Анализ произведения как жаль солженицына. Анализ рассказа А.И. Солженицына "Как жаль"

Оказался перерыв на обед в том учреждении, где Анне Модестовне надо было взять справку. Досадно, но был смысл подождать: оставалось минут пятнадцать, и она ещё успевала за свой перерыв.

Ждать на лестнице не хотелось, и Анна Модестовна спустилась на улицу.

День был в конце октября - сырой, но не, холодный. В ночь и с утра сеялся дождик, сейчас перестал. По асфальту с жидкой грязцой проносились легковые, кто поберегая прохожих, а чаще обдавая. По середине улицы нежно серел приподнятый бульвар, и Анна Модестовна перешла туда.

На бульваре никого почти не было, даже и вдали. Здесь, обходя лужицы, идти по зернистому песку было совсем не мокро. Палые намокшие листья лежали тёмным настилом под деревьями, и если идти близко к ним, то как будто вился от них лёгкий запах - остаток ли не отданного во время жизни или уже первое тление, а всё-таки отдыхала грудь меж двух дорог перегоревшего газа.

Ветра не было, и вся густая сеть коричневых и черноватых влажных… - Аня остановилась -… вся сеть ветвей, паветвей, ещё меньших веточек, и сучёчков, и почечек будущего года, вся эта сеть была обнизана множеством водяных капель, серебристо-белых в пасмурном дне. Это была та влага, что после дождя осталась на гладкой кожице веток, и в безветрии ссочилась, собралась и свесилась уже каплями - круглыми с кончиков нижних сучков и овальными с нижних дуг веток.

Переложив сложенный зонтик в ту же руку, где была у неё сумочка, и стянув перчатку, Аня стала пальцы подводить под капельки и снимать их. Когда удавалось это осторожно, то капля целиком передавалась на палец и тут не растекалась, только слегка плющилась. Волнистый рисунок пальца виделся через каплю крупнее, чем рядом, капля увеличивала, как лупа.

Но, показывая сквозь себя, та же капля одновременно показывала и над собой: она была ещё и шаровым зеркальцем. На капле, на светлом поле от облачного неба, видны были - да! - тёмные плечи в пальто, и голова в вязаной шапочке, и даже переплетение ветвей над головой.

Так Аня забылась и стала охотиться за каплями покрупней, принимая и принимая их то на ноготь, то на мякоть пальца. Тут совсем рядом она услышала твёрдые шаги и сбросила руку, устыдясь, что ведёт себя, как пристало её младшему сыну, а не ей.

Однако, проходивший не видел ни забавы Анны Модестовны, ни её самой - он был из тех, кто замечает на улице только свободное такси или табачный киоск. Это был с явною печатью образования молодой человек с ярко-жёлтым набитым портфелем, в мягкошерстном цветном пальто и ворсистой шапке, смятой в пирожок. Только в столице встречаются такие ранне-уверенные, победительные выражения. Анна Модестовна знала этот тип и боялась его.

Спугнутая, она пошла дальше и поравнялась с газетным щитом на голубых столбиках. Под стеклом висел «Труд» наружной и внутренней стороной. В одной половине стекло было отколото с угла, газета замокла, и стекло изнутри обводнилось. Но именно в этой половине внизу Анна Модестовна прочла заголовок над двойным подвалом: «Новая жизнь долины реки Чу».

Эта река не была ей чужа: она там и родилась, в Семиречьи. Протерев перчаткой стекло, Анна Модестовна стала проглядывать статью.

Писал её корреспондент нескупого пера. Он начинал с московского аэродрома: как садился на самолёт и как, словно по контрасту с хмурой погодой, у всех было радостное настроение. Ещё он описывал своих спутников по самолёту, кто зачем летел, и даже стюардессу мельком. Потом - фрунзенский аэродром и как, словно по созвучию с солнечной погодой, у всех было очень радостное настроение. Наконец, он переходил собственно к путешествию по долине реки Чу. Он с терминами описывал гидротехнические работы, сброс вод, гидростанции, оросительные каналы, восхищался видом орошённой и плодоносной теперь пустыни и удивлялся цифрам урожаев на колхозных полях.

А в конце писал:

«Но немногие знают, что это грандиозное и властное преобразование целого района природы замыслено было уже давно. Нашим инженерам не пришлось проводить заново доскональных обследований долины, её геологических слоев и режима вод. Весь главный большой проект был закончен и обоснован трудоёмкими расчётами ещё сорок лет назад, в 1912 году, талантливым русским гидрографом и гидротехником Модестом Александровичем В*, тогда же начавшим первые работы на собственный страх и риск.»

Анна Модестовна не вздрогнула, не обрадовалась - она задрожала внутренней и внешней дрожью, как перед болезнью. Она нагнулась, чтобы лучше видеть последние абзацы в самом уголке, и ещё пыталась протирать стекло и едва читала:

«Но при косном царском режиме, далёком от интересов народа, его проекты не могли найти осуществления. Они были погребены в департаменте земельных улучшений, а то, что он уже прокопал - заброшено.

Как жаль! - (кончал восклицанием корреспондент) - как жаль, что молодой энтузиаст не дожил до торжества своих светлых идей! что он не может взглянуть на преображённую долину!»

Кипяточком болтнулся страх, потому что Аня уже знала, что сейчас сделает: сорвёт эту газету! Она воровато оглянулась вправо, влево - никого на бульваре не было, только далеко чья-то спина. Очень это было неприлично, позорно, но…

Газета держалась на трёх верхних кнопках. Аня просунула руку в пробой стекла. Тут, где газета намокла, она сразу сгреблась уголком в сырой бумажный комок и отстала от кнопки. До средней кнопки, привстав на цыпочки, Аня всё же дотянулась, расшатала и вынула. А до третьей, дальней, дотянуться было нельзя - и Аня просто дёрнула. Газета сорвалась - и вся была у неё в руке.

Но сразу же за спиной раздался резкий дробный турчок милиционера.

Как опалённая (она сильно умела пугаться, а милицейский свисток её и всегда пугал), Аня выдернула пустую руку, обернулась…

Бежать было поздно и несолидно. Не вдоль бульвара, а через проём бульварной ограды, которого Аня не заметила раньше, к ней шёл рослый милиционер, особенно большой от намокшего на нём плаща с откинутым башлыком.

Он не заговорил издали. Он подошёл, не торопясь. Сверху вниз посмотрел на Анну Модестовну, потом на опавшую, изогнувшуюся за стеклом газету, опять на Анну Модестовну. Он строго над ней высился. По широконосому румяному лицу его и рукам было видно, какой он здоровый - вполне ему вытаскивать людей с пожара или схватить кого без оружия.

Это что ж, гражданка? Будем двадцать пять рублей платить?..

(О, если только штраф! Она боялась - будет хуже истолковано!)

- … Или вы хотите, чтоб люди газет не читали?

Ждать на лестнице не хотелось, и Анна Модестовна спустилась на улицу.

А в конце писал:

В один из хмурых, дождливых дней Анна Модестовна во время своего обеда пошла в одно из учреждений за нужной ей справкой. Но и там был обед. Оставалось минут 15 до его окончания, и она решила подождать, более того, что на свою работу успевала.

Анна вышла на улицу. Накрапал дождик. Напротив учреждения был бульвар, куда она и направилась.

Пройдясь по бульвару, играя с каплями дождя, оседавшего на ее руку, Аня добрела до щита с газетами, где ей в глаза попалась внешняя и внутренняя стороны газеты «Труд» со статьей о реке Чу. Анне была знакома эта река, так как она родилась в тех местах.

Протерев стекло от капелек дождя, она стала читать статью. Газета уже промокла, ибо был отколотый уголок стекла, под которым она висела.

Статья была о воплощении в жизнь проекта, который создал еще в 1912 году ее отец, известный гидрограф Модест Александрович. Во время царской России этот проект нельзя было осуществить. И вот много лет спустя это стало возможно.

В конце статьи журналист выразил сожаление, что ученый не дожил до времени осуществления его проекта.

Но это было не так. Он был жив. Журналист просто не поинтересовался его судьбой, иначе он бы не написал статью, а если бы и написал, то ее не опубликовала ни одна газета.

Модест был признан врагом народа и осужден к расстрелу, потом приговор заменили на 20 лет заключения и он мытарствовал по лагерям и тюрьмам. Да и сейчас, при этапе на вечную ссылку, он просил самого Берию сослать его в долину реки Чу, но его отправили не туда, и не знают что с ним дальше делать, ведь он стал бесполезным старичком.

Аня очень волновалась, читая строки о своем отце. Ей было очень страшно, но она решила сорвать газету, прочитать статью вечером вместе с мамой. А потом, когда отцу определят место его проживания, мама повезет эту газету ему. Ведь он очень обрадуется, что его проект воплотили в жизнь.

И тут все заметил проходящий милиционер. Он, свистя в свой свисток, подошел к ней и заговорил о штрафе. Какое-то чувство страха и подавленности возникло у Ани внутри. Она попросила прощения, говоря о том, что вернет газету на место.

У милиционера возник вопрос о том, зачем ей газета. Аня ответила со страхом, что здесь пишут о ее отце, и купить этот номер уже не удастся, ибо газете три дня от выхода. Но Аня так и не смогла сказать ему всю правду об отце из-за боязни, присущей всем, кто перенес эти страшные времена.

И тут милиционер, на удивление Анны, сказал о том, что она может забрать газету и быстрее уходить, чтобы никто не увидел. Поблагодарив, Анна ушла.

Картинка или рисунок Как жаль

Другие пересказы для читательского дневника

Краткое содержание Скребицкий Кот Иваныч
Рассказ о коте, который своими повадками, верностью напоминал собаку. Существуют стереотипы, что коты привязываются к дому, а собаки – к людям. Этот кот доказал обратное, ведь он абсолютно спокойно перенёс переезд, не сбежал на старую квартиру

М, ИНКОМ НВ, 1991 г.

Александр Исаевич Солженицын, 1918 - 2008. Родился Александр Исаевич 11 декабря 1918 года в Кисловодске. Детство и юность Солженицына прошли в Ростове-на-Дону. В 1941 году закончил математический факультет Ростовского университета. Одновременно Солженицын учился на заочном отделении Московского института философии, литературы, истории (МИФЛИ). В начале войны Солженицын был назначен командиром разведывательной артиллерийской батареи. Солженицын прошел большой боевой путь от Орла до Восточной Пруссии, был удостоен ордена Отечественной войны второй степени и ордена Красной Звезды. В 1945 году капитан Солженицын был арестован за неодобрительный отзыв о Сталине в личном письме к другу. В результате - восемь лет исправительно-трудовых лагерей, как математик, часть своего срока Солженицын провел в системе научно-исследовательских институтов МВД и МГБ, впечатление о котором Александр Исаевич отразил в художественном романе "В круге первом". Находясь в Казахстане, в лагере города Экибастуза, работал чернорабочим, каменщиком, литейщиком. Впечатления об этом периоде Солженицын отразил в "Одном дне Ивана Денисовича", опубликованном в 1962 году в журнале "Новый мир". Затем предстояла вечная ссылка на юге Казахстана, прерванная смертью Сталина. В течение 1954 года Солженицын излечился от тяжкого недуга, рака, в ташкентской клинике. Отражение этого периода нашло в романе "Раковый корпус". В 1963 году, в журнале "Новый мир" опубликован рассказ "Матренин двор", который был подвергнут резкой критике. В 1964 - 1970 годах была создана главная книга писателя "Архипелаг ГУЛАГ", посвященная "...всем, кому не хватило жизни об этом рассказать..." Книга по своему жанру названа писателем "опытом художественного исследования" В 1970 году А.И. Солженицын был удостоен Нобелевской премии. За открытие людям правды, призывы "жить не по лжи" в 1974 году Солженицын был арестован по обвинению в измене Родине. Однако широкая мировая известность нобелевского лауреата помешала предать писателя суду. С 1975 года Солженицын вместе с семьей жил в США. В 1994 году - вернулся в Россию. Вплоть до последних дней жизни активно участвовал в общественной жизни страны. В трудный период России Солженицын пишет интереснейшее произведение "Как нам обустроить Россию". В данной аудиокниге представлены аудио рассказы: "Один день Ивана Денисовича", "Матренин двор", "Крохотки", "Правая кисть", "Случай на станции Кочетовка", "Для пользы дела", "Захар Калита", "Как жаль", "Пасхальный кресный ход".

Аудио рассказ А. И. Солженицына "Как жаль". Написан осенью 1965 года, был предложен в несколько советских журналов, везде отвергнут. Подлинный случай с дочерью профессора Владимира Александровича Васильева. Анна Модестовна на уличном стенде, в газете "Труд" случайно прочитала хвалебную статью о работе своего отца в его молодости. Очень полезная...

Галимова Эльвина, Габайдуллина Рамина, Камалдинова Камилла

В данной работе подробно проанализированы историко-литературные аспекты содержания рассказа А.И. Солженицына "Как жаль".

Скачать:

Предварительный просмотр:

МБОУ «Средняя общеобразовательная русско-татарская школа № 111»

Советского района города Казани

Эльвина Галимова,

Рамина Габайдуллина,

Камилла Камалдинова

– ученицы 9 класса

Анализ рассказа А. И. Солженицына

«Как жаль»

«Оттепель» завершилась в 1964 году после отстранения Хрущева и прихода к власти Брежнева. Этот период советской истории остался в памяти, благодаря ослаблению цензуры как в литературе, так и во всех видах искусства (стало возможным критическое освещение действительности). Но уже в декабре 1956 года Президиум ЦК КПСС утвердил текст письма «об усилении политической работы партийных организаций и в массах и пресечении вылазок антисоветских, враждебных элементов». От писателей и поэтов стали требовать пропаганды правильности линии партии.

Александр Исаевич, воевавший в составе гужевого батальона, часто сталкивавшийся с лишениями и смертью, с массой реальных людей и настоящей жизнью страны, сформировал свое собственное мнение. Находясь на фронте, он пишет Николаю Виткевичу письмо о необходимости создания организации» для восстановления так называемых «ленинских» норм, за что был впоследствии арестован и сослан.

У героини рассказа «Как жаль» Анны Модестовны через руки НКВД прошел близкий человек, отец. И у нее, и у ее отца есть прототип: Солженицын частично описывает характер и этапы жизни своих знакомых Васильевых. Несмотря на это примечательно, что Александр Исаевич не указывает возраст и внешние данные героини. Это говорит нам о собирательности образа человека, живущего в эпоху сталинского террора.

В период второй половины 1950-х – первой половины 1980-х литература, как и все общество, сталкивается с кризисом политической системы. В это время ломаются каноны соцреализма. Происходит поворот к новым проблемам и темам, углубляется психологизм, повышается внимание к нравственному миру человека.

Рассказ «Как жаль» посвящен теме судьбы человека в тоталитарном государстве, проблеме полного подавления личности. В отличие от других рассказов о заключенных данного автора, здесь отсутствуют страшные картины лагерников: нет сцен унижения, убийств.

Смысл названия многогранен. С одной стороны, мы встречаем эти слова в статье журналиста. С другой стороны, эти слова могли произнести и герои рассказа, и любой из читателей по поводу судьбы как отдельно взятого человека, так и всей страны. Ведь нет ни одной семьи, которой бы не коснулись репрессии, проводимые Сталиным, Хрущевым и другими. В отличие от героя-корреспондента, автор не ставит восклицательный знак после слова «жаль», видимо, передавая этим всю безысходность положения многих честных советских тружеников, бесполезность борьбы за свои права.

Через весь рассказ проходит хронотоп страха, даже завязка – момент, когда Анна случайно поравнялась с газетным щитом, происходит после того, как ее напугал «раннеуверенный» прохожий, заставив по неволе подойти к щиту. Данная завязка – антитеза к ее состоянию в общении с природой - игрой с каплями. Данное противопоставление помогает нам понять, насколько люди тех лет боялись любого уверенного в себе мужчину, так как он часто оказывался представителями правоохранительных органов.

Кроме пейзажа, особенностью композиции является элемент публицистики - отрывки из статьи об отце Анны. Они чередуются с описанием эмоций девушки, которое отличается глубоким психологизмом: «…она задрожала внутренней и внешней дрожью, как перед болезнью». Содержание статьи отражает и психологическое состояние ее автора, который восхищается «талантливым русским гидрографом и гидротехником».

Можно предположить, что дрожь Анны не только от страха, но и от счастья по поводу того, что она читает о заслугах ее отца.

Развернутая метафора «кипяточком болтнулся» страх показывает нарастание эмоционального напряжения девушки, желающей взять эту весточку на память и одновременно стыдящейся своего неприличного поведения. Хронотоп страха достигает апогея в кульминации – встрече Анны с милиционером. Здесь можно говорить о конфликте «народ – власть». Простые люди всегда боялись её, и, чтобы оправдать этот страх, автор рисует милиционера намеренно огромным, используя эпитеты «здоровый», «особенно большой».

Замечательно, что Солженицын включил в прозаический жанр элементы драмы – ремарки (О, если только штраф!), (Вот, вот!), а также реплики героев, состоящие из односоставных и неполных предложений. Все это передает особый накал страстей. Учитывая особую политическую обстановку, читатель не может ждать счастливого финала, предполагая, что Анну арестуют и отправят по этапу, узнав, что она дочь врага народа.

Но развязка - единственная из частей сюжета, которая свободна от хронотопа страха. Приятной неожиданностью оказывается финал, где показана наивная гуманность: милиционер просто не знал содержание статьи, да и девушка очаровала его своим кокетливым поведением. Это подтверждается эпитетом «простоватое» (о лице стража порядка) и развернутой метафорой «вежливый изгиб» о телодвижениях Анни. Внимательно вчитавшись в текст, мы не можем не заметить, что Солженицын называет героиню то полным именем и отчеством, то коротко. Аней она становится либо наедине с собой и природой, либо при ощущении своего обаятельного превосходства над представителем закона.

Последний абзац рассказа тоже построен на антитезе: восклицательные предложения передают мстительную радость девушки по поводу того, что несмотря на тоталитарный режим и уверенность корреспондента в его смерти, отец жив и интеллигентная Аня мысленно употребляет разговорные слова «сунуть», «старичок» как бы в упрек власти, как и упоминание о том, что ему не платят пенсию. Этот абзац, по нашему мнению, является ещё и выражением авторской позиции по поводу несправедливости, творимой власть имущими.

В этом рассказе тесно переплетаются лирическое и эпическое начала: очень сочно и ярко описываются трагичные реалии 30-60-х годов 20 века, переплетающиеся с глубокой эмоциональной оценкой.