Каменный мост роман александр терехов. Книга: Каменный мост - Александр Терехов. О книге «Каменный мост» Александр Терехов

Новый роман Александра Терехова попал в шорт-лист премии Русский Букер. Попал он также в список Большой книги. Это большой 830 страничный детектив – в нём документалистика переплетается с вымыслом…
ОБ АВТОРЕ
Кто такой – Александр Терехов? Родился 1 июня 1966 года в г. Туле. Окончил факультет журналистики МГУ. Работал в «Огоньке», «Совершенно секретно», «Неделе». Автор романа «Крысобой», повести «Мемуары срочной службы», сборника «Окраина пустыни». Потом – долгий перерыв. И вот теперь, в 2009 году – новое – роман «Каменный мост».

ОСНОВА
«Идет Великая Отечественная война. Уже позади Сталинград, но Курская дуга еще впереди. У дипломата Константина Уманского удивительно красивая дочь Нина, вызывающая у всех, кто ее хотя бы раз видел, сверхъестественный трепет души. И тела. Девочка учится в элитной школе вместе с детьми кремлевских вождей. В Нину влюбляются многие. Особенно Володя Шахурин. Мальчик тоже из знатной семьи - сын народного комиссара авиапромышленности. Константин Уманский получает назначение послом в Мексику. Володя провожает возлюбленную домой. По-видимому, просит - тринадцать-четырнадцать лет! - не улетай, я очень люблю тебя. Девочка, вероятно, не соглашается. Володя достает из кармана пистолет и стреляет Нине Уманской в затылок. Наповал. А потом - в висок себе».
Сюжет – это расследование. Но расследование не того, что происходит вокруг героя, а того, что случилось очень давно. Спустя шестьдесят лет Александра, торгующего в сентябре 1998 года на Измайловской барахолке коллекционными солдатиками, берёт в оборот «барыга» с грубыми охранниками.
«Я тебя вычислил, – говорит он, – тебя ищет ФСБ и преступная группировка, поэтому вот предложение, от которого нельзя отказаться. Я знаю, ты можешь».
В 3 июня 1943 года на Большой Каменный мост. Герой живет тем временем, попутно лишь замечая настоящее – то, что вокруг.
Процесс расследования воспроизведен с тщательностью, детализацией: реальные фамилии, адреса, телефоны, расшифровки монологов свидетелей, фрагменты из дневников. Как будто смотришь фильм и по действиям раскладываешь все поступки людей.
Физиологические подробности: «Акт от 4 июня, труп девочки-подростка, длиной 158 сантиметров, хорошего питания, грудные железы развиты хорошо…»
«Дело р-778, июль-октябрь 1943года. Военная коллегия 4н-012045/55. Пистолет «Вальтер»…»
Отрывки из дневников:
«Мы эвакуировались в Куйбышев. Здесь есть сумасшедший дом. Все обитатели его считают, что живут в Париже».
«12 октября. «Подрался с Юрой. Он говорит, что Москва не устоит – разве это русский дух?»
История на Каменном мосту не закончилась в день убийства Нины Уманской и имела множество последствий. Более того – доподлинно неизвестно, кто именно выстрелил в девушку. И по какой причине: всё ли так просто, всё ли дело в ревности?

ДЕТИ ЭЛИТЫ
Оказывается – нет. Выясняется, что Володя Шахурин и еще несколько его приятелей, в том числе сын Микояна, создали (в 1943 году!) поклонявшуюся Гитлеру организацию «Четвертая империя» и намеревались устроить переворот. Сталин, когда ему доложили, по легенде, произнес: «Волчата».
В советской стране, во времена войны, читать немецкие книжки и восхищаться немецкими солдатами. Я думаю про себя: неужто это было возможно? А как же патриотизм? Было, было: героическими казались эти бойцы – белокурые, в красивой форме. Не то что наши – в грязи, форма так себе…
Мальчишки сотворили себе анти-идеологические идеалы. Им было позволено многое: они учились в элитной, 175 школе, школе, в которой учителя боялись преподавать. При себе разрешалось иметь оружие. Дорогие мотоциклы, поездки. Возможности изучения иностранных языков.
Они были все умными, начитанными… Но в то же время понимали, что подняться выше отцов для них почти нереально. Хотя и мыслили себя будущими властелинами земли. Но их ждали институты, репетиторы, хорошие, прибыльные места… Но все-таки не власть.

«Мои чувства к отцу напрочь и безнадежно переплелись с деньгами и благами».
«Мы смотрели демонстрацию с трибуны дипломатического корпуса Мавзолея, и я не понимала, почему внизу давятся люди, когда здесь, наверху, так много места».
«Дома нас не наказывали».

Становится жалко ребят. Можно говорить об их бесчеловечности, цинизме. Но ту же Нину Уманскую отец отдал в эту школу для налаживания связей, что, в конце концов, плохо закончилось. Дети – игрушки в руках взрослых. Не плохие, нет. Просто они видели одну грань жизни – где всё можно. В них воспитали хладнокровность, невежество. И не объясняли другого.

ПОВЕСТВОВАТЕЛЬ – ЛИЧНОСТЬ НЕ МЕНЕЕ ЗАГАДОЧНАЯ
- Кто Вы? Я, например, пустой человек.
Его жизнь – расследование. Принадлежит он к какой-то структуре. Себя и своих рассказчик полагает представителями таящейся силы, некоего ордена правды, который раньше был силён, сейчас – как бы в подполье. «Ты знаешь наши возможности. Теперь они довольно ограничены». Он снимает офис, нанимает работников. Они могут безжалостно допытывать стариков… Но и человеческое им не чуждо. Алёна, отправляясь к одной старушке, думает о том, что она придет к пожилому человеку и не купить ли ей электрочайник, а то неудобно. В течение семи лет ведёт расследование: охотится за стариками и архивами. Откуда-то из прошлого возникают люди и лица, они дают показания…
Он притягателен для женщин (секретарей, сотрудниц, библиотекарей, официанток, врачей, медсестер, вагоновожатых…), они влюбляются в него, но… ощущение, что ответной духовной любви он не может дать ни одной из них. Зато роман наполнен физическими аспектами любви. Грязными словами, помыслами, сценами…
Он любит Правду и игрушечных солдатиков, коллекционером и знатоком которых он является для прикрытия. В этом есть частичка чего-то детского. Но опять же – печального, прошедшего, скрытого где-то во мгле. Эта мгла вокруг героя. То, что творится в настоящем, скрыто в тумане. Иногда только проблесками всплывают тамагочи, мобильные телефоны… Физически он находится в на стыке 20 и 21 веков, умом же и мыслями – в 30-х, 40-х годах 20 века.

СТИЛЬ
Манера письма нарочито несовременна. Кого-то это отторгает, кто-то это не принимает, кого-то это завораживает… Длинные, путаные предложения. Потом раз – одно резкое слово. Пытаешься сосредоточиться, уловить цепочку событий… В какой-то момент запутываешься в сложных предложениях, в обилии имен и деталей…
Также текст Терехова изобилует необычными метафорами:
«Несколько извилин, пройденных шариковым стержнем для вызова счастья из леса», «жирные аспирантки, бесполые и англичанистые»…
«Как сразу после паскудно... Как мгновенная мерзость закружит уже при первой судороге, уже в миг плевка в липкую нору и распухнет совсем в минуту отлипания, отваливания, неизбежных слов и поглаживания по законам служебного собаководства».
Автор пользуется многими средствами для предания своему тексту нужного оттенка:
«Сергей Иванович Шахурин выглядел идеальной жертвой: младший в семье (не маразматик), преподает в Московском авиационном институте (не быдло), жил в семье наркома в момент трагедии (всему свидетель)». За тем, что в скобках, ясно прочитывается позиция повествователя и, возможно, самого автора. Замечания едкие, напыщенные.
Но если замечания воспринимаются даже с юмором, то обилие метафор отвлекает читателя от содержания книги. Остается либо сначала восхищаться стилем, а потом, перечитывая, вдумываться в содержание, либо опускать цитаты. Чего сделать, впрочем, невозможно. Время у Терехова «улиточно ползёт». Это можно сказать и обо всем тексте.
А что это – удачный ход автора или недостаток романа – каждый решает сам для себя.
О СМЕРТИ И О БОГЕ
О чём этот роман? О смерти… Ведь герой копается в прошлом, чтобы установить причины смерти. И он натыкается на смерти везде, со всех сторон. Глубже и глубже залезает в чужие тайны…
«Об этом не говорят, не поют, детей не учат – смерти нет. Этого не замечает телевизор – смерти нет. Молодость и веселье и новые товары! Пожилых немного, вон они на лавках ласкают собак, румяные и придурковатые мишени для насмешек! уродины! - а мертвых и вовсе нет. Унесли и закопали».
«Их большинство, но им нечего сказать».
«Никто не слышит этот подземный стон великого большинства: ВЕРНИТЕ НАС! Словно самое главное человеческое желание, как и смерть, не существует, словно единственный возможный смысл – не имеет значения. Словно мертвым есть на кого надеяться, кроме нас».
Доказать истину, выяснить тайну. Пусть даже в ущерб себе. Действует по принципу: если не я – то кто же? Рассказчик будто бы слышит эти голоса, что зовут из прошлого, что жаждут знать правду… И что справедливым будет возмездие. Снять вину с невиновных и хотя бы в памяти потомков покарать виноватых.

Но в самом начале книги есть возглас: «Я хочу вернуть себя…». Кого он хочет вернуть в себе? Мальчика, который любил солдатиков. Человека, способного любить…
«Бог – да, хорошая идея, чтобы успокоиться <…>; трудовой, нехалявный выход: отстаивать службы, к старости почиститься, покаяться и умертвить плоть, угадывать знакомые слова в церковнославянском и подпевать (а может, и на Пасху что-то доверят нести)… пожертвовать в завещании люстру в монастырь, а то и постричься накануне, брат Серафим!» - Чувствуется едкое отношение. К чисто внешним вещам… Сам рассказчик копается в прошлом, советском прошлом. Он не может найти себя. Общается с людьми в основном атеистических взглядов. По сторонам не смотрит – и злится, и замечает лишь какие-то негативные моменты. Смеется, может, над теми стариками, что грехи всю жизнь замаливают… На что-то надеются на том свете.
«Я, кстати, только двух православных знал. И оба (мужик и женщина) оказались законченными…». Что герой понимает под православными? Может быть, просто людей, которые ставят иногда свечки за здравие или за упокой. А люди, как известно, бывают разные.
Верит он в то, что святые бывают, в то, что люди могут друг другу помогать, и убеждается в этом. И сам помогает. И вроде бы проблемы ставит такие, которые волнуют почти всех людей…
«А вот воскрешения из мертвых, боюсь, нет». И, тем не менее, вызывает мертвых на очные ставки, они дают показания, призраки оживают…
Вот смертью и жизнью некоторых озаботились они с коллегами. А что будет, когда сами покинут этот свет? Ничего или что-то? Везде какая-то боязнь:
«В будущем, короче, разовьется наука и нас вернут ангелы-врачи. Но верится слабо. Вдруг эти уроды подарят вечность только себе, своим родственникам, ближним?».
Он отдает всего себя людям ушедшим будто безвозмездно. Собственная жизнь проходит мимо, в тумане. Он не отвечает женщине, которая его любит. Даже его солдатики – что-то из прошлого.
Стилистически очень красиво описан Новодевичий монастырь. Правда, с мистикой, для православия не характерной: «Когда на колокольне бьет полночь, камень, накрывающий могилы, сваливается набок и женщины встают из гробов».
«Это происходит именно светлыми ночами, но все-таки не каждую светлую ночь. Я уверен, монахини выходили из могил чаще, когда в Москве еще не было трех миллионов автомобилей, жители не встречали на картофельных полях сгусткообразных пришельцев с красных планет…».
Романтика в духе Байрона, баллад Жуковского здесь идёт рядом со всякими марсианами. Микст двух миров – потустороннего, описываемого в легендах, и фантастически невероятного, свойственного уже 21 веку.
Пишет Терехов и о схожести судеб Большого Каменного моста и монастыря. Мол, совпадают дни рождения и расцвет при царевне Софье. Только вот Каменный Мост расценивается как место убийства. А монастырь - скорее как место вечного покоя.

ИСТОРИЯ
Рассказчик высоко ставит историю. Это имена, фамилии, отчества. Это места, факты, даты. Это просто атмосфера. История везде. Это движущая сила с тайнами и загадками, которые пытается разгадать человек, проникнув в её архивы через старые документы, воспоминания людей… Даже солдатики – единственное хобби – и то история. И современность – в перспективе история.
А как герой называет Сталина? Императором. А СССР – Империей. Не просто страной, не просто Союзом. В этом есть напыщенность, это неправильно по формату. Но это возвеличивает то время, тех деятелей. Это оригинальный ход.

О ФИНАЛЕ
А в финале – как у классика, А.П. Чехова. Выстрел ружья. Герой сходит на кладбище, а потом спустится к лейтерским водам реки. Плакаты «Купаться запрещено», баржа и виднеющийся корабль. Может быть, символ надежды? Это знаковые строки, однозначно:
«Корабль приближался, целясь словно мимо причала, на корме болтался неразличимый застиранный флаг, вяло, как огонь, еще не решивший, стоит ли ему разгораться».

Так или иначе, хочется расценивать эту книгу как нечто масштабное. То, чего уже давно не было в русской литературе. Появились разные рецензии: от негативных упреков в несовременности до мыслей о том, что это самый великий роман последних десятилетий. То, что есть две такие разные точки зрения, даже хорошо. Роман неоднозначен, он вызывает споры. А о чём не спорят? О романах однодневных. О том, у чего нет особо далекого будущего.
Все произведения проверяются временем, ведь далеко не все сегодня признанные поэты и писатели были признаны таковыми при жизни. Может быть, в будущем, когда современная нам литература станет классикой, по «Каменному мосту» будут писать сочинения. Что-то вроде «Роль времени и пространства», «Образ рассказчика», «Образы Сталина и Рузвельта», «Изображение любви в романе», «Роль последнего эпизода»…
Но пока мы не можем этого знать.

Каменный мост Александр Терехов

(Пока оценок нет)

Название: Каменный мост

О книге «Каменный мост» Александр Терехов

Талантливый писатель Александр Терехов родился 1 июня 1966 года в Новомосковске. По сценарию писателя был снят фильм «Матильда», который рассказывал о взаимоотношениях Николая Романова и известной балерины. Фильм вызвал огромный интерес и неоднозначную реакцию со стороны критиков.

Александр Терехов любит писать свои произведения в стиле мокументари, родиной которого является США. Этот термин состоит из двух слов, что в переводе означает «подделывать» и «документальный». В отличие от обычного документального жанра, здесь используются вымышленные образы, которые изображаются на фоне реальной действительности.

В 2009 году Александр Терехов становится лауреатом второй премии «Большая книга» за свое произведение, написанное в жанре мокументари, — «Каменный мост». В основе сюжета история про то, как небольшая оперативно-следственная группа почти через шестьдесят лет проводит расследование громкого убийства, которое было совершено во время Великой Отечественной войны. Книга имеет возрастное ограничение, запрещающее читать произведение особам младше восемнадцати лет.

Писатель описывает события 1943 года, когда пятнадцатилетний сын министра авиационной промышленности Володя Шахурин убивает на Большом Каменном мосту свою одноклассницу Нину Уманскую, дочь дипломата. После чего он застрелился сам. Одной из версии причины убийства была юношеская любовь и нежелание расставаться с возлюбленной. Отца девушки переводили на работу в Мексику, куда они должны были вскоре переехать. На самом ли деле было все именно так или обнаружатся другие факты этой истории?

Автор удивительным образом проникает в саму атмосферу того времени, он как бы возвращает читателя в тот неспокойный период сталинского режима, когда нужно было следить за каждым сказанным словом и постоянно быть начеку. Для того, чтобы написать «Каменный мост» достоверно и правдиво, писатель очень много времени провел в архивах, изучал исторические документы, читал много необходимой литературы.

Также в книге можно читать про абсолютно разных персонажей, которые ведут расследование, их мысли, эмоции, переживания. Писатель раскрывает своему читателю их специфические приемы, методы выуживания необходимой информации, которые придают особую остроту произведению.

Живой, эмоциональный язык автора с интригующими подробностями трагической истории не даст заскучать самому требовательному читателю. Читать книгу бегло не получится, она заставляет задумываться, размышлять, философствовать, переосмысливать полученную информацию, делать выводы, быть одним из участников следственной группы, предугадывать события.

На нашем сайте о книгах lifeinbooks.net вы можете скачать бесплатно без регистрации или читать онлайн книгу «Каменный мост» Александр Терехов в форматах epub, fb2, txt, rtf, pdf для iPad, iPhone, Android и Kindle. Книга подарит вам массу приятных моментов и истинное удовольствие от чтения. Купить полную версию вы можете у нашего партнера. Также, у нас вы найдете последние новости из литературного мира, узнаете биографию любимых авторов. Для начинающих писателей имеется отдельный раздел с полезными советами и рекомендациями, интересными статьями, благодаря которым вы сами сможете попробовать свои силы в литературном мастерстве.

Справедливо замечено, что толстый роман Терехова по существу представляет собой раздутого идейного двойника «Оправдания» Быкова. Разуверившийся циничный современник заворожен большим стилем сталинской эпохи и занимается ректонструкциями былых событий. Гипнотизм былого ведет к деградации и неспособности высвободиться от морока. Книга Быкова вышла в 2001 г. и была по существу знаковой для беллетристики 90-х с огромным вниманием к наследию советской империи, тягой к разоблачительствам и воссозданиям того «как оно было на самом деле».

Терехов указал, что начал писать в 1998 г., но с публикацией книги опоздал лет на десять - но с другой стороны и прозвучал, поскольку к моменты выхода «Каменного моста» интересы сместились и роман стал событием. Это как в случае с «Грузом-200», который выйди лет на десять раньше при всех авторских своеобразиях совершенно затерялся бы в стилистике и потоке чернушных лент конца восьмидесятых -девяностых с ннеизбежными сценами насилия, коррупции ментов, похоронами Брежннева и проч. «Каменный мост» представляет собой идейно-стилистическую солянку прозы девяностых - много от Азольского, Суворова, вся гиньольная линия от Проханова, а сюрреалистическое судилище с вызовом свидетелей напомнило «Стол с зеленым сукном» Маканина. Своего у Терехова - густой вязкий стиль, знание мелочей эпохи, а также физиологические картинки в духе французов с рефлексией о смерти, одиночестве и проч.

Мне определенно нравился авторский подход к изложению событий, однако со сцены рыбалки(воссоздания авиакатастрофы) началась жижа, слет в сюрреализм, а последние страницы сс секретарем Машей, заенившей девушка Алену и исследованием судеб родственников десятой степени сталло очень скучно и неинтересно. Собственно, я не понял, зачем Терехов стал писать роман, поскольку материал предполагал что-то вроде опыта художественного исследования Солженицына в ГУЛАГЕ или изложения типа книги Семенова о Янтарной комнате. Публицистика.

Дегенеративный центральный персонаж ввиду его явных психопатологических склонностей сужает обобщение гнилостного влияния интереса к гнилой истории. Книга ни в малой степени не апологетическая, все названо своими именами, совершенно неважно, кто убил Нину Уманскую. В лучшей части книга представляет собой достойную и интересную двойную рефлексию на тему возможностей и ограниченностей познания истории наряду с познанием исследователя. Всевозможные абсурдные схемы спецслужбистских возможностей исследователей, интриги в сборе материала, особенно карикатурные женские образы удручают и малоинтересны. Меня до поры до времени порнографические зарисовки Терехова, вокруг которых столько стрел в автора все выпустили, забавляли сами по себе, вне связи с другой частью текста, но их значительный объем и повторяемость интонации в конце концов наскучили. Книга совершенно избыточна, рыхла, с обилием неинтересного, разностилевого, а уж вкрапления отношений героя еще и к футбольным событиям, Смертину и игре Японии с Хорватией наводят на мысль о графомании, тотальному неумению писать кратко и по существу.

Главы с обыском, встречей на стрелке с бандитами очень хороши сами по себе - но они были бы хороши в виде отдельных рассказов у Рубанова или Прилепина, их стихия. Понравились три подряд главы про судьбу Литвинова, образчик прекрасной публицистики со знанием мелочей. В книге много вообще занятных ссылок на реалии эпохи, познавательная книга. По прочтении, однако, ощущение громоздкой болванки, в которой находиится прекрасный неограненный камень (страниц на триста) осталось преобладающим, а мнение относительно автора окончательно не сложилось. Талант есть, несколько зобастый и избыточный, но, похоже, стоит прочитать «Немцев», чтобы определиться.

Оценка: 6

Однажды я сравнил творчество Терехова и Алексея Иванова. Романы «Зимний день начала новой жизни» и «Общага-на-крови» были написаны приблизительно в одно время... на схожем материале... даже в тональности было что-то общее. Роман Терехова получился более зрелым. И вот... прошли годы. Иванов создал лучшие романы нового времени - имею в виду «Сердце Пармы» и «Золото бунта». Терехов же - судя по его «Мосту» - как романист сильно деградировал...

Первое разочарование: тот легкий, порывистый, стремительный язык, каким написан «Зимний день» уступил место чему-то рваному, тяжеловесному... Терехов в «Мосте» пытается писать метафорично, даже сверхметафорично (т.е. в каждом предложение - как минимум по одной метафоре), и вот от этого «сверх» метафоры выходят какими-то стёртыми, неразличимыми, дежурными... (только в завершающей роман главе «Ключ» возникнут проблески чего-то прежнего, сверкающего; об этом - потом)

По сути, роман, в котором расследуется тайна двойного убийства (юноши и девушки из самой золотой тогдашней молодёжи) на Каменном Мосту, очень похож на те газетные очерки, которые Терехов писал в своё время в «Совершенно секретно», только распухшие - до восьмисотстраничного объёма. Напомнило неожиданно и «Маятник Фуко» У.Эко - ведь там группа исследователей тоже занимается глубинным бурением (еще более) глубокого прошлого.

Видимо, отсюда возникла необходимость в придании главному герою-рассказчику навязчивого страха старости и смерти и ещё более навязчивой склонности к случайным связям (зачем-то эти комплексы в финале будут клонированы - в облике коллеги рассказчика Чухарева). В отличии от схожих (но радикально иных! работающих на общий замысел) эпизодов в романе Иванова «Блуда и МУДО» в данном случае - это всего лишь соединительная ткань, не более. Оживляж, чтоб совсем уж на газетный очерк не было похоже. Ведь эти эпизоды легко поддаются замене. Да и на сказку очень похоже - такой же вымысел, как и глава «Мексика», в которой герои спускаются на лифте в какие-то глубины и там допрашивают живых свидетелей и участников авиакатастрофы, в которой погиб посол Уманский.

Последняя глава, в которой тоска героя по уходящей молодости представлена в особенно затяжной форме, вообще воспринимается как довесок...

Положительное в романе: слова о зыбкости правды... настоящей правды... Терехов дал коллективный портрет верхушки сталинского государства (непонятно, правда, с какого перепуга он постоянно именует его «императором»? ну, Хозяин, ну Генералиссимус - это больше соответствовало бы правде; всё это нытьё про Империю возникло ведь в 80-е, может, и с подачи одного поклонника Толкина, престарелого актёра..), портрет вышел малопривлекательным... ну в общем, мы это уже знали - от Солженицына, от Гроссмана...

В общем, премию Большая книга Терехову не дали, считаю, обоснованно.

Оценка: 8

Эта книга заняла второе место в финале отечественной литературной премии «Большая книга» за 2009 год. Получившую первое место (и заодно приз зрительских симпатий) «Журавли и карлики» Леонида Юзефовича я тоже уже читал - книги вполне на равных. Разве что у Юзефовича чуть полегче язык. Но по мощи воздействия книги вполне сравнимы, они примерно одного уровня. И при всём при том обе эти книги странным образом перекликаются, точнее притча от Юзефовича полностью применима и к детективу от Терехова.

С фабулой всё предельно просто - некая частная негосударственная и некоммерческая структура в составе небольшой группы заинтересованных товарищей пытается расследовать громкое убийство, бывшее в самом центре, в самом сердце Москвы, на Большом Каменном мосту 3 июня 1943 года. Убийца - пятнадцатилетний школьник Володя, сын министра самолётостроения (наверное трудно преувеличить и переоценить значение и значимость этой отрасли в переломные военные годы и соответственно самого министра, товарища Шахурина). Погибшая - одноклассница убийцы, его приятельница и «дама сердца» Нина, дочь советского дипломата Уманского. Официальная версия - любовная история, юношеский романтизм и шизофренический максимализм, нежелание расставаться с любимой (Уманские должны уехать в Мексику, куда отец назначен послом). Говорят, что император, узнав обстоятельства дела, назвал этих детей «волчатами»...

Однако имеются сомнения, что всё было именно так, как официально объявлено властями и следственными органами. Тем более, что уже тогда, по горячим следам, были те, кто считал, что настоящий убийца остался безнаказанным. И потому - расследование.

Кстати, так и непонятно, откуда происходит интерес к делу участников этой «следственной» группы? Конечно какой-то ввод в тему прописан в самом начале, но ведь там почти сразу всё оказалось пустышкой и блефом...

Равно как и непонятен источник доходов членов оперативно-следственной группы - вроде как ничем другим особо никто не занимается, но сотенные долларовые купюры и евровые пятихатки в тексте периодически мелькают, да и просто перемещения членов группы по стране и за рубеж недешевы.

До конца не ясно, кто заказал это самое расследование. Тем более, что внятного и однозначного ответа на поставленные в начале следствия вопросы так и нету, есть лишь только вновь открывшиеся свидетельства и обстоятельства, и разные их толкования. И многое дожато что называется «на косвенных», и потому неоднозначно и расплывчато. Хотя всё равно линия расследования, линия детектива и важна и интересна даже сама по себе, вне связи и зависимости со всеми остальными смысловыми и ценностными линиями.

Но наверное важно в книге не само расследование. Скорее важно погружение в саму политическую и социально-бытовую атмосферу того времени, причём именно в этих слоях общества. А слои уже самые высокие, практически третий считая от самого верха пирамиды власти. Наверху Император Иосиф Единственный, чуть ниже Молотов, Ворошилов - те, кто с императором на «ты» и «Коба», а дальше уже прочая известнофамильная «мелочь» - Литвиновы и Громыки, Берии и Маленковы, Шейнины и Микояны - вот в какие круги приводит нас расследование, вот где мы очучаемся в результате этой весьма добротной и практически к концу расследования пошаговой реконструкции событий шестидесятилетней давности. И все эти детали и мелочи политической и властной кухни, а также нюансы быта и отношений, все эти скрытотайные страсти и пороки, вся эта не показываемая обычным людям движуха власти и взаимосвязей представляют особый интерес. Потому что Терехову удалось в этой книге смастерить своеобразные Часы Истории в прозрачном корпусе, где видны все крутящиеся шестерёнки и вертящиеся колёсики, делающие своё историческое «тик-так».

Крайне интересны фигуры наших оперативников. Начиная с самого главного героя Александра Васильевича, бывшего офицера КГБ-ФСБ, включая его коллег, мастеров сыска и следствия - Александра Наумовича Гольцмана, Бориса Миргородского, Алёны Сергеевны - и заканчивая последней секретаршей Марией. Всё это далеко не однозначные личности, колоритнейшие фигуры, характерные и наособинку, со всеми тайно-явными метаниями и страстями, увлечениями и пороками, любовями и болезненными их суррогатами, с кисломолочными брожениями в разных слоях московского общественного бисквита... Да ещё с учётом того, что всё это происходит ещё в девяностые с переходом в начало третьего тысячелетия.

Впрочем, все остальные действующие и бездействующие, злодействующие и злоумышляющие персонажи книги тоже колоритны и материальны. Как-то зело хорошо Терехову удаются даже набросочно обозначенные герои, как-то умело он расставляет и соединяет немногочисленные но точные слова-характеристики.

Кое-какая показано-рассказанная внутренняя кухня расследования, некоторые порой весьма редкие и даже уникальные специфические приёмы и методы ведения следствия, а также способы оказывания давления на разного рода объекты-субъекты расследования для выдавливания интересующей информации добавляют интереса и остроты событийному ряду. А особенный, мастерский и фирменный тереховский язык не дадут читателю заскучать ни в каком месте восьмисотстраничной с гаком книги.

Авторская манера письма совсем непроста и непригодна для беглого чтения. Терехов вовсю пользуется недосказаниями и намёками, методом аналогий и гипербол, заставляя читателя многое додумывать и допонимать самому, без помощи Автора или книжных персонажей. Некоторые моменты лично для меня так и остались непрояснёнными, кое-какие нюансы я так и не понял, типа (условно говоря) «откуда приехала бабушка» или вот фамилия одного из важных персонажей Хххххххх - кто скрывался за всеми этими косыми крестиками, превратившимися для меня в нолики? Но эти затруднительные места только добавляют азарта, мобилизуют читателя, заставляя его сосредоточиться на нюансах повествования с бОльшим вниманием.

Оценка: 8

В некотором роде, лично для меня, это - книга-событие. Даже пришлось порыться на просторах сети чтобы узнать подробнее о «деле волчат» и Четвертой Империи.

Несмотря на прямо таки огромный объем текста, многократно повторяющиеся мысли и идеи, и несколько потраченных вечеров оно того стоило.

Эту книгу я не мог пропустить по одной причине - вот уже больше двадцати лет храню журнал с одной из первых публикаций Терехова, потрясшей до глубины души. Не просто храню. Я возил его с квартиры на квартиру, из города в город, всякий раз определяя ему место на расстоянии вытянутой руки. С тех пор прочитал все произведения этого автора, которые смог найти.

Итак, «Каменный мост». Псевдодокументальное повествование, попытка реконструкции исторических событий, кульминацией которых стала реальная история 1943 года, когда пятнадцататилетний сын наркома застрелил одноклассницу, дочь советского дипломата, а после покончил собой. Книга вошла в шорт-лист национальной литературной премии «Большая книга -2009», получив второе место.

Большим недостатком явилось то, что роман вышел в свет в авторской редакции. Впечатление, что под одну обложку по ошибке переплели вперемешку тетрадки двух совершенно разных произведений - романа-расследования и эротических похождений бывшего офицера ФСБ. Первое можно было бы поставить на полку, второе - без сожалений выбросить в мусорную корзину. Да и первое не без претензий. Недостает разбивки текста на более мелкие главы. Порой мой читательский вестибулярный аппарат отказывал в ориентации по месту и времени описываемых событий. Как попытке исторической реконструкции и расследования «Каменному мосту» очень далеко до, скажем, «Крови офицеров» Черкашина, которая может являться образцом жанра. В ней тоже несколько сюжетных линий, но переплетенных так крепко и органично, что отсутствие какой-либо одной сильно повредило бы книге в целом. Ну да Бог с ним. Не это мне нравится в прозе Александра Терехова! Для меня он гений малых форм. Поэтому удовольствие доставляет не столько мэйнстрим, течение основного сюжета «Каменного моста», сколько его узенькие притоки, свернув в которые, можно увидеть такие захватывающие дух красоты, которые всякий раз заставляют возвращаться в основное русло и грести по нему дальше, иногда даже через силу. Вот эти картины второго плана, авторский голос за кадром дорогого стоят. Это не беллетристика. В них очень много вынесенного, вымученного, вы-думанного самими автором. Собственный жизненный опыт, личные впечатления, мысли оплодотворяют, вдыхают жизнь в печатные строчки. Не у всех они настолько живые. Далеко не у всех.

Отметил для себя, что большинство произведений Терехова, начиная от «О Счестье» и заканчивая «Каменным мостом», - так или иначе о... Смерти. У автора она всегда на одной чаше весов, и твоя жизнь подчинена поиску ответа на вопрос - чем ты можешь её уравновесить? Что положишь на вторую чашу? Не уравновесишь - Смерть, Небытие перетянут. Тогда ты сам, все, что происходило с тобой, сама твоя неповторимая, замечательная, наполненная жизнь - всё это будет лишено смысла. Для будущего тебя НЕТ. Кстати, очень сильный катализатор и творческой активности самого писателя! Терехов собирает в свой литературный ковчег малозначительные на первый взгляд события, образы - чисто вымытую дождем баночку на кладбище, квадраты солнечного света на школьном полу, сослуживца с острыми плечами из глубинки, большого окуня на ивовой снизке, доживающих свой век стариков - осколков Империи СССР. У людей, остро чувствующих некучесть, необратимость времени иной масштаб зрения. Отношение к преходящему, к мелочам особо трепетное. Как он признался в интервью «Огоньку»: «… я не писатель. Главная моя цель — попасть в воспоминания своих детей». Другими словами, опять же не кануть в Небытие. «…я не писатель» - конечно же кокетство. Закончив читать «Каменный мост», буквально на следующий день увидел анонс новой книги Терехова «Немцы». Мне не хочется думать, что очередная книга Александра по сравнению с его ранними произведениями будет ещё слабее, чем «Каменный мост». Располагая фактурой, такую книгу могло бы написать большое количество современных писателей. Такой рассказ, как «О Счастье» - ни один, кроме него.

Я уверен, что сила таланта Александра Терехова поможет этому ковчегу причалить к берегу будущего, избежать Небытия. Вот только нужно избежать соблазна думать, что на весах времени 800-страничный том более весОм, чем иной небольшой рассказ.

А завязка и само дело весьма интересные. Я и купила роман потому, что несколько лет назад прочитала про "дело волчат" в прессе, заинтересовалась и прошерстила по этому поводу весь интернет. Увы, хронология событий и несколько сплетен - вот и все, что удалось раскопать в открытых источниках, а то, что в те годы львиную долю информации засекретили, а то и вовсе изъяли из архивов, вовсе неудивительно. Шутка ли: в разгар войны, в 1943 году, дети советской элиты, первых лиц государства, зачитываются Гитлером и Геббельсом, называют друг друга группенфюрерами и играют в четвертый рейх! А кульминацией этого безобразия убийство на Большом Каменном мосту: сын наркома по авиастроению Шахурина застрелил одноклассницу и застрелился сам, при убийстве также присутствовал старший сын Микояна. Потянули за ниточку и вытащили такое, что все офигели. Сталин, узнав, бросил "волчата". Но в лагеря, понятное дело, детей таких важных людей не отправишь, поэтому ссылка на год в провинцию и строгий выговор. Вот оно, государство равных возможностей. В романе, собственно, герои ведут расследование тех событий, подозревая, что девочку застрелил вовсе не младший Шахурин, что-то темное там, неразгаданное. И отец с матерью девочки трагически погибли в авиакатастрофе спустя пару лет, и многие ключевые свидетели бесследно исчезли, и участники событий всю жизнь о них молчали и либо унесли тайну с собой в могилу, либо категорически отказываются говорить о тех событиях. На этих строках меня пробирало, словно в лицо дохнуло историей, две страницы я перечитывала раз восемь, а потом еще несколько часов меня не отпускали мысли, все возвращалась к этим предложениям:

"Вожди и железные люди – никогда, с 1917 года, ни один (сотни, тысячи знавших грамоту русских душ, прежде путавших рукописную литературу и религию) – не посмели завести или продолжить дневник. Потом довольно быстро начали исчезать основополагающие и сущностные документы, протоколы человеческих обсуждений на заседаниях за обеденным столом, и, наконец, свинцовый гроб наглухо запаялся изнутри – император запретил записывать за собой. Остались решения. Но исчезли мотивы. Они боялись, толковало быдло, и – молчали, боялись «сталинского террора», рабье племя! Чего там – дрожали, что убьют… Лагеря, Лубянка, пуля, дети в приютах с клеймами на лбу… Но империя страха развалилась бы в 4 часа 22 минуты 22 июня 1941 года, еще до того, как Молотов после пыточной паузы и вздоха заставил себя произнести в радиомикрофон: «Советское правительство… и его глава товарищ Сталин… поручили мне сделать следующее заявление…» Неужели только страх?.. Как писал командарм Гай в письме, казавшемся ему главным: «В камере темно, да и слезы мешают писать…» Но так и немцы боялись гестапо, концлагеря, никто не хотел на мясницкие крюки, или качаться на рояльных струнах (как те ребята-взрыватели), или стреляться в родовом имении под присмотром генерала СС (как тот из пустыни), однако же по команде «не бояться» достали из полевых сумок дневники «восточного похода», где под различными датами записано: «фюрер совершает безумство за безумством» и «мы обречены»… А русские князья и дружинники, когда опустели лобные места, «стояли немы», в согласии промолчав сотню томов мемуаров, как и прежде надиктованных Абсолютной Силой, исправленных редакторами в офицерском звании. Где свидетельства? Где воспоминания железного поколения? Как написал тридцать четыре года назад майор запаса Шилов: «Их труды, наверное, читают жены»… Мучаясь от забвения павших друзей, ненавидя Хрущева за сталинскую войну «по глобусу» и брежневскую мнимую полководческую славу, обесценившую ордена, не имея ни крохи веры в рай-ад, они валились в могилы молча, соответствуя формуле Лазаря Кагановича «Никому, ни о чем, никогда». Молчали и опальные, и победители. Генеральные конструкторы, маршалы, наркомы, секретари ЦК – никто не узнает, что видели железные люди там, там… за смертельной гранью – что мерцало им оттуда, какой немилосердный ад античных времен?"

Однако, несмотря на всю ценность этих свидетельств, накладывалось личное восприятие. Не знаю, как кому, но я не очень люблю дотошное перемывание грязного белья, причем чужого. А тут в полный рост вставало ощущение, будто я сама в нем роюсь. Кто с кем спал, у кого любовницы, была ли дочка посла девственницей или нет, а если нет, то с кем она девственность потеряла и один ли мальчик у нее был, а как хитрили и путали следы, параллельно еще история с влюбленной по уши в героя Аленой, которая готова была ему ноги мыть и воду пить, а он к ней всю книгу относился как к творожку подноготному, в итоге она вернулась к мужу, а он то же самое отношение перенес на секретаршу Машу, и та демонстрировала ровно то же поведение. Противно. И я испугалась, прочитав вот это:

"- Я люблю жену, – Чухарев убежденно произнес заклинание, начинавшее его разговоры с самим собой, ночные, жарко летние бреды пеших походов за короткими юбками, за жирными незнакомыми бедрами. – Я люблю жену. Она – моя жизнь. Моя любимая. Она единственная. Мне больше никто не нужен. Мне с ней хорошо. Во всех отношениях. Она родила мне дочку – самую лучшую девочку на свете. Моя жена и моя дочь – это моя семья, мне другая семья не нужна. Пусть мы будем вместе здесь, и если там что-то есть, пусть и там – только вместе. Я люблю жену. Она самая красивая. Любит меня, никто не сможет так любить. – Все, что ему требовалось сейчас: помалкивайте. – Она у меня – первая, и я у нее – первый. Мне повезло: получил такую любовь, какую мечтал. Как у моих родителей. Как у всех наших. Любовь не бывает как-то по-другому. Я счастлив так, что даже страшно. – Это все, что он загрузил на одну чашку весов, пересчитал: все? Да, такая малость, но больше нечего, и что б ты хотел? – И я уже не молод. Я что-то уже прожил. Кажется: лучшее прожил. Больше не буду молодым. Беззаботным. Осталось много работать. Стареть и много работать. Стареть и растить дочку. Стареть и ездить на море. Стареть и любить жену. Ничего не осталось, чего бы я не знал в будущем. Кроме одного: чем заболею и когда. Буду стареть и болеть. Я начал думать: сколько еще осталось? Стареть и ждать. И вот, – он постоял на этой ступеньке, – я начал скучать. По себе. Я понимаю, что кое-что, даже многое, почти все – уже не получится. Я останусь таким. Меня не запомнят, и я просто умру. В будущее уже не тянет. Жалею, что прошла юность, и скучаю по себе, молодому. Словно юность прошла как-то не… не понимал, что нужно брать… Теперь скучаю по времени, когда смотрел на разных девчонок – такие все красивые – свежие. И сколько сейчас таких же. Больше! Раньше и не встречал таких. И чтобы столько. Я в молодости к каждой примеривался, и в воображении мог с любой, и представлял себя с каждой. Каждый день выбирал новую, в новом месте, на каждом этаже, в каждом городе, вагоне, аудитории, каждый день – каждую минуту; поглощал возможности – охватывало такое счастливое волнение от одного только предвкушения… Словно все были готовы. А теперь, когда поработал с вами, я понял: все действительно были готовы и я действительно мог тогда с каждой. Надо было брать. Подойти, протянуть руку и брать каждый день все. Каждый день новую, всех. А не думать «кому я нужен?», «кто со мной захочет?». Стало скучно, как-то горько. Особенно чувствуется весной. Потому что, – он зажмурился, – я понял: я и сейчас так могу. Пока могу. Мог бы. Но не могу. Нельзя. А пройдут годы, и будет просто нельзя, и не смогу. А теперь – все рядом, и остается, как и тогда: протянуть руку и сказать пару слов. А вдруг я в старости пожалею?! – Чухарев спрашивал у меня. – Если сейчас мне так больно, то как будет в старости… Что прожил мимо… Жизнь ушла, и мне не хватило. Нет ощущения: все успел, получилось. Когда я был молодой, жизнь чувствовалось по-другому. Я и тогда думал о смерти, но что-то все-таки разделяло нас – какое-то предстоящее наслаждение, и поэтому молодость – это лучшее… – он спохватился, – но она прошла. Но – когда я вижу других женщин, новых, возможных, неизвестных, мне кажется: да ничего не прошло! Я еще молод. Я все могу! И смерть еще не здесь. Чувствую себя живым. А так – не чувствую себя живым. Просто старею и жду, когда за мной придут и поведут умирать. Получается, не могу жить, если какую-то новую не хотеть. Жить – это хотеть. Себе-то я не могу врать, все время думаю только об этом – улица полна голых ног… Все раздеваются. Город. Телевизор. Интернет. Прошлое. Все – об этом, вокруг этого… Все этого хотят, но не каждый может, а я могу – много могу… Вот сейчас рассказал первый раз вслух и кажется: не нужно было, все не так, не так сильно. – Он удивленно оглянулся, официантки в коричневых рубашках скучали у стойки: долго еще? – Но когда один, а я все время один… – каждый день тебя жжет, как пламя…"

В общем, задуматься книга заставляет о многом, но читать ее тяжело и перечитывать я буду вряд ли. Тем более, что ответов она не дает ни на один поставленный самим же автором вопрос. (4-)