых театральных форм

Последние два десятилетия театральная жизнь Франции, как и Европы в целом, стала более разнообразной. В одном Париже в настоящее время свыше 50 театров, в которых зритель может найти постановки на любой вкус: от вечных творений классиков - Шекспира, Корнеля, Расина, Чехова - в «Комеди Франсез» и «Одеоне» до современных драматургов Беккета и Ионеско в авангардистских театрах и остроумных комедий в «театрах бульваров». Ежегодно в Авиньоне, Оранже, Ниме и других городах Франции на древних римских аренах или в средневековых замках проходят театральные фестивали, привлекающие тысячи зрителей из многих стран.

Подобные зрелищные мероприятия практикуются в Италии: на развалинах Форума, Колизея, Терм Каракаллы проходят поражающие своей грандиозностью спектакли, постановки классических итальянских опер на античные сюжеты. Так, постановка оперы Верди «Аида» в Термах Каракаллы создает захватывающее ощущение присутствия зрителя в гуще происходящих событий.

Все это является поиском новых театральных форм, доступных массе зрителей. Примером такого сочетания массовости и классики являются грандиозные постановки Р. Оссеина на арене парижского Дворца спорта спектаклей «Собор Парижской богоматери», «Дантон и Робеспьер», «Человек из Назарета», «Броненосец Потемкин».

Клод Каррер в содружестве с известным английским режиссером Питером Бруком в парижском театре «Буф дю Нор» поставили древнеиндийский эпос «Махабхарата». О масштабах этого спектакля говорит тот факт, что он шел либо в течение трех вечеров, либо двенадцать часов подряд с 12 часов дня до 12 часов ночи. Зрители, приезжавшие из многих стран Европы, запасались термосами с кофе и бутербродами и «героически высиживали до конца», как писали парижские газеты в 1986 г., когда этот спектакль был поставлен.

1 Врачи отмечают рост расстройства по этой причине слухового аппарата у молодых людей.

Термин «театр абсурда» впервые использован театральным критиком Мартином Эсслином (Martin Esslin ), в 1962 году написавшим книгу с таким названием. Эсслин увидел в определённых произведениях художественное воплощение философии Альбера Камю о бессмысленности жизни в своей основе, что он проиллюстрировал в своей книге «Миф о Сизифе ». Считается, что театр абсурда уходит корнями в философию дадаизма , поэзию из несуществующих слов и авангардистское искусство - -х. Несмотря на острую критику, жанр приобрёл популярность после Второй мировой войны , которая указала на значительную неопределённость человеческой жизни. Введённый термин также подвергался критике, появились попытки переопределить его как «анти-театр» и «новый театр». По Эсслину, абсурдистское театральное движение базировалось на постановках четырёх драматургов - Эжена Ионеско (Eugene Ionesco ), Сэмюэла Беккета (Samuel Beckett ), Жана Жене (Jean Genet ) и Артюра Адамова (Arthur Adamov ), однако он подчёркивал, что каждый из этих авторов имел свою уникальную технику, выходящую за рамки термина «абсурд». Часто выделяют следующую группу писателей - Том Стоппард (Tom Stoppard ), Фридрих Дюрренматт (Friedrich Dürrenmatt ), Фернандо Аррабаль (Fernando Arrabal ), Гарольд Пинтер (Harold Pinter ), Эдвард Олби (Edward Albee ) и Жан Тардьё (Jean Tardieu ).

Вдохновителями движения считают Альфреда Жарри (Alfred Jarry ), Луиджи Пиранделло (Luigi Pirandello ), Станислава Виткевича (Stanislaw Witkiewicz ), Гийома Аполлинера (Guillaume Apollinaire ), сюрреалистов и многих других.

Движение «театра абсурда» (или «нового театра»), очевидно, зародилось в Париже как авангардистский феномен, связанный с маленькими театрами в Латинском квартале , а спустя некоторое время обрело и мировое признание.

На практике театр абсурда отрицает реалистичные персонажи, ситуации и все другие соответствующие театральные приёмы. Время и место неопределённы и изменчивы, даже самые простые причинные связи разрушаются. Бессмысленные интриги, повторяющиеся диалоги и бесцельная болтовня, драматическая непоследовательность действий, - всё подчинено одной цели: созданию сказочного, а может быть и ужасного, настроения.

Нью-йоркская Театральная компания без названия № 61 (Untitled Theater Company #61 ) заявила о создании «современного театра абсурда», состоящего из новых постановок в этом жанре и переложений классических сюжетов новыми режиссёрами. Среди других начинаний можно выделить проведение Фестиваля работ Эжена Ионеско .

«Традиции французского театра абсурда в русской драме существуют на редком достойном примере. Можно упомянуть Михаила Волохова . Но философия абсурда до сего дня в России отсутствует, так что её предстоит создать.»

Театр абсурда в России

Основные идеи театра абсурда разрабатывались членами группы ОБЭРИУ ещё в 30-х годах XX века , то есть за несколько десятилетий до появления подобной тенденции в западноевропейской литературе. В частности, одним из основоположников русского театра абсурда был Александр Введенский , который написал пьесы «Минин и Пожарский» (1926), «Кругом возможно Бог» (1930-1931), «Куприянов и Наташа» (1931), «Ёлка у Ивановых» (1939) и т.п. Кроме того, в подобном жанре работали и другие ОБЭРИУты, например, Даниил Хармс .

В драматургии более позднего периода (1980-е года) элементы театра абсурда можно встретить в пьесах Людмилы Петрушевской , в пьесе Венедикта Ерофеева «Вальпургиева ночь, или Шаги командора», ряде других произведений .

Представители

Напишите отзыв о статье "Театр абсурда"

Примечания

Литература

Martin Esslin, The Theatre of the Absurd (Eyre & Spottiswoode, 1962)
Martin Esslin, Absurd Drama (Penguin, 1965)
Е.Д. Гальцова, Сюрреализм и театр. К вопросу о театральной эстетике французского сюрреализма (М.: РГГУ , 2012)

Ссылки

Театральное искусство

Театр

В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.

В конце 19 – начале 20 века, наконец, появилось искусство, запрограммированное на непонимание. «Наконец» хотя бы потому, что теперь не надо строить из себя знатока, чтобы не прослыть невежей. Увлекаясь театром абсурда и «новым романом», не надо с пеной у рта объяснять приятелям скрытый смысл, не очевидный подтекст, символику и тому подобные важные составляющие, что нуждаются в анализе и разборе. Пусть негодуют, пусть рвут книги и мечут страницы, как карты по игорному столу, где у вас под зеленым сукном заныканы козыри. Вы то знаете, что искусство не тождественно действительности, оно не подчиняется ее законам и не обязано ее протоколировать. С другой стороны, любой праведный гнев в его адрес – комплимент для создателей, именно такого эффекта они и добивались. Основатель и теоретик театра абсурда Эжен Ионеско говорил о своих постановках:

«Прошло семь лет с того момента, когда в Париже сыграли мою первую пьесу. Это был скромный успех, посредственный скандал. У моей второй пьесы провал был немного более громким, скандал несколько покрупнее. И только в 1952 г., в связи со “Стульями”, события начали принимать более широкий разворот. Каждый вечер в театре присутствовало восемь человек, весьма недовольных пьесой, но вызванный ею шум был услышан значительно большим количеством людей в Париже, во всей Франции, он долетел до самой немецкой границы. А после появления моих третьей, четвёртой, пятой… восьмой пьес слух об их провалах стал распространяться гигантскими шагами. Возмущение перешагнуло Ла-Манш… Перешло в Испанию, Италию, распространилось в Германии, переехало на кораблях в Англию…»

Вы заметили сожаление? Его и в помине нет. Если ползучее на задних лапках подражание классическим образцам вообще не вызывает эмоций, кроме вялого превосходства над теми, кто культпросвещаться не ходит, то пьеса «Лысая певица», например, вызывает дьявольские эмоции, это сродни магическому ритуалу.

В 1950-ых годах на сцену выходит Театр Абсурда. Так называемая антидрама окончательно разрушает классический театр, представляя алогизм жизни в уморительных крайностях. Восклицание «Это же полный бред!» — только комплимент мастерству Ионеско, Ибсона, Виана, Кокто и других новых драматургов.

Театр абсурда опирается на сюрреализм (форму) и экзистенциализм (содержание): пьесы лишены сюжета, причинно — следственных связей и басневидной морали, которую многие зрители ожесточенно выискивают в спектаклях; они откровенно абсурдны, безобразно прекрасны и эпатажны. Язык – не средство общения, а бесформенная декорация: на ее фоне разыгрывается повседневная, монотонная и бессмысленная партия в жизнь. Пространственно – временные сдвиги запутывают след вожделенного смысла окончательно. Не ищите тайные хитросплетения реплик и поступков: они скроены по случайности, как заводской брак.

Ионеско о создании пьес: «Я добросовестно переписывал фразы, взятые из моего руководства. Внимательно перечитывая их, я познавал не английский язык, а изумительные истины: что в неделе семь дней, например. Это то, что я знал и раньше. Или: «пол внизу, потолок вверху», что я тоже знал, но, вероятно, никогда не думал об этом серьёзно или, возможно, забыл, но это казалось мне столь же бесспорным, как и остальное, и столь же верным…».

Эпатаж – не самоцель, а средство донести уже известные, заезженные истины в новой форме, современным языком. Мало кому нравится рутина, зубы сводит от одного и того же. Многие упрекают Театр Абсурда в пошлости (сцены сексуального характера, ненормативная лексика), в жестокости и пропаганде насилия (драки до крови, эстетика безобразного) и т.д. Но то, что аморально в жизни, приобретает цель и ценность в искусстве, реальность и вымысел – не одно и то же, как «потолок – наверху, пол – внизу».

О чем пьеса «Лысая Певица»?

Это попытка задать вопрос «в чем смысл жизни?» без устремления получить ответ. Монотонность жизни, помноженная на одиночество каждого из нас, приводит в отчаянье тех, кто находит в себе силы и способности ее признать. Да, говорили экзистенциалисты, смысла нет, человек заброшен в мир случайно, а вот миру решительно наплевать на него. Никакого предназначения, никакого призвания, никакого долга перед Всевышним вести себя хорошо нет. Мы живем ради самого процесса жизни, смакуем мелочи, доступные пониманию, и только. Отсюда и полное отсутствие сюжета в произведениях: в нашей повседневности его тоже нет, есть лишь за уши притянутые цели и средства, как миссия в компьютерной игре. Однако геймеру не сделает погоды очередной завоеванный замок или убитый орк, он втягивается в процесс завоевания и убийства. Не надо лукавить: человек агрессивен, и драки, и секс, и насилие ему нравятся. Театр Абсурда честнее, чем многие виды искусства.

Можно было бы рассказать сюжет, но его нет. Поискать смысл, но его нет. Накидать цитаток, но там нет показательной мудрости для фолловеров. При формальной диалогичной структуре все сказанное – монолог. Разрозненные фразы раздаются в пустоте, никто их не воспринимает, и обращены они в никуда, как и многие наши разговоры. Финал открыт, и никто ничего не объясняет. Занавес. Вот такая никчемная книжечка.

По факту, все пьесы такого рода написаны в жанре трагифарс, которому присущи гротеск, пародия, китч и художественный стеб. Ионеско гиперболизировал супружескую апатию и и непролазный мещанский быт, спародировал бесцельную болтовню «друзей» (которым невообразимо скучно друг с другом, но принято же собираться и быть веселыми), выстебал их житейское мудрствование на грани со скудоумием и показал наше китчевое сознание во всей красе. Мы не говорим, а отговариваемся, не беседуем, а поддерживаем иллюзию беседы, любим, чтобы спать в тепле и есть в уюте с полным ощущением тоскливой безопасности. Мысль настолько скатывается в примитив, что вязнет в нем, как в масле, которое лучше у бакалейщика на углу. Болезненная рефлексия, как реакция на трагические события 20 века, вдохновила драматургов выразить напрасные ожидания, неосознанную, но непреодолимую отчужденность людей друг от друга, комические попытки «жить, как ни в чем не бывало» после мировых войн и глобальных потрясений.

Театр Абсурда нравится не всем, многие даже отрицают, что эта «порнография» имеет право на постановку. Смотреть сложно, а уж играть и подавно. Ионеско привлекал для участия в свои постановках непрофессионалов, так как актеры играли, а не жили на сцене. Они оказались не готовы экспериментировать, их учили по-другому. Зато неподготовленные, случайные люди вели себя именно так, как обыватели после ужина и их гости. Причина такого отношения в том, что автор «Лысой певицы» понимал театр иначе, чем его предшественники:

«Театр – это то, что показывают на сцене»

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

В середине 20 века в европейской драматургии появилось явление под названием «театр абсурда». Оно стало поистине новаторским и непривычным для зрителя, привыкшего к классическим «логичным» постановкам. Но, несмотря на это, новое искусство вызывало любопытство, интерес. Что же такое театр абсурда и какое переосмысление он получил сегодня?

Описание

В центре внимания абсурдистской пьесы стоят не действие и интрига, а восприятие и индивидуальное осмысление автором какой-либо проблемы. При этом все, что происходит на сцене, лишено логической связи. Это делается для того, чтобы зритель был сбит с толку, смог избавиться от шаблонов в своем сознании и посмотреть на свою жизнь сразу с нескольких ракурсов.

На первый взгляд, мир в таких «нелогичных» пьесах предстает как хаотичное, бессмысленное нагромождение фактов, характеров, поступков, слов, в котором нет определенного места и времени действия. Однако при тщательном рассмотрении логическая связь между всеми этими элементами присутствует, только она разительно отличается от привычной нам прежде. Наиболее яркими театральными воплощениями принципов абсурдизма стали пьесы Э. Ионеско «Лысая певица» и С. Беккета «в ожидании Годо». Это своеобразная пародия (или филистерство) на буржуазный мир комфорта, его фашизацию. В этих пьесах можно четко наблюдать распад связей между словом и действием, нарушение самой диалоговой структуры.

Несмотря на всю серьезность и масштабность затрагиваемых социальных проблем, мир театра абсурда невероятно комичен. Драматурги показывают реальность, общество уже на той фазе гниения, когда никого не жаль. Поэтому в пьесах такого жанра охотно используются пародии, цинизм, смеховые реакции. Зрителю четко дается понять, что бесполезно и бессмысленно бороться с этим сюрреалистичным миром абсурда. Нужно просто поверить в него и принять.

История

Примечательно, что сам термин «театр абсурда» появился уже после возникновения новаторских постановок. Он принадлежит театральному критику Мартину Эсслину, который выпустил книгу в 1962 году под таким названием. Он провел параллели между новым драматургическим явлением и философией экзистенциализма А. Камю, дадаизмом, поэзией из несуществующих слов и авангардистским искусством начала 20 века. Все это в определенной мере, по мнению критика, «воспитало» театр абсурда и сформировало его таким, каким он предстал перед зрителем.

Надо отметить, что такой творческий подход к драматургии долго оставался в опале грозных критиков. Однако после Второй мировой войны жанр начал обретать популярность. Основными деятелями-идеологами его считаются четыре мастера слова: Э. Ионеско, С. Беккет, Ж. Жене и А. Адамов. Несмотря на принадлежность к одному театральному жанру, каждый из них все же имел свою уникальную технику, которая была больше понятия «абсурд». К слову, Э. Ионеско сам не принимал новый термин, вместо «театр абсурда» говоря «театр насмешки». Но определение Эсслина, вопреки упорству и критике, осталось в искусстве, а жанр приобрел популярность во всем мире.

Истоки

Попытки создать театр абсурда предпринимались еще задолго до европейской волны в России, в 1930-е годы. Идея его принадлежала Объединению Реального Искусства (ОБЭРИУтам), а точнее, Александру Введенскому. В новом жанре им были написаны пьесы «Минин и Пожарский», «Кругом возможно Бог», «Елка у Ивановых» и др. Его единомышленником по перу был и Даниил Хармс, писатель, поэт и член ОБЭРИУ.

В русской драматургии конца 20 века театр абсурда можно наблюдать в пьесах Л. Петрушевской, В. Ерофеева и др.

Современность

Сегодня этот театральный жанр имеет довольно широкую распространенность. И, как правило, авангардистский феномен (как и в своем историческом прошлом) связан с маленькими (частными) театрами. Ярким примером может служить современный «Театр абсурда Гогена Солнцева», известного российского артиста-фрика. Помимо гастрольных постановок под девизом «Вся наша жизнь - театр» он дает уроки актерского мастерства, которые, по авторскому мнению, полезны не только на сцене, но и в обычной жизни.

В данном жанре существуют и развиваются и другие театральные коллективы.

Воробушек

ИнАродный театр абсурда «Воробушек» - одна из популярных трупп. Она была создана в 2012 году в Харькове. Сначала это был лишь дуэт Василия Байдака (дяди Васи) и Александра Сердюка (Коллмена). Сегодня в состав «Воробушка» входят шесть артистов. Все участники имеют высшее, но не актерское образование. Название коллектива перекочевало из КВНа. А слово «инАродный» намеренно пишется с ошибкой. Афиши и спектакли «Воробушка» всегда яркие, не лишены юмора, фарса и, конечно же, абсурда. Все сюжеты постановок ребята придумывают сами.

В музыке

Авангардистский жанр нашел отражение не только в литературе и сценическом искусстве, но и в музыке. Так в 2010 году вышел восемнадцатый студийный альбом группы «Пикник» - «Театр абсурда».

Музыкальный коллектив был образован в 1978 году и существует до сих пор. Он начинал работать в стиле русского рока и со временем приобрел индивидуальное звучание с добавлением симфонических клавишных и экзотических инструментов народов мира.

«Театр абсурда» - альбом, который открывается одноименной композицией. Однако текст ее лишен комизма. Скорее наоборот - песня имеет драматические ноты, говоря о том, что весь мир - театр абсурда, а человек в нем - главный герой.

Также альбом включает композиции с такими интересными названиями, как «Кукла с человеческим лицом», «Урим Туммим», «Дикая певица» (читается отсылка к пьесе Ионеско «Лысая певица»), «И смоется грим». В целом, очередное творение группы «Пикник» можно сравнить с маленькой театральной постановкой с оригинальной подборкой образов и тем.

В юморе

Одной из основных черт «нелогичного» жанра является юмор. Это касается не только нелепого нагромождения слов, фраз их игры, но и самих образов, которые могут появляться в неожиданное время в неожиданном месте. Именно эта тенденция была с лихвой использована в номере «Театр абсурда» камеди-дуэта Демиса Карибидиса и Андрея Скорохода - известных резидентов шоу Comedy Club . В основу его легло произведение Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание», которое было оригинально переосмыслено артистами. Персонажами, старушкой-процентщицей (Демис Карибидис) и студентом Родионом Раскольниковым (Андрей Скороход), помимо сюжетных моментов, были затронуты и современные экономические, культурные и политические реалии.

Феномен театра абсурда возникает в европейской драматургии (самые яркие представители - Эжен Ионеско, Сэмюэль Беккет, Гарольд Пинтер, Славомир Мрожек) как прямая реакция на отчаяние после Второй мировой войны. В драматургии ставится вопрос о кризисе понимания и форм высказывания. Например, в пьесе "Пейзаж" Пинтера двое любовников говорят друг другу слова и внешне это выглядит как диалог, а, если приглядеться, то это два монолога, распавшихся на реплики. Люди не слышат друг друга, их речь и поведение не является формой реакции на речь и поведение других персонажей. Или - еще одна важная характеристика театра абсурда - все знание о мире, энциклопедическое, аксиоматическое, мертво, не имеет смысла, растеряло свое значение. Основы, скрепы культуры рухнули в одночасье после Освенцима, перестали "держать" вселенную. И поэтому в "Носорогах" Ионеско, когда люди один за другим превращаются в носорогов (метафора фашизации общества), интеллигенция все еще выясняет, африканские ли это носороги или азиатские. Кроме того, возникает еще и кризис высказывания. Не только форма общения, сам язык людей омертвел, обветшал, но и сообщения, содержания нет - буквально сказать нечего. Герой пьесы Беккета "В ожидании Годо" длительное время молчит, а потом выдавливает из себя бессмысленную огромную реплику, содержащую набор бессвязных слов. Или речь лектора в "Стульях" Ионеско, которую герои ждут и анонсируют, а она оказывается набором слогов.

Абсурдисты нападают и на буржуазный мир, мир комфорта, атрибутов европейского благополучия, так как внятно осознают, что фашизация общества порождена чувством комфорта, филистерством (пародия на английские бытовые ритуалы в "Лысой певице" Ионеско). Более того, важной оказывается мысль, что зло содержится в самом строе европейской культуры, в речи, языке с ее чувством иерархии, морального превосходства, колониальности, имперскости; культура есть форма тоталитаризма, язык - это террор правил, нормативов.

Абсурдисты внесли колоссальный вклад в изменение форм драматургии и театра. Тут уже и упоминавшийся ранее распад диалоговой структуры, и распад связи между словом и поступком, а также многочисленные минус-приемы в драматургии (объявленная и несостоявшаяся лекция в финале "Стульев" или бессмысленное ожидание не приходящего Годо в пьесе Беккета - эрзац-события). Идея эрзац-события выявляет кризис веры в прогресс, в то, что история имеет линейность и смысл, что она куда-то движется. Общество после Второй мировой войны отказывается сообщать истории цель, цельность, смысл, линейность, так как все это именно и приводит мир к войне, к тоталитаризму. Целеполагание есть насилие.

Театр абсурда разрушает веру в психологический театр, в психологические мотивировки, в обоснованность, мотивированность поведения персонажей. Чаще всего в пьесах театра абсурда мы видим не индивидуальности, а типажи, человека-функцию, социальные маски, лишенные индивидуальных черт и даже имен. Время и место в абсурдистских пьесах - это "нигдея", нигде и никогда. Поэтому рушится и психологическая детализация диалога.

При этом абсурдистский мир предельно комичен. Абсурдисты - не взирая на свой социальный пессимизм - изображают мир в той точке гниения, когда уже никого не жалко. Поэтому есть интерес к пародии, низовому жанру, смеховым реакциям, цинизму. Но при все при этом возможна и индивидуальная реакция на мир абсурда. Абсурдисты, по суждениям Альбера Камю, высказанным в "Мифе о Сизифе", убеждают нас в том, что бессмысленно сражаться, спорить с абсурдистским, сюрреалистическим миром, бессмысленно его исправлять. Можно только раз и навсегда поверить в том, что мир абсурден и не подлежит исправлению. Но для некоторых героев театра абсурда ("Носорог" Ионеско, "Последняя лента Крэппа" и "Счастливые дни" Беккета) характерна и такая позиция: мир абсурден, но я-то не абсурден и абсурдный мир не сделает меня своей частью. Поэтому сопротивление в театре абсурда часто сопряжено с индивидуальной стойкостью, экзистенциальным противостоянием абсурду, без попыток повернуть дегуманизированный мир обратно, к гармонии.

Некоторые исследователи видят в драматургии Антона Чехова и тем более в явлении ОБЭРИУ (Хармс, Введенский) предтечей театра абсурда. Но так как из-за сталинских репрессий культура ОБЭРИУ была подвергнута остракизму и цензуре, репрессиям, то театр абсурда оказался в большей степени феноменом европейской, а не российской культуры. Некоторые элементы театра абсурда появляются в пьесах Людмилы Петрушевской 1980-х годов, в пьесе Венедикта Ерофеева "Вальпургиева ночь, или Шаги командора" и в других российских пьесах.