Формирование консервативного, либерального и радикального направлений в общественно-политическом движении конца ХIХ – начала ХХ века. Консервативное движение. Теория официальной народности

Поражение декабристов и усиление полицейско-репрессивной политики правительства не привели к спаду общественного движения. Напротив, оно еще более оживилось. Центрами развития общественной мысли стали различные петербургские и московские салоны (домашние собрания единомышленников), кружки офицеров и чиновников, высшие учебные заведения (в первую очередь. Московский университет), литературные журналы: «Москвитянин», «Вестник Европы», «Отечественные записки», «Современник» и другие. В общественном движении второй четверти XIX в. началось размежевание трех идейных направлений: радикального, либерального и консервативного. В отличие от предыдущего периода активизировалась деятельность консерваторов, защищавших существовавший в России строй.

Консервативное направление. Консерватизм в России опирался на теории, доказывавшие незыблемость самодержавия и крепостного права.

Идея необходимости самодержавия как своеобразной и издревле присущей России формы политической власти своими корнями уходит в период укрепления Русского государства. Для идеологического обоснования самодержавия министр народного просвещения граф С.С. Уваров создал теорию официальной народности. Она была основана на трех принципах: самодержавие, православие, народность. Крепостное право рассматривалось как благо для народа и государства. Православие понималось как присущая русскому народу глубокая религиозность и приверженность ортодоксальному христианству. Из этих постулатов делался вывод о невозможности и ненужности коренных социальных изменений в России, о необходимости укрепления самодержавия и крепостного права.

Либеральное направление. На рубеже 30-40-х годов XIX в. среди оппозиционных правительству либералов сложилось два идейных течения - славянофильство и западничество.

Панаев, В.Ф. Корш и др. Представителей этих течений объединяло желание видеть Россию процветающей и могучей в кругу всех европейских держав. Для этого они считали необходимым изменить ее социально-политический строй, установить конституционную монархию, смягчить и даже отменить крепостное право, наделить крестьян небольшими наделами земли, ввести свободу слова и совести. Боясь революционных потрясений, они считали, что само правительство должно провести необходимые реформы.

Вместе с тем были и существенные различия во взглядах славянофилов и западников. Славянофилы преувеличивали национальную самобытность России. Идеализируя историю допетровской Руси, они настаивали на возвращении к тем порядкам, когда Земские соборы доносили до власти мнение народа, когда между помещиками и крестьянами якобы существовали патриархальные отношения. Одна из основополагающих идей славянофилов заключалась в том, что единственно верной и глубоко нравственной религией является православие. По их мнению, русскому народу присущ особый дух коллективизма, в отличие от Западной Европы, где царит индивидуализм. Этим они объясняли особый путь исторического развития России. Борьба славянофилов против низкопоклонства перед Западом, изучение ими истории народа и народного быта имели большое положительное значение для развития русской культуры.

Западники исходили из того, что Россия должна развиваться в русле европейской цивилизации. Они резко критиковали славянофилов за противопоставление России и Запада, объясняя ее отличие исторически сложившейся отсталостью. Отрицая особую роль крестьянской общины, западники считали, что правительство навязало ее народу для удобства управления и сбора налогов. Они выступали за широкое просвещение народа, полагая, что это единственно верный путь для успеха модернизации социально-политического строя России. Их критика крепостнических порядков и призыв к изменению внутренней политики также способствовали развитию общественно-политической мысли.

Радикальное направление. Во второй половине 20-х - первой половине 30-х годов характерной организационной формой антиправительственного движения стали малочисленные кружки, появлявшиеся в Москве и в провинции, где не так сильно, как в Петербурге, утвердился полицейский надзор и шпионаж. Их члены разделяли идеологию декабристов и осуждали расправу с ними. Вместе с тем они пытались преодолеть ошибки своих предшественников, распространяли вольнолюбивые стихи, критиковали правительственную политику. Широкую известность приобрели произведения поэтов-декабристов. Вся Россия зачитывалась знаменитым посланием в Сибирь А.С. Пушкина и ответом ему декабристов. Студент Московского университета А.И. Полежаев за свободолюбивую поэму «Сашка» был исключен из университета и отдан в солдаты.

Петрашевцы. Оживление общественного движения в 40-х годах выразилось в создании новых кружков. По имени руководителя одного из них - М.В. Буташевича-Петрашевского - его участники были названы петрашевцами. В кружок входили чиновники, офицеры, учителя, писатели, публицисты и переводчики (Ф.М. Достоевский, М.Е. СалтыковЩедрин, А.Н. Майков, А.Н. Плещеев и др.).

М.В. Петрашевский на паях создал со своими друзьями первую коллективную библиотеку, состоявшую преимущественно из сочинений по гуманитарным наукам. Пользоваться книгами могли не только петербуржцы, но и жители провинциальных городов. Для обсуждения проблем, связанных с внутренней и внешней политикой России, а также литературы, истории и философии члены кружка устраивали свои собрания - известные в Петербурге «пятницы». Для широкой пропаганды своих взглядов петрашевцы в 1845-1846 гг. приняли участие в издании «Карманного словаря иностранных слов, вошедших в состав русского языка». В нем они излагали сущность европейских социалистических учений, особенно Ш. Фурье, оказавшего большое влияние на формирование их мировоззрения. Петрашевцы решительно осуждали самодержавие и крепостное право. В республике они видели идеал политического устройства и намечали программу широких демократических преобразований. В 1848 г.

Кружок М.В. Петрашевского был раскрыт правительством в апреле 1849 г. К следствию привлекли более 120 человек. Комиссия квалифицировала их деятельность как «заговор идей». Несмотря на это, участники кружка были жестоко наказаны. Военный суд приговорил 21 человека к смертной казни, но в последнюю минуту расстрел был заменен бессрочной каторгой. (Инсценировка расстрела очень выразительно описана Ф.М. Достоевским в романе «Идиот».) Деятельность кружка М.В. Петрашевского положила начало распространению в России социалистических идей.

А.И. Герцен и теория общинного социализма. Дальнейшее развитие социалистических идей в России связано с именем А.И. Герцена. Он и его друг Н.П. Огарев еще мальчиками дали клятву бороться за лучшее будущее народа. За участие в студенческом кружке и пение песен с «гнусными и злоумышленными» выражениями в адрес царя они были арестованы и отправлены в ссылку. В 30-40-х годах А.И. Герцен занимался литературной деятельностью. Его произведения содержали идею борьбы за свободу личности, протест против насилия и произвола. Поняв, что в России невозможно пользоваться свободой слова, А.И. Герцен в 1847 г. уехал за границу. В Лондоне он основал «Вольную русскую типографию» (1853 г.), выпустил 8 книг сборника «Полярная звезда», на титуле которых поместил миниатюру из профилей 5 казненных декабристов, организовал вместе с Н.П. Огаревым издание первой бесцензурной газеты «Колокол» (1857-1867 гг.). Последующие поколения революционеров видели огромную заслугу А.И. Герцена в создании вольной русской прессы за границей.

В молодости А.И. Герцен разделял многие идеи западников, признавал единство исторического развития России и Западной Европы. Однако близкое знакомство с европейскими порядками, разочарование в результатах революций 1848-1849 гг. убедили его в том, что исторический опыт Запада не подходит русскому народу. В связи с этим он занялся поиском принципиально нового, справедливого общественного устройства и создал теорию общинного социализма. Идеал общественного развития А.И. Герцен видел в социализме, при котором не будет частной собственности и эксплуатации. По его мнению, русский крестьянин лишен частнособственнических инстинктов, привык к общественной собственности на землю и ее периодическим переделам. В крестьянской общине А.И. Герцен видел готовую ячейку сопиалистического строя. Поэтому он сделал вывод, что русский крестьянин вполне го 253 тов к социализму и что в России нет социальной основы для развития капитализма. Вопрос о путях перехода к социализму решался А.И. Герценом противоречиво. В одних работах он писал о возможности народной революции, в других - осуждал насильственные методы изменения государственного строя. Теория общинного социализма, разработанная А.И. Герценом, во многом служила идейным основанием деятельности радикалов 60-х годов и революционных народников 70-х годов XIX в.

В целом вторая четверть XIX в. была временем «наружного рабства» и «внутреннего освобождения». Одни - молчали, напуганные правительственными репрессиями. Другие - настаивали на сохранении самодержавия и крепостничества. Третьи - активно искали пути обновления страны, совершенствования ее социально-политической системы. Основные идеи и направления, сложившиеся в общественно-политическом движении первой половины XIX в., с незначительными изменениями продолжали развиваться и во второй половине века.

Введение

Поражение декабристов и усиление полицейско-репрессивной политики правительства не привели к спаду общественного движения. Напротив, оно еще более оживилось. Центрами развития общественной мысли стали различные петербургские и московские салоны (домашние собрания единомышленников), кружки офицеров и чиновников, высшие учебные заведения (в первую очередь, Московский университет), литературные журналы: "Москвитянин", "Вестник Европы", "Отечественные записки", "Современник" и другие. В общественном движении второй четверти XIX в. началось размежевание трех идейных направлений: радикального, либерального и консервативного. В отличие от предыдущего периода активизировалась деятельность консерваторов, защищавших существовавший в России строй.

В целом вторая четверть XIX в. была временем "наружного работа" и "внутреннею освобождения". Одни - молчали, напуганные правительственными репрессиями. Другие - настаивали на сохранении самодержавия и крепостничества. Третьи - активно искали пути обновления страны, совершенствования ее социально-политической системы. Основные идеи и направления, сложившиеся в общественно-политическом движении первой половины XIX в., с незначительными изменениями продолжали развиваться и во второй половине века.

Консервативное направление

Консерватизм в России опирался на теории, доказывавшие незыблемость самодержавия и крепостного права. Идея необходимости самодержавия как своеобразной и издревле присущей России формы политической власти своими корнями уходит в период укрепления Русскою государства. Она развивалась и совершенствовалась в течение XVIII-XIX вв., приспосабливаясь к новым общественно-политическим условиям. Особое звучание для России эта идея приобрела после того, как в Западной Европе было покончено с абсолютизмом. В начале XIX в. Н.М. Карамзин писал о необходимости сохранения мудрого самодержавия, которое, по его мнению, "основало и воскресило Россию". Выступление декабристов активизировало консервативную общественную мысль.

"Для идеологического обоснования самодержавия министр народного просвещения граф С.С. Уваров создал теорию официальной народности. Она была основана на трех принципах: самодержавие, православие, народность. В этой теории преломились просветительские идеи о единении, добровольном союзе государя и народа, об отсутствии противоположных классов в русском обществе. Своеобразие заключалось в признании самодержавия как единственно возможной формы правления в России. Крепостное право рассматривалось как благо для народа и государства. Православие понималось как присущая русскому народу глубокая религиозность и приверженность ортодоксальному христианству. Из этих постулатов делался вывод о невозможности и ненужности коренных социальных изменений в России, о необходимости укрепления самодержавия и крепостного права".

Эти идеи развивались журналистами Ф.В. Булгариным и Н.И. Гречем, профессорами Московского университета М.П. Погодиным и С.П. Шевыревым. Теория официальной народности не только пропагандировалась через прессу, но и широко внедрялась в систему просвещения и образования.

Теория официальной народности вызвала резкую критику не только радикально настроенной части общества, но и либералов. Наибольшую известность получило выступление П.Я. Чаадаева, написавшего "Философические письма" с критикой самодержавия, крепостничества и itccii официальной идеологии. В первом письме, опубликованном в журнале "Телескоп" в 1836 г., П.Я. Чаадаев отрицал возможность общественного прогресса в России, не видел пи в прошлом, ни в настоящем русскою народа ничего светлого. По его мнению, Россия, оторванная от Западной Европы, закостенелая в своих нравственно-религиозных, православных догмах, находилась в мертвом застое. Спасение России, ее прогресс он видел в использовании европейского опыта, в объединении стран христианской цивилизации в новую общность, которая обеспечит духовную свободу всех народов.

Правительство жестоко расправилось с автором и издателем письма. П.Я. Чаадаева объявили сумасшедшим и отдали под полицейский надзор. Журнал "Телескоп" закрыли. Его редактор, Н.И. Надеждин был выслан из Москвы с запрещением заниматься издательской и педагогической деятельностью. Однако идеи, высказанные П.Я. Чаадаевым, вызвали большой общественный резонанс и оказали значительное влияние на дальнейшее развитие общественной мысли.

Говорить о наличии некой целостной консервативной экономической доктрины в рассматриваемый период можно лишь с известной долей условности, таковая появляется лишь во второй половине XIX в. Кроме того, ранние русские консерваторы не считали главными проблемы экономического развития - в сравнении с проблемами социально-политическими они были в их воззрениях явно не приоритетными, что, вообще говоря, является характерной особенностью большинства направлений русской консервативной мысли. Взгляды ранних консерваторов определялись не исходными абстрактными принципами, почерпнутыми из трудов Э. Бёрка или Ж. де Местра, а необходимостью реагирования на конкретную политическую и экономическую ситуацию первой половины XIX в. В царствования Александра I и Николая I и власть, и общественная мысль, в том числе консервативная, исходили из общепринятого в то время представления о России как об исключительно земледельческой стране1351. Соответственно, в экономических воззрениях русских консерваторов решение аграрного вопроса и отношение к крепостному праву занимали центральное место, что объяснялось чрезвычайной остротою этих проблем1352. Существенной особенностью экономического развития России первой половины XIX в., помимо аграрного характера экономики, была крайняя узость потребительского рынка, вызван ная преобладанием крестьянского и помещичьего натурального хозяйства, обеспечивающего себя почти всем необходимым. Для экономики были также характерны хроническая скудость финансовых средств и материальных ресурсов, при том, что империя постоянно вела тяжелые войны, требующие колоссальных затрат. Естественно, что в этих условиях были неизбежны такие явления, как периодическое возникновение «брешей» в бюджете, нестабильный сбор налогов, жесткая необходимость иностранных заимствований, выпуск быстро обесценивающихся бумажных денег и переход к серебряному обращению1353. Все эти «вызовы времени» требовали от общественных сил страны недвусмысленных четких ответов. Попытки такого рода ответов имелись и у консерваторов. Как уже говорилось, рабство, согласно де Местру, естественным образом вытекает из порочности самой человеческой природы. Человек слишком зол, чтобы быть свободным. Если человека и необходимо освободить, то это должно быть сделано христианством. Именно христианство начало «беспрестанно трудиться над отменой рабства, в то время как никакая другая религия, никакой законодатель, никакой философ не осмеливались не только что-то предпринимать, но даже и мечтать об этом»1354. Иначе говоря, всякой социальной реформе должно предшествовать преобразование сознания. До де Местра мысль о том, что психологическое освобождение раба должно предшествовать освобождению политическому и социальному, отстаивал Ж.-Ж. Руссо1355. Особенность взглядов де Местра на проблему освобождения от крепостной зависимости русских крестьян состояла в том, что этот воинствующий католик крайне низко оценивал русское православие: «У русских нет прочной и надежной религии, которая могла бы в достаточной мере служить нравствен ной уздой для злой природы человека»1356. Но если религия не укоренена в народных массах, то тем самым резко возрастает роль рабства как фактора стабильности: «Рабство существует в России потому, что оно необходимо, и потому, что император не может править без рабства»1357. Поэтому в России освобождение крестьян не может, с его точки зрения, не сопровождаться особо сильным риском: «стоит только дать свободу тридцати шести миллионам человек как тут же вспыхнет всеобщий пожар, который пожрет Россию»1358. Если уж начинать освобождение России от рабства, то надо начинать не с крестьян, а с дворян: «Слава и сохранность империи гораздо в меньшей степени заключается в освобождении той части нации, которая еще находится в рабстве, чем в совершенствовании свободной ее части и в первую очередь дво- рянства»1359. Де Местр считал, что освобождение крестьян ни при каких условиях не должно совершиться сразу, одномоментно, «пусть оно будет бесконечно долгим, пока не останется ни одного крепостного»1360. «Все должно совершиться без шума и бедствий, ибо все великое совершается именно так. Тогда пусть государь содействует этому естественному движению (это его право и долг), но храни нас Бог от того, чтобы он сам вызывал это движение к жизни»1361. Представляется, что некоторые рекомендации де Местра имели принципиальное значение для понимания взглядов русских консерваторов на проблему крепостного права. Долгота и медленность процесса освобождения - то общее, что объединяло всех консерваторов, которые допускали отмену крепостной зависимости крестьян. Из русских консерваторов одним из первых сформулировал свою позицию по крестьянскому вопросу Г. Р. Державин. Он отрицательно оценил такую либеральную меру Александра I, как издание закона о вольных хлебопашцах 1803 г., поскольку считал, что от освобождения крестьян «в нынешнем состоянии народного просвещения не выйдет никакого блага государственного, а напротив того вред чернь об ратит свободу в своевольство и наделает много бед»1362. Державин утверждал, что «хотя по древним законам права владельцев на рабство крестьян нет, но политические виды, укрепив крестьян земле, тем самым ввели рабство в обычай. Обычай сей, утвержденный временем, соделался столько священным, чтобы прикоснуться к нему без вредных последствий великая потребна осторожность»1363. Державин также считал, что указ не вносит в законодательство ничего нового, так как и раньше крестьян отпускать не запрещалось: «Всем владельцам по манифесту 1775 года отпущать людей и крестьян своих позволено, а по указу царствующего государя 1801 году и снабжать отпущенных людей землями можно, следовательно, никакой нужды нет в новом законе. Румянцев (инициатор принятия указа «О свободных хлебопашцах.». - А. М.) может отпустить хотя всех своих людей и крестьян по тем указам (однако же он того ни тогда, ни после не сделал), а на всех особым указом растверживать о мнимой вольности и свободе простому, еще довольно непросвещенному народу опасно, и только такое учреждение наделает много шуму, а пользы никакой ни крестьянам, ни дворянам»1364. Кроме того, Державин полагал, что помещики в качестве выкупа будут требовать слишком много, а следовательно, крестьяне не смогут заплатить всю сумму сразу («раб за свою свободу будет обещать все, что от него ни потребуют, а помещик, лишаясь крестьян и с ними своего доходу или, лучше сказать, своего существования, захочет иметь такой капитал за сию свободу, чтоб не токмо, но и улучшить свое благосостояние» 1365), и в результате по поводу неустоек в платежах будут вестись тяжбы. При этом крестьяне окажутся в заведомо проигрышном положении, поскольку «правосудие в Российской империи большей частью в руках дворянства», а следовательно, «дворянин, судя дело своего собрата, будет осуждать сам себя; из того другого ничего не выйдет, как подготовленное беззаконие; будут обвиняемы крестьяне и обращены по этому указу в прежнее их крепостное состояние и тягчайшее рабство, потому что помещик за причиненные ему хлопоты и убытки будет мстить» 1366. Помимо всего прочего, крестьяне, получив свободу, перестанут нести повинности, и от этого будут страдать интересы государства: «крестьяне, продав взятую ими у помещиков землю, могут переселиться на другие земли в отдаленнейшие страны империи, где их сыскать скоро невозможно, или по своевольству своему и лености разбрестися, куды глаза глядят, чтоб только не ставить рекрут и не платить никакой повинности, в чем они единственно свободу свою »1367. Лучшей полиции, чем помещики, государству не найти, поскольку они являются наилучшими полицмейстерами в своих селениях: «Нижние земские суды или сельская полиция по пространству в империи мест жилых и мест пустых удержать их от разброду не могут без помещиков, которые суть наилучшие блюстители или полицеймейстеры за благочинием и устройством поселян в их селениях» 1368. Помещики заинтересованы, с точки зрения Державина, в процветании своих крестьян, поэтому именно они и должны заботиться о развитии крестьянских хозяйств: «Поправление крестьянского характера и состояния должно также отнести к попечению владельцев. Им известны их подданных качества, склонности, поведение, хозяйство без урядицы, имущество, недостатки и всякие потребности. Они могут в них злое исправлять, доброе поддерживать благоразумным наставлением, прилежным надзиранием, деятельным в нуждах пособием и должным взысканием»1369. Позиция Державина вызвала недовольство императора, который пригласил его на аудиенцию, во время которой Державин высказал ему все вышеприведенные доводы. За критику указа он получил выговор от императора. Между тем Державин не столько защищал крепостное право как нерушимый принцип, сколько считал вопрос об освобождении крестьян несвоевременным. В одном из вариантов своего завещания, на писанным им уже в отставке, Державин выражал желание, чтобы все его крепостные люди и крестьяне, на основании указа 1803 г., были обращены в вольные хлебопашцы. Впрочем, в окончательном варианте завещания этого пункта не оказалось, он завещал только отпустить на волю после своей смерти нескольких дворовых людей1370. Критически воспринял указ о вольных хлебопашцах и Ф. В. Ростопчин. В марте 1803 г. он писал П. Д. Цицианову: «Откуда взяли, что крестьянин, в состоянии бывший заплатить за себя деньги и купить участок земли, будет принадлежать к землепашеству? Разве так никто не знает, что все богатые мужики для того лишь выходить стараются из первобытного их состояния, чтоб поступать в купцы? И какая деревня может за себя заплатить должную цену? А порознь кто станет продавать уделы из дачи?»1371. Н. М. Карамзин в своей журнальной публицистике начала XIX в. разрабатывал патриархальную утопию, согласно которой помещик являлся отцом-покровителем крестьян, заботящимся об их нравственности и благосостоянии. Подобного рода отношения являются залогом процветания и зажиточности крестьян, если же крестьяне обретают волю, то наступает их разорение1372. Свои взгляды на крестьянский вопрос Карамзин наиболее полно выразил в статье «Письмо сельского жителя». В ней описывалась следующая ситуация. Молодой человек после службы и путешествия сделался господином поместья и решил быть благодетелем своих крестьян: «отдал им всю землю, довольствовался самым умеренным оброком, не хотел иметь в деревне ни управителя, ни прикащика, которые нередко бывают хуже самых худых господ, и с удовольствием искреннего человеколюбия написал к крестьянам: «Добрые земледельцы! Сами изберите себе начальника для порядка, живите мирно, будьте трудолюбивы и считайте меня своим верным заступником во всяком притеснении». В итоге утопист по приезде обнаружил «бедность, поля весьма худо обработанные, житницы пустые, хижины гниющие!»1373. Секрет же былого процветания оказался в том, что покойный отец рассказчика «смотрел не только за своими, но и за крестьянскими полями: хотел, чтобы и те и другие были хорошо обработаны - и в нашей деревне хлеб родился лучше, нежели во многих других; господин богател, и земледельцы не беднели. Воля, мною им данная, обратилась в величайшее зло: то есть в волю лениться и предаваться гнусному пороку пьянства». Даром полученную господскую землю крестьяне сдавали в аренду и брали по 5 рублей за десятину, хотя эта же земля могла приносить до 30 - 40 рублей, если ее самим обраба- тывать1374. Карамзин делает вывод, что крестьяне «ленивы от природы, от навыка, от незнания выгод трудолюбия». Более того, вольность не является панацеей от нищеты. «У нас много вольных крестьян, но лучше ли господских они обрабатывают землю? По большей части напротив. С некоторого времени хлебопашество во всех губерниях приходит в лучшее состояние: от чего же? От старания помещиков: плоды их экономии, их смотрения, наделяют изобилием рынки столиц»1375. Главный рецепт крестьянского процветания Карамзина - всесторонняя опека, жесткий патернализм и детальная, если не мелочная, регламентация со стороны помещика: «Я возобновил господскую пашню, сделался самым усердным экономом, начал входить во все подробности, наделил бедных всем нужным для хозяйства, объявил войну ленивым, но войну не кровопролитную; вместе с ними, на полях, встречал и провожал солнце; хотел, чтобы они и для себя так же старательно трудились, вовремя пахали и сеяли; требовал от них строгого отчета и в нерабочих днях; перестроил деревню самым удобнейшим образом; ввел по возможности опрятность, чистоту в их избах, не столько приятную для глаз, сколько нужную для сохранения жизни и здоровья»1376. Карамзин заключал: «Для истинного благополучия земледельцев наших желаю единственно того, чтобы они имели добрых господ и средство просвещения, которое одно, одно сделает все хорошее возможным»1377. Что имел в виду Карамзин под просвещением? Элементарную грамотность и религиозное воспитание: «Я в нынешнюю зиму по собственному движению завел у себя школу для крестьянских детей, с намерением учить их не только грамоте, но и правилам сельской морали, и на досуге сочинил катехизис, самый простой и незатейливый, в котором объясняются должности поселянина, необходимые для его счастия. Умный священник деревни нашей был в этом деле моим критиком, советником и помощником»1378. Распространению веры для крестьян Карамзин придавал исключительное значение: «Крестьяне мои уважают и любят священника, как отца, и сделались при нем гораздо набожнее. Я со своей стороны помогаю сему счастливому их расположению усердным примером своим и всякое воскресенье являюсь в церкви. Человек с умом образованным имеет тысячу побуждений быть добрым»1379. В статье «О новом образовании народного просвещения в России» (1803 г.) Карамзин повторяет мысль о необходимости не только научить крестьян чтению и письму, но и преподать «начальное основание морали», изложенной в «нравственном катехизисе» для приходских училищ. «Всего же более ответствует за успех то, что мудрое наше правительство соединяет уважаемый народом сан духовных пастырей с должностью сельских учителей»1380. Для Карамзина положительным героем крестьянской жизни выступал зажиточный крестьянин, т.е. крестьянин трудолюбивый, заботливо обрабатывающий землю. В дискурсе Карамзина трудолюбие, по наблюдению Р. Б. Казакова, «помогает крестьянину, то есть «рабу» по своему социальному статусу, встать вровень с представителями других сословий, пользуясь одинаковым доверием и неся одинаковую ответственность за сделанное»1381. Самым серьезным злом, мешающим крестьянам достичь процветания, Карамзин считал пьянство: «Они все мог ли бы разбогатеть, если бы гибельная страсть к вину не разоряла многих, страсть, которая в России, особливо вокруг Москвы, делает, по крайней мере, столько же зла, как в Северной Америке между дикими народами»1382. Богатейшими из подмосковных крестьян являются старообрядцы: «они не пьянствуют!»1383. Выход из нищеты и невежества для крепостных крестьян Карамзин видел в просвещении вместе с другими сословиями. Еще в 1793 г. он мечтал о некой малоосуществимой даже в куда более позднее время идилии: «Просвещенный земледелец! Быть просвещенным есть быть здравомыслящим, не ученым, не полиглотом, не педантом. Я поставлю в пример многих швейцарских, английских и немецких поселян, которые пашут землю и собирают библиотеки; пашут землю и читают Гомера и живут так чисто, так хорошо, что музам и грациям не стыдно посещать их»1384. Р. Б. Казаков следующим образом воссоздает схему рассуждений Карамзина: «зажиточный (то есть работящий и трезвый крестьянин) благоденствует при добром попечении своего хозяина, освобождение же от этой зависимости приведет только к падению нравов и - в конечном счете - к падению благосостояния крестьян и дворян, а значит - самого государства»1385. В начале XIX в. среди помещиков Центральной России возникла мода на «англинских фармеров», на современные по тому времени земледельческую технику и технологии. Однако мода на эксперимент быстро прошла, и вскоре земельные собственники «возвратились на старый, но проверенный путь - к усилению эксплуатации крестьян»1386. Осмысление итогов этого «эксперимента» дало серьезный толчок русской консервативной мысли. В порядке «самокритики» Ф. В. Ростопчин (в 18031806 гг. он также увлекся опытом английского земледелия) опубликовал довольно объемистую брошюру «Плуг и соха», в которой были изложены представления о способах ведения сельского хозяйства в России и о возможности применения в русских условиях западноевропейской сельскохозяйственной агрокультуры. Ростопчин сурово осуждал некоторых помещиков за стремление ввести в своих поместьях модные нововведения: то, что «соделалось в других землях веками и от нужды, мы хотим посреди изобилия у себя завести за год по склонности к новостям, и в подражание чужестранным, по множеству перемен в одежде, в строении, в воспитании, даже и в образе мыслей»1387. «Русские англичане» полагали, что эксперимент должен был привести к товарному изобилию и обогащению как их самих, так и крестьян, через «удобрение полей, содержание большого скотоводства, превосходные семена, обширные поля, превращенные в огороды»1388. Однако действительность оказалась иной. Помещики, втянувшиеся в эксперимент, столкнулись с рядом непредвиденных трудностей. Таковыми оказались прежде всего непомерно большие затраты на обзаведение хозяйством нового типа1389. По подсчетам Ростопчина, рентабельность даже образцовых хозяйств была крайне невелика: «едва получают два процента на сто за сию модную перемену Сохи на Плуг»1390. Английское зерно быстро утрачивало свои свойства в русских климатических условиях: «Превосходство семян иностранных есть заманка от сильного жара, короткого лета и скороспелости, через два посева делаются зерном не крупней наших»1391. Ростопчин считал, что «самая большая ферма не что иное, как большой огород»1392. Размеры земельных участков в России чрезвычайно велики в сравнении с площадями английских ферм, что также порождает определенные трудности с их обработкой: «В Англии отделение земли, называемое фермою, очень велико, когда в 50 десятин, а многие есть и в 10. Как возможно все оное число успеть обработать, посеять, убрать и свозить? Любовники Англинского земледелия забывают всег да одно, что у нас и Соха действует с конца Апреля до конца Августа»1393. Немаловажное значение имел и «кадровый вопрос», который на практике оказался еще одним непреодолимым препятствием для успешного развития эксперимента: «При Анг- линском земледелии должно непременно иметь Англичанина и для смотрения. Сколь не трудно сыскать способных, знающих свое дело, не ветреных, деятельных и не падких на деньги; но полагая и сие возможным, всякое заведение сего рода не пойдет в ход, если Господин сам не станет жить в том месте по крайней мере семь месяцев в году, дабы охранить иностранцев от насмешек, от происков, от хитростей, а иногда и от побоев. Но со всем тем первые два года пользы ждать не можно, потому что смотрители, не зная языка, не в состоянии ни толковать, ни приказывать порядочно; а когда они начнут хорошо говорить по Руски, работники привыкнут к новой пашне, поля начнут приходить в порядок: тогда-то, заведший Англинскую пашню, сделается совершенно сам из Господина прикащиком Англин- ского своего фармера и должен будет непременно решиться или ему угождать, или спустя видеть разрушение целого заведения с потерею времени и знатной суммы денег»1394. Словом, приглашение иностранных специалистов порождало, с точки зрения Ростопчина, массу неразрешимых проблем. Ф. В. Ростопчин весьма рельефно сформулировал ряд признаков, которые отличали русского крепостного и государственного крестьянина от западноевропейского фермера: «Фармер в Англии не что иное, как содержатель некоторой части земли, кою он нанимает, обрабатывает, и тем содержит себя и всю семью. Следственно, фармер не есть крестьянин, а временный хозяин участка земли. Русской же мужик имеет казенной собственную землю, а помещичий определенную, с коей они платят повинности и достают себе содержание, обрабатывая все своею семьею»1395. Положение крепостного крестьянина имело, с точки зрения Ростопчина, целый ряд непреходящих достоинств. Так, он утверждал, что «Россия еще не знает, что такое настоящий голод; а под сим названием разумеет иногда неурожай в некоторых губерниях, где в недородной год поселяна семь месяцов нуждаются продовольствием, но отнюдь не гибнут от голоду; ибо Правительство и помещики всегда поспевают на помощь к страждущим»1396, и уверял, что крепостной крестьянин почти идеально защищен от разного рода невзгод благодаря постоянному попечению со стороны помещиков и общинной взаимопомощи. Если же в России нищета и существовала, то исключительно в силу порочности человеческой натуры: «в Англии множество людей без пропитания у нас же во всяком крестьянском доме есть скот, птица, овощ и хлеб, в коем от старшего в семье до малого ребенка всякой имеет равное участие. Если в казенном селении обедняет мужик, то ему помогают миром. Помещичий же столь уверен в помощи барской, что многие ленятся от сего работать на себя, а чаще, пропив хлеб, идут на господский двор просить оного. В таком случае и во всех тех, где крестьянин имеет нужду в помощи, он всегда оную находит, и помещики точно делаются для них отцами, большая часть по человечеству, некоторая по ращету; но из сего равно выходит то, что с голоду у нас люди не мрут»1397. Ф. В. Ростопчин даже посчитал нужным привести аргументы в защиту черных изб и черного хлеба как исконных атрибутов русской крестьянской жизни: «Иностранные маратели бумаг с ужасом кричат 200 лет в один голос, что народ наш живет в черных избах и ест черной хлеб; а того ни один еще не заметил, сколь нужно топить избу в зимнее время, что дым чистит воздух, истребляя испарения; что наши солдаты в походах, где они имели белой пшеничной хлеб, иногда приходили просить у начальников черного ржаного»1398. Главный довод Ростопчина против введения западноевропейских новшеств заключался в том, что они, по сути, отторгались всей системой крепостного хозяйства. Так, сложившаяся структура крайне низких цен на сельскохозяйственную продукцию и ее повсеместный избыток в крестьянской стране сами по себе исключали широкое внедрение фермерского хозяйства, делали его ненужной и дорогой помещичьей забавой: «Ежегодный ее (России. - А. М.) хлебный урожай достаточен не только на собственное продовольствие, но и на содержание других земель в половине почти России ржи, овсу, ячменю и сену нет совсем цены. Рожь сеется для собственного продовольствия, овес для своих лошадей, сено косится сколько нужно для скота, ячмень для птиц, свиней и для дурного к празднику пива»1399. В этих условиях, если и имело смысл заводить фермерское хозяйство, то исключительно вблизи столиц, для удобства их снабжения овощами, да и то со значительными оговорками: «два или три подобных Англинских заведений унизят на овощь до того цену, что не будет хозяину никакой прибыли»1400. На более же далеком от столиц расстоянии подобные хозяйства будут не просто нерентабельными, но и разорительными для помещиков и крайне обременительными для крепостных крестьян, резко увеличивая уровень их эксплуатации: «Что там делать с дятлиной (клевером. - А. М.), где изобильно сена с овощами, коих никто не купит, и с большим урожаем, коего убрать некогда и продать негде? На что искать излишнего при большом изобилии? Какая надобность сеять хлеб для птиц, для мышей и чтоб он гнил в поле? Какой ращет в издержках, когда на хлеб и на мясо нет цен? Можно ли, не показав крестьянину очевидной пользы, решить его переменить вдруг образ его жизни и работу? Когда у него земля без удобрения родит во многих местах в 10 раз, и он выработывает в 24 дни годовое свое содержание: на что и так трудную крестьянскую работу обращать в Египетскую? Какая нужда переображать Руского пахаря в Англинские и делать новое прибавление к Овидие- вым превращениям?»1401. Ф. В. Ростопчин, будучи для своего времени вполне эффективным хозяином, отмечал, что однозначно положительным в русских условиях может быть внедрение лишь некоторых западноевропейских сельскохозяйственных орудий, например молотилки и плуга1402. В целом же, по мнению Ростопчина, западноевропейские новшества были скорее вредны, чем полез ны, и являлись легкомысленной модой русских помещиков, которую он поместил «в число забав, свойственных богатству и роскоши, потому что от нее не более пользы, чем от роговой музыки, Англинского сада, скаковых лошадей, коллонад с фронтонами, псовой охоты и крепостного театра»1403. Надо полагать, что подобные оценки были в той или иной мере убедительны для сознания значительной части консервативно настроенных помещиков вплоть до 1861 г. Факторы, которые их обусловили: относительная дешевизна сельскохозяйственной продукции в крестьянской стране, распространенность натурального хозяйства, узость внутреннего рынка, - сохранялись очень длительное время. Фактически Ростопчин одним из первых заговорил о русской самобытности с точки зрения хозяйственного развития, настаивая на том, что русское сельское хозяйство должно развиваться с учетом геоклиматических и исторических особенностей России. В 1811 г. консерваторы получили весомый повод уточнить и публично высказать свои представления по крестьянскому вопросу. В этом году была опубликована работа польского графа В. Стройновского «О условиях помещиков с крестьянами», которая вышла на русском языке. В ней он предлагал произвести личное безземельное освобождение крестьян на основе добровольных договоров по взаимному согласию обеих сторон с соблюдением интересов государства, землевладельцев и крес- тьян1404. Это было первое публичное обращение к проблеме крепостничества. Книга вызвала острую реакцию, тем более год ее выхода в свет был предвоенным, Стройновский был поляком, а поляки были союзниками Наполеона. Откликом на книгу Стройновского в консервативном стане были «Замечания» на эту работу Ростопчина. Во многом повторив, а в чем-то и дополнив свои соображения о «благоденствии» русских крепостных крестьян под «отеческой» властью помещиков, высказанные в «Плуге и сохе», Ростопчин ввел в свою новую работу философскую аргументацию, направленную в защиту крепостного права, построенного на «принципе несвободы». Главной мишенью критики Ростопчина стала «вольность» или «свобода», которые он определял как «лестное, но не естественное для человека состояние, ибо жизнь наша есть беспрестанная зависимость от всего»1405. Вольность приводит к самовольству, непослушанию и восстанию против власти. Свобода «есть слово, пленяющее наши чувства обещанием независимости, и столько же опасно для человека и для общества, как прекрасные на взгляд плоды, содержащие в себе жестокий яд»1406. Ф. В. Ростопчин доказывал, что крепостное право в России сложилось исторически, что русские цари вынуждены были ликвидировать крестьянскую вольность, т.е. право переходить от одного хозяина к другому, поскольку «вольность обращалась в своевольство, производила расстройство имуществ помещичьих и разорение самих крестьян вред ее - истина, доказанная опытами»1407. Крепостной крестьянин, по словам Ростопчина, «всё имеет, пользуется собственностью, оставляет ее своим детям и располагает имением по своей воле». На вопрос о возможности помещичьего произвола в отношении личности и собственности крестьянина Ростопчин отвечал следующим образом: «Сим превращениям препятствует человеколюбие, рассудок и закон; ибо разорять крестьянина есть самый верный способ разорить себя». Кроме того, Ростопчин указывал на екатерининское законодательство, согласно которому губернаторы получили право «отнимать власть у бесчеловечных помещиков, отдавая их имение в правление Дворянской Опеки»1408. Число жестоких помещиков в России поэтому крайне мало. Тезис об эффективности свободного труда, составляющий главную идею труда Стройновского, «опровергался» Ростопчиным весьма своеобразно. Он утверждал, что «земледелие воль- ностию крестьян в России процвести не может, потому что Русской крестьянин не любит хлебопашества и пренебрегает своим состоянием, не видя в нем для себя пользы». Даже свободные государственные крестьяне, по утверждению Ростопчина, «едва имеют хлеб на пропитание от лени и дурного порядка в обрабатывании полей, истощая их безрассудно». Поэтому свободный труд в России неэффективен. В итоге Ростопчин фактически пришел к апологии крепостного подневольного труда: «Крестьянин к обработыванию земли и к приуготовлению чистого и хорошего хлеба должен быть доведен принуждением»1409. По мнению Ростопчина, безземельное освобождение крестьян будет иметь многочисленные негативные последствия. Крестьяне захотят заниматься ремеслами и станут покидать свои хозяйства и семьи. Вдовые и бедные крестьяне останутся неженатыми, лишившись попечения помещиков. Все заведения, фабрики и заводы остановятся за отсутствием рабочей силы и не имея возможности платить запрашиваемую работниками плату. Разорятся винные заводы, которые все почти помещичьи, что лишит казну существенного дохода. Нарушатся и сборы подушной подати. Дворовые люди, ничего не умеющие делать, будут обречены на голодную смерть. Суды, состоящие из помещиков, в случае конфликтов между крестьянами и помещиками, будут решать дела в пользу помещиков. При этом Ростопчин довольно точно предугадал социальные последствия крестьянского освобождения, утверждая, что крестьяне скоро впадут в новое рабство: «У них найдутся богатые мужики, которые неприметным образом сделаются новыми помещиками, и станут заставлять работать бедных, давая им взаймы деньги и выговаривая, вместо процентов, работу, чем совершенно их закабалят»1410. Этапным произведением русской консервативной мысли этого периода, в котором разрабатывался крестьянский вопрос, была записка «О древней и новой России» Н. М. Карамзина. Значение этого произведения особо подчеркнул в своем исследовании об аграрном вопросе в России С. А. Козлов: «Николай I старался на практике осуществить основные положения системы, рекомендованной в записке «О древней и новой России» его домашним наставником Н. М. Карамзиным»1411. В записке в наиболее концентрированной форме были выражены взгляды Карамзина по крестьянскому вопросу. Н. М. Карамзин исходил из того, что отмена крепостного права в момент написания записки была невозможна. Эта позиция подкреплялась аргументами правового, экономического и морального характера, которые Карамзин едва ли не буквально заимствовал у Ростопчина. Исторически возникшее на Руси крепостное право представляло, по его мнению, «гордиев узел», ибо только «одни вольные, Годуновым укрепленные за господами, земледельцы могут, по справедливости, требовать прежней свободы», но выяснить, кто из них происходил от холопов, а кто от вольных, было невозможно. В плане исторической доказательности подобная аргументация Карамзина, естественно, была более подробной, нежели у Ростопчина, но логика, по сути, была одной и той же: крестьян невозможно освободить сразу, поскольку в силу различных исторических обстоятельств они являются собственностью своих владельцев. В своих рассуждениях Карамзин исходил только из возможности безземельного варианта освобождения крестьян: земля - «в чем не может быть и спора - есть собственность дворян- ская»1412. Как и почти все русские консерваторы той поры, Карамзин сосредоточился исключительно на просчитывании негативных последствий отмены крепостного права. И в этом случае аргументация Карамзина повторяла ростопчинскую. Так, он утверждал, что свобода принесет крестьянам значительное увеличение эксплуатации, поскольку «корыстолюбивые владельцы захотят взять с них все возможное для сил физических». Из-за полученной свободы передвижения сократятся налоговые поступления в бюджет государства: «Буде крестьянин ныне здесь, а завтра там, казна не потерпит ли убытка в сборе подушных денег и других податей?» «Не останутся ли многие поля не обработанными, многие житницы пустыми?». Упразднение вотчинной власти помещиков приведет к тому, что «крестьяне начнут ссориться между собой и судиться в городе станут пьянствовать, злодействовать»1413. Н. М. Карамзин, похоже, вообще сомневается в целесообразности наделения крестьян свободой: император «желает сделать земледельцев счастливее свободою; но ежели сия свобода вредна для государства? И будут ли земледельцы счастливее, освобожденные от власти господской, но преданные в жертву их собственным порокам, откупщикам и судьям бес совестным?»1414. Положение лично свободных государственных крестьян может быть и хуже крепостных: «Нет сомнения, что крестьяне благоразумного помещика, который довольствуется умеренным оброком или десятиною пашни на тягло, счастливее казенных, имея в нем бдительного попечителя и заступни- ка»1415. Скептически оценивает Карамзин и уже действующий указ о вольных хлебопашцах: «Не осуждаю Александрова закона, дающего право селениям откупаться от господ с их согласия, но многие ли столь богаты, многие ли захотят отдать последнее за вольность? Крестьяне человеколюбивых владельцев довольны своею участью; крестьяне худых - бедны: то и другое мешает успеху сего закона»1416. В целом крестьянство, по мнению Карамзина, морально не готово к освобождению: «Для твердости бытия государственного безопаснее поработить людей, нежели не дать им вовремя свободу, для которой надобно готовить человека исправлением нравственным, а система наших винных откупов и страшные успехи пьянства служат ли к тому спасительным приготовлением»1417. Идея о «нравственном исправлении», безусловно, отличала фразеологию Карамзина от ростопчинской, и, как представляется, именно она впоследствии была развита А. С. Стурдзой и С. С. Уваровым в их представлениях о решении крестьянского вопроса. С точки зрения Карамзина, русские крестьяне «благоденствуют» под властью «добродетельных» помещиков: «Нет сомнения, что крестьяне благоразумного помещика, который довольствуется умеренным оброком или десятиною пашни на тягло, счастливее казенных, имея в нем бдительного попечителя и заступника»1418. Карамзин был солидарен с позицией Ростопчина, считавшего, что проблема пресечения произвола помещиков уже была в основном решена в России при Екатерине Великой: «Не лучше ли под рукою взять меры для обуздания господ жестоких?»1419. Кроме того, дворянство, располагая вотчинною властью, выполняет полицейские функции, и госу дарству некем его заменить: «Теперь дворяне, рассеянные по всему государству, содействуют монарху в хранении тишины и благоустройства: отняв у них сию власть блюстительную, он, как Атлас, возьмет себе Россию на рамена. Удержит ли? Падение страшно»1420. Вся система аргументации Карамзина указывает на то, что он предполагал возможность процветания крестьян в крепостном состоянии при соблюдении определенных условий: трудолюбия, отвращения к пьянству, просвещения, помощи со стороны помещиков1421. Позиция Карамзина однозначно свидетельствует о том, что он не был и против практики купли-продажи людей. «Слыхали мы о дворянах-извергах, которые торговали людьми бесчеловечно: купив деревню, выбирали крестьян, годных в солдаты, и продавали их порознь. Положим, что такие звери были в наши времена: надлежало бы грозным указом запретить сей промысл и сказать, что имение дворян, столь недостойных, будет отдаваемо в опеку. Губернаторы могли бы наблюдать за исполнением. Вместо сего запрещают продажу и куплю рекрут. Дотоле лучшие земледельцы охотно трудились 10-20 лет, чтобы скопить 700 или 800 рублей на покупку рекрута и тем сохранить целость семьи своей; ныне отнято от них сильнейшее побуждение благодетельного трудолюбия, промышленности, жизни трезвой. На что богатство родителю, когда оно не спасет любезного его сына? Чем теперь владелец мелкопоместный, коему нет очереди рекрутской, устрашит крестьян распутных? Палкою? Изнурительным трудом? Не полезнее ли им страшиться палки в роте?»1422. Позиция Карамзина оставалась неизменной и в более позднее время. В письме от 30 октября 1818 г. П. А. Вяземскому, горячему стороннику освобождения крестьян, Карамзин писал: «Желаю знать, каким образом вы намерены через или в 10 лет сделать ваших крестьян свободными, научите меня: я готов следовать хорошему примеру, если овцы будут целы и волки сыты»1423. Категорическим противником освобождения крестьян был правый масон И. А. Поздеев. Если крестьян освободить, то они не захотят более заниматься тяжелейшей «потовой работой», что приведет к разрушению всех сословий, всеобщей продажности и ослаблению государства, считал он1424. По его глубокому убеждению, «крестьяне тогда благополучны, когда они имеют правилом в поте лица приготовлять их хлеб для себя и других, говорю: для других, принуждены будучи, а без принуждения кто захочет добровольно ворочать камни? Ибо хлебопа- шественное дело таково же трудно, а легче всего торговать, умничать, воевать, грабить под видом правды и пользы народной. А если бы попустить всякому чаять, что он может доходить до всяких государственных чинов и состояний, то это вливать в них желание быть своим состоянием недовольными и желать перейти в другое; то такая позволимость станет мучить умы и желания людей, кои должны каждый оставаться в своей сфере и в ней усовершенствоваться, ибо вся наша жизнь весьма невелика; то довольно и в своей сфере отличиться, быть почтенным, уваженным, любимым и оставить благие примеры честных нравов и деяниев своим потомкам»1425. Убежденным сторонником незыблемости крепостного права традиционно считают, и это справедливо, А. С. Шишкова. В составленном им проекте манифеста от 30 августа 1814 г. он писал по поводу ожиданий свободы крепостными крестьянами: «Крестьяне, верный наш народ, да получит мзду свою от Бога»1426. А. С. Шишков был искренне убежден, что крепостные отношения являются разумной и оптимальной формой социальных отношений, в которых помещики выступают отцами-благодете- лями для своих детей - крестьян. В проекте манифеста он утверждал от имени самодержца: «Мы уверены, что забота наша о их (помещичьих крестьян. - А. М.) благосостоянии предуп- редится попечением о них господ их. Существующая издавна между ими, на обоюдной пользе основанная, русским нравом и добродетелем свойственная связь, прежде и ныне многими опытами взаимного их друг к другу усердия и общей к отечест ву любви ознаменованная, не оставляет в нас не малого сомнения, что, с одной стороны, помещики отеческою о них, яко о чадах своих, заботою, а с другой - они, яко усердные домочадцы, исполнением сыновней обязанности и долга, приведут себя в то счастливое состояние, в каком процветают добронравные и благополучные семейства»1427. Именно эта часть текста вынудила Александра I категорически заявить: «Я не могу подписать того, что противно моей совести, и с чем я не мало не согласен». Либерального самодержца возмутила фраза, характеризовавшая отношения между крепостными крестьянами и помещиками как основанные «на обоюдной пользе». В своих позднейших записках Шишков писал, что исходил в своих рассуждениях из того, что «всякая связь между людьми, из которых одни повелевают, а другие повинуются, на сем токмо основании нравственна и благотворна; что самая вера и законы предписывают сие правило, и что помещики, не наблюдающие оного, лишаются власти управлять своими подчиненными»1428. Характерно, что Шишков объяснял негативную реакцию императора на этот пассаж тлетворным французским влиянием: «Сие несчастное государя предубеждение против крепостного в России права, против дворянства и против всего прежнего устройства и порядка внушено в него было находившемся при нем французом Лагарпом и другими окружавшими его молодыми людьми, воспитанникам французов, отвращавшим глаза и сердце свое от одежды, от языка, от нравов и, словом, от всего русского»1429. В октябре 1820 г. Шишков резко выступил против проекта закона о пресечении продажи дворовых людей и крестьян порознь и без земли, представленного комиссией составления законов1430. В своих возражениях на этот законопроект Шишков заявлял, что «данное в России над людьми право не есть ни беспредельное, ни насильственное, но огражденное законами, требующими, чтоб помещик сочетавал пользу свою с пользою своих подвластных, и купно с государственным благом, на блюдая между ими, как отец между детьми, благосостояние, порядок и устройство, в противном случае законы приемлют на него жалобы, отнимают от него власть и его самого наказу- ют»1431. Иначе говоря, если помещики и допускают какие-либо злоупотребления против крестьян, то и наказывать их нужно за эти злоупотребления, но не ставить под сомнение сам принцип крепостного права. Ослабление власти помещика над крестьянами может привести к самым тяжелым последствиям: «Народ есть река, текущая мирно в брегах своих; но умножь в ней воду, она выступит из пределов, и ничто не удержит ея свирепства. Благоденствие народа состоит в обузданности и повиновении. Божественное писание говорит: «Повинуйтесь властям, начало премудрости страх Господень»1432. Именно незыблемость крепостного права, по мысли Шишкова, является залогом стабильности и безопасности Российской империи, в отличие от сотрясаемых революциями и войнами стран Западной Европы: «В то время, когда мы слышим и видим, что почти все европейские державы вокруг нас метутся и волнуются, наше благословенное отечество пребыло всегда и пребудет спокойно. Единодушный гром на восставшего врага, далеко простертые победы и внутренняя, среди неустройств Европы тишина не показывают ли, что оно больше благополучно, больше благоденствует, нежели все другие народы? Не есть ли это признак добродушия и не зараженной еще ни чем чистоты нравов? На что ж перемены в законах, перемены в обычаях, перемены в образе мыслей? Мы явно видим над собой благодать Божию. Десница Вышнего хранит нас. Чего нам лучшего желать?»1433. Поэтому всякое публичное обсуждение возможности отмены крепостного права может привести и приводит к вредоносным последствиям: «во многих местах крестьяне отлагались от повиновения своим помещикам, и тогда посылались воинские отряды для усмирения их. Отселе происходило, что, с одной стороны, слухами и разными внушениями поощрялись они к возставанию против господ, а с другой - обуздывались силой оружия, наказаниями и ссылкой в Сибирь. Таким образом, новомыслие, вступаясь за человечество, отягощало оное бедствиями и обагряло кровью!»1434. Единственным проектом освобождения крестьян, созданным представителем консервативного лагеря, был известный проект А. А. Аракчеева 1818 г. Согласно этому проекту, «меры к уничтожению крепостного состояния людей в России единственно могли заключаться в приобретении и покупкою помещичьих крестьян и дворовых людей в казну, по добровольному на то помещиков согласию»1435. Для этого Аракчеев предлагал учредить постоянную комиссию, которая бы производила покупку или «по добровольно-условленным ценам с помещиками, если бы пожелали они продать имения свои в полном их составе, без отделения излишних земель и разных угодий в свою пользу», или «на особых правилах, постановленных для приобретения крестьян с некоторым только количеством земли и угодий, к продаваемым имениям принадлежащих»1436. Ценность имений должна определяться по количеству получаемого с крестьян оброка, «долженствовавшего представлять капитал, приносящий 5 процентов; так, например, оброчное имение, дающее 1000 руб. дохода, должно было цениться в 20 тыс. рублей и т.д.»1437. В распоряжение комиссии ежегодно должно было поступать 5 миллионов рублей. Аракчеев предполагал, что средства эти могли быть получены от откупов, кроме того, «в случае непредвидимых затруднений со стороны Министерства Финансов предполагалось выпускать ежегодно по 10 000 билетов Государственного Казначейства, ценностию в 500 руб. каждый. Билеты сии, со времени выдачи их Комис- сиею продавцу имения, долженствовали приносить ему по 5 % и между тем ходить в оборотах как наличные деньги»1438. Таким образом, помещики могли освободиться от долгов и получить капитал. Общие принципы проекта были просты, но хорошо продуманы и практичны, и это было не случайно, поскольку Аракчеев был одним из самых эффективных помещиков Рос сии1439. Кроме того, подобного рода проект показывает, что при определенных условиях консерваторы вполне могли выдвигать проекты, которые трудно интерпретировать как защищавшие своекорыстные дворянские сословные интересы. В консервативном дискурсе того времени часто можно было встретить своего рода апологию земледелия и связанного с ним образа жизни и, наоборот, зафиксировать своеобразные традиционалистские фобии в отношении промышленного развития. К примеру, одно время А. С. Стурдза отвергал развитие мануфактур по нравственным соображениям и опасению за политическую стабильность страны. В 30-е гг. XIX в. он развил целую теорию превосходства сельского образа жизни над городским. По его мнению, промышленность, торговля и города не имели, в отличие от земледелия, «постоянного, спасительного влияния на судьбу, характер и нравственное развитие человечества»1440. Напротив, «земледельческая гражданственность» доминировала над «искусственным бытием, доставляемым одною торговлею»1441. Государства, основанные на земледелии, были, с его точки зрения, долговечнее и прочнее прочих, поскольку на земледелии «утверждается самобытность народов», а торговля и промышленность «могут занять в быту общественном не первое, но второе, подчиненное и, следовательно, условное лишь место»1442. В огромной степени зависящий от климата и погоды, земледелец ближе к Богу, он чувствует над собою «десницу Всевышнего», учится смирению, «страху Божию, покорности, младенческой вере и сыновнему упованию»1443. Земледелец - естественный патриот: «В народах, обреченных землепашеству, любовь к отечеству неискоренима»1444. Россия же, с точки зрения Стурд- зы, была одной из тех стран, которые, будучи преимущественно земледельческими, «приняли на сцене мира венец первенства нравственного, не подверженного быстрому увяданию и упад ку, постигающему Коммерческие Государства»1445. Стурдза считал, что промышленность и торговля необходимы там, где земледелие не может прокормить население, только в этом случае «верховная власть, соображая обстоятельства времени и места, должна прибегнуть к заведению мануфактур, к усилению мореплавания или к правильной, зрело обдуманной системе повременных переселений»1446. Подобного рода взгляды сходны с идеями физиократов, но это лишь внешнее сходство. Для физиократов земледелие является лишь ориентированным на рынок занятием. Для Стурдзы и других консерваторов само существование деревенского уклада имело самодостаточное значение и органично вписывалось в систему консервативного образа мыслей и стиля жизни. Антикапиталистические мотивы превосходства крестьянского, земледельческого, деревенского образа жизни над торгово-промышленным, городским, вплоть до отрицания последнего, вообще говоря, довольно характерные для русского консерватизма, были впервые в столь отчетливой и яркой форме сформулированы именно Стурдзой. Если подытожить представления ранних консерваторов по крестьянскому вопросу, то можно весьма условно выделить несколько позиций. Большая часть консерваторов категорически выступала против отмены крепостного права, мотивируя это тем, что крепостное право представляет собой органически сложившуюся в течение длительного времени часть самодержавной государственности и уклада народной жизни. Оно является, по сути, формой патриархальной семьи, где помещики играют роль добрых и попечительных родителей, а крестьяне, соответственно, послушных и благодарных детей. Помещики не заинтересованы в разорении крестьян, напротив, условие процветания помещиков - благополучие его крестьян. Вообще, русские консерваторы преуспели не в позитивных программах, а в своих объяснениях, почему крестьян в настоящий момент нельзя освобождать, а также в своих оценках негативных последствий освобождения, если оно всё же произойдет. Более сложные представления по крестьянскому вопросу были у консерваторов, которые при становлении своих взглядов прошли известную школу либерального мышления (Н. М. Карамзин). Как правило, они не отрицали того, что крепостное право является социально-экономическим и моральным злом, которое в перспективе должно было постепенно исчезнуть из русской жизни. Однако в тогдашней ситуации они предлагали воздержаться от каких-либо серьезных изменений, поскольку отмена крепостного права должна была привести к обнищанию как крестьянства, так и дворянства и в конечном счете к социальной революции. С их точки зрения, была необходима масштабная программа просвещения крестьянства, которая явилась бы необходимым условием подготовки отмены крепостного права. Перспектива освобождения «непросвещенного» народа, лишенного основ правового сознания и уважения к чужой собственности, пугала консерваторов. Его необходимо было подготовить к освобождению через создание соответствующей системы образования, которая сделала бы крепостных прежде всего законопослушными и просвещенными гражданами. Впрочем, именно эта часть программы консерваторов, реализация которой могла бы способствовать смягчению социальных противоречий и уменьшению «издержек» Великой реформы, не была осуществлена правительством вплоть до начала масштабных преобразований. В целом же можно констатировать, что воззрения русских консерваторов на крестьянский вопрос зачастую были более умеренными и примитивными, чем у правительственных кругов, при Николае I взявших курс на подготовку отмены крепостного права путем частных мер (имеется в виду реформа государственной деревни, указ об «обязанных» крестьянах и т.д.).

КОНСЕРВАТОРЫ, ЛИБЕРАЛЫ И РАДИКАЛЫ ВТОРОЙ ЧЕТВЕРТИ XIX в.

Поражение декабристов и усиление полицейско-репрессивной политики правительства не привели к спаду общественного движения. Напротив, оно еще более оживилось. Центрами развития общественной мысли стали различные петербургские и московские салоны (домашние собрания единомышленников), кружки офицеров и чиновников, высшие учебные заведения (в первую очередь, Московский университет), литературные журналы: "Москвитянин", "Вестник Европы", "Отечественные записки", "Современник" и другие. В общественном движении второй четверти XIX в. началось размежевание трех идейных направлений: радикального, либерального и консервативного. В отличие от предыдущего периода активизировалась деятельность консерваторов, защищавших существовавший в России строй.

Консервативное направление. Консерватизм в России опирался на теории, доказывавшие незыблемость самодержавия и крепостного права. Идея необходимости самодержавия как своеобразной и издревле присущей России формы политической власти своими корнями уходит в период укрепления Русского государства. Она развивалась и совершенствовалась в течение XVIII-XIX вв., приспосабливаясь к новым общественно-политическим условиям. Особое звучание для России эта идея приобрела после того, как в Западной Европе было покончено с абсолютизмом. В начале XIX в. Н.М. Карамзин писал о необходимости сохранения мудрого самодержавия, которое, по его мнению, "основало и воскресило Россию". Выступление декабристов активизировало консервативную общественную мысль.

Для идеологического обоснования самодержавия министр народного просвещения граф С.С. Уваров создал теорию официальной народности. Она была основана на трех принципах: самодержавие, православие, народность. В этой теории преломились просветительские идеи о единении, добровольном союзе государя и народа, об отсутствии противоположных классов в русском обществе. Своеобразие заключалось в признании самодержавия как единственно возможной формы правления в России. Крепостное право рассматривалось как благо для народа и государства. Православие понималось как присущая русскому народу глубокая религиозность и приверженность ортодоксальному христианству. Из этих постулатов делался вывод о невозможности и- ненужности коренных социальных изменений в России, о необходимости укрепления самодержавия и крепостного права.

Эти идеи развивались журналистами Ф.В. Булгариным и Н.И. Гречем, профессорами Московского университета М.П. Погодиным и С.П. Шевыревым. Теория официальной народности не только пропагандировалась через прессу, но и широко внедрялась в систему просвещения и образования.

Теория официальной народности вызвала резкую критику не только радикально настроенной части общества, но и либералов. Наибольшую известность получило выступление ПЛ. Чаадаева, написавшего "Философические письма" с критикой самодержавия, крепостничества и всей официальной идеологии, В первом письме, опубликованном в журнале "Телескоп" в 1836 г., ПЛ. Чаадаев отрицал возможность общественного прогресса в России, не видел ни в прошлом, ни в настоящем русского народа ничего светлого. По его мнению, Россия, оторванная от Западной Европы, закостенелая в своих нравственно-религиозных, православных догмах, находилась в мертвом застое. Спасение России, ее прогресс он видел в использовании европейского опыта, в объединении стран христианской цивилизации в новую общность, которая обеспечит духовную свободу всех народов.

Правительство жестоко расправилось с автором и издателем письма. П.Я. Чаадаева объявили сумасшедшим и отдали под полицейский надзор. Журнал "Телескоп" закрыли. Его редактор, Н.И. Надеждин был выслан из Москвы с запрещением заниматься издательской и педагогической деятельностью. Однако идеи, высказанные ПЛ. Чаадаевым, вызвали большой общественный резонанс и оказали значительное влияние на дальнейшее развитие общественной мысли.

Либеральное направление. На рубеже 30-40-х годов XIX в. среди оппозиционных правительству либералов сложилось два идейных течения - славянофильство и западничество. Идеологами славянофилов были писатели, философы и публицисты: К.С. и И.С. Аксаковы, И.В. и П.В. Киреевские, А.С. Хомяков, Ю.Ф. Самарин и др. Идеологами западников - историки, юристы, писатели и публицисты: Т.Н. Грановский, К.Д. Кавелин, С.М. Соловьев, В.П. Боткин, П.В. Анненков, И.И. Панаев, В.Ф. Корш и др. Представителей этих течений объединяло желание видеть Россию процветающей и могучей в кругу всех европейских держав. Для этого они считали необходимым изменить ее социально-политический строй, установить конституционную монархию, смягчить и даже отменить крепостное право, наделить крестьян небольшими наделами земли, ввести свободу слова и совести. Боясь революционных потрясений, они считали, что само правительство должно провести необходимые реформы.

Вместе с тем были и существенные различия во взглядах славянофилов и западников. Славянофилы преувеличивали национальную самобытность России. Идеализируя историю допетровской Руси, они настаивали на возвращении к тем порядкам, когда Земские соборы доносили до власти мнение народа, когда между помещиками и крестьянами якобы существовали патриархальные отношения. Одна из основополагающих идей славянофилов заключалась в том, что единственно верной и глубоко нравственной религией является православие. По их мнению, русскому народу -присущ особый дух коллективизма, в отличие от Западной Европы, где царит индивидуализм. Этим они объясняли особый путь исторического развития России. Борьба славянофилов против низкопоклонства перед Западом, изучение ими истории народа и народного быта имели большое положительное значение для развития русской культуры.

Западники исходили из того, что Россия должна развиваться в русле европейской цивилизации. Они резко критиковали славянофилов за противопоставление России и Запада, объясняя ее отличие исторически сложившейся отсталостью. Отрицая особую роль крестьянской общины, западники считали, что правительство навязало ее народу для удобства управления и сбора налогов. Они выступали за широкое просвещение народа, полагая, что это единственно верный путь для успеха модернизации социально-политического строя России. Их критика крепостнических порядков и призыв к изменению внутренней политики также способствовали развитию общественно-политической мысли.

Славянофилы и западники заложили в 30-50-е годы XIX в. основу либерально-реформистского направления в общественном движении.

Радикальное направление. Во второй половине 20-х - первой половине 30-х годов характерной организационной формой антиправительственного движения стали малочисленные кружки, появлявшиеся в Москве и в провинции, где не так сильно, как в Петербурге, утвердился полицейский надзор и шпионаж. Их члены разделяли идеологию декабристов и осуждали расправу с ними. Вместе с тем они пытались преодолеть ошибки своих предшественников, распространяли вольнолюбивые стихи, критиковали правительственную политику. Широкую известность приобрели произведения поэтов-декабристов. Вся Россия зачитывалась знаменитым посланием в Сибирь А.С. Пушкина и ответом ему декабристов. Студент Московского университета А.И. Полежаев за свободолюбивую поэму "Сашка" был исключен из университета и отдан в солдаты.

Большой переполох московской полиции вызвала деятельность кружка братьев П., М. и В. Критских. Его члены в день коронации Николая разбросали на Красной площади прокламации, с помощью которых пытались возбудить в народе ненависть к монархическому правлению. По личному повелению императора участников кружка заточили на 10 лет в каземат Соловецкого монастыря, а затем отдали в солдаты.

Тайные организации первой половины 30-х годов XIX в. имели в основном просветительский характер. Вокруг Н.В. Станкевича, В.Г. Белинского, А.И. Герцена и Н.П. Огарева сложились группы, члены которых изучали отечественные и иностранные политические произведения, пропагандировали новейшую западную философию. В 1831 г. образовалось "Сунгуровское общество", названное по имени его руководителя, выпускника Московского университета Н.П. Сунгурова. Студенты, члены организации, восприняли идейное наследие декабристов. Они выступали против крепостничества и самодержавия, призывали к введению в России конституции. Они не только занимались просветительской деятельностью, но и разрабатывали планы вооруженного восстания в Москве. Все эти кружки действовали непродолжительное время. Они не выросли в организации, способные оказать серьезное влияние на изменение политического положения в России.

Для второй половины 30-х годов характерен спад общественного движения в связи с разгромом тайных кружков, закрытием ряда передовых журналов. Многие общественные деятели увлеклись философским постулатом Гегеля "все разумное действительно, все действительное разумно" и на этой основе пытались примириться с "гнусной", по оценке В.Г. Белинского, российской действительностью. В 40-е годы XIX в. в радикальном направлении наметился новый подъем. Он был связан с деятельностью В.Г. Белинского, А.И. Герцена, Н.П. Огарева, М.В. Буташевича-Петрашевекого и других.

Литературный критик В.Г. Белинский, раскрывая идейное содержание рецензируемых произведений, воспитывал у читателей ненависть к произволу и крепостничеству, любовь к народу. Идеалом политического строя для него было такое общество, в котором "не будет богатых, не будет бедных, ни царей, ни подданных, но будут братья, будут люди". В.Г. Белинскому были близки некоторые идеи западников, однако он видел и отрицательные стороны европейского капитализма. Широкую известность приобрело его "Письмо к Гоголю", в котором он порицал писателя за мистицизм и отказ от общественной борьбы. В.Г. Белинский писал: "России нужны не проповеди, а пробуждение чувства человеческого достоинства. Цивилизация, просвещение, гуманность должны стать достоянием русского человека". Разошедшееся в сотнях списков "Письмо" имело большое значение для воспитания нового поколения радикалов.

Петрашевцы. Оживление общественного движения в 40-х годах выразилось в создании новых кружков. По имени руководителя одного из них - М.В. Буташевича-Петрашевекого - его участники были названы петрашевцами. В кружок входили чиновники, офицеры, учителя, писатели, публицисты и переводчики (Ф.М. Достоевский, М.Е. Салтыков-Щедрин, А.Н. Майков, А.Н. Плещеев и др.).

М.В. Петрашевский на паях создал со своими друзьями первую коллективную библиотеку, состоявшую преимущественно из сочинений по гуманитарным наукам. Пользоваться книгами могли не только петербуржцы, но и жители провинциальных городов. Для обсуждения проблем, связанных с внутренней и внешней политикой России, а также литературы, истории и философии члены кружка устраивали свои собрания - известные в Петербурге "пятницы". Для широкой пропаганды своих взглядов петрашевцы в 1845-1846 гг. приняли участие в издании "Карманного словаря иностранных слов, вошедших в состав русского языка". В нем они излагали сущность европейских социалистических учений, особенно Ш. Фурье, оказавшего большое влияние на формирование их мировоззрения.

Петрашевцы решительно осуждали самодержавие и крепостное право. В республике они видели идеал политического устройства и намечали программу широких демократических преобразований. В 1848 г. М.В. Петрашевский создал "Проект об освобождении крестьян", предлагая прямое, безвозмездное и безусловное освобождение их с тем наделом земли, который они обрабатывали. Радикальная часть петрашевцев пришла к выводу о назревшей необходимости восстания, движущей силой которого должны были стать крестьяне и горнозаводские рабочие Урала.

Кружок М.В. Петрашевского был раскрыт правительством в апреле 1849 г. К следствию привлекли более 120 человек. Комиссия квалифицировала их деятельность как "заговор идей". Несмотря на это, участники кружка были жестоко наказаны. Военный суд приговорил 21 человека к смертной казни, но в последнюю минуту расстрел был заменен бессрочной каторгой. (Инсценировка расстрела очень выразительно описана Ф.М. Достоевским в романе "Идиот".)

Деятельность кружка М.В. Петрашевского положила начало распространению в России социалистических идей.

А.И. Герцен и теория общинного социализма. Дальнейшее развитие социалистических идей в России связано с именем А.И. Герцена. Он и его друг Н.П. Огарев еще мальчиками дали клятву бороться за лучшее будущее народа. За участие в студенческом кружке и пение песен с "гнусными и злоумышленными" выражениями в адрес царя они были арестованы и отправлены в ссылку. В 30-40-х годах А.И. Герцен занимался литературной деятельностью. Его произведения содержали идею борьбы за свободу личности, протест против насилия и произвола. Поняв, что в России невозможно пользоваться свободой слова, А.И. Герцен в 1847 г. уехал за границу. В Лондоне он основал "Вольную русскую типографию" (1853 г.), выпустил 8 книг сборника "Полярная звезда", на титуле которых поместил миниатюру из профилей 5 казненных декабристов, организовал вместе с Н.П. Огаревым издание первой бесцензурной газеты "Колокол" (1857-1867 гг.). Последующие поколения революционеров видели огромную заслугу А.И. Герцена в создании вольной русской прессы за границей.

В молодости А.И. Герцен разделял многие идеи западников, признавал единство исторического развития России и Западной Европы. Однако близкое знакомство с европейскими порядками, разочарование в результатах революций 1848-1849 гг. убедили его в том, что исторический опыт Запада не подходит русскому народу. В связи с этим он занялся поиском принципиально нового, справедливого общественного устройства и создал теорию общинного социализма. Идеал общественного развития А.И. Герцен видел в социализме, при котором не будет частной собственности и эксплуатации. По его мнению, русский крестьянин лишен частнособственнических инстинктов, привык к общественной собственности на землю и ее периодическим переделам. В крестьянской общине А.И. Герцен видел готовую ячейку социалистического строя. Поэтому он сделал вывод, что русский крестьянин вполне готов к социализму и что в России нет социальной основы для развития капитализма. Вопрос о путях перехода к социализму решался А.И. Герценом противоречиво. В одних работах он писал о возможности народной революции, в других - осуждал насильственные методы изменения государственного строя. Теория общинного социализма, разработанная А.И. Герценом, во многом служила идейным основанием деятельности радикалов 60-х годов и революционных народников 70-х годов XIX в.

В целом вторая четверть XIX в. была временем "наружного рабства" и "внутреннего освобождения". Одни - молчали, напуганные правительственными репрессиями. Другие - настаивали на сохранении самодержавия и крепостничества. Третьи - активно искали пути обновления страны, совершенствования ее социально-политической системы. Основные идеи и направления, сложившиеся в общественно-политическом движении первой половины XIX в., с незначительными изменениями продолжали развиваться и во второй половине века.

Проблема крепостного права. Даже правительство и консервативные круги не оставались в стороне от понимания необходимости решения крестьянского вопроса (вспомним проекты М.М. Сперанского, Н.Н. Новосильцева, деятельность Секретных комитетов по крестьянскому делу, указ об обязанных крестьянах 1842 г. и особенно реформу государственных крестьян 1837-1841 гг.). Однако попытки правительства смягчить крепостное право, дать помещикам положительный пример управления крестьянами, регламентировать их взаимоотношения оказались малоэффективными из-за сопротивления крепостников.

К середине XIX в. предпосылки, обусловившие крах крепостнической системы, созрели окончательно. Прежде всего, она изжила себя экономически. Помещичье хозяйство, основанное на труде крепостных крестьян, все более приходило в упадок. Это беспокоило правительство, которое было вынуждено тратить огромные средства на поддержку помещиков.

Объективно крепостничество мешало также индустриальной модернизации страны, так как препятствовало складыванию рынка свободной рабочей силы, накоплению капиталов, вложенных в производство, повышению покупательной способности населения и развитию торговли.

Необходимость ликвидации крепостного права обусловливалась и тем, что крестьяне открыто протестовали против него. В целом антикрепостнические народные выступления в первой половине XIX в. были довольно слабыми. В условиях полицейско-бюрократической системы, созданной при Николае I, они не могли вылиться в широкие крестьянские движения, потрясавшие Россию в XVII-XVIII вв. В середине XIX в. недовольство крестьян своим положением выражалось в разных формах: отказ от работы на барщине и выплаты оброка, массовые побеги, поджоги помещичьих имений и др. Участились волнения в районах с нерусским населением. Особенно сильным было восстание 10 тыс. крестьян Грузии в 1857 г.

Народное движение не могло не влиять на позицию правительства, которое понимало, что крепостное состояние крестьян - это "пороховой погреб под государством". Император Николай I в речи на заседании Государственного совета весной 1842 г. признал: "Нет сомнения, что крепостное право в нынешнем его положении у нас есть зло, для всех ощутительное и очевидное, но прикасаться к нему теперь было бы делом еще более губительным". В этом высказывании содержится вся суть николаевской внутренней политики. С одной стороны, понимание несовершенства существующей системы, а с другой - справедливая боязнь, что подрыв одного из устоев может привести к ее полному краху.

Поражение в Крымской войне сыграло роль особо важной политической предпосылки отмены крепостного права, так как оно продемонстрировало отсталость и гнилость социально-политической системы страны. Сложившаяся после Парижского мира новая внешнеполитическая ситуация свидетельствовала об утрате Россией ее международного авторитета и грозила потерей влияния в Европе.

После 1856 г. за отмену крепостного права открыто выступали не только радикалы и либералы, но и консервативные деятели. Ярким примером служит изменение политических взглядов М.П.Погодина, который в 40-е годы был рупором консерватизма, а после Крымской войны выступил с решительной критикой самодержавно-крепостнической системы и потребовал ее реформирования. В либеральных кругах разрабатывались многочисленные записки о ненормальности, аморальности и экономической невыгодности крепостного состояния крестьян. Наибольшую известность приобрела "Записка об освобождении крестьян", составленная юристом и историком К.Д. Кавелиным. Он писал: "Крепостное право есть камень преткновения для всякого успеха и развития России". Его план предусматривал сохранение помещичьей собственности на землю, передачу крестьянам небольших наделов, "справедливое" вознаграждение помещиков за потерю рабочих рук и предоставленную народу землю. К безоговорочному освобождению крестьян призывали А.И. Герцен в "Колоколе", Н.Г. Чернышевский и Н.А. Добролюбов в журнале "Современник". Публицистические выступления представителей разных общественно-политических направлений во второй половине 50-х годов постепенно подготовили общественное мнение страны к осознанию назревшей потребности решения крестьянского вопроса.

Таким образом, отмена крепостного нрава была обусловлена политическими, экономическими, социальными и нравственными предпосылками.

Александр II. Старший сын Николая I вступил на российский престол 19 февраля 1855 г. В отличие от отца он был достаточно хорошо подготовлен к управлению государством. В детстве он получил прекрасное воспитание и образование. Его наставником был поэт В.А. Жуковский. Составленный им "План учения" цесаревича был нацелен на "образование для добродетели". Нравственные принципы, заложенные В.А. Жуковским, значительно повлияли на формирование личности будущего царя. Как и все российские императоры, Александр с юных лет приобщался к военной службе и в 26 лет стал "полным генералом". Путешествия по России и Европе способствовали расширению кругозора наследника. Привлекая цесаревича к решению государственных вопросов, Николай ввел его в Государственный совет и Комитет министров, поручал ему руководство деятельностью Секретных комитетов по крестьянскому делу. Таким образом, 37-летний император практически и психологически был хорошо подготовлен к тому, чтобы в качестве первого лица в государстве стать одним из инициаторов освобождения крестьян. Поэтому в историю он вошел как царь "Освободитель".

По словам умиравшего Николая I," Александр II получил "команду не в порядке". Исход Крымской войны был ясен - Россия шла к поражению. Общество, недовольное деспотическим и бюрократическим правлением Николая, искало причины провала его внешней политики. Участились крестьянские волнения. Активизировали свою деятельность радикалы. Все это не могло не заставить нового хозяина Зимнего дворца задуматься о направлении своей внутренней политики.

Подготовка реформы. Впервые о необходимости освобождения крестьян новый император заявил в речи, произнесенной в 1856 г. перед представителями московского дворянства. Его знаменитая фраза о том, что "лучше отменить крепостное право сверху, нежели дожидаться до того времени, когда оно само собой начнет отменяться снизу", означала, что правящие круги пришли, наконец, к мысли о необходимости реформирования государства. Среди них были члены императорской фамилии (младший брат Александра Константин Николаевич, тетка царя великая княгиня Елена Павловна), а также некоторые представители высшей бюрократии (министр внутренних дел С.С. Ланской, исполняющий должность товарища министра внутренних дел Н.А. Милютин, генерал Я.И. Ростовцев), общественные деятели (князь В.А. Черкасский, Ю.Ф. Самарин), сыгравшие выдающуюся роль в подготовке и проведении реформы.

Вначале проекты освобождения крестьян разрабатывались в традиционном для России Секретном комитете, созданном в 1857 г. "для обсуждения мер по устройству быта помещичьих крестьян". Однако недовольство дворянства, обеспокоенного слухами о возможной отмене крепостного права, и медлительность Секретного комитета, всячески тормозившего подготовку реформы, привело Александра II к мысли о необходимости учреждения нового органа, нацеленного на подготовку реформы в условиях большей гласности. Он поручил другу детских лет и генерал-губернатору В.И. Назимову обратиться к императору от имени лифляндского дворянства с просьбой о создании комиссий по разработке проекта реформы. В ответ на обращение 20 ноября 1857 г. последовал указ (рескрипт В.И. Назимову) о создании губернских комитетов "по улучшению быта помещичьих крестьян". Вскоре и другие генерал-губернаторы получили аналогичные распоряжения.

Рескрипт В.И. Назимову считается началом официальной истории подготовки крестьянской реформы. В феврале 1858 г. Секретный комитет был преобразован в Главный комитет по крестьянскому делу. Его задача состояла в том, чтобы выработать общую правительственную линию в деле освобождения крестьян. Переименование означало решительное изменение характера деятельности комитета - она перестала быть тайной. Правительство разрешило обсуждение проектов реформы и, более того, предписало дворянам проявить инициативу в решении крестьянского вопроса. Отдавая подготовку реформы в руки помещиков, правительство, с одной стороны, фактически вынудило их заняться этим вопросом, а с другой - предложило самим обеспечить максимальное удовлетворение своих интересов. Так был решен вопрос о сочетании правительственной политики и желаний господствующего класса. Крестьяне от обсуждения проекта реформы были отстранены, так как в губернских комитетах участвовали только дворяне.

В феврале 1859 г. при Главном комитете были учреждены Редакционные комиссии (председатель - Я.И. Ростовцев). Они должны были собирать и обобщать все проекты, разработанные губернскими комитетами.

В поступающих с мест проектах размеры крестьянских наделов и повинностей зависели от плодородия почвы. В черноземных районах помещики были заинтересованы в сохранении земли и поэтому были против предоставления ее крестьянам. Под нажимом правительства и общественности они готовы были дать крестьянам небольшие наделы по высокой цене за десятину. В нечерноземной полосе, где земля не имела такой ценности, местные дворяне соглашались передать ее крестьянам, но за большой выкуп.

Обобщенные редакционными комиссиями проекты к началу 1859 г. поступили в Главный комитет. Он еще больше сократил размеры крестьянских земельных наделов, а повинности увеличил. 17 февраля 1861 г. проект реформы утвердил Государственный совет. 19 февраля его подписал Александр II. Об отмене крепостного права возвестил Манифест "О всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей..." Практические условия освобождения были определены в "Положениях" о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости.Манифест и "Положения" касались трех основных вопросов: личное освобождение крестьян, наделение их землей и выкупная сделка.

Личное освобождение. Манифест предоставлял крестьянам личную свободу и общегражданские права. Отныне крестьянин мог владеть движимым и недвижимым имуществом, заключать сделки, выступать как юридическое лицо. Он освобождался от личной опеки помещика, мог без его разрешения вступать в брак, поступать на службу и в учебные заведения, менять место жительства, переходить в сословие мещан и купцов. Вместе с тем, личная свобода крестьянина ограничивалась. В первую очередь это касалось сохранения общины. Общинная собственность на землю, переделы наделов, круговая порука (особенно при выплате налогов и выполнении государственных повинностей) тормозили буржуазную эволюцию деревни. Крестьяне оставались единственным сословием, которое платило подушную подать, несло рекрутскую повинность и могло быть подвергнуто телесному наказанию.

Наделы. "Положения" регламентировали наделение крестьян землей. Размеры наделов зависели от плодородности почвы. Территория России была условно разделена на три полосы: черноземную, нечерноземную и степную. В каждой из них устанавливался высший и низший размеры крестьянского полевого надела (высший - больше" которого крестьянин не мог требовать у помещика, низший - меньше которого помещик не должен был предлагать крестьянину). В этих пределах заключалась добровольная сделка крестьянской общины с помещиком. Их взаимоотношения окончательно закрепляли уставные грамоты. Бели помещик и крестьяне не приходили к соглашению, то для урегулирования спора привлекались мировые посредники. Среди них были в основном защитники интересов дворян, однако некоторые прогрессивные общественные деятели (писатель Л.Н. Толстой, физиолог И.М. Сеченов, биолог К.А. Тимирязев и др.), став мировыми посредниками, отражали интересы крестьянства.

При решении земельного вопроса крестьянские наделы были значительно урезаны. Если до реформы крестьянин пользовался наделом, превышающим высшую норму в каждой полосе, то этот "излишек" отчуждался в пользу помещика. В черноземной полосе отрезали от 26 до 40 % земли, в нечерноземной - 10 %. В целом по стране крестьяне получили на 20 % земли меньше, чем они обрабатывали до реформы. Так образовались отрезки, отобранные помещиками у крестьян. Традиционно считая эту землю своей, крестьяне боролись за ее возвращение вплоть до 1917 г.

При размежевании пахотных угодий помещики стремились к тому, чтобы их земля вклинивалась в крестьянские наделы. Так появилась чересполосица, заставлявшая крестьянина арендовать помещичью землю, выплачивая ее стоимость или деньгами, или полевыми работами (отработки).

Выкуп. Получая землю, крестьяне были обязаны оплатить ее стоимость. Рыночная цена земли, переданной крестьянам, реально составляла 544 млн. рублей. Однако разработанная правительством формула расчета стоимости земли повысила ее цену до 867 млн. рублей, то есть в 1,5 раза. Следовательно, как и наделение землей, так и выкупная сделка осуществлялись исключительно в интересах дворянства. (Фактически, крестьяне платили и за личное освобождение.)

У крестьян не было денег, необходимых для выкупа земли. Чтобы помещики получили выкупные суммы единовременно, государство предоставило крестьянам ссуду в размере 80% стоимости наделов. Остальные 20 % крестьянская община платила помещику сама. В течение 49 лет крестьяне должны были возвратить ссуду государству в форме выкупных платежей с начислением 6% годовых. К 1906 г., когда крестьяне упорной борьбой добились отмены выкупных платежей, они уже выплатили государству около 2 млрд. рублей, то есть почти в 4 раза больше реальной рыночной стоимости земли в 1861 г.

Выплата крестьянами помещику растянулась на 20 лет. Она породила специфическое временнообязанное состояние крестьян, которые должны были платить оброк и выполнять некоторые повинности до тех пор, пока полностью не выкупят свой надел. Только в 1881 г. был издан закон о ликвидации временнообязанного положения крестьян.

Значение отмены крепостного права. Великой назвали современники реформу 1861 г. Она принесла свободу многим миллионам крепостных крестьян, расчистила дорогу для становления буржуазных отношений.

Вместе с тем, реформа имела половинчатый характер. Она была сложным компромиссом между государством и всем обществом, между двумя основными сословиями (помещиками и крестьянами), а также между различными общественно-политическими течениями. Процесс подготовки реформы и ее реализация позволили сохранить помещичье землевладение, обрекли российских крестьян на малоземелье, нищету и экономическую зависимость от помещиков. Реформа 1861 г. не сняла аграрный вопрос в России, который оставался центральным и наиболее острым во второй половине XIX - начале XX в. (О влиянии реформы на экономическое и социально-политическое развитие страны во второй половине XIX в. - см. ниже.)

Что необходимо знать по этой теме:

Социально-экономическое развитие России в первой половине XIX в. Социальная структура населения.

Развитие сельского хозяйства.

Развитие промышленности России в первой половине XIX в. Становление капиталистических отношений. Промышленный переворот: сущность, предпосылки, хронология.

Развитие водных и шоссейных путей сообщения. Начало железнодорожного строительства.

Обострение социально-политических противоречий в стране. Дворцовый переворот 1801 г. и восшествие на престол Александра I. "Дней Александровых прекрасное начало".

Крестьянский вопрос. Указ "о вольных хлебопашцах". Меры правительства в области просвещения. Государственная деятельность М.М.Сперанского и его план государственных преобразований. Создание Государственного совета.

Участие России в антифранцузских коалициях. Тильзитский мирный договор.

Отечественная война 1812 г. Международные отношения накануне войны. Причины и начало войны. Соотношение сил и военные планы сторон. М.Б.Барклай-де-Толли. П.И.Багратион. М.И.Кутузов. Этапы войны. Итоги и значение войны.

Заграничные походы 1813-1814 гг. Венский конгресс и его решения. Священный союз.

Внутреннее положение страны в 1815-1825 гг. Усиление консервативных настроений в русском обществе. А.А.Аракчеев и аракчеевщина. Военные поселения.

Внешняя политика царизма в первой четверти XIX в.

Первые тайные организации декабристов - "Союз спасения" и "Союз благоденствия". Северное и Южное общество. Основные программные документы декабристов - "Русская правда" П.И.Пестеля и "Конституция" Н.М.Муравьева. Смерть Александра I. Междуцарствие. Восстание 14 декабря 1825 г. в Петербурге. Восстание Черниговского полка. Следствие и суд над декабристами. Значение восстания декабристов.

Начало царствования Николая I. Укрепление самодержавной власти. Дальнейшая централизация, бюрократизация государственного строя России. Усиление репрессивных мер. Создание III отделения. Цензурный устав. Эпоха цензурного террора.

Кодификация. М.М.Сперанский. Реформа государственных крестьян. П.Д.Киселев. Указ "об обязанных крестьянах".

Польское восстание 1830-1831 гг.

Основные направления внешней политики России во второй четверти XIX в.

Восточный вопрос. Русско-турецкая война 1828-1829 гг. Проблема проливов во внешней политике России 30-40-х годов XIX в.

Россия и революции 1830 и 1848 гг. в Европе.

Крымская война. Международные отношения накануне войны. Причины войны. Ход военных действий. Поражение России в войне. Парижский мир 1856 г. Международные и внутренние последствия войны.

Присоединение Кавказа к России.

Складывание государства (имамата) на Северном Кавказе. Мюридизм. Шамиль. Кавказская война. Значение присоединения Кавказа к России.

Общественная мысль и общественное движение в России второй четверти XIX в.

Формирование правительственной идеологии. Теория официальной народности. Кружки конца 20-х - начала 30-х годов XIX в.

Кружок Н.В.Станкевича и немецкая идеалистическая философия. Кружок А.И.Герцена и утопический социализм. "Философическое письмо" П.Я.Чаадаева. Западники. Умеренные. Радикалы. Славянофилы. М.В.Буташевич-Петрашевский и его кружок. Теория "русского социализма" А.И.Герцена.

Социально-экономические и политические предпосылки буржуазных реформ 60-70-х годов XIX в.

Крестьянская реформа. Подготовка реформы. "Положение" 19 февраля 1861 г. Личное освобождение крестьян. Наделы. Выкуп. Повинности крестьян. Временнообязанное состояние.

Земская, судебная, городская реформы. Финансовые реформы. Реформы в области просвещения. Цензурные правила. Военные реформы. Значение буржуазных реформ.

Социально-экономическое развитие России второй половины XIX в. Социальная структура населения.

Развитие промышленности. Промышленный переворот: сущность, предпосылки, хронология. Основные этапы развития капитализма в промышленности.

Развитие капитализма в сельском хозяйстве. Сельская община в пореформенной России. Аграрный кризис 80-90-х годов XIX в.

Общественное движение в России 50-60-х годов XIX в.

Общественное движение в России 70-90-х годов XIX в.

Революционное народническое движение 70-х - начала 80-х годов XIX в.

"Земля и воля" 70-х годов XIX в. "Народная воля" и "Черный передел". Убийство Александра II 1 марта 1881 г. Крах "Народной воли".

Рабочее движение во второй половине XIX в. Стачечная борьба. Первые рабочие организации. Возникновение рабочего вопроса. Фабричное законодательство.

Либеральное народничество 80-90-х годов XIX в. Распространение идей марксизма в России. Группа "Освобождение труда" (1883-1903). Возникновение российской социал-демократии. Марксистские кружки 80-х годов XIX в.

Петербургский "Союз борьбы за освобождение рабочего класса". В.И.Ульянов. "Легальный марксизм".

Политическая реакция 80-90-х годов XIX в. Эпоха контрреформ.

Александр III. Манифест о "незыблемости" самодержавия (1881). Политика контрреформ. Итоги и значение контрреформ.

Международное положение России после Крымской войны. Изменение внешнеполитической программы страны. Основные направления и этапы внешней политики России второй половины XIX в.

Россия в системе международных отношений после франко-прусской войны. Союз трех императоров.

Россия и восточный кризис 70-х годов XIX в. Цели политики России в восточном вопросе. Русско-турецкая война 1877-1878 гг.: причины, планы и силы сторон, ход военных действий. Сан-Стефанский мирный договор. Берлинский конгресс и его решения. Роль России в освобождении балканских народов от османского ига.

Внешняя политика России в 80-90-е годы XIX в. Образование Тройственного союза (1882). Ухудшение отношений России с Германией и Австро-Венгрией. Заключение русско-французского союза (1891-1894).

• Буганов В.И., Зырянов П.Н. История России: конец XVII - XIX в. . - М.: Просвещение, 1996.

Поражение декабристов и усиление полицейско-репрессивной политики правительства не привели к спаду общественного движения. Напротив, оно еще более оживилось. Центрами развития общественной мысли стали различные петербургские и московские салоны (домашние собрания единомышленников), кружки офицеров и чиновников, высшие учебные заведения (в первую очередь. Московский университет), литературные журналы: "Москвитянин", "Вестник Европы", "Отечественные записки", "Современник" и другие. В общественном движении второй четверти XIX в. началось размежевание трех идейных направлений: радикального, либерального и консервативного . В отличие от предыдущего периода активизировалась деятельность консерваторов, защищавших существовавший в России строй.

Консервативное направление . Консерватизм в России опирался на теории, доказывавшие незыблемость самодержавия и крепостного права. Идея необходимости самодержавия как своеобразной и издревле присущей России формы политической власти своими корнями уходит в период укрепления Русского государства. Она развивалась и совершенствовалась в течение XVIII-XIX вв., приспосабливаясь к новым общественно-политическим условиям. Особое звучание для России эта идея приобрела после того, как в Западной Европе было покончено с абсолютизмом. В начале XIX в. Н.М. Карамзин писал о необходимости сохранения мудрого самодержавия, которое, по его мнению, "основало и воскресило Россию". Выступление декабристов активизировало консервативную общественную мысль. Для идеологического обоснования самодержавия министр народного просвещения граф С.С. Уваров создал теорию официальной народности. Она была основана на трех принципах: самодержавие, православие, народность. В этой теории преломились просветительские идеи о единении, добровольном союзе государя и народа, об отсутствии противоположных классов в русском обществе. Своеобразие заключалось в признании самодержавия как единственно возможной формы правления в России. Крепостное право рассматривалось как благо для парода и государства. Православие понималось как присущая русскому народу глубокая религиозность и приверженность ортодоксальному христианству. Из этих постулатов делался вывод о невозможности и ненужности коренных социальных изменений в России, о необходимости укрепления самодержавия и крепостного права.
В начале 30-х гг. XIX в. появилось на свет идеологическое обоснование реакционной политики самодержавия - теория “официальной народности” . Автором этой теории выступил министр народного просвещения граф С. Уваров . В 1832 г. в докладе царю он выдвинул формулу основ русской жизни: “Самодержавие, православие, народность ”. В основе ее была точка зрения, что самодержавие - исторически сложившийся устой русской жизни; православие - нравственная основа жизни русского народа; народность - единение русского царя и народа, ограждающее Россию от социальных катаклизмов. Русский народ существует как единое целое лишь постольку, поскольку сохраняет верность самодержавию и подчиняется отеческому попечению православной церкви. Любое выступление против самодержавия, любая критика церкви трактовались им, как действия, направленные против коренных народных интересов.

Уваров доказывал, что просвещение может быть не только источником зла, революционных потрясений, как это случилось в Западной Европе, а может превратиться в элемент охранительный - к чему следует стремиться в России. Поэтому всем “служителям просвещения в России предлагалось исходить исключительно из соображений официальной народности”. Таким образом, царизм стремился решить задачу сохранения и укрепления существующего строя.По мнению консерваторов николаевской эпохи, в России не было причин для революционных потрясений. Как говорил начальник Третьего отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии А.Х. Бенкендорф, "прошедшее России было удивительно, ее настоящее более чем великолепно, что же касается ее будущего, то оно выше всего, что может нарисовать самое смелое воображение". В России становилось практически невозможным бороться за социально-экономические и политические преобразования. Попытки русской молодежи продолжить дело декабристов успеха не имели. Студенческие кружки конца 20-х - начала 30-х гг. были малочисленны, слабы и подвергались разгрому.

Российские либералы 40-х гг. XIX в.: западники и славянофилы В условиях реакции и репрессий против революционной идеологии широкое развитие получила либеральная мысль. В размышлениях об исторических судьбах России, ее истории, настоящем и будущем родились два важнейших идейных течения 40-х гг. XIX в.: западничество и славянофильство . Представителями славянофилов были И.В. Киреевский, А.С. Хомяков, Ю.Ф. Самарин и многие др. Наиболее выдающимися представителями западников выступали П.В. Анненков, В.П. Боткин, А.И. Гончаров, Т.Н. Грановский, К.Д. Кавелин, М.Н. Катков, В.М. Майков, П.А. Мельгунов, С.М. Соловьев, И.С. Тургенев, П.А. Чаадаев и др. По ряду вопросов к ним примыкали А.И. Герцен и В.Г. Белинский.

И западники, и славянофилы были горячими патриотами, твердо верили в великое будущее своей России, резко критиковали николаевскую Россию.

Особенно резко славянофилы и западники выступали против крепостного права . Причем западники - Герцен, Грановский и др. - подчеркивали, что крепостное право - лишь одно из проявлений того произвола, который пронизывал всю русскую жизнь. Ведь и “образованное меньшинство” страдало от беспредельного деспотизма, тоже было в “крепости” у власти, у самодержавно-бюрократического строя. Критикуя российскую действительность, западники и славянофилы резко расходились в поисках путей развития страны. Славянофилы, отвергая современную им Россию, с еще большим отвращением смотрели на современную Европу. По их мнению, западный мир изжил себя и будущего не имеет (здесь мы видим определенную общность с теорией “официальной народности”).

Славянофилы отстаивалиисторическую самобытность России и выделяли ее в отдельный мир, противостоящий западу в силу особенностей русской истории, религиозности, русского стереотипа поведения. Величайшей ценностью считали славянофилы православную религию, противостоящую рационалистическому католицизму. Славянофилы утверждали, что у русских особое отношение к властям. Народ жил как бы в “договоре” с гражданской системой: мы - общинники, у нас своя жизнь, вы - власть, у вас своя жизнь. К. Аксаков писал, что страна обладает совещательным голосом, силой общественного мнения, однако право на принятие окончательных решений принадлежит монарху. Примером такого рода отношений могут стать отношения между Земским собором и царем в период Московского государства, что позволило России жить в мире без потрясений и революционных переворотов, типа Великой французской революции. “Искажения” в русской истории славянофилы связывали с деятельностью Петра Великого, который “прорубил окно в Европу”, нарушил договор, равновесие в жизни страны, сбил ее с начертанного богом пути.

Славянофилов часто относят к политической реакции в силу того, что их учение содержит три принципа “официальной народности”: православие, самодержавие, народность. Однако следует отметить, что славянофилы старшего поколения истолковывали эти принципы в своеобразном смысле: под православием они понимали свободное сообщество верующих христиан, а самодержавное государство рассматривали как внешнюю форму, которая дает возможность народу посвятить себя поискам “внутренней правды”. При этом славянофилы защищали самодержавие и не придавали большого значения делу политической свободы. В то же время они были убежденными демократами , сторонниками духовной свободы личности. Когда в 1855 г. на престол вступил Александр II, К. Аксаков представил ему “Записку о внутреннем состоянии России”. В “Записке” Аксаков упрекал правительство в подавлении нравственной свободы, приведшей к деградации нации; он указывал, что крайние меры могут только сделать в народе популярной идею политической свободы и породить стремление к ее достижению революционным путем. Ради предотвращения подобной опасности Аксаков советовал царю даровать свободу мысли и слова, а также возвратить к жизни практику созыва Земских соборов. Идеи предоставления народу гражданских свобод, отмены крепостного права занимали важное место в работах славянофилов. Неудивительно поэтому, что цензура часто подвергала их преследованиям, мешала свободно выражать свои мысли.

Западники , в отличие от славянофилов, русскую самобытность оценивали как отсталость. С точки зрения западников, Россия, как и большинство других славянских народов, долгое время была как бы вне истории. Главную заслугу Петра I они видели в том, что он ускорил процесс перехода от отсталости к цивилизации. Реформы Петра для западников - начало движения России во всемирную историю.

В то же время они понимали, что реформы Петра сопровождались многими кровавыми издержками. Истоки большинства самых отвратительных черт современного ему деспотизма Герцен видел в том кровавом насилии, которым сопровождались петровские реформы. Западники подчеркивали, что Россия и Западная Европа идут одинаковым историческим путем, поэтому Россия должна заимствовать опыт Европы. Важнейшую задачу они видели в том, чтобы добиться освобождения личности и создать государство и общество, обеспечивающие эту свободу. Силой, способной стать двигателем прогресса, западники считали “образованное меньшинство”.

При всех различиях в оценке перспектив развития России западники и славянофилы имели схожие позиции. И те, и другие выступали против крепостного права, за освобождение крестьян с землей, за введение в стране политических свобод, ограничение самодержавной власти. Объединяло их также и негативное отношение к революции; они выступали за реформистский путь решения основных социальных вопросов России. В процессе подготовки крестьянской реформы 1861 г. славянофилы и западники вошли в единый лагерь либерализма . Споры западников и славянофилов имели большое значение для развития общественно-политической мысли. Они являлись представителями либерально-буржуазной идеологии, возникшей в дворянской среде под влиянием кризиса феодально-крепостнической системы. Герцен подчеркнул то общее, что соединяло западников и славянофилов - “физиологическое, безотчетное, страстное чувство к русскому народу” (“Былое и думы”).

Либеральные идеи западников и славянофилов пустили глубокие корни в русском обществе и оказали серьезное влияние на следующие поколения людей, искавших для России пути в будущее. В спорах о путях развития страны мы слышим отзвук спора западников и славянофилов по вопросу о том, как соотносятся в истории страны особенное и общечеловеческое, чем является Россия - страной, которой уготована мессианская роль центра христианства, третьего Рима, или страной, которая представляет собой часть всего человечества, часть Европы, идущая путем всемирно-исторического развития.