Пространство и время традиционной культуры. Культурное пространство: определение, специфика, структура

Мы воспринимаем время и пространство через культурную сетку понятий. Одним из первых, кто высказался по этому поводу, был И. Кант, который говорил об априорности апперцепции времени и пространства. Американские ученые Э. Сепир и Б. Уорф заложили основы этносемиотики, утверждающей наличие связи между средствами выражения и картиной мира.

Идея укорененности восприятия в прошлом опыте (паттерн, ментальность, конфигурация, гештальт, тема, парадигма) рассматривалась этнопсихологами (В. Вундт), гештальпсихологами (М. Вертхаймер, В. Келер, К. Коффка, К. Левин), логиками (У. Куайн), методологами (Т. Кун), антропологами (Р. Бенедикт, М. Мид, М. Херсковец, К. Клакхон), социологами (П. Сорокин), структуралистами (Э Бенвенист). Если принять модель, предложенную этими учеными, то конфигурация ТК будет ответственна за особенности восприятия времени и пространства (табл. 2).

Таблица 2

Отсутствие в языке понятий «бытие», «время», «пространство», «отностительность» сделало бы невозможным передать, например, теорию относительности А. Эйнштейна. Это мало грозит стандартным индоепропейским языкам, но уже по отношению к языкам индейцев, эскимосов, такой факт может иметь местО.Э. Бенвенист доказал, что категории мышления не являются универсальными. В языке эве (Того, Бенин) нет субстанциального бытия, идея существования передается пятью разными глаголами.

Не следует, однако, утрировать зависимость восприятия от паттернов сознания. Эта проблема носит диалектический характер и тесно связана с уровнем развития конкретной культуры (письменная / бесписьменная, оседлая/кочевая, городская / негородская), ее экономической практикой (собиратели-охотники/сельское хозяйство). В лексиконе эскимосов находятся десятки слов для передачи оттенков снега, а у индейцев понятия «снег», «холод» и «лед» представлены одним словом с разными окончаниями. В языках и тех и других нет философских категорий. В то же время в санскрите существуют сотни терминов для фиксирования психологических состояний. Аристотель на основе синтаксиса греческого языка выделил формальную логику.

Осуществив реверсию понятий, приходим к выводу, что не менее сильным является и воздействие хронотопа на культуру. В классической европейской физике эта тема разработана слабо. Хронотоп - нерегистрируемая субстанция, фон происходящего. Воздействие времени как имплицитного фактора, структурирующего бытие, есть скорее тема традиционных философий Индокитая. В европейской гуманитарной науке много исследование по поводу влияния географических факторов на культуру, мышление, язык (Ш.Л. Монтескье, Л.И. Мечников, В.И. Вернадский), организующем воздействии времени на культуру (К. Ясперс, Л.Н. Гумилев). М.М. Бахтин придал натуралистическому понятию А.А. Ухтомского «хронотоп» ценностно-смысловой характер и впредь время и пространство стало участовать в культурном строительстве. Это не просто формы трансцендентальной апперцепции И. Канта, а живая культурно-историческая реальность. Оживленность времени и пространства в художественной культуре исследовал и В. Кругликов, В. Подорога.

Традиционалист Р. Генон изучал ТК как разворачивание сакрального времени и пространства. Он показал, каким образом социальная и коммуникативная сущность традиционного пространства и времени скрыта в сакральных символах (Царство количества и знамения времени, 1945). Кроме того, он первым предложил термин «традиционное общество» и высказывал гипотезу о существовании «интегральной традиции».

Опираясь на метод метафизики, Р. Генон полагал, что всякий феномен имеет основание в духовной реальности, независимо от того, как он выглядит с точки зрения обыденного или научного опыта. Он понимал традицию не как наследуемые культурные формы, а как некую вписанность в силовые линии Единого Смысла. По его мнению, чем ближе к исходному смыслу располагается фаза культуры, тем большей степенью реальности она обладает. Согласно данной трактовке кризис ценностей современного человека, хаос в общественной стабильности, разлад в микросоциуме и прочие тенденции деградации есть та же самая Традиция, но в ее потенциальной фазе. При сумме всех беспорядков порядок в системе сохраняется. Традиция не исчезает, ее перестают замечать. На виду остаются только телесность и потребление. Люди перестают руководствоваться традиционными ценностями, и их ментальность задается исключительно прагматическими целями. Полная внешняя анархия и смерть Традиции есть ее точка перехода в новый цикл. Конец света наступает с космической периодичностью, принося конец иллюзии отклонения от единой Традиции.

Прогрессивистской концепции истории Р. Генон противопоставляет прогрессирующее затемнение истинного знания. Он подчеркивал, что в кризисные эпохи частично происходит откат к Традиции, и средневековье - это последний тому пример. В странах Востока и Запада вплоть до указанного периода еще присутствуют следы «священных наук», «священных искусств», являющиеся областью приложения метафизического знания.

Возрождение заимствует от греко-латинской цивилизации внешние формы, которые уже там перестали функционировать как традиционные: священная наука трансформируется в эмпирический метод, метафизика - в рационалистическую философию. Постепенно остается только профанное знание науки и философии, ограниченное и противоречивое. Следы традиционных знаний в остаточной форме разбросаны по всему миру в некоторых духовных учениях и религиях. Лишь Восток долгое время сохранял посвященческий характер передачи знаний. Р. Генон понимает Восток не географически, а ценностно, как место сохранения Традиции. Именно этим объясняет он притягательность Востока для современных искателей истины - их влечет жажда контакта с живой Традицией.

Веды, согласно Р. Генону, представляют первоначальное знание о Традиции, поэтому ведийская космическая хронология - это точный инструмент познания, с помощью которого открываются гораздо более далекие горизонты, чем с привычной исторической точки зрения. Истинная ВК всегда в полноте сохраняет содержание Традиции независимо от своего географического местопребывания. Поддержание Традиции среди людей посредством непрерывной цепи учителей есть ее миссия и основание бытия.

Топос закладывает мироощущение, обусловливает дискретизацию мира, обеспечивает ритмизацию деятельности человека. Время представляет своих культурных героев для сублимации биологического субстрата. ТК отражает идею воплощения абсолютного хронотопа в относительный для эволюции индивидуальности. При этом «уровень, в котором субъект вступает в общение на началах жизни в абсолютном хронотопе, на началах глубинного общения, может и должен быть хранителем безусловно ценностного потенциала. И этот потенциал тогда может быть низводимым на иные уровни или ярусы личностного мира, где субъект совершает деятельность либо вступает в отношения в пределах обычных, условных хронотопов».

Время в ТК локально, единого времени нет, так как нет расписания автобусов и поездов. Время не пересчитывается в денежные единицы. Жизнь традиционного общества проходит в священном времени, как это превосходно воспроизвел М. Элиаде: «Труд, ремесло, война и любовь - все это были таинства. Повторение того, что пережили боги и герои, придавало человеческому существованию священный аспект, дополняющийся священной природой, приписываемой жизни и космосу. Открываясь, таким образом, Великому Времени, священное существование, каким бы бедным оно зачастую не было, тем не менее было богатым по своему значению: во всяком случае, оно не находилось под тиранией времени». Далее румынский ученый пишет о власти времени над индустриальным человеком, который сейчас, как никогда, ощущает себя узником повседневной работы, так как он контролируется временем работы. Современная цивилизация изобрела уничтожающее количество способов ухода от времени в часы досуга. Тогда как в ТК каждое занятие было способом жизни в священном времени и уходом от имманентного времени.

Аналогично можно сказать и о пространстве. Находясь в одном пространстве, человек ТК соотносился со священной географией. Каждое событие имело референта в сакральном времени и пространстве. Сейчас же мы имеем повседневное рутинное пространство и развитый туристический досуг по его смене.

Культура появляется в определенном сегменте хронотопа. Экстремальные условия хронотопа не благоприятны для РТК. Все известные развитые цивилизационные очаги расположены в благоприятных природных условиях: Египет, Шумер, Вавилон, Индия, Эллада, Китай, Мезоамерика, Перу. Существуют и другие примеры, когда наличие благоприятных природных условий не дает цивилизационного скачка: Австралия и Океания, Южная и экваториальная Африка.

Таким образом, возникает вопрос: время и пространство оказывают воздействие на ТК или ТК задает формат времени и пространства? В этом узловом моменте мы выходим на пересечение онтологии и гносеологии и давнейший спор о первичности субстанции или ее познания. Полагаем, что имеет место и то и другое и потенциальное третье. Эти два подхода схожи в подчинении субъекта властным структурам (языку, мышлению, подсознательному, социуму, хронотопу). Ситуация, однако, не настолько фатальна. Наряду с зависимостью субъекта от конкретного сегмента культуры, существует еще и возможность трансцендирования, «выскакивания» за обыденный опыт. Подобные «прорывы» в культуре будут рассмотрены в последней главе.

Пространство по–разному понималось философами, физиками, математиками и трактовалось ими как некое вместилище, пустота, наполняемая сгустками материи, вещами и их отношениями. В земном, чувственном мире все действительно находится в определенном трехмерном пространстве, а с учетом временной координаты – четырехмерном. И то, что мы называем культурой, тоже находится в нем. На Земле пространственность реализуется как разнообразие геокосмической и географически ландшафтной реальности, особые протяженности, объемы, площади, разнообразие. И это чрезвычайно важно по отношению к культуре, а точнее к культурам, возникающим и развивающимся в конкретных физико–географических условиях.

Многие особенности культурной жизни обусловлены рельефом местности, ландшафтом и протяженностью территории. В истории культуры известны цивилизации различного типа: речные, морские, океанические, горные, степные, лесные, пустынные. Казалось бы, все это связано лишь с природными факторами. Но от них во многом зависит организация жизни, хозяйственный уклад, тип жилищ, способы сообщения, кулинарные предпочтения и технологии, верования, т. е. характер и формы культуры в целом. Так, бескрайность просторов или, наоборот, пространственная стесненность, зажатость, в значительной степени определяют своеобразие культур, их ценности и формы выражения.

Наряду с этим в жизни общества формируется то, что именуют социальным пространством – различные сложно организованные системы отношений, в которых и протекает жизнь людей. Это социальное пространство практически всегда социокультурно. Культура, возникая и развиваясь, порождает и изменяет те пространства, которые не совпадают полностью ни с физико–космическими, ни с физико–географическими, ни даже с собственно социальными пространствами, хотя с последними они связаны теснейшим образом.

Пространство, которое мы называем культурным, имеет не только внешние контуры, оно «расположено» в духовном мире социума и личности. Этот пространственный пласт, или объем, особенно важен, так как воздействует на мотивацию поведения людей.

Культурное пространство взаимодействует с географическим, экономическим, политическим, этническим, лингвистическим и информационным пространствами. Оно, как и все перечисленные, имеет свою специфику, особую конфигурацию и архитектонику, способы трансляции и динамику изменений.

Но что же все–таки представляет собой культурное пространство в отличие от пространств, в которых находится культура и с которыми она взаимодействует?

Культурное пространство – это поле (по аналогии с физическими полями), порождаемое взаимодействиями и воздействиями ценностей культуры и их систем.

Ценности культуры как специфические отношения между людьми, воплощаются, опредмечиваются в различных носителях и создают своеобразную духовную атмосферу. Если в архитектуре, скульптуре, музыке или словесности, а главное – в поступках людей так или иначе действительно воплощены вера, любовь, честь, красота, порядочность, вкус и т. д., то появляется пространственно–эмоциональная насыщенность, аура добра и милосердия, порядочности, благородства и изящества. Другими словами, появляется атмосфера, воздействующая на людей, которые живут в ней. Например, архитектура Санкт–Петербурга – это не просто красивые дома, а ансамбли, улицы, площади, в которых сконцентрированы ценности культуры.

Разумеется, из этого не следует, что все люди или даже большинство живущих в подобной концентрированной культурной среде соответствуют ей. Но благодаря пространственной концентрации ценностей культуры возможности духовного совершенствования и культурного развития явно расширяются. И не только возможности духовного совершенствования, но и тенденции к облагораживанию среды, или, по крайней мере, к сохранению культуры.

Несмотря на то что культура может распространяться повсеместно, она все же локализуется в так называемых центрах культуры, достигая там необычайной выразительности и действенности. Существует множество примеров такой исторической локализации. Это культура и Древнего Египта, и Древней Греции, и Парижа с его уникальной ролью культурной столицы не только Франции, но и всей Европы. Места локализации культуры постоянно меняются.

Но до сих пор, несмотря на то что цивилизация обеспечила колоссальные возможности для более равномерного, чем раньше, культурного развития, в различных точках планеты все еще остаются культурные центры и провинции. Причем там, где в наибольшей мере концентрируются овеществленные ценности культуры, чаще всего обострены и антикультурные процессы. Каждый из нас живет в определенном культурном пространстве, а точнее пространствах. Это связано с тем, что разные системы ценностей (их ансамбли) создают разные культурные пространства, которые взаимодействуют друг с другом, будучи частями более или менее целостного культурного пространства региона, страны, города, места.

Пространство является жизненной и социокультурной сферой общества, «вместилищем» культурных процессов, главным фактором человеческого бытия. Культурное пространство имеет территориальную протяженность, в нем очерчены контуры культурных центров и периферии, столицы и провинции, городских и сельских поселений.

Россия – грандиозный культурный ансамбль народов, объединенных общим гражданством и территорией проживания. Культурное пространство объединяет эти народы, создавая неповторимый узор самобытных культур, сохраняя их уникальность и увеличивая притягательную силу энергетически мощной ауры. Культурное пространство включает ареал распространения национально–этнических языков, традиционные формы бытового и хозяйственного уклада. В нем сохраняются рецепты народной кухни, приемы воспитания детей, архитектурные и художественные памятники, региональные центры народного и профессионального искусства, религиозные конфессии, природные заповедники и исторические ландшафты, города–музеи и университетские комплексы науки и образования, места памятных исторических событий.

Культурное пространство России многомерно и не поддается унификации, ибо культура не может существовать как одномерная, универсальная, одинаковая для всех эпох и народов. Это противоречит ее природе и сущности, поэтому она сопротивляется всяким экспериментам, даже если их инициаторы исходят из благих побуждений.

Культура всегда существует как «дробное множество», объединенное в целостную систему, где все регионы взаимозависимы и дополняют друг друга.

Культурное пространство может выполнять собирательную функцию, т. е. способствовать объединению и сплочению нации, государства, всех социальных сил. Но возможна и другая модель, когда культурное пространство уменьшает «силы притяжения» между регионами, делая их обособленными и замкнутыми. Эта «рассеивающая» функция культуры значительно ослабляет и тормозит возможность интеграции народов и их стремление к взаимопониманию.

В России процесс социального реформирования и модернизации оказал существенное воздействие на состояние и перспективы развития культуры. Одни сферы распались, другие лишились государственной поддержки и должны были «выживать» самостоятельно, третьи приобрели новый статус и приоритет. Пока еще трудно предсказать, какими будут последствия этих перемен, их влияние на ценностные ориентации людей, особенно молодежи. Культура вышла из–под жесткого идеологического контроля, но попала в тиски финансовой зависимости.

Динамика культуры получила импульс для реализации плюралистической модели развития. Культурное пространство органично сочетает в себе историческую преемственность, непрерывность и дискретность. Оно создано многовековой деятельностью человека и напоминает «Древо Жизни», имеющее глубокие корни и разветвленную крону. В определенном смысле культурное пространство подобно природе, в которой многообразие сочетаний бесконечно.

Множественность проявляется во всех формах культуры, даже в языке, где преобладают общие понятия, словарный запас и грамматика, но при этом существует масса диалектов, сленгов, арго, особых смыслов и интонаций. Соединение всеобщего и особенного, подобного и единичного становится основой многообразия и многоликости культурного пространства.

Но было бы неправильно представлять культурное пространство в виде «лоскутного одеяла», где каждый кусочек имеет свою форму и окрашен в свой цвет. При всем разнообразии оно имеет общую конфигурацию, благодаря которой выполняет свое предназначение. Дискретность регионов вписывается в общий объем и архитектонику культурного пространства. Разнообразие отдельных местностей создает их неповторимый колорит и уникальность.

Изоляционизм так же опасен, как и унификация, стирающая своеобразие культур. Искусственное разъединение сужает сферу культурного пространства, нанося непоправимый вред духовному развитию народов и поколений. Культурные контакты – это живой диалог культур, который осуществляется повсеместно и по разным поводам, в будни и праздники, поскольку его основой является взаимный интерес к культуре и стремление людей к пониманию и взаимодействию.

Но такой диалог не всегда возникает стихийно. Он требует особого внимания, отношения и поддержки, объяснения различий между культурами и преодоления высокомерного возвеличивания одних культур и пренебрежения к другим. Иначе может начаться конфликт культур, который увеличивается в объеме, как снежный ком, и захватывает все новые и новые сферы общественной и личной жизни. Разделение культурного пространства на «своих» и «чужих» вызывает взаимную неприязнь, склоки, ссоры и ослабление сотрудничества. Отношения между народами могут стать такими, что спровоцируют социальную и психологическую агрессию.

Поэтому значение культурной политики, всемерно содействующей диалогу культур, очень велико.

В каждом регионе, будь то Север или Юг, Запад или Восток, культурное пространство имеет свои центры притяжения и ареал влияния. Это выражается в стиле застройки городов и сельских поселений, в укладе жизни, соблюдении обычаев и ритуалов, способе проведения праздников и встреч, в общении, интересах, предпочтениях и ценностях.

Исторически Санкт–Петербург сложился как многонациональный город, и каждый этнос внес свой вклад в создание общего «петербургского» стиля. Ю. М. Лотман в статье «Символика Петербурга и проблемы семиотики города» пишет о множественности образов и сравнений: русский Амстердам, русская Венеция, город А. С. Пушкина и Н. Гоголя, Ф. М. Достоевского и А. Блока;А. А. Ахматовой и И. Бродского… Петербург – это императорская резиденция и «колыбель революции», мужественный герой Блокады и центр науки, культуры, искусства. И все эти разные «города» объединены общим культурным пространством.

Ю. М. Лотман удивительно точно писал об этом:

Петербург сделался городом культурно–семиотических контрастов, и это послужило почвой для исключительно интенсивной интеллектуальной жизни. Петербург по праву может считаться уникальным явлением мировой цивилизации.

Не менее интересный подход к описанию целостного пластически–пространственного образа Петербурга предложил М. С. Каган. Он отмечает, что Петербург с самого начала развивался как взаимосвязь четырех главных подсистем: Улица-Площадь-Парк (сад, сквер) – Река (канал). В этом заключен ансамблевый принцип организации культурного пространства города.

Д. С. Лихачев обратил внимание на то, что для пространственной структуры Петербурга характерно сочетание трех уровней горизонтальной протяженности:

¦ уровня воды в реках;

¦ уровня набережных, улиц, проспектов;

¦ уровня приблизительно одинаковых по высоте крыш домов.

В поэтическом пространстве Петербурга Ю. М. Лотман отметил две особенности: призрачность и театральность. Они поддерживаются уникальным петербургским колоритом, мягкой цветовой гаммой, сочетанием водной магистрали Невы с многочисленными каналами, сезоном Белых ночей и удивительными закатами.

Театральность воплощена в архитектурных ансамблях исторического центра и кольце пригородов, органично дополняющих общее впечатление. Город воспринимается как огромная сцена, на которой разворачиваются праздничные спектакли и повседневная жизнь. Театральность требует от петербуржцев постоянного внимания к своей внешности, создает атмосферу праздничности и внутреннего протеста против неопрятности, запущенности, вульгарности и пошлости. Культурное пространство формирует тип горожанина и особый петербуржский стиль жизни: восприимчивость к классическому искусству, деликатность, веротерпимость, отсутствие национальной и социальной спеси, чувство собственного достоинства и преданная любовь к городу, к своей стране.

Культурное пространство страны – это «Дом», среда повседневного обитания людей. В нем они живут, работают, ходят за покупками, занимаются спортом, отдыхают, общаются между собой, учат детей, посещают храмы и театры.

Людям нравится, когда этот «Дом» прочный, надежный и безопасный, открытый, добрый и теплый, красивый и интересный.

Культурное пространство как «Дом» выполняет сакральную функцию защиты от невзгод, где человек может найти помощь и поддержку. Эта атмосфера соучастия и сочувствия особенно необходима человеку. Недаром многие так хорошо отзываются о приветливости петербуржцев–ленинградцев, которая стала знаком городской культуры.

Культурное пространство – это не только родные места и памятники культуры, но и чувство «родственной» близости населяющих его людей. Образы культурного пространства как «семейного гнезда», спасительного ковчега прочно укоренились в народном самосознании.

Духовная оторванность от «Дома», утрата связи и близости с ним даже при сохранении места жительства порождает чувство «бездомности».

В петербургском журнале «Ступени» были опубликованы «материалы Круглого стола», посвященного проблеме «Дома». В выступлениях обсуждалось несколько моделей, с помощью которых можно описать специфику организации жизни в культурном пространстве. Приведем некоторые из них.

«Дом–очаг». В таком доме нет места бездействию и лени, так как очаг нужно постоянно поддерживать и заботиться о нем. Он дает человеку приют и отдых, защиту и пропитание, общение и право быть самим собой.

Идея культурного пространства как домашнего очага есть у всех народов мира. И сейчас эта идея – построить «Дом» как универсальное здание нашего микро–и макрокосмоса – близка многим.

«Дом–очаг» – пока далекий идеал, но достичь его можно, хотя бы в пределах родного дома, края или города как малой родины.

«Дом–крепость». Его главным назначением является охрана культурного пространства от внешних влияний и посягательств. В его основе заложен архетип врага, который может нарушить покой, нанести вред, унизить достоинство. Поэтому главная забота обитателей такого дома – возведение крепостных стен, установка сторожевых постов, смотровых башен и пограничных полос. Идея «железного занавеса» тоже выражает архетип «Дома–крепости».

«Дом–тюрьма». Еще более отчужденная модель культурного, а скорее даже антикультурного, пространства. Его двери плотно заперты, и все обитатели живут в «запечатанном пространстве». Жизнь в этом «Доме» заторможена, труд бессмыслен, очаг не греет. Сила и диктат сторожей удерживают всех вместе. В таком пространстве все подвержены страху, постоянно ожидают коварства и предательства.

«Дом–кладбище». Также безрадостная модель. Из этого дома ушла жизнь, «отлетела» душа, погас очаг. Всюду тьма, грязь, разруха и запустение. Человек в таком пространстве чувствует бессмысленность своего существования, он одинок и бессилен. Тоска и уныние парализуют его волю и желание действовать. Покой и лень порождают равнодушие ко всему, человек влачит существование, находясь между жизнью и смертью.

«Дом–вокзал». Эта модель выражает отношение к культурному пространству как к временному пристанищу, укрытию во время скитаний.

Это «казенный дом», где лишь пользуются услугами, не внося ничего своего. Человек здесь только пребывает, а не живет полноценной жизнью. Он подчиняется заранее установленному порядку, зная, что его нарушение приведет к расплате. Ожидание перемен и желание покинуть временный приют определяют душевное состояние человека.

«Сумасшедший дом». Такой тип пространства, и вряд ли культурного, тоже заслуживает внимания. В нем есть относительный порядок, но его отличительной особенностью будет одиночество. В таком доме каждый слышит только сам себя и не способен к диалогу. В нем угасает очаг, дающий тепло, потому что никто не заботится об общем благе.

«Дом–келья». Это своеобразное одиночество и заточение. Созданное пространство намеренно отгорожено от внешнего мира. Люди довольствуются малым, все их помыслы направлены на служение идее личного духовного совершенствования и творчества. Такое пространство мало трогают бури и невзгоды, происходящие за его пределами. Больше всего ценится покой и возможность погружаться в привычные занятия и размышления.

«Дом–чаша». Воплощает стремление людей максимально насытить пространство многочисленными вещами, как полезными, так и бесполезными. Накопительство, стремление не отстать от других, «быть как все» делают дом холодным и временным пристанищем, так как никто не проявляет заботы о духовном благополучии.

«Дом как любовь». Это наиболее точное отражение самого главного назначения культурного пространства. Важен не только тот материал, из которого строится дом, но и те духовно–душевные отношения, которые дают возможность ощутить радость бытия. Такой дом начинают строить «с крыши», т. е. тех духовных ценностей, которые обеспечивают взаимное притяжение людей.

«Дом как любовь» определяет весь спектр человеческих отношений: к природе и материальному обустройству жизни, детям и старикам, историческим традициям и современному новаторству. Он выявляет духовные потенциалы человека и способствует их реализации. Культурное пространство должно быть «овеяно» любовным отношением, только тогда оно становится желанным.

Возможно, «Дом как любовь» – это и есть «дом как культура». Строят его сами люди, и от того, действительно ли этот дом – культура, зависит и мироощущение и поведение не только тех, кто его строил, но и тех, кто в этом процессе не участвовал, однако попал в это пространство. Культурное пространство – это своеобразное зеркало, которое отражает множественные модели «Дома». Некоторые из них весьма прочно укоренились в жизни, другие мелькают пунктиром, третьи вообще стали призрачными тенями прошлого.

«Дом» может быть богатым и бедным, ухоженным и запущенным, желанным и нелюбимым, добрым и злым, теплым и холодным, открытым и закрытым. Все зависит от насыщенности культурного пространства ценностями и динамики перемен.

Поверхностный прагматизм и вульгарный материализм нанесли большой ущерб культурному пространству России, вызвав распространение примитивизма и варварства. Разрушение городских и сельских храмов, осквернение исторических памятников, опрощение и засорение русского языка, беспорядочность застройки, загубленные водоемы и мертвые ландшафты, уничтожение старинных жилых кварталов, пренебрежение к русским национальным истокам и традициям народной культуры – все это нанесло колоссальный ущерб культурному пространству России. Потребуется немало сил и времени для его восстановления.

Культурное пространство – это национальное достояние России, и каждый несет ответственность за его сохранение и развитие. Преодоление социально–политических барьеров и усиление культурных контактов может стать основой процесса интеграции, постижения культурных ценностей как необходимого условия человеческого существования.

Культурное пространство и страны, и региона, и культурного центра изменяется. Будучи весьма динамичным в своем развитии, оно зависит от наших усилий, воздействий и взаимодействий.

В культурном пространстве возникают волны культурных контактов, исходящие из внешних или внутренних регионов. Византийская, татаро–монгольская, французская, германская, американская, турецкая, китайская, японская и иные волны влияний оставили заметный след в культурном пространстве России. Они могут затрагивать, казалось бы, автономные области, будь то мода на одежду, новинки техники, реклама товара, «заморские» продукты, породы собак, оформление офиса или городские вывески. Но в любом случае они меняют облик культурного пространства.

Вторжение иных культур всегда сопровождается целым комплексом перемен, то более кратковременных, то более длительных. Иногда со временем многие заимствования начинают восприниматься как собственные достижения.

В силу целостности культуры любые влияния не проходят бесследно, а влекут за собой немало изменений в других, казалось бы, отдаленных сферах культуры, изменяя образ мысли и жизни, создавая новые черты в облике человека.

Новая волна культуры, вторгаясь в традиционное культурное пространство, производит существенные перемены, меняя систему ценностей.

При контакте двух разнородных культурных пространств возможны следующие варианты перемен.

1. Утрата народом своей культуры под влиянием другой, располагающей либо большим авторитетом; либо более значительными средствами воздействия, либо особой привлекательностью, которая соответствует уже сложившимся ожиданиям и установкам. Этот процесс может протекать спокойно, постепенно меняя культурное пространство традиционной и самобытной культуры.

Но может быть и другая ситуация, когда предпочтения новых ценностей оттесняют собственную культуру на второй план. Это приводит к «отчуждению» и смене ценностей, утрате связи с историческими «корнями».

2. Под натиском новой культуры в культурном пространстве активизируются силы противодействия и защиты традиционной основы этнической самобытности, появляются призывы к борьбе с иноземным влиянием и утверждаются идеи «почвенничества». Примером могут быть идеи «западников» и «славянофилов».

3. Под влиянием культуры–донора в культурном пространстве возникают новые ориентации. Они меняют некоторые ценности, но сохраняют общий самобытный облик данной культуры. Например, такие частичные перемены произошли в культурном пространстве Японии.

4. Культурные контакты могут порождать возникновение совершенно новых культурных форм, которых не было ни в одной из взаимодействующих культур.

Процесс изменения, происходящий при контакте двух и более культур, в американской культурной антропологии был назван «аккультурацией» (Р. Линтон, М. Мид, М. Херсковиц). Этот термин широко используется в эмпирических исследованиях.

В последние годы возросло число исследований, посвященных изучению процессов «японизации», «русификации», «африканизации», «европеизации» и т. д. Причем исследовались формы заимствований и включений в европейскую или американскую культуру музыки, скульптуры, живописи других народов и постепенное расширение культурного пространства, возникновение принципиально нового культурного синтеза. Примером таких влияний могут быть распространение джаза, техники японской борьбы и индийской йоги.

Динамизм культурного пространства не исчерпывается лишь внешними влияниями и контактами. Культурное пространство постоянно меняет свои очертания, расширяется или сужается, насыщается новыми ценностями и культурными символами, освобождается от устаревшего, отжившего свой исторический срокивтожевремя реанимирует, реставрирует, возрождает «седую старину».

Оно никогда не остается пустым, и рассуждения о «вакууме» ценностей не отражают реальности, просто на смену прежним ориентирам приходят новые.

Культурное пространство «пульсирует» и «дышит», как живой организм. Оно обладает «аурой» магнетического притяжения, именно этим и объясняется паломничество к мировым культурным центрам, желание насладиться красотой памятников культуры. В этом пространстве сильны восходящие и нисходящие «токи», периоды хаоса и кризиса сменяются стабилизацией и гармонией, но эти циклы перемен всегда относительны. Иногда эти циклы растягиваются во времени, а иногда перемены совершаются и в короткие сроки. Цикличность таких изменений можно проследить по смене модных увлечений, популярности лидеров и кумиров, динамике ценностных предпочтений.

Культурное пространство обладает «пористой» структурой, т. е. очень древние, почти реликтовые пласты, артефакты способны подняться в современные слои культуры по внутренним «лифтам» и включиться в культурный процесс. Пути их подъема и движения из глубин древности трудно предсказуемы и не поддаются рациональному объяснению. Так происходит ныне с эзотерическими учениями, мистикой, астрологией, колдовством и шаманством. Они возникли в отдаленные эпохи, а теперь вновь оказались востребованными, захватив ареал в культурном пространстве современной цивилизации. Современная цивилизация породила и порождает особые разновидности пространств, в том числе и культурных.

История мировой культуры убедительно свидетельствует об освоении человеком все более обширного пространства, о создании новых миров, которые трансформируются в новый тип виртуальной реальности или «параллельного мира».

Понятие «виртуальная реальность» сравнительно недавно вошло в научный лексикон и повседневную жизнь. Оно имеет ряд значений – это особая сфера информационной деятельности; способ расширения диапазона познания, средство моделирования возможных ситуаций; сфера общения и межличностных контактов, диалог культур и способ включения в мировое культурное пространство. Все эти и многие другие аспекты виртуальной реальности могут стать предметом специального исследования.

Информационное общество, век электронных технологий, глобальная информационная сеть Интернет, виртуальная реальность, «цифровая революция» – таковы лишь некоторые признаки и новые контуры культурного пространства современной цивилизации.

Еще совсем недавно о новой эре электроники дискутировали футурологи, их прогноз многими воспринимался как далекая утопия, но скорость распространения новых информационных технологий превзошла все ожидания.

Американский социолог А. Тоффлер отмечал:

Шквал перемен не только не стихает, но все больше набирает силу. Перемены охватывают высокоразвитые индустриальные страны с неуклонно растущей скоростью. Их влияние на жизнь этих государств не имеет аналогов в истории человечества.

«Киберпространство» – новый термин, характеризующий информационные технологии. Оно включает ареалы распространения языков общения, средства передачи информации и трансляции культурного наследия на основе компьютерных технологий и сети Интернет. Киберпространство постоянно расширяется, включая в свою орбиту все новые регионы и социальные группы. Оно увеличивает интеллектуальные и эмоциональные ресурсы человека, его познавательные, творческие и коммуникативные возможности.

Киберпространство приобретает транснациональный характер, создает свободную зону в мировой культуре и цивилизации, независимую от пограничных кордонов, экономических пошлин, политических запретов и цензуры. Мощность информационных потоков стимулирует развитие культурных контактов, открывает возможность реального диалога с массовой аудиторией и одновременно создает ситуацию предельно индивидуального общения.

Поиск необходимой информации в национальных библиотеках мира, доступность архивов и фондов, ознакомление с коллекциями музеев разных стран и детальное их изучение, расширение круга личных знакомств и ускорение переписки на основе электронной почты – таковы лишь некоторые преимущества киберпространства. Моделирование виртуальной реальности средствами когнитивной графики создает новое представление о картине мира, альтернативных формах и путях развития ситуаций. Оно стимулирует художественное творчество, порождая новые ассоциации и фантастические образы, развивая воображение и проектирование.

Возможности Интернета как глобальной «паутины» иногда сравнивают с великими географическими открытиями, которые содействовали сближению народов и культур. Владение информационным пространством приобретает значение «новой собственности», влияющей на мировое признание, общественный авторитет и лидерство.

Борьба за источники информации, скорость передачи и принятия сообщений становится основой конкуренции в принятии экономических и политических решений. На этой основе создаются особые сообщества со своими правилами игры, ценностями, нормами, законами, стилем общения и символикой поведения. Информационное пространство учит человека в сжатые сроки проводить мысленный эксперимент, моделировать многообразные варианты развития ситуаций в различных сферах деятельности и принимать оптимальные решения, выбирая для этого соответствующие средства. Искусственная реальность, созданная действиями оператора, позволяет наблюдать происходящие в ней изменения, проверять гипотезы и ставить эксперименты.

Это находит применение как в естественных, так и в гуманитарных науках (экономике, финансовом деле, политике, криминалистике, дипломатии, истории культуры, рекламе и искусстве).

В сфере художественного творчества виртуальная реальность «населяет» мир фантастичными образами, которые стимулируют воображение при создании новых музыкальных и живописных композиций, танцевальных сюжетов, литературных и поэтических форм.

Все это в значительной степени активизирует интеллектуальную деятельность, заставляет искать альтернативные варианты и освобождает сознание от привычных стереотипов. Человек, погружаясь в виртуальное пространство, сохраняет при этом все признаки «живого» общения и сопереживания, подключает эмоции и имитирует реакцию среды. Нередко возникает уникальная ситуация, абсолютно новая и ни на что не похожая, а поиск решений сопровождается ответственностью и риском.

Еще предстоит более обстоятельно изучить социальные, психологические и культурные последствия взаимодействия человека и кибер–пространства. Возможно, что при этом обнаружатся как позитивные, так и негативные влияния на личность, поскольку созданный виртуальный мир имеет чрезвычайно широкий спектр действий.

Известный итальянский писатель и публицист Умберто Эко во время посещения России прочитал лекцию под названием «От Гутенберга к Интернету». На вопрос, является ли Интернет только инструментом, облегчающим работу и общение, или все же он новая метареальность, Эко ответил:

Вне всякого сомнения – это новая реальность. И сегодня мы не в состоянии предугадать, куда она нас заведет.

Не так давно Интернет объединял всего лишь 2 миллиона человек, потом – 20, теперь – уже 200 миллионов. При таких темпах развития почти невозможно давать какие–то разумные прогнозы. Абсолютно непредсказуемо, каким будет воздействие, которое Интернет окажет на страны третьего мира. Например, сегодня в Индии или Китае он играет куда более важную роль, чем в Европе, поскольку является почти единственным средством, с помощью которого осуществляется контакт между культурами.

Сейчас трудно об этом говорить, но не исключено, что развитие кибер–пространства будет иметь не только положительные, но и негативные последствия. С одной стороны, в странах, где у власти находятся диктаторские режимы, увеличение количества информации – это прямой путь к революции. С другой стороны, избыток информации не сулит ничего хорошего. Слишком много – это все равно, что ноль. Раньше я шел в библиотеку, вспоминает Эко, рылся в каталогах, выписывал себе две–три книги по интересующей меня теме, нес домой и читал. Сегодня я лезу в Интернет и с одного–единственного запроса получаю десять тысяч названий, и что прикажете с ними делать? В подобной ситуации десять тысяч книг равнозначны нулю. Однако книги никуда не денутся, заверил писатель, хотя бы потому, что Интернет пока что нельзя читать «лежа в ванной», а книги можно. Безусловно, пророчества насчет «смерти» книги сильно преувеличены. Они неоднократно возникали в истории, а книга продолжала жить и радовать людей. Дело заключается не просто в замене одного средства массовой информации другим.

Компьютер несет с собой новые культурные нормы, иные ментальные стереотипы и житейские привычки. Уже сегодня все чаще вместо привычного понятия «читатель» употребляется «пользователь» специальных программ, участник виртуального действия, которое может разворачиваться каждый раз непредсказуемо, по закону случайных чисел, как в лотерее. И это, несомненно, будет доставлять интеллектуальное удовольствие, как когда–то было наслаждением «рыться в книгах» или перебирать их на полках.

В Интернете «есть все» (горячие новости, сенсации, столичные и провинциальные газеты и журналы, котировка акций на мировых биржах и процент по займам, курс валют на данную неделю и расписание международных рейсов). Не отходя от компьютера, можно встретиться с президентом, задать ему вопрос и получить ответ. Можно назначить свидание и обсудить самые волнующие проблемы.

Компьютер меняет привычный ритм труда и отдыха, создавая особую зону то ли работы, то ли досуга. Но почти всегда «человек за компьютером» вызывает почтение и уважение. Это сродни тому священному трепету, с каким в недавнем прошлом относились к «человеку грамотному».

Споры о влиянии компьютеризации на социальную и культурную жизнь общества становятся все более напряженными и острыми, а восторженная эйфория сменяется обсуждением серьезных проблем.

Уже сейчас на первый план выдвигаются вопросы законодательного регулирования пользования Интернетом, внесения соответствующих корректив в авторское и международное право, запрета пиратства и плагиата, сбора и распространения компрометирующей информации и ложных сведений, проведения нелегальных операций.

Определенную трудность представляет исчисление экономических затрат и установление платы за услуги.

Неравномерность распространения Интернета в разных странах и районах, социальных и возрастных группах увеличит дифференциацию культурного уровня, различия между поколениями. Они будут жить в разных культурных мирах, использовать разные источники информации, иметь разные возможности для творчества. Интеллектуальные ресурсы у одних групп будут развиваться быстрее, чем у других, и это создаст неравенство на начальных этапах профессиональной деятельности.

Особенно сложно прогнозировать влияние Интернета на моральные ценности и психологические установки личности, ее эмоциональную сферу. Самодостаточность и одиночество, замена реального общения виртуальными контактами, возможность спрятаться под маской анонима или создать вымышленный образ, вступить в игру и уклониться от ответственности – все эти новые грани человеческих отношений требуют обсуждения. В этих условиях возникают эмоциональные стрессы, дисгармонии, драмы и конфликты, депрессии и неуверенность в себе, страхи и новые комплексы.

Широко обсуждаются медико–биологические проблемы охраны здоровья, режима труда и отдыха, способы психологической защиты, коррекции зрения и снятия напряжения.

Под влиянием компьютеризации меняются личные предпочтения и интересы, ценностные ориентации и жизненные позиции, настроения и взгляды. Новая среда обитания в виртуальном пространстве, расширение сферы коммуникаций, изменение интеллектуальных и эмоциональных ресурсов личности оказывают влияние на процесс возникновения новой формы ментальности, человека современной цивилизации.

Идеи В. И. Вернадского о том, что реальное время создается движением жизни, вызывают несомненный интерес. Время идет в ту сторону, в какую направлены жизненный порыв и творческая эволюция, поскольку это является основным условием существования Мира. Назад процесс идти не может, утверждает В. И. Вернадский: «Время есть проявление созидания творческого мирового процесса».

Муравьев сближает историю Земли и Космоса. Культура – это часть Вселенной и обладает космической энергией. В Мире происходят энтропийные процессы утраты и рассеяния энергии, но наряду с этим существует движение к собиранию и концентрации энергии. Именно это организующее свойство принадлежит Культуре. Разум, воплощенный в произведениях культуры и деятельности человека, выражает это всеобщее свойство, способствующее сохранению Вселенной. Творческий акт человека одушевляет материальный мир, обладает способностью «зажигать» сознание в разных местах мира, создавать индивидуальные силовые центры концентрации энергии. Этот процесс происходит во времени и напоминает «кристаллизацию насыщенного раствора».

Вселенная подвластна мощной интеллектуальной деятельности человечества. Аккумулированная энергия сообщается посредством символов, слов, числовых знаков, языка искусств и ремесел. Человеческая активность в космическом балансе сил приобретает времяобразующее значение, продлевая жизнь Вселенной и Земли как ее части. Предназначение человека состоит в том, чтобы в процессе деятельности порождать и накапливать время, тем самым спасая мир от падения в бездну, от необратимого процесса рассыпания и умирания.

Идеальные ценности, произведения, памятники культуры буквально заряжены энергией творчества. Это своеобразный конденсат энергии, накапливаемый на Земле и оказывающий воздействие на Космос. Человек «делает время» свойством действующей, активной природы. Время – свойство тех вещей и процессов, которые обладают внутренней энергией и страстью, стремлением к гармонии и совершенству. Культурно–созидающая активность, которая преобразует мир из хаоса в гармонию, есть одновременно и времяобразующая деятельность.

Преодоление смерти, конфликтов, войн создает позитивное напряжение в потоке жизни, соединяет творческий акт и организованное коллективное действие. «Времяобразование» происходит везде, где совершается активная творческая деятельность.

Это положение меняет представление о культуре как о «вторичной» сфере и придает ей значение активного фактора, способствующего обновлению жизни и творческому долголетию.

Культура постепенно преодолевает случайное, спонтанное время и открывает простор для созидания и проективной деятельности. Разные личности и социальные слои заряжены неодинаковым творческим потенциалом и потому вносят разный вклад в процесс накопления энергии. Время – это другое название для жизни, заключает В. А. Муравьев. Завоевание человеком пространства раздвигает горизонты его возможностей, создает стимул для реализации творческой энергии и овладения временем.

Новые подходы в изучении свойств времени открывает синергетика, получившая широкое признание и применение как в естественных, так и в гуманитарных науках. Одним из основателей этого направления был И. Р. Пригожин, лауреат Нобелевской премии за работы по термодинамике неравновесных систем.

Синергетика продуктивно использует многие положения теории вероятности, информационно–кибернетического подхода, структурного функционализма, взаимодействия в режиме диалога для обоснования принципов самоорганизации сложных систем, к которым относится культура.

Понятие динамической неустойчивости дает возможность нового осознания роли «хаоса», в результате которого возникают альтернативные пути развития, способные привести систему к обновлению и процветанию, а не к «тепловой смерти Вселенной». Синергетическая методология ориентирована на изучение разнообразия тенденций культурного развития, соотношения традиций и новаторства, Востока и Запада, Севера и Юга, многополярности культурного мира.

Идея рождения нового через хаос заинтересовала академика Д. С. Лихачева. Хаос – это состояние чрезвычайно неустойчивое и разнообразное, может быть ограниченным и длительным.

Но хаос не может длиться вечно. В самом хаосе существует воля к его преодолению, к установлению относительного порядка, но уже иного, чем прежде. Д. С. Лихачев подчеркивает: «Без рождающего хаоса переход к новой системе в любой области культуры совершиться не может». Разнородность и неустойчивость хаоса делает его удобным «строительным материалом» для появления новых систем.

Хаос и система связаны друг с другом, так как означают переход из одного состояния в другое, каждое из которых не является абсолютом.

Для перехода нужно время. Оно может быть кратким и длительным. Отрадно, что состояние хаоса – это временное явление, которое не может быть вечным. В хаосе может преобладать зло как несостоявшееся добро. Это убедительно показано Ф. М. Достоевским в «Братьях Карамазовых» и М. Булгаковым в «Мастере и Маргарите». Особенность хаоса заключается так же и в том, что в нем возникают одновременно несколько систем, которые могут смешиваться, наслаиваться, существовать параллельно. Это делает его «избыточным», в нем зарождаются разные стили, альтернативные возможности. Культура Серебряного века славилась своим многообразием, хаотичным нагромождением различных направлений: акмеизма и футуризма, кубизма и супрематизма. Они создавали чрезвычайно пеструю картину культуры. Искусство находилось в постоянном движении и смене форм, при этом объясняя российскую действительность, стимулируя появление новой идеологии и новых ценностей. Все это позволяет сделать вывод о том, что хаос не так страшен, как его представляют в обыденном сознании. Старение любой системы подтверждает значимость фактора времени, который дает импульс для динамичного развития культуры. Время определяет рамки и грани созревания нового, выполняя в переходный период функцию катализатора и фермента.

Представления о смысле и значении времени неоднократно менялись в истории мировой и отечественной культуры. Античный философ Платон предложил два термина для его обозначения: «эон» (греч.) – вечность, век, божественное время;«хронос» (греч.) – земное время, имеющее длительность и меру.

Эон в мифологических представлениях в эпоху Римской империи изображался в виде мощного скалящего пасть старца с львиной головой, с обвившейся вокруг его тела змеей. Таким был образ вечного времени. Хронос, или Кронос, тоже образ греческой мифологии, а в римской он известен под именем Сатурна. Эти боги персонифицировали время. Кронос изображался в виде бородатого старца, пожирающего собственных детей, поскольку, согласно предсказаниям, его собственный сын должен был лишить его власти. В этой бесконечной борьбе со временем проходит жизнь человека. Статуя Кроноса находится в Санкт–Петербурге, у входа в Летний сад, и всегда привлекает внимание детей и взрослых.

В Олимпии и Афинах были популярны кронии (в Римской империи – сатурналии) – празднества в честь бога времени. Они длились семь дней и справлялись в декабре. Во время сатурналий прекращались все общественные дела, дети освобождались от занятий, делались подарки, всюду царило веселье. Многое из таких празднеств вошло в христианские святки.

В древнеиндийской мифологии тоже есть божество, воплощающее образ времени, имя его – Кала. Он описывается как состоящий из дней и ночей, месяцев и времен года, поглощающих в своей бесконечной череде человеческие существа. Вращение колеса символизирует созидание, сохранение и уничтожение мира.

В китайской мифологии великое божество времени – Тай–Суй. Перед началом всех значительных работ в честь Тай–Суй совершаются жертвоприношения. На старинных гравюрах он изображался с секирой и кубком или с копьем и колокольчиком, улавливающим души.

В христианских теологических учениях единство прошлого, настоящего и будущего представлено в идее Троицы. Бог, сущность которого едина, но бытие представлено в трех ипостасях: Отца – безначального Первоначала, Сына – Логоса, воплощенного в Иисусе Христе;Духа Святого – животворящего начала.

Единство и равенство «трех лиц» воплощены Андреем Рублевым в иконе «Троица», признанного шедевра мировой культуры. Христианство вносит новое измерение в историческое время европейской культуры. Христианское вероучение отлично от природной мифологии, так как дает новое понимание движения человеческой истории. Ветхий и Новый завет, божественное начало Сотворения мира и человека, пришествие и воскресение Иисуса Христа – таковы главные события библейской истории. Библейское время определяется линейным вектором «от начала к концу», от сотворения мира к Апокалипсису и Страшному Суду. Связь времен приобретает финальный смысл и сопровождается надеждой на искупление грехов и покаяние. Библейская история нашла великолепное отражение в искусстве.

Регулярность, ритмичность и повторяемость течения времени оказывали влияние на традиционный характер поведения, регламентировали начало и окончание сезонных работ, чередование будней и праздников, заключение браков, регистрацию рождения и смерти, подчинение строгим ритуалам и обрядам. Сакральное время насыщено священными событиями, его нельзя перенести «на другой срок», поскольку это повлечет за собой гнев богов, вызовет опасность, которая может иметь роковое последствие для последующей жизни.

Священные места (храмы, часовни, кладбища, места ритуальных событий, памятники) находятся под особой охраной и покровительством церковной и светской власти. В этих местах время соединяется с вечностью.

Прошлое являлось «зеркалом» будущего, оно предопределяло все события, которые возникнут в жизни человека. Мифы, легенды, сказания, жития святых, генеалогия предков были своеобразными системами счета времени. Прошедшее, настоящее и будущее не были разделены четкой гранью, а были прозрачны для постижения и понимания, располагались на одной плоскости исторического времени. Это время определялось движением небесных светил, длиной пути до поселения или до берега моря, реки, до перевала через горы. Все эти сведения хранились в памяти и передавались последующим поколениям. Архаическое сознание подчинялось циклическому времени, наблюдаемому во всех природных явлениях. Периодическая смена восхода и заката, продолжительность сезонных периодов года, рост, созревание и увядание растений, рождение и смерть человека – все это имело определенную длительность, неизбежно совершалось и повторялось в установленном ритме и темпе. Поэтому цикл движения во времени есть во всех древних цивилизациях. Нередко цикличный характер истории связывали с периодами солнечной активности, движением Луны, Юпитера.

Архаичное представление о времени составляет «нижний» пласт народного сознания. Этот реликтовый слой образует фундамент всех последующих понятий о времени. Более того, он не только не исчезает как устаревший, но в том или ином виде всегда присутствует в сознании человечества на всех этапах истории. Линейное и циклическое время не противопоставлены, а дополняют друг друга. До сих пор используются приметы, пословицы и поговорки, образы «стрелы времени», «колеса Фортуны», «Ухода–Возврата».

Несмотря на весьма длинную историю познания свойств времени, оно по–прежнему остается загадочным, действует неумолимо и требует особой осмотрительности от человека.

В 1905 г. писатель Андрей Белый подметил 12–летний цикл русской истории XX в., отметив значение «года змеи», предсказав значительные события в 1917, 1929, 1941, 1953 г.

Экономист Д. Кондратьев выявил циклы истории продолжительностью примерно в 50 лет.

Циклический характер мировой истории был также подмечен и многими культурологами. Понятие цикла использовали итальянский философ Д. Вико в работе «Основания новой науки об общей природе наций»;Н. Я. Данилевский в книге «Россия и Европа»;историк А. Тойн–би, социолог П. А. Сорокин и др.

Интересный расчет циклов творческой активности человека представил исследователь А. Жабин. Рассмотрев 11 842 биографии знаменитых людей – от античности до современности, он обнаружил, что через каждые 15 лет наступает период максимальной активности. В 15, 30, 45, 60, 75 лет происходит творческий взлет человека, обновление его замыслов. В 75 лет творческая активность была присуща Гете, Леонардо да Винчи, Л. Толстому, Ч. Чаплину. Весьма оптимистическая перспектива для поддержания творческого долголетия!

Человек осваивает время и на разных жизненных этапах относится к нему неодинаково. В молодости время кажется бесконечной дистанцией, где предстоит многое сделать. В старости «часы идут быстрее», мелькают не только недели, но и годы. В разных исторических условиях человек способен обгонять время, становясь непонятным для своих современников и получая признание у будущих поколений.

Но возможна и другая ситуация – отставание от хода времени, консервация сознания и поведения, утрата чувства реальности. В политике время использовалось в качестве обоснования идеи о возможности ускорения, движения на повышенных скоростях с целью досрочного выполнения намеченных планов.

В романе В. Катаева «Время, вперед!» оно рассматривалось как фактор, способный поторапливать, заставлять работать быстрее, брать дополнительные обязательства, чтобы приблизить будущее. Время обретало идеологический смысл, оно становилось соучастником исторических событий и замыслов.

Вольное обращение со временем проявляется в практике совмещения и переноса праздничных дней, уменьшения срока службы «год за два», изменения часовых поясов, перехода на сезонное время. Индивидуальное восприятие времени связано с ритмами общества.

Субъективное восприятие времени может не соответствовать его реальному ходу. При сильной эмоциональной нагрузке и предельной сосредоточенности, концентрации внимания чувство времени обостряется. Время «летит», когда человек влюблен, увлечен или полон впечатлений. Французский философ и социолог Ж. Гурвич выделил восемь состояний времени в современном обществе: длящееся, обманчивое, неустойчивое, циклическое, замедленное, переменное, идущее вперед, взрывчатое. Культуры соревнуются между собой за выбор соответствующего типа времени. Кроме того, существуют «макро и микро» структуры времени, т. е. один и тот же человек может жить в разных временных мирах, переходя из одной системы в другую.

При всех обстоятельствах время является важным ресурсом развития общества и человека.

Итак, мы рассмотрели различные понимания культуры и ее ценностей, ценностных смыслов. Выявили ее связи с пространством и временем. Но как бы мы ни трактовали культуру в ее ценностном и семиотическом аспектах, как бы мы ни понимали ее антропологический смысл, наше понимание всего этого в известной мере удостоверяется и проверяется историческим развитием того, что называют культурой, тем или иным видением реальных процессов ее возникновения и трансформации, исторической динамики. И в этом плане культура не просто существует, а существует во времени, хотя и сама порождает некоторые особенности времени, отношений с ним, его ценности.

Естественно, наибольшую остроту все культурологические проблемы обретают в том временном периоде, который именуют современностью, как бы ни понималась ее суть и специфика.

пространство, время, взаимодействие пространственно-временные континиумы в культуре, пространственные формы культуры, время и культура

пространственно-временные аспекты культуры рассматриваются в статье как вершинные проявления культурного творчества, выраженные в успехах развитой науки, новейших технологиях, свершениях искусства, так и ее реликтовые, архаические образования, подобные тем, которые еще имеются у аборигенов Андаманских островов, дебрей Амазонки или внутренних районов Новой Гвинеи.

Текст статьи:

Мировая культура во времени и пространстве пестра, неисчерпаема в своих единичных проявлениях, поражающе богата формами, многообразна. В современном ее состоянии она представлена буржуазной и социалистической культурой, многообразными культурами развивающихся стран и т.д. Наряду с этим в современном состоянии мировой культуры существуют как вершинные проявления культурного творчества, выраженные в успехах развитой науки, новейших технологиях, свершениях искусства, так и ее реликтовые, архаические образования, подобные тем, которые еще имеются у аборигенов Андаманских островов, дебрей Амазонки или внутренних районов Новой Гвинеи. Еще более многолики и многокрасочны проявления культуры, взятые в их истекшем историческом бытии. Не говоря уже о первобытных формах человеческой жизни на заре истории, даже начиная с твердо зафиксированных шумерской и древнеегипетской культур, взор исследователя наталкивается на трудноисчислимое множество подчас почти несовместимых фактов культурного бытия, на неповторимое своеобразие граней и оттенков явлений культуры.

Очень экспрессивно высказался об этом американский культуролог Р. Редфилд, описывая впечатления человека, приступившего к исследованию культуры. Он рассказывает, как ему при чтении знаменитого двенадцатитомника «Золотой ветви» Фрэзера пришлось испытать огромный восторг. «Как на параде, - пишет он, - передо мной проходили великолепные и экзотические матери, тела которых отливали бронзой, жрецы в масках, переодетые в одежды другого пола; люди, умащенные благовониями и принесенные в жертву богам; демоны, изгоняемые из дворцов Камбоджи; девушки из индейской деревни, которых при достижении зрелости заставляли сидеть в одиночестве в темноте; короли, умерщвленные как боги, и боги, которые восстают из мертвых, когда их убивают - дикое, невообразимое множество табу, магических ритуалов и обычаев, связанных с женитьбой, урожаем, опасностью и смертью. Эти тома напоминают арабские сказки «Тысячи и одной ночи», «половодье странного и чудесного».

И не с тем ли мы сталкиваемся, когда открываем неувядающую «Первобытную культуру» Э. Тайлора, повествующую не столько о собственно первобытной культуре, сколько о культуре бесписьменных народов прошлого столетия, собранной им по крупицам и поражающей

обилием выразительных фактов. В таких книгах журналистов и ученых о наших современниках, как «Своими глазами» Ю. Овчинникова, «индейцы без томагавков» М. Стингла, «Культура и мир детства» М. Мид и многих им подобных, содержатся свидетельства о том, что и сегодня в разных уголках мира живут и действуют своеобразные, неповторимые, уникальные культуры, подчас настолько не похожие друг на друга, что диву даешься. Во всяком случае, несомненно, что культура от своего возникновения и до наших дней никогда не была трафаретно-однообразной, безлико монотонной, она не похожа на уныло одинаковые, конвейерно-серийные продукты.

Вместе с тем многообразные формы культуры, как бы ни были они разительно не похожи друг на друга, являются порождением одного и того же корня, тождественны в своей сущности как способы единой человеческой деятельности. Это издавна понимали многие проницательные исследователи культуры. Еще Э. Тайлор, подходя к сравнительному изучению отличающихся друг от друга культурных форм, подчеркивал, что «характер и нравы человечества обнаруживают однообразие и постоянство явлений, заставившее итальянцев сказать: «Весь мир есть одна страна». Он справедливо полагал, что любой этнографический музей показывает наглядно черты единства, совпадения в предметах материальной культуры и способах деятельности независимо от хронологической и географической отдаленности. Это и дает возможность, по его мнению, поставить рядом обитателей озерных жилищ древней Швейцарии с ацтеками, североамериканских оджибве с южноафриканскими зулусами, а английского земледельца со среднеафриканским негром. Неделимость мира, единство мировой культуры, общность культурного богатства человечества признавались всеми прогрессивными мыслителями как подлинно гуманистический принцип рассмотрения культуры.

Конкретно-историческое понимание культуры опирается на признание единства и многообразия социокультурного процесса. Здесь не отрицается факт культурной относительности, но отвергается культурный релятивизм, исключающий всякую общность между культурами, утверждающий их принципиальную отгороженность, невходимость друг в друга. Что же делает единым целым мировую культуру? Ведь одна из особенностей мирового социокультурного процесса развития - множественность существующих культур и чрезвычайное разнообразие ценностных шкал. Несмотря на то, что европейцы и китайцы, африканцы и индийцы используют одни и те же машины, несмотря на то, что все они произошли от одних и тех же кроманьонцев и все принадлежат к одному и тому же биологическому виду, у них сложились совершенно разные традиции и разные шкалы ценностей. Образ мышления, стандарты жизни, нормы поведения, характер искусства даже у народов, живущих в одних и тех же географических условиях, никогда не бывают совершенно одинаковыми, классический пример тому - народы Закавказья. Несмотря на однотипность природных условий, в которых живут азербайджанцы, армяне, грузины и другие кавказские народы, несмотря на то, что они живут рядом тысячелетия, культура каждого из них продолжает сохранять свою самобытность. И таких примеров можно привести сколько угодно.

Таким образом, можно констатировать существование большого числа различных форм организации духовной жизни людей даже при относительной близости (а иногда и тождественности) материальных условий их жизни. И, несмотря на то, что возникли разнообразные средства транспорта и связи, несмотря на миграцию мод, которые не могут остановить даже океаны, разделяющие континенты, несмотря на печать, радио, телевидение, это разнообразие и не думает исчезать. В этом и состоит большое благо для человечества.

В самом деле, объем «генетического банка» той или иной популяции, прежде всего генетическое разнообразие ее индивидов, говорит о стабильности популяции, о ее способности противостоять изменению внешних условий. И в человеческом обществе имеет место нечто подобное. Но к действию генетических факторов добавляются еще и общественные факторы. Появляется социально-культурное многообразие, множественность цивилизаций. Все это дает обществу определенные гарантии того, что в кризисных ситуациях оно окажется способным найти необходимые решения, ибо культура, в конечном счете, содержит в себе спрессованный человеческий опыт. Конечно, в современных условиях происходит определенная унификация не столько культур, сколько поведения. Развитие техники показывает определенный стандарт общения, но японец остается японцем, узбек - узбеком, а итальянец - итальянцем. Особенности их культур приводят к очень существенным различиям в восприятии окружающего мира - одни и те же выражения скрывают совсем разный смысл. Вполне возможно, что особенности этнических культур даже имеют тенденцию усиливаться, не случайно сейчас говорят о своеобразном ренессансе этих культур.

Однако следует учитывать и другую особенность мирового социокультурного процесса - его целостное единство. Оказывается, существуют подлинно всеобщие основания того целого, которое называется мировой культурой. Фундаментально общим, связывающим всю человеческую историю, делающим мировую культуру истинно целым генетически, исторически и системно-структурным является цивилизационная деятельность людей, которую можно назвать «материнским лоном истории». Именно субстанция труда и общение является тем, что выступает как главная связь, основной критерий единения в тотальность. В общем, человеческая деятельность определяет общность генезиса, функционирования и закономерного развития всей мировой культуры. Эти положения относятся к основополагающим тезисам отечественной философии, обоснованным теоретически и фактически.

Единство и взаимопроникновение, общение и обособление, взаимодействие и отталкивание, связи и противопоставления - все это характеризует противоречивое единство указанных особенностей мирового социокультурного процесса, противоречивое единство разных форм культурного бытия, присущих человечеству уже с первых шагов его развития. Вся последующая история обнаруживала упрочение мировой общности культуры. По мере роста и развития материального производства, с переходом к классово дифференцированному обществу, умножались и расширялись контакты между группами людей. Единство, заданное однородностью жизнедеятельности, материальным характером отношения к природе, дополнялось и обогащалось непосредственным общением. Английский археолог Г. Чайлд в книге «Прогресс и археология» привел ряд данных о прогрессирующем нарастании экономического и культурного обмена между народами. Так, в верхнем палеолите он осуществлялся в радиусе до 800 км, где-то за 2 тыс. лет до н.э. - уже в радиусе до 8 тыс. км, а к VIII в. н.э. охватил всю Азию, Африку и Европу. От поколения к поколению нарастала целостность мировой культуры, утверждалась гомогенность всеобщей истории, выявившаяся на поверхности и ставшая зримой с победой Капиталистических отношений.

Всемирность социокультурного процесса во всей полноте этого понятия достигается лишь в эпоху капитализма. Целостность здесь берет верх над дискретностью, временное единство культуры (диахроническое) во всем объеме дополняется пространственным (синхроническим) единением человеческой культуры в то целое, где уже системно обнаруживается взаимодействие его составляющих. И если на первоначальном этапе развития человечества всемирный характер истории и культуры никем не мог быть наблюдаем и осознан, хотя и существовал объективно, то теперь мы уже наблюдаем на более высоком уровне

Квантовая механика категорически утверждает, что о ненаблюдаемом объекте, об объекте вне взаимодействия мы не можем сказать ровным счетом ничего. Чем далее идут исследования, тем яснее становится, что законы квантовой механики сданным образом относятся не только к элементарным частицам в атоме, Но и к людям в обществе. «В последнее десятилетие антропологи стали понимать, что подобные явления обусловлены фактором, который можно было бы назвать «культурным эффектом Гейзенберга». Если представители западной цивилизации, будь то антропологи или конкистадоры, наблюдают за ходом событий в каком-то регионе, само их присутствие способно повлиять на поведение местных жителей».

Функционирующую формирующуюся мировую культуру, она представляет собой сложное многообразное единство, симфоническую целостность разнообразных самобытных культур, где основную роль играет принцип ценности творческой личности.

И, наконец, кратко обрисуем ступени эволюции мировой культуры - ступени восходящей эволюции. Первой ступенью (или эпохой) здесь является культура собирательства и охоты (первобытная культура) - чрезвычайно продолжительный этап в развитии человечества. Если мы выделились из животного царства около миллиона лет назад (эти границы могут быть раздвинуты в дальнейшем), то почти 99% прошедшего с тех пор времени относится к периоду собирательства и охоты. Биологическое и культурное наследие человечества во многом определяется его опытом собирателя, рыболова, охотника. Ведущими факторами первобытной культуры были пропитание, половая жизнь и самозащита. Именно эти три основные переменные эволюционной истории определяли структуру человеческого общества вплоть до зарождения сельского хозяйства.

Следующая ступень в развитии мировой культуры - аграрная культура, время существования которой охватывает пещерного человека и Гёте, собирание семян дикой пшеницы и изобретение парового двигателя. Аграрная культура составляет эпоху продолжительностью 10 тыс. лет, характеризуется низкими темпами развития, ее основой было земледелие и скотоводство. Сельское хозяйство зародилось примерно за 8 тыс. лет до нашей эры, а настоящее промышленное производство началось где-то около 1750 г. нашей эры. Таким образом, золотой век европейского абсолютизма, одним из символов которого является знаменитый Версальский двор, является частью аграрной культуры. Для большей ясности эту эпоху можно разделить на четыре этапа: Период небольших государств (8000 - 3500 гг. до н.э.). Период древних империй (3500 - 600 гг. до н.э.). Период античных государств (600 г. до н.э. - 500 г. н.э.) Период европейской гегемонии (500 - 1750 гг. н.э.). Формирование государств - одна из наиболее наглядных и устойчивых особенностей истории поведения человека, и наряду с появлением письменности ее часто называют начальной вехой становления цивилизации.

На протяжении эпохи аграрной культуры характер государственного устройства менялся в зависимости от условий, которые складывались в рамках указанных выше этапов. Ведь государство - это, с одной стороны, проявление и результат социального поведения человека в условиях аграрной культуры, а с другой - следствие борьбы за право распоряжаться излишками. В целом же освоение нового образа жизни, предполагавшего наличие государства, могущественных владык, храмов, плуга, колеса, металлов, денег и письменности, сопровождалось изменением в поведении человека и нарастанием темпов культурной эволюции.

В конечном счете, ускорение эволюции культуры привело к появлению научно-технической культуры, которая зародилась в индустриальную эпоху, (начало датируется 1750 г.) и начала свое победное шествие в мире, начиная с конца XIX в. и по сей день. Здесь следует подчеркнуть важность рассмотрения человеческого поведения в его целостности. Научно-техническое развитие в рамках культурной эволюции нельзя понять, изучая лишь достижения науки и техники, культурная эволюция есть всегда вопрос изменения поведения человека. Поэтому подлинная эволюционная значимость даже самой теоретической науки и самой совершенной техники может быть доказана их влиянием на изменения в человеческом поведении и может быть понята, только отправляясь от поведения, связанного с обеспечением пищей, размножением, безопасностью и информацией. Вполне вероятно, что в итоге предстоящих тысячелетий ускоряющейся культурной эволюции человек сможет стать покорителем космического пространства, создателем полностью автоматизированного производства и т.д.

Теперь рассмотрим основные концепции культуры, пользующиеся Значительной известностью. Прежде всего обратим внимание на книгу Н.Я. Данилевского (1822-1885) «Россия и Европа», в которой обосновывается концепция многолинеиного и замкнутого развития культур. Им на богатом эмпирическом материале выдвинута теория культурно-исторических типов, оказавшей большое влияние на современную западную философию культуры. Эта теория представляет собою теорию множественности и разнокачественности человеческих культур (или цивилизаций), что противоречит европоцентристской и линейной концепции мировой культуры. Наш ученый характеризуется на Западе как основатель популярного ныне там подхода пространственно-временной локализации явлений культуры. Н.Я. Данилевский разделил все самобытные цивилизации на три класса: положительные, отрицательные деятели и служащие чужим целям цивилизации. К первому относятся: египетская, китайская, ассирийская, индийская, иранская, еврейская, греческая, римская, аравийская, германо-романская (европейская) и бурятская. К ним еще следует добавить не успевшие завершить своего развития мексиканскую и перуанскую цивилизации. Эти культурно-исторические типы представляют собой положительных деятелей в истории человечества, они содействовали прогрессу человеческого духа. Второй класс образуют отрицательные культурно-исторические типы (гунны, монголы, турки) которые помогают «испустить дух борющимся со смертью цивилизациям». К третьему классу относятся те начинающие развиваться цивилизации (финны и др.), коим не суждено сыграть ни созидательной, ни разрушительной роли в истории человечества, ибо они вошли в состав других цивилизаций «в качестве этнографического материала».

Согласно теории Н.Я. Данилевского, человечество отнюдь не является чем-то единым, «живым целым», оно скорее представляет собою живую стихию, отлитую в формы, аналогичные организмам. Самые крупные из этих форм и есть «культурно-исторические типы», имеющие свои линии развития. Между ними имеются общие черты и связи, выражающие общечеловеческое, которое существует только в народности. Оригинальность основной идеи Н.Я. Данилевского состоит в том, что отвергается единая нить в развитии человечества, отвергается мысль об истории как прогрессе некоего общего, или «мирового», разума, некоей общей цивилизации, которую отождествляют с европейской. Такой цивилизации просто-напросто нет, существует множество развивающихся отдельных цивилизаций, каждая из которых вносит свой вклад в общую сокровищницу человечества. И хотя эти цивилизации сменяются и исчезают, человечество живет, постоянно пользуясь этим общим сокровищем и становясь все более богатым.

Но почему же происходит изменение культур (или цивилизаций)?

Согласно П. Сорокину, движение культур имманентно, оно не зависит от действия посторонних факторов, как это предполагали эволюционисты. Культуры изменяются в силу их природы - носители культуры стремятся исчерпать заложенные в ней силы и довести их до предела; тогда приходится обращаться к иным принципам и двигаться к иному типу культуры (в дальнейшем будет показано влияние космоса).

В общем оказывается, что в теории суперсистем П. Сорокина существует только два морфологических начала - идеальное и чувственное (материальное), - определяющих тип культуры и соответствующий ему тип мировоззрения. Каждая конкретная форма культурной суперсистемы (язык, мораль, искусство, философия, религия) детерминируется морфологическим началом и является замкнутой в себе. Однако П. Сорокин не только не принимает концепцию локальных культур, но и отбрасывает ее как «ненаучную». В этом коренное отличие теории суперсистем П. Сорокина от «морфологии культур» О. Шпенглера. Сорокинская суперсистема не имеет ограничений в пространстве и времени. Культура одного народа не может быть изолированной от культуры другого народа или цивилизации. Контакты между культурами всегда были и далее становятся все более интенсивными; развитие науки, искусства, морали также всегда связано со временем, т.е. с достижениями культуры в прошлом.

К примеру, немаловажное место в культуре ацтеков принадлежало календарю, выражающему ацтекское видение космоса. С ним были связаны понятия времени и пространства, присущие тогдашней эпохе, в нем нашли отражение представления о богах и сферах их деятельности, а также обязательные ритуалы. Согласно этому календарю (существовал и другой, солнечный, календарь, состоящий из 18 двадцатидневных месяцев и 5 дополнительных дней), год был равен 260 дням, он делился на 20 периодов по 13 дней каждый, обозначенных определенными знаками и числами. Правили ими те или иные боги либо богини. Число дней в ГОДУ делили также на 4 больших ансамбля, каждый из которых насчитывал 65 дней и был связан с одной из сторон света. Подобным образом были связаны со сторонами света боги и люди.

Эта концепция деления времени и пространства - чрезвычайно важный компонент культурного мировоззрения ацтеков, воздействующий как на жизнь отдельного человека, так и на судьбы всего сообщества. Новорожденному давали имя дня, когда он появился на свет, а этот день подчинялся определенному божеству, ибо входил в один из четырех 65-дневных ансамблей, который в свою очередь, был связан с определенной стороной света и правящим им божеством. Все эти обстоятельства определяли будущее нового человека, «программируя» именно такой, а не иной ход жизни.

Подход к взаимодействию пространсва-времени и культуры в евразийских сообществах иной, нежели рассмотренный выше.

Несколько иной подход к соотношению пространсва-времени и культуры мы видим в евразийских культурах. В последнее время «ожили» культурно-исторические концепции евразийства, самобытного течения русской мысли, чей расцвет приходится на первую треть XX в. После 1917 г. группа русских интеллектуалов-эмигрантов (Н.С. Трубецкой, П.Н. Сабицкий, В.Н. Ильин, М.М. Шахматов, Г.В. Вернадский, Л.П. Карсавин и др.) стала называть себя «евразийцами» и заявила о себе программным сборником «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждения евразийцев». Сформулированная ими новая идеология особо подходила к проблемам культуры, истории и этнологии.

Евразийцы отчеканили геополитическую доктрину, претендующую на единственно верное истолкование этнической традиции. Основной тезис евразийства звучит следующим образом: «евразийство - это специфическая форма, тип культуры, мышления и государственной политики, издревле укоренившихся именно на пространстве огромного евроазиатского государства - России». Данный тезис получил обоснование при помощи множества нетрадиционных аргументов, взятых из истории Евразии.

Все рассуждения евразийцев исходят из идеи, что Россия-Евразия представляет собою уникальный географический и культурный мир. «Весь смысл и пафос наших утверждений, - писали Н. Алексеев и П. Савицкий, - сводятся к тому, что мы осознаем и провозглашаем существование особой евразийско-русской культуры и особого ее субъекта, как симфонической личности. Нам уже недостаточно того смутного культурного самосознания, которое было у славянофилов, хотя мы и чтим их, как наиболее нам по духу близких. Но мы решительно отвергаем существо западничества, т.е. отрицание самобытности и… самого существования нашей культуры».

Стержнем культурно-исторических концепций евразийцев выступает идея Евразии, очерчивающая границы мышления в его социальном, экономическом и политическом аспектах и акцентирующая внимание на самобытности и самодостаточности отечественной культуры. Согласно евразийскому мышлению, культура есть органическое целое, которое имеет все черты мифологемы. Это значит, что культура весьма необычна - ее географический характер определяет: во-первых, тонкое осознание органической связи общественной жизни с природой; во-вторых, материковый размах («русская широта») в отношениях с миром; в-третьих, любые исторически установившиеся формы политической жизни рассматриваются как нечто относительное. Евразиец уценит традицию, однако чувствует ее относительный характер и не мирится с ее жесткими пределами. Евразийский тип мышления не привязан (подобно западному) к каким-либо государственным и политическим рамкам, он допускает непредсказуемые социальные эксперименты и взрывы народной стихии. Евразийское культурное сознание не восприняло такие характеристики западной цивилизации, как «германский педантизм», «польский гонор», рационализм, скученность городов и экологические издержки.

Евразийский образ мышления и действия основывается не на рационализации опыта, а на вере в Абсолют, предание, вождя и т.д.; в их основе всегда лежит некая объединяющая идея. Русская культура впитала в себя православную веру из Византии (она представляет собой специфический синтез религиозных догм и обрядов с православной культурой) и туранскую (или тюркскую) этику, восприятие государственности и прав человека) основанных на беспрекословном повиновении. Именно этот сплав придал социальному целому форму соборности, духовного единства, а не механической тотальности. Именно этот синтез лежит в основе культурно-исторической преемственности и позволяет сберечь национальный потенциал, который необходим для функционирования нашего общества.

Центральным пунктом евразийских культурно-исторических концепций является идея «месторазвития», согласно которой социально-историческая среда и географическое окружение сливаются воедино. С этой точки зрения всемирная история предстает как система мест развития; причем отдельным «местам развития» присущи свои определенные формы культуры независимо от национального состава и расового происхождения народов, проживавших там. Иными словами, отдельные «места развития» становятся «культурно-постоянными», становятся носителями особенного, только им присущего типа культуры. По мнению евразийцев, всем великим державам, которые существовали на евразийских равнинах, характерен один и тот же тип военной империи. Такими были государства скифов, гуннов, монголов, татар, Московское царство и Российская Империя. Истоками русской государственности и культуры они считали Золотую Орду и Византию.

А вот пример созерцательного (не привязанного к географическому положению) взаимодействия пространства-времени и культуры. Античная культура Эллады пронизана искусством, на что указывал еще Винкельман. Греческая философия весьма тесно связана с эстетикой, и без нее, как убедительно показал крупный советский ученый А.Ф. Лосев, не может быть понята. Греческая математика, философия, физика, астрономия, религия - «скульптурны и осязаемы», греческая поэзия - «пластична». Пластичность, созерцаемость - основа греческого мироощущения. Ведь пластика создана для созерцания, а оно прежде всею телесно. Зрение - основа древнегреческого познания. Поэтому зрение играет важную роль в древнегреческой гносеологии: «идея» и «эйдос» (картина) происходят в греческом языке от глагола «видеть». Отсюда любовь эллинов прежде всего к пластичным, статичным видам искусства - архитектуре и скульптуре. Их произведения можно спокойно рассматривать. Они неизменны, пространственны и не зависят, во всяком случае на протяжении человеческой жизни, от течения времени. Это равноправные члены космоса, хотя и не равноценные природе. Отсюда и онтологичность основных категорий греческой эстетики: хорошая пластика прекрасна. Красота связана с неподвижным, неизменным. Структурными принципами красоты являются гармония, мера, соразмерность. Наиболее полно эти принципы воплощены в ансамбле Афинского Акрополя с его знаменитыми храмами Парфенон, Эрехтейон, Пропилеи, этом кристалле греческого классического искусства. Акрополь был также населен множеством скульптур (чудесная скульптурная группа, изображающая рождение Афины из головы Зевса, прекрасная группа Мойр и др.), уподобляясь мраморному Олимпу.

В заключение хотелось бы сказать о взаимосвязи пространство-временных и культурных процессов в России в XIX - XX в. Они имеют свои особенности. Заметно ускорение его темпов развития культуры, обусловленное дифференциацией (или специализацией) различных сфер культурной деятельности (особенно в науке), а с другой - усложнение самого культурного процесса, т.е. большее «соприкосновение» и взаимовлияние различных областей культуры: философии и литературы, литературы, живописи и музыки и т.д. Необходимо отметить также усиление процессов диффузного взаимодействия между составляющими русской национальной культуры - официальной («высокой», профессиональной) культурой, опекаемой государством (церковь утрачивает духовную власть), и культурой народных масс («фольклорным» пластом), которая берет начало в недрах восточнославянских родоплеменных союзов, формируется в Древней Руси и продолжает свое полнокровное существование на протяжении всей отечественной истории. В недрах официально-государственной культуры заметна прослойка «элитарной» культуры, обслуживающей господствующий класс (аристократию и царский двор) и обладающей особой восприимчивостью к иноземным новшествам.

Родившись в результате сшибки традиционной культуры с западным миром, когда, по известной формуле А. Герцена, «на призыв Петра цивилизоваться Россия ответила явлением Пушкина», - русская культура, вобравшая в себя и по-своему переплавившая плоды обмирщенной европейской цивилизации, вступила в свой классический «золотой век». Затем, в ответ на новое, нигилистическое веяние времени, опираясь на духовную крепость «святой русской литературы» (Т. Манн), восходит в конце века философия, которая подводит итоги развития духа «золотого века» классики.

ЛИТЕРАТУРА

1. Гердер И.Г. «Идеи к философии истории человечества.» М„ 1977.
2. Давидович В.Е., Жданов 0.А. «Сущность культуры.» Ростов н/Д„ 1979. Кууси П. «Этот человеческий мир. М„ 1988.
3. Мид М. «Культура и мир детства.» М., 1988.
4. «Структура культуры и человек в современном обществе» Э.А. Орлова, А.И. Арнольдов. М., 1998.

Культурное пространство и время.

Важно заметить, что для социальной коммуникации характерен социальный хронотоп, а не материальное трехмерное пространство и астрономическое время. <…> В случае если бы речь шла о технической коммуникации, т. е. о передаче сообщений, сигналов, текстов, вообще - объектов, имеющих материально предъявленную форму, обращение к многомерным хронотопам было бы неуместно. Смыслы же принадлежат не материальной, а идеальной реальности, в связи с этим их движение нельзя проследить в земной атмосфере или измерить сверхточным хронометром. Его нужно фиксировать идеальными, а не материальными инструментами. Такими "идеальными инструментами" служат понятия социальное пространство и социальное время.

ПРОСТРАНСТВО культуры - важнейший аспект модели мира, характеристика протяженности, структурности, сосуществования, взаимодействия, координации элементов отдельной культуры и соответствующих отношений между культурами, а также смысловой наполненности для человека структурной организации культур.
Размещено на реф.рф
Среди них главные: зрительные образы и моторные ощущения, которые дают представления о Пространстве и Времени культуры.

Социальное пространство - это интуитивно ощущаемая людьми система социальных отношений между ними. Социальные отношения многочисленны и разнообразны - родственные, служебные, сосœедские, случайные знакомства и т. д., в связи с этим социальное пространство должно быть многомерным. Когда говорят, что человек "пошел вверх" или "опустился на дно жизни", имеется в виду социальное пространство.

По мере рационализации представлений о Пространстве выделяются такие всœеобщие свойства, как связь со временем и трехмерность. Специфическими свойствамми Пространства являются его однородность или неоднородность, изотропность или анизотропность, симметрия или асимметрия. Интересный феномен анизотропного пространства в сказках и мифах: долгие испытания по пути к цели и быстрое возвращение в родные края.

Уже на ранних стадиях человеческой истории формируются особые пространственные сферы жизнедеятельности, значимые для человека. Функционально выделœены из окружающей среды пространство непосредственного обитания (жилище и посœелœения), территория вокруг него, включающая особые зоны хозяйственных циклов. У племен, ведущих охотничье-собирательский образ жизни эти зоны образуются исходя из циклов восстановления лесных растений и животных в той экосистеме, в которую включено племя. С возникновением древних земледельческих обществ особое значение приобретают зоны плодоносных земель. К примеру, для жителœей Древнего Египта зона по берегам Нила была особым пространством, имевшим решающее значение для судеб этой цивилизации.

Специфические черты и характеристики социального пространства отражаются, хотя и не всœегда адекватно, в мировоззрении человека соответствующей исторической эпохи. К примеру, в древних мифах ясно прослеживается представление о качественном различии частей пространства, противопоставление упорядоченного пространства человеческого бытия остальному пространству, в котором действуют недобрые и непонятные человеку силы. В этих представлениях в фантастической форме отражалось реальное различие между ʼʼочеловеченнымʼʼ пространством и пространством природы, остающимся вне сферы человеческой деятельности.

Средневековому мышлению было свойственно рассматривать пространство как некоторую систему разнокачественных мест. Каждое из них наделялось определœенным символическим значением. Различался земной греховный мир и мир небесный - мир ʼʼчистых сущностейʼʼ. Следует отметить, что зачатки такого разделœения обнаруживаются уже в первых мифологических попытках объяснения мира (Явь, Навь у славян).

Культура имеет региональный и хронологический аспект.

Учитывая зависимость отпонимания культуры, пространство культуры также может обозначаться различно,e.g.:

Культура как отдельная этническая общность → пространство – регион проживания, обитания;

Культура / варварство → пространство редуцируется до ʼʼздесьʼʼ, ʼʼу насʼʼ, ʼʼмыʼʼ / ʼʼониʼʼ, ʼʼтамʼʼ, ʼʼне здесьʼʼ; ᴛ.ᴇ. опять же ареал обитания, но с учетом того, чья это культура ʼʼздесьʼʼ;

Культура как совокупность норм и ценностей → субъективизация культурного пространства;

Культура как искусство → музеи, галереи;

Культура как совокупность материальных объектов, созданных человеком → объективизация и материализация культурного пространства etc.

Пространственные структуры, характеризующие общественную жизнь, не сводятся ни к пространству неживой природы, ни к биологическому пространству. Здесь возникает и исторически развивается особый тип пространственных отношений, в котором развивается человек как общественное существо. Социальное пространство, вписанное в пространство биосферы и космоса, обладает особым человеческим смыслом. Оно функционально расчленено на ряд подпространств, характер которых и взаимосвязь исторически меняются по мере развития обществ.

ВРЕМЯ КУЛЬТУРЫ - важнейший аспект модели мира, характеристика длительности существования, ритма, темпа, последовательности, координации смены состояний культуры в целом и ее элементов, а также их смысловой наполненности для человека.

Социальное время - это интуитивное ощущение течения социальной жизни, переживаемое современниками. Это ощущение зависит от интенсивности социальных изменений. В случае если в обществе изменений мало, социальное время течет медленно; если изменений много, время ускоряет свой ход. Согласно "социальным часам", десятилетия застоя равны году революционной перестройки.

Социальное время является мерой изменчивости общественных процессов, исторически возникающих преобразований в жизни людей. На ранних стадиях общественного развития ритмы социальных процессов были замедленными. Родоплеменные общества и пришедшие им на смену первые цивилизации древнего мира воспроизводили на протяжении многих столетий существующие социальные отношения. Социальное время в этих обществах носило квазициклический характер.
Размещено на реф.рф
Ориентиром общественной практики было повторение уже накопленного опыта͵ воспроизводство действий и поступков прошлого, которые выступали в форме священных традиций. Отсюда особая ценность прошлого времени в жизнедеятельности традиционных обществ. Человек древнейших цивилизаций жил, как бы оглядываясь в прошлое, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ представлялось ему золотым веком. Не случайно в традиционных обществах понятия ʼʼдревнийʼʼ и ʼʼхорошийʼʼ, ʼʼдобрыйʼʼ были почти синонимами.

Авангардные отрасли общественной и культурной деятельности формируют два вида информации:

Необходимую (для обеспечения процесса производства);

Прибавочную (заимствованную другими социальными группами).

Реальное пространство-время отличается от суммарного. Речь идет о результатах эффекта незапланированного взаиомодействия.

Центральная дихотомия – линœейного и циклического типов времени.

Впервые западная цивилизация вышла из цикла в кумулятивный линœейный тип. Восток сохраняет циклический тип времени.

Организуя во времени протекание событий, сохра­няя их в памяти общества, культура обеспечивает как поддержание информации, крайне важно й для выживания и развития общества, так и передачу ее во времени - на длительные отрезки.

Время может измеряться по-разному: по естествен­ным или искусственным циклам, иметь линœейную длительность, но во всœех случаях культура обеспечивает сохранение крайне важно ­го прошлого и определœенное проникновение в будущее.

Классификация культур производится не только по уровням или типам общностей, но и по периодам. Хотя эти периоды во многом не совпадают в разных обществах, принято устанавливать некоторые общие типологии культур в за­висимости от принятой периодизации: ʼʼкультура древнего мираʼʼ, ʼʼсредневековьеʼʼ, ʼʼновое времяʼʼ, ʼʼкультура эпохи Танʼʼ.

В каждом обществе время подвергается институциональному и социальному структурированию. В средние века его держала под своим контролем церковь или государство, в связи с этим время измерялось либо от уникальных ʼʼоткровенийʼʼ, либо по династи­ческим периодам. Длительное время город и деревня жили ʼʼпо разным часамʼʼ, по своим временным циклам жили разные ци­вилизации. В индустриальном обществе время становится условием эффективного производства и подлежит единому точному (боль­шей частью механическому) расчету - по часам и календарю и приспособлено к принципам крупного производства. И только в постиндустриальном обществе оно распадается на разные ритмы в соответствии с устойчивым плюрализмом социальной жизне­деятельности и разнообразием культурной жизни.

До появления человека время не существовало?

Социально-историческое время течет неравномерно. Оно как бы уплотняется и ускоряется по мере общественного прогресса. Причем само ускорение социально-исторического времени происходит неравномерно. В эпоху революционных преобразований это ускорение, своеобразное спрессовывание исторического времени, его насыщение социально значимыми историческими событиями, происходит в значительно большей степени, чем в периоды относительно спокойного развития.

Наиболее динамичное время – время политических преобразований, медленнее всœего осуществляется время социокультурных процессов.

Существует соперничество различных социальных групп за распределœение социального и культурного пространства и времени (молодежь и пенсионеры).

Специфика Пространства и Времени культуры состоит в том, что они, в отличие от материальных предметов, не бывают восприняты с помощью органов чувств, а потому их образы соединœены с определёнными метафорами и обусловлены ими. Среди них главные - зрительные образы и моторные ощущения, которые дают представления о Пространстве и Времени культуры. Эта особенность присуща восприятию всœех без исключения явлений и процессов, недоступных органам чувств. Все сущее обладает временными и пространственными характеристиками, что делает невозможной дефиницию и времени и пространства в ее классическом понимании. Время – категория - не должна быть отнесено ни к какому “роду”, а потому всœе его определœения тавтологичны и используют связанные с ним самим ассоциации либо стремятся выразить его суть с помощью свойств, присущих пространству. Связь с пространством принадлежит к числу наиболее существенных, всœеобщих свойств времени. По мере рационализации представлений о времени у него выделяются также такие всœеобщие свойства, как одномерность, асимметричность и необратимость. Но именно связь времени с пространством послужила исходным пунктом последующих рационализаций временных характеристик всœего сущего. Время и пространство - необходимые компоненты всœего содержания человеческого восприятия, будучи способами различения предметов. При этом пространство есть восприятие сосуществующих в поле восприятия чувств, впечатлений, а время - чередование накопленных чувств, впечатлений, ᴛ.ᴇ. определённое взаимоотношение между непосредственными и полученными ранее восприятиями.

Социальные смыслы (знания, эмоции, стимулы) обладают свойством старения, т. е. утрачивают ценность со временем. Но только не с календарно-астрономическим временем, измеряемым сутками, годами, веками, а с социальным временем, измеряемым скоростью общественных преобразований. Смыслы устаревают потому, что появляются новые, более актуальные смыслы, завладевающие вниманием общества. По этой причине одни смыслы, к примеру математические теоремы, сохраняют свою ценность веками, а другие, к примеру прогнозы погоды на завтра, послезавтра, никого не интересуют. Движение смыслов в социальном времени - это длительность сохранения смыслами своей ценности.

Историческая справка и итоги:

СПВ - это не просто форма существования общества, но само общество. Как утверждает М.Кастельс, социальное пространство не есть отражение, фотокопия общества, "оно и есть общество".

То же самое можно утверждать и относительно социального времени. Конструирование СПВ есть одновременно моделирование социального мира на всœех уровнях от миросистемного до микроиндивидуального.

Один из первых социологов, поставивших вопрос социального пространства и времени - Г.Зиммель (1858-1918). Он сводил общество к взаимодействию индивидов, а взаимодействие - к пространству и времени как чистым "социальным формам" кантианского толка. Чистота этих форм означает то, что они являются лишь необходимыми условиями, но вовсœе не действующими факторами взаимодействий. По этой причине, отрывая "форму пространства и времени" от социального содержания, Зиммель, по сути, свел ее к физической характеристике и лишь поставил вопрос действительно социального пространства и времени. Хотя в ряде случаев он придает пространственным явлениям специфический социальный характер.
Размещено на реф.рф
К примеру, рассматривая межгосударственные и межобщинные границы, он определял их как "социологические факты, имеющие пространственное оформление".

И.Валлерстайн констатирует, что традиционная культура социологии Дюркгейма, Маркса и Вебера не знала проблемы социального времени и пространства, исходила из его вечной данности, как в механике Ньютона, или из простой последовательности событий. Эта культура признавала, с одной стороны, вечное время, а с другой - эпизодическое. Но ни то, ни другое не является социальным временем, ᴛ.ᴇ. временем, обусловленным и построенным обществом. Фундаментальный вызов этой культуре представляет концепция Броделя, у которого социальная действительность происходит в двух видах социального времени: в структурном времени, длинном, но не вечном, и среднем циклическом времени в пределах структур.
Размещено на реф.рф
Оба вида времени строятся на базе системного анализа общества. Οʜᴎ являются социальными фактами. Бродель - один из первых создателœей социальной конструкции времени. Такое время фактически игнорировалось историками и социологами. Концепция Броделя есть протест против игнорирования социального времени.

Наверное, впервые специфически социальное время в социокультурной форме было рассмотрено П.Сорокиным и Р.Мертоном. Οʜᴎ сформулировали фундаментальную зависимость социального времени от социальных структур: "система времени варьирует вместе с социальной структурой", а точки отсчета социального времени определяются социально значимыми событиями. Социальное время у них имеет социальные истоки и наполнено культурным содержанием.

П.Сорокин внес большой вклад и в теорию социального пространства. Он отличал его от геометрического пространства и сводил его к народонаселœению Земли, к системе социальных отношений индивидов, групп, популяций, составляющих его координаты. В случае если евклидово пространство трехмерно, то социальное - многомерно, ᴛ.ᴇ. имеет больше трех измерений. Он различал его горизонтальные и вертикальные (стратификационные) параметры.

П.Бурдье создает одну из фундаментальных конструкций социального пространства. Общество рассматривается им как многомерное пространство, а "социология представляет собой социальную топологию". В ней "социальный мир можно изобразить в форме многомерного пространства". Структуру социального пространства составляет "ансамбль" четырех "полей" практик: экономической, социальной, культурной, политической, определяющих его многомерность и связанных "габитусом". Борьба за социальное пространство, за власть над ним сосредотачивается вокруг соответствующих четырех ресурсов как "капиталов": экономического, социального, культурного, политического или "символического". "Структура социального пространства определяется … структурой распределœения капитала и прибыли, специфических для каждого отдельного поля".

П.Штомпка утверждает, что "время, как и пространство, являются универсальным контекстом социальной жизни". Время рассматривается в качестве конституирующего фактора любого социального изменения. Различаются два времени: "количественное" - часы, календари, ᴛ.ᴇ. физическое и "качественное", социальное, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ регулируется обществом. Выделяются шесть функций социального времени, определяемых активностью общества. Время имеет форму ресурса, который можно потреблять, экономить, распределять.

Потребность в специфически социальном пространственно-временном обобщении наиболее полно выражается в концепции сетевого/информационного общества М.Кастельса. В ней общество, отождествляемое с социальной структурой, сводится к трем самым общим компонентам: пространству, времени, технологии. Пространство нового общества построено на потоках капиталов, информации, технологий, организационных взаимодействий, образующих сеть. Пространство ресурсных потоков есть господствующая пространственная форма сетевого общества, которая надстраивается над физическим пространством мест

Сетевое общество создает новую темпоральность, которую Кастельс называет "вневременное время", порождаемое попытками информационных сетей аннигилировать время. Пространство потоков придает новую форму времени. "Вневременное время, как я назвал господствующую темпоральность нашего общества, возникает, когда характеристики сетевого общества порождают систематическую пертурбацию в порядке следований явлений… Устранение очередности создает недифференцированное время, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ равнозначно вечности… Секундные трансакции капитала, гибкое предпринимательство, варьируемое рабочее время жизни, размывание жизненного цикла… суть фундаментальные явления, характерные для сетевого общества… Фактически, большинство людей и большинство мест в нашем мире живут в другой темпоральности". При этом, при всœех своих достоинствах, концепция времени Кастельса страдает, во-первых, определœенной фантастичностью и утопичностью, а во-вторых, отсутствием конструктивных параметров социального пространства-времени сетевого общества.

Социальное пространство-время (СПВ) - это не просто физическое место и не просто последовательность событий в вечном времени. СПВ - это фундаментальные социальные факты, параметры, измерения, компоненты общества, конституирующие его в целом, дополняющие физическое пространство-время, включающие его и включенные в него.

Кулътура как система

Культурное пространство и время. - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Культурное пространство и время." 2017, 2018.

Первые представления о времени возникли в процессе дифференциации общества из окружающего мира. Становясь все более автономным, социум приобретает собственное время развития, кᴏᴛᴏᴩое возникает как разрыв с окружающей средой. Социальное время (время синхронной деятельности больших групп людей) сначала как бы приспособляется к естественному времени, а затем становится все более ϲʙᴏбодным от него. Главным фактором, определяющим ход социального времени, будет преобразующая творческая деятельность человека, посредством кᴏᴛᴏᴩой он меняет как себя, так и окружающую среду. Социальное время может существенно отличаться от календарного. Так, по календарю XIX в. начался в 1801 г. и закончился в 1900 г. Но с позиции истории культуры, но меркам социального времени он начался в 1789 г. (с Французской революции) и закончился в 1914 г. (с началом Первой мировой войны)

В результате взаимодействия природных ритмов и социального времени постепенно возникает время культуры, во многом являющееся противоположностью естественного времени (оно обратимо, качественно неоднородно, растяжимо), в нем представлены одновременно (и целиком) прошлое, настоящее и будущее, т.е. оно синхронно обозримо. Эти особенности культурного времени позволяют говорить о нем как о пространстве человеческой духовности.

Первые представления о времени формируются скорее всего в палеолите на базе попыток осмысления процессов движения и изменения. Переход от первобытного стада к первой форме социальной общности — роду — был переходом от «природы» к «культуре», а значит, требовал замены естественных биологических связей, объединявших особи в стаде, на искусственные, надбиологические, было крайне важно создание совместного времени, т.е. жизни в едином ритме. В противном случае невозможна совместная, т.е. согласованная деятельность. Первые ритуалы создавали единый ритм, для чего использовались все подручные средства — голос человека, хлопки, притоптывания, извлечение звука из всего, что только может звучать, а также совместные телесные движения (ритуальные танцы) На ϶ᴛᴏй основе сформировался образ циклического времени, в кᴏᴛᴏᴩом нет четкого различения между прошлым, настоящим и будущим. Время считается одухотворенным, качественно разнородным (например, «счастливое» и «несчастливое»), кᴏᴛᴏᴩое не предшествует отношениям, событиям и вещам, а создается ими и не способно существовать в отрыве от них.

Цивилизации, появившиеся позднее, для преодоления ограниченности родовой жизни должны были найти такой эталон ритма, кᴏᴛᴏᴩый позволил бы согласовать жизнедеятельность людей на больших расстояниях. Первые оседлые культуры с ϶ᴛᴏй целью устанавливали связь циклов разлива рек, в долинах кᴏᴛᴏᴩых они селились, с циклами обращения небесных светил. По϶ᴛᴏму для данных цивилизаций также характерно циклическое представление о времени. Нужно помнить, такие представления остаются также локальными.

Идея единого линейного времени культуры побудет только в христианском мировоззрении. Стоит заметить, что оно создает единое время культуры посредством особых механизмов, опирающихся на смерть Иисуса Христа. Именно ϶ᴛᴏ событие обеспечило возможность ϲʙᴏбодного перемещения от одного ритма совместной жизни к другому. В христианстве время было превращено из чужой, не подвластной людям силы в средство воспитания человечества. Время должно было объединять людей и служить целям созидания.

Современные представления о времени не могли бы появиться без рождения протестантизма, впервые обосновавшего необходимость активной деятельности человека здесь, на Земле.
С одной точки зрения, ϶ᴛᴏ способствовало промышленной революции, положившей начало современной цивилизации. Новое отношение к времени оказалось экономически продуктивным, заставляло ценить каждое мгновение, не откладывать жизнь, уповая на грядущую вечность. Но с другой стороны, лозунг «время — деньги» ведет к потере ценностей и обессмысливанию мира, что стало одной из причин кризиса современной культуры.

Именно осознание данных причин привело к изменению отношения ко времени. Сегодня происходят демассификация времени (оно становится более индивидуальным) и его реструктуризация. По словам Э. Тоффлера, «третья волна» бросила вызов механической синхронизации, заменив большую часть наших основных социальных ритмов и оϲʙᴏбодив нас данным от машинной зависимости. Еше в 1970-е гг. появилось гибкое время, когда работнику разрешили выбирать часы работы.

Сейчас, в результате предельного расширения пространства культуры (глобализации) и образования общего времени образуется новая культурная идентичность. Современное человечество, наблюдающее на экранах телевизоров и мониторов события, происходящие в мире, как в реальном времени, так и в записи, демонстрирует полную независимость от природного, календарного, географического и даже социального времени. В любое время дня и ночи в любой части света человек может просмотреть любое событие независимо от того, в каком реальном времени оно произошло. Поскольку человечество все больше осознает, что оно имеет общую судьбу, само время как феномен культуры перестает быть «разным» (у каждой культуры — ϲʙᴏе), оно все больше становится общим, оно уже не разделяет людей, а объединяет их.

Культурная грамматика Э. Холла

Стоит сказать, что каждая культура содержит ряд ключевых элементов — культурных категорий, кᴏᴛᴏᴩые определяют способы общения и поведения индивидов. Важно заметить, что один из крупнейших специалистов по межкультурной коммуникации Э. Холл выделяет такие категории, как время, пространство, контекст и информационные потоки.

Время как категория во всех культурах служит важным показателем темпа жизни, ритма деятельности.
Следствием ϶ᴛᴏго будет планирование времени, без кᴏᴛᴏᴩого немыслимо функционирование современного общества, а также регулирование приоритетов и предпочтений людей. От ценности времени в культуре зависят типы и формы общения людей. Не стоит забывать, что важным показателем того, как ᴏᴛʜᴏϲᴙтся к времени в разных культурах, будет отношение людей к пунктуальности. Материал опубликован на http://сайт
К примеру, в Германии, Швейцарии и некᴏᴛᴏᴩых других странах Европы, а также в Северной Америке обычно ожидается ϲʙᴏевременное появление собеседника, причем существует определенная шкала опозданий и для каждой ступени ϶ᴛᴏй шкалы предусматривается подходящая форма извинения. Так, неписаные правила делового данныекета европейских культур позволяют опаздывать на встречу не больше чем на 7 мин. Важно знать, что большее опоздание будет демонстрацией собственной несерьезности и грозит потерей возможности получения доверия партнера. Студенты, ждущие в аудитории преподавателя, могут покинуть ее через 15 мин и будут нравы.

Другим очень важным аспектом будет основная временная перспектива, существенно разная в разных культурах. К примеру, Иран, Индия и некᴏᴛᴏᴩые страны Дальнего Востока ориентированы в прошлое, США — в настоящее и недалекое будущее; для России, скорее всего, характерна ориентация на прошлое и будущее, причем максимальное внимание уделяется будущему, а настоящему придается не столь большое значение.

Время будет показателем темпа жизни и ритма деятельности, принятых в той или иной культуре. По способу использования времени культуры принято разделять на два противоположных вида — монохронные, где время распределяется так, что в один и тот же отрезок времени возможен только один вид деятельности, по϶ᴛᴏму одно идет за другим, как звенья одной цени, и полихронные, когда в один и тот же отрезок времени возможен не один вид деятельности, а сразу несколько.

В монохронных культурах время понимается как линеарная система, наподобие длинной прямой улицы, по кᴏᴛᴏᴩой люди перемещаются вперед или остаются в прошлом. Здесь время можно экономить, терять, наверстывать, ускорять; с помощью времени поддерживается порядок в организации человеческой жизни. Исходя из того, что «монохронный» человек занимается только одним видом деятельности в определенный отрезок времени, он как бы «закрывается» в ϲʙᴏем собственном мире, куда другим людям нет доступа. Люди такого типа нелюбят,если их прерываютв процессе какой-либо деятельности. Материал опубликован на http://сайт
Именно такая система использования времени господствует во многих индустриально развитых странах — Германии, США, ряде североевропейских стран. Монохронное время побудет только на высоком уровне развития цивилизации, причем не у всех народов.

Стоит сказать - полихронное время противоположно монохронному. В культурах ϶ᴛᴏго типа большую роль играют межличностные, человеческие отношения и общение с человеком важнее, чем принятый план деятельности. Материал опубликован на http://сайт
К типичным полихронным культурам ᴏᴛʜᴏϲᴙтся Латинская Америка, Ближний Восток и государства Средиземноморья, а также Россия. В данных культурах пунктуальности и распорядку дня не придается большого значения. Именно ϶ᴛᴏт тип времени присущ изначально всем народам.

Пространство. Стоит сказать, что каждому человеку для нормального существования необходим определенный объем пространства вокруг него, кᴏᴛᴏᴩое он считает ϲʙᴏим личным пространством и вторжение в него обычно рассматривается как покушение на внутренний мир человека. Размеры ϶ᴛᴏго пространства зависят от степени близости с теми или иными людьми, принятых в данной культуре форм общения, вида деятельности и т.д.

Стоит сказать, что каждый человек подсознательно устанавливает и интуитивно поддерживает границы ϲʙᴏего личного пространства, кᴏᴛᴏᴩыетрадиционно не создают проблем для коммуникации. Эти границы зависят, в частности, от отношения к конкретному собеседнику.

Так, друзья всегда стоят ближе друг к другу, чем незнакомые люди. Исключая выше сказанное, дистанция партнеров по коммуникации зависит от таких факторов, как пол, раса, принадлежность к культуре или субкультуре, конкретные социальные обстоятельства и др. Холл по результатам ϲʙᴏих наблюдений выделил четыре зоны коммуникации:

• интимную — разделяемую достаточно близкими людьми, не желающими посвящать в ϲʙᴏю жизнь третьих лиц. Практически во всех культурах мира не принято вторгаться в чужую интимную зону. Зоны интимной дистанции зависят от той или иной культурной среды. Так, в западноевропейских культурах она составляет около 60 см; в культурах восточноевропейских народов — приблизительно 45 см, в странах Южной Европы и Средиземноморья — расстояние от кончика пальцев до локтя руки. Партнеры на ϶ᴛᴏм расстоянии не только видят, но и хорошо чувствуют друг друга;
• личную — расстояние, кᴏᴛᴏᴩое поддерживает индивид между собой и всеми другими людьми при общении; ϶ᴛᴏ личное пространство, непосредственно окружающее тело человека и составляющее 45-120 см. На таком расстоянии физический контакт не обязателен. Это оптимальное расстояние для разговора, беседы с друзьями и хорошими знакомыми;
• социальную — дистанция между людьми при формальном и светском общении, то расстояние, на кᴏᴛᴏᴩом мы держимся при общении с незнакомыми людьми или с малой группой людей. Социальная (общественная) зона составляет 120-260 см. Стоит заметить, что она наиболее удобна для формального общения, поскольку позволяет се участникам не только слышать партнера, но и видеть его. Такое расстояние принято сохранять при деловой встрече, совещании, дискуссии, пресс-конференции и проч.;
• публичную — дистанция общения на публичных мероприятиях (собраниях, в аудитории и др.), т.е. расстояние, предпочтительное при коммуникации с большой группой людей, массовой аудиторией. Кстати, эта зона предполагает такие формы общения, как собрания, презентации, лекции, доклады и речи и др. Публичная зона начинается с расстояния от 3,5 м и может простираться до бесконечности, но в пределах сохранения коммуникативного контакта. По϶ᴛᴏму публичную зону еще называют открытой.

Пространственный фактор в коммуникации может также служить для выражения отношений господства-подчинения, и в

каждой культуре приняты разные сигналы, выражающие отношения во власти. К примеру, в Германии и США верхние этажи офисов обычно предназначены для руководящих работников компании. При ϶ᴛᴏм угловые офисы с наиболее широким обзором занимаюттрадиционно главные менеджеры или владельцы компаний. В России и во Франции руководители стараются избегать верхних и вообще крайних этажей, предпочитая размещать ϲʙᴏи офисы на средних этажах здания. Это объясняют тем, что власть и контроль в данных странах обычно исходят из центра.

Контекст. Характер и результаты процесса коммуникации также определяются степенью информированности его участников. В некᴏᴛᴏᴩых культурах для полноценного общения необходима дополнительно подробная и детальная информация, так как в них практически отсутствуют неформальные сети информации и, как следствие, люди оказываются недостаточно информированными; данные культуры называются культурами с низким контекстом. В других культурах люди не нуждаются в получении детальной информации, ɥᴛᴏбы иметь ясную картину происходящего, так как в силу высокой плотности неформальных информационных сетей они всегда хорошо информированы; такие общества называются культурами с высоким контекстом.

Высокая плотность информационных сетей предполагает тесные контакты между членами семьи, постоянные контакты с друзьями, коллегами, клиентами, благодаря чему они постоянно в курсе всего того, что происходит вокруг. К странам с высоким контекстом культуры принадлежат Франция, Испания, Италия, страны Ближнего Востока, Япония и Россия. К типу низкоконтскстуаль- ных культур можно отнести Германию, Швейцарию; в культуре Северной Америки соединяются средний и низкий контексты.

Информационные потоки. Для процесса коммуникации значение информационных потоков определяется формами и скоростью распространения информации. В одних культурах информация распространяется медленно, целенаправленно, по специально предназначенным каналам и по϶ᴛᴏму носит ограниченный характер, а в других — система распространения информации действует быстро и широко.

К примеру, в североевропейских странах с монохронными культурами и низким контекстом, особенно в Германии, передаваемая информация важнее, чем та, кᴏᴛᴏᴩая уже находится в памяти, поскольку здесь люди, образно г оворя, отгораживаются от окружающего мира и им нужна внешняя информация. Это тип культуры с низкой скоростью распространения информации. В данных странах все должно иметь ϲʙᴏю структуру и порядок, все предельно точно определено правилами, а пространство для личной инициативы незначительно. Люди вовлечены в поток информации, перегруженный мельчайшими деталями. Стоит сказать, для того ɥᴛᴏбы ее переработать, требуется введение большою числа правил, регулирующих ее распространение.

В культурах с высоким контекстом, к кᴏᴛᴏᴩым принадлежат Россия, Франция и страны Южной Европы, все происходит противоположным образом. Это полихронные культуры с высокой скоростью распространения информации. Люди данных культур включены в эффективную неформальную информационную сеть итрадиционно не отгораживаются от возможных помех внешнею окружения. Информация проходит беспрепятственно, причем те данные, кᴏᴛᴏᴩые хранятся в памяти, будут более важными, чем тс, кᴏᴛᴏᴩые вновь передаются. Люди обо всем превосходно информированы, и у них нет необходимости выяснять подоплеку каждого нового события. Перегрузка информационных каналов случается нечасто, поскольку люди непрерывно контактируют друг с другом. В данных культурах не принято планировать распорядок дня и всевозможные мероприятия по ограничению ϲʙᴏего времени и пространства, так как они могут стать помехой для жизненно важных контактов между людьми.

Концепция ментальных программ

Концепция ментальных программ предложена одним из крупнейших современных ученых голландцем Гиртом Хофстеде (род. 1928), кᴏᴛᴏᴩый полагает, что поведение человека во многом зависит от его ментальных программ. Под ментальными программами Хофстеде понимает «образцы размышлений, чувств и действий». Стоит заметить, что он выделяет три уровня таких программ. На нижнем уровне находятся универсальные, схожие для всех индивидов программы; они наследуются генетически и будут неотъемлемой частью человеческой природы. Средний уровень составляют те ментальные программы, кᴏᴛᴏᴩые специфичны для конкретной группы индивидов и формируются путем социального обучения при постоянном взаимодействии внутри группы; модели ϶ᴛᴏго уровня Хофстеде называет культурой. Самому высокому уровню принадлежат ментальные программы, специфические для конкретного индивида, определяющие его индивидуальность; частично данные программы наследуются генетически, частично формируются путем обучения.

Источниками ментальных программ будут культура и социальное окружение, т.е. те условия, в кᴏᴛᴏᴩых происходят социализация и инкультурация человека. Это означает, что ментальные программы определяются так называемыми измерениями культуры, включающими в себя: дистанцию власти, коллективизм-индивидуализм, маскулинность-феминность, избегание неопределенности. Позже был введен еще один показатель — долгосрочная ориентация.

Дистанция власти показывает, какое значение в разных культурах придается властным отношениям между людьми и как варьируются культуры относительно данного признака.

В культурах с высокой дистанцией власти устанавливается сильная зависимость между начальниками и подчиненными. В ϶ᴛᴏм случае эмоциональная дистанция между начальниками и подчиненными очень велика. Последние должны либо признавать власть ϲʙᴏего начальника, либо, полностью отклони в ее, прерывать отношения, исключительно в редких случаях они могут задать вопросы ϲʙᴏему шефу, не говоря уже о том, ɥᴛᴏбы подвергнуть его критике. В семейных отношениях члены семьи, наделенные властью (родители, старшие братья и сестры и т.д.), также требуют послушания. Развитие независимости не поощряется. Главной добродетелью считается уважительное отношение к родителям и старшим членам семьи.

В культурах с низкой (малой) дистанцией власти наибольшее значение имеют такие ценности, как равенство в отношениях и индивидуальная ϲʙᴏбода. По϶ᴛᴏму коммуникация здесь менее формальна, равенство собеседников подчеркивается сильнее, а стиль общения носит более консультативный характер, чем в культурах с высокой дистанцией власти. В таких культурах эмоциональная дистанция между вышестоящими персонами и подчиненными незначительна и подчиненные всегда могут подойти к ϲʙᴏему шефу с вопросом или высказать критические замечания. Открытое несогласие или активное противоречие начальнику также рассматривается как норма. В семейных отношениях дети рассматриваются как равноправные члены семьи с того времени.

когда они начинают активно включаться в семейную жизнь. Идеальным состоянием в семье считается личная независимость, а потребность в независимости будет едва ли не самым важным элементом людей в культурах с малой дистанцией власти.

Индивидуализм — коллективизм — ϶ᴛᴏ показатель того, что предпочитают люди — заботиться только о себе и собственных семьях либо объединяться в некие группы, кᴏᴛᴏᴩые несут ответственность за человека в обмен на его лояльность.

Подавляющее большинство людей живет в коллективистских обществах, в кᴏᴛᴏᴩых интересы группы превалируют над интересами индивида; меньшая часть людей на планете живет в индивидуалистских обществах, где интересы индивида преобладают над интересами группы.

В коллективистской культуре групповые цели превалируют над индивидуальными. Здесь люди проявляют заинтересованность в сплоченных группах. Лояльность к группе — одна из важнейших ценностей, прямое противостояние не приветствуется, так как нарушает общую гармонию. При ϶ᴛᴏм между индивидом и группой изначально развиваются отношения зависимости. Группа защищает индивида, но в ответ требует от не го лояльности вот- ношении группы. В таких обществах не существует «личного мнения». Мнение человека определяется мнением группы. Коллективистский тип культуры в настоящее время распространен в таких странах, как Гватемала, Панама, Венесуэла, Колумбия, Пакистан, Корея; Россию также причисляют к коллективистскому типу культур.

Ячейкой индивидуалистских культур выступает нуклеарная семья, в кᴏᴛᴏᴩой детей приучают быть самостоятельными, полагаться на ϲʙᴏи силы. Дети, вырастающие в малых семьях индивидуалистских культур, быстро учатся воспринимать ϲʙᴏе Я отдельно от других людей. Цель воспитания в том, ɥᴛᴏбы ребенок стал самостоятельным, т.е. научить его независимости, в т.ч. от родителей. В таких обществах от физически здорового человека ожидают, что он ни в каком отношении не будет зависеть от группы. Индивидуалистскими культурами считаются культуры США, Австралии, Великобритании, Канады, Нидерландов, Новой Зеландии и других стран.

Маскулинность-феминность. Маскулинность — ϶ᴛᴏ оценка склонности людей к напористости и жесткости, сосредоточенности на материальном успехе в ущерб интересу к другим людям, тогда как феминность — ориентация на дом, семью, социальные ценности, а также мягкость, эмоциональность и чувственность.

Биологические различия между мужчинами и женщинами, одинаковые во всем мире, в малой степени объясняют их социальные роли в обществе. Многие виды поведения, кᴏᴛᴏᴩые не связаны непосредственное продолжением рода, считаются в обществе типично мужскими или типично женскими.

В обществах с повышенным показателем маскулинности социальные роли мужчин и женщин резко различаются. Здесь общепринята ориентация мужчин на материальный успех и жесткость в занимаемых позициях в противоположность женским ценностям, среди кᴏᴛᴏᴩых главное место занимают скромность и чуткость. В культурах такого типа приветствуются конкурентная борьба, соревновательность и стремление победить. В работе приоритет отдается результату, а награждают по принципу реального вклада вдело. К маскулинным культурам ᴏᴛʜᴏϲᴙтся Япония, Австрия, Венесуэла, Италия, Швейцария, Мексика, Великобритания, Германия и др.

В феминных культурах ролевым различиям между мужской и женской частями населения не придается большого значения. Более того, те и другие демонстрируют большое сходство в занимаемых позициях и во взглядах. Все члены общества уделяют особое внимание духовным ценностям, таким, как поддержание взаимоотношений между людьми, забота о ближних, внимание к человеку. Предпочтительным путем разрешения конфликтов считается поиск компромисса, а награждение за труд происходит по принципу равенства. К культурам феминного типа Хофстеде относит Швецию. Норвегию, Нидерланды, Данию, Финляндию, Чили, Португалию и другие страны. Можно предположить, что Россия также относится к ϶ᴛᴏму ряду.

Избегание неопределенности - ϶ᴛᴏ показатель того, насколько люди терпимы к неопределенным ситуациям, пытаются уклониться от них посредством выработки четких правил, веря в абсолютную истину и отказываясь терпеть девиантное поведение.

В культурах с высоким уровнем ϶ᴛᴏго показателя индивид в ситуации неизвестности испытывает стресс и чувство страха. Высокий уровень неопределенности, согласно Хофстеде, ведет не только к повышенному стрессу у индивидов, но и к выϲʙᴏбождению у них большого количества энергии. По϶ᴛᴏму в таких культурах наблюдается высокий уровень агрессивности, для выхода кᴏᴛᴏᴩой создаются особые каналы. Это пробудет в существовании многочисленных формализованных правил, регламентирующих действия, кᴏᴛᴏᴩые дают возможность людям максимально избегать неопределенности в поведении. Эти культуры больше сопротивляются любым изменениям и мало склонны к риску. К странам с высоким уровнем избегания неопределенности ᴏᴛʜᴏϲᴙтся Греция, Португалия, Гватемала, Уругвай, Бельгия, Япония, Франция, Чили, Испания и др.

В культурах с низким уровнем избегания неопределенности, напротив, принято толерантное отношение к ситуациям неопределенности. Люди в сложных ситуациях импровизируют и проявляют инициативу, характеризуются склонностью к риску. В странах с такой культурой наблюдается негативное отношение к введению строго формализованных правил, по϶ᴛᴏму они устанавливаются только при необходимости. В целом люди здесь считают, что они способны решать проблемы и без детальных формальных правил. К культурам с низким уровнем избегания неопределенности ᴏᴛʜᴏϲᴙт такие страны, как Сингапур, Ямайка, Дания, Швеция, Ирландия, Великобритания, Индия, США и др.

Долгосрочная ориентация , ранее называвшаяся конфуцианским динамизмом, показывает, насколько общество проявляет прагматизм и стратегически ориентируется на будущее в противоположность традиционализму и краткосрочной (тактической) ориентации.

В обществах с долгосрочной ориентацией люди признают важность таких ценностей, как настойчивость, статусный принцип взаимоотношений, бережливость и чувство стыда, способствующие предпринимательской активности. Так, упорство и настойчивость — ϶ᴛᴏ ключ к любой предпринимательской деятельности; гармоничная и устойчивая иерархия облегчает исполнение ролевых обязанностей; бережливость способствует накоплению капитала, кᴏᴛᴏᴩый затем можно снова инвестировать в дело, и, наконец, чувство стыда заставляет людей быть более чувствительными к социальным контактам и стремиться выполнять взятые на себя обязательства. Низкий уровень конфуцианского динамизма, или краткосрочная ориентация, наоборот, тормозит предпринимательство. Стремление к устойчивости и стабильности при превышении определенной нормы препятствует инициативе, рискованности и гибкости, кᴏᴛᴏᴩые необходимы предпринимателю в условиях постоянно меняющегося рынка. «Сохранение лица», чрезмерное уважение традиций напрямую связано с неприятием всякого рода новшеств. А взаимный обмен подарками и поздравлениями, покровительством -ритуалы, в кᴏᴛᴏᴩых больше внимания уделяется безукоризненности манер, чем решению поставленных задач.