Свидригайлов положительный или отрицательный герой. Образ и характеристика свидригайлова в романе преступление и наказание достоевского сочинение

Свидригайлов арактеристика и образ в романе Достоевского Преступление и наказание

План

1. Многогранность героев романа “Преступление и наказание”.

2. Свидригайлов. Характеристика и образ героя

2.1. Безнравственный злодей

2.2. Свидригайлов и Раскольников

2.3. Любовь к Дуне

3. Конец Свидригайлова

В своем непростом романе “Преступление и наказание” Ф. М. Достоевский изобразил несколько живых и ярких образов, которые до сих пор впечатляют читателей своей неординарностью и сложностью.

В первую очередь, это, конечно же, сам главный герой, - трудолюбивый отзывчивый юноша, решившийся преступить грань дозволенного. Это и Сонечка Мармеладова - обездоленная, лишенная детства, нищая и продающая себя девушка, способная на сильные чувства и искреннюю преданность. Это и отец Сони, и Лужин, и, разумеется, Свидригайлов.

Аркадий Иванович предстает перед читателями красивым мужчиной пятидесяти лет, хорошо одетым, молодящимся. Он - дворянин и бывший офицер, был женат на богатой женщине. Казалось бы, жизнь улыбается этому герою, он полон сил и самомнения, ведь обстоятельства, окружающие его, складываются благополучно. Но не все так просто. Свидригайлов - человек безнравственный и порочный, не имеющий совести и моральных принципов. Из-за таких грязных убеждений, он ломает жизнь себе и другим, становится несчастным сам и делает несчастными окружающих.

В молодые годы он бросает службу, потому что ему тяжело подчиняться армейскому распорядку, жить с товарищами в дружеских отношениях и соблюдать нормы приличия. Не имея постоянного дохода и тратя все свои сбережения на разгульный образ жизни и игру, Свидригайлов становится нищим. За шулерство и долги его сажают в тюрьму. В это время ему оказывает помощь богатая женщина. Марфа Петровна платит огромные деньги, чтобы освободить мужчину, выходит за него замуж и уезжает вместе с ним в деревню.

Другой бы человек, проникшись благодарностью к этой влюбленной дворянке, уважал бы ее и ценил. Но не таким был Аркадий Иванович. Он унижает свою жену и беззастенчиво изменяет ей. “ Я имел настолько свинства в душе и своего рода честности, чтоб объявить ей прямо, что совершенно верен ей быть не могу”, - заявляет этот порочный человек, и еще кичится своей безнравственностью. Но на этом его похождения в деревне не заканчиваются.

С небывалой изощренностью и жестокостью Свидригайлов издевается над крестьянином, и тем самым доводит его до самоубийства. А его аморальные отношения с пятнадцатилетней девочкой вызывают у читателя неодобрение и осуждение. Несчастная девушка убивает себя, но это не оказывает никакого влияния на злодея. Он, не испытывая угрызений совести, продолжает и дальше наслаждаться жизнью и развратом.

Совершая преступления и бесчинства, Аркадий Иванович не мучается, как Раскольников, который терзается, имеет ли он права отнимать у человека жизнь. Свидригайлов совершает свои злодеяния, не задумываясь, и это страшно. Для него не существует преступления или правонарушения, для него существует только потребность удовлетворять свои вожделения и похоти, независимо от того, как это повлияет на других. И хотя он говорит главному герою, что они оба - “одного поля ягоды”, это не так.

Свидригайлов не сомневается в своих злых делах, он не колеблется между добром и злом. Он уже давно стоит на стороне зла и не испытывает ни малейшего признака раскаяния. В противоположность Раскольникову, Аркадий Иванович не замыкается в себе после преступления. Он продолжает жить и стремится получить от жизни все. Потрясающими и неординарными являются отношения между Свидригайловым и сестрой Раскольникова Дуней. Девушка приходит служить в семью Аркадия Ивановича, где он замечает ее и проникается к ней любовью. Скорее всего, мужчину покорила душевная красота и чистота молодой служанки. Она ведет себя кротко и смиренно, с рвением выполняет домашнюю работу, она добра и покладиста. Но у этой податливости есть и другая сторона.

Дуня - честная целомудренная девушка, она бережет свою чистоту и невинность. Никакие угрозы и запугивания, никакие подарки и никакая лесть не может поколебать ее решимости сопротивляться ненавистному барину. Свидригайлов не может смириться с этим. Он думает, что девушке мешает его жена. Поэтому мужчина совершает страшный поступок - становится виновником смерти своей супруги, матери своих детей, которая все время спасала его и избавляла от последствий его грязных проступков. После этого Аркадий Иванович отправляется к Дуне, чтобы заставить ее отдаться ему.

Он шантажирует девушку тайной ее брата и пускается на другие ужасные ухищрения, чтобы совратить несчастную. Но Дуня, доведенная до отчаяния, понимает, что может стать марионеткой в руках жестокого беспринципного человека, которого гнушается и презирает, и решается на убийство. Первый выстрел прошел мимо злодея, а во второй раз девушка не смогла выстрелить и откинула револьвер. Свидригайлов, которого не испугало ни покушение, ни реальная угроза, был сломлен отчаянием и скорбью Дуни, ее погасшим взором и унылой безучастностью. Он понял, что противен своей возлюбленной, что никогда и ни за что она не полюбит его искренне и добровольно. “ — Так не любишь?.. И не можешь? Никогда? Никогда!” - этот тихий короткий разговор решает дальнейшую судьбу героев. Аркадий Иванович, который по-настоящему любит эту стойкую чистую молодую женщину, отпускает ее и решает свести счеты с жизнью.

Его существование лишено смысла, без любимой, которая могла бы стать его отрадой и спасением, он не видит резона в своем существовании. Свидригайлов совершает самоубийство, но, как это ни странно для отрицательного героя, в последние часы своего бытия он совершает благородные поступки, которые спасают жизни других. Мужчина оставляет деньги своей невесте, которая юна и невинна, и Сонечке, благодаря чему та может сменить профессию и следовать за Раскольниковым в ссылку, чтобы позаботиться о его душевном благополучии. Аркадий Иванович также устраивает жизнь детей Мармеладовых. Если бы не его благодеяния, кто знает, чем закончилась бы жизнь главных героев. А так у нас есть надежда, что своим самоубийством Свидригайлов спас Соню и Родиона, что те будут жить долго и счастливо.

Свидригайлов очерчен Достоевским весьма живо и естественно. Это тип человека, не имеющего никаких нравственных правил. Свидригайлов был образован, воспитан, богат, красив, но чувственные наслаждения погубили его. Гоняясь за этими удовольствиями, он промотал свое состояние, стал шулером и затем нищим. Богатая женщина влюбилась в него, заплатила его долги и сделала своим мужем. Свидригайлов несколько лет живет в деревне, причем не отказывает себе в чувственных удовольствиях. Наконец все ему надоело. В это время он встретился с Авдотьей Романовной и стал преследовать ее, чтобы удовлетворить свою страсть. Думая, что Авдотья Романовна противится его желаниям потому, что он женат, Свидригайлов, не задумываясь, убивает свою жену, бросает детей и едет в Петербург за Дуней. Хитростью он завлекает ее в свою квартиру и хочет обесчестить. Но когда видит, что Раскольникова чувствует к нему ненависть и презрение, он отпускает ее. После этого ему остался только один исход — самоубийство. Свидригайлов разбрасывает свои деньги и умирает равнодушным ко всему, даже к самому себе. Конечно, никто не пожалеет такого изверга.

Как-то отдельно от всего действия романа стоит фигура Свидригайлова. В ней многое остается необъясненным, загадочным. Свидригайлов — человек способный на всякую гадость, но между тем мы видим в нем и хорошие движения души -так, он вдруг обеспечивает после смерти Катерины Ивановны ее семейство. Неясны его отношения к сестре Раскольникова. Очевидно, он питал к ней глубокую и постоянную страсть. Сцена его свидания с ней заставляет думать, что в нем говорило не одно животное вожделение, но нечто иное. Неясен также душевный процесс, который довел его до самоубииства При всей недостаточности и туманности обрисовки, Свидригайлов производит впечатление чего-то цельного, какой-то силы. Он даже симпатичен, несмотря на свои дурные стороны. «Преступление и наказание» по своей художественной законченности занимает первое место среди романов Достоевского, романов городской жизни, жизни Петербурга, «города полусумасшедшего», как выражается один из героев «Преступления и наказания».

По мнению проф. Чижа в «Преступлении и наказании» пять душевнобольных: Раскольников и его мать, Мармеладов и его жена и Свидригайлов. Последний — наиболее совершенное, «бессмертное»
изображение нравственного помешательства. То, что называется нравственным помешательством, выражается полной или почти полной утратой нравственных понятий при наличии других душевных проявлений. «Русские люди вообще широкие люди, — говорит Свидригайлов, — широкие, как их земля, и чрезвычайно склонны к фантастическому, к беспорядочному». «У нас в образованном обществе особенно священных преданий ведь нет», — развивает он далее свою мысль.

Иные составляют себе эти священно-нравственные понятия по книгам или «из летописей выводят», но, по мнению Свидригайлова, это значит быть «колпаком» и «неприлично светскому человеку». Себя он с чувством удовлетворения называет «белоручкой» и никаких святынь не признает. Он родовой дворянин, бывший кавалерийский офицер, не порвавший разных общественных «связей», которые его не раз выручали в трудные минуты жизни. «По старой полковой привычке» он алкоголик, а из любви к сильным ощущениям шулер и развратник, о чем говорит с откровенным цинизмом. Жену он бил хлыстом, тоже находя в этом удовольствие, а за-
тем отравил ее, добившись угрозами или взятками, что медицинское вскрытие установило смерть от сытного обеда после купанья. Легко сошло с рук Свидригайлову и самоубийство его лакея, доведенного до этого грубым обращением. Вспоминать об этом Свидригайлову не стыдно, а
только скучно. Узнав из подслушанного разговора о преступлении Раскольникова, Свидригайлов считает его интересным человеком и предлагает устроить побег за границу. Раскольников для него «своего поля ягодка». Признавая за собой полное право пользоваться людьми для своего удовольствия и пользы, Свидригайлов презрительно относится ко всяким новым общественным веяниям и очень рад, что в его местности крестьянскую реформу провели так, что у него доходов не убавил ось.

Общественная опасность свидригайловых в том, что они только с медицинской точки зрения рассматриваются, как больные. Для всех они, самое большее, люди со странностями. Достоевский показывает и несомненную болезненность Свидригайлова, страдающего от галлюцинаций, и его заразное, тлетворное влияние. Он «имеет счастие интересовать своими суждениями» сестру Раскольникова, которую в конце концов доводит своими гнусными домогательствами до того, что она стреляет в него и едва не убивает. Он находит себе невесту, «шестнадцатилетнего ангепьчика», наслаждается ее стыдливыми слезами от его обращения и уже наперед знает, что после свадьбы ее бросит, и что какая-то мадам Ресслих старается об этой свадьбе, чтобы потом, пользуясь безвыходным положением брошенной женщины, сделать
«оборот», «в нашем слою то есть да повыше». Бесчисленными нитями взаимодействия с нравственным помешательством Свидригайлова связаны духовно неразвитые Лебезятниковы и нравственно глухие Лужины. Безнадежно глупый и грубый Лебезятников видит даже служение прогрессу в исповедании, например, таких идей, что благородство и великодушие — все это вздор, нeлепости, старые предрассудочные слова. Через Лебезятникова Мармеладов узнает, что «сострадание в наше время даже наукой воспрещено, и что так уже делается в Англии, где политическая экономия». Лужин, «благонадежный и обеспеченный» человек, тоже ссылаясь на «науку», утверждает, что нужно возлюбить не ближнего, а самого себя, и что все на личном интересе основано. Он намеренно ищет жену из бедного семейства, чтобы она чувствовала себя обязанной мужу. Лужин выбирает бедную девушку Авдотью Романовну Раскольникову, подходящую под его идеал бедной и потому покорной жены. Мать ее, нуждающаяся вдова дворянина, женщина, уставшая в борьбе с нуждой и впоследствии помешавшаяся от страха и забот о своих детях, в каком-то отчаянии ищет оправданий для брака Дуни с Лужиным, который «кажется добрым» человеком. Поэтому Свидригайлов справедливо замечает, что мать Раскольникова напрасно предпочитает ему Лужина: это совершенно все равно. Лужи н только не так смел и нагл, как Свидригайлов, но ни перед какой подлостью не остановится, чтобы
достигнуть своей цели, когда ему не приходится бояться отпора. Свидригайловы, Лебезятниковы, Лужины и подобные им всей своей тяжестью ложатся на слабых, униженных, бедных.

Трагедия Свидригайлова

Статья учителя литературы Ю.Л. Лукина о Свидригайлове вызвала у нас в редакции оживлённое обсуждение. Написанная ярко и талантливо, она предлагает читателю своеобразную концепцию образа Свидригайлова, с которой далеко не во всём можно согласиться.

Но не печатать статью - жалко (не часто приходят в редакцию такие живые материалы), печатать без комментариев - значит, упростить проблему. Стали сочинять редакционный комментарий - и поняли, что выступаем в роли учителя, который вроде бы высказывает на уроке своё мнение, такое же, как и мнение учеников, но именно это мнение оказывается вдруг самым главным и правильным. Нам же не хочется выступать истиной в последней инстанции.

И тогда мы решили пойти на своеобразный эксперимент: вынести нашу внутриредакционную дискуссию на страницы газеты и пригласить к участию в ней читателей. С этой целью мы попросили нашего постоянного автора, тоже учителя литературы, автора книги о Достоевском Ю.А. Халфина прочитать статью Ю.Л. Лукина и высказать своё мнение по существу её концепции.

В итоге получился своеобразный спор - в духе диалогической природы творчества самого писателя. Думаем, что учителю, готовящемуся к урокам в 10-м классе, будет любопытно следить за этим заочным спором (как знать, может быть, только его началом?), соглашаясь с доводами авторов или не принимая их и таким образом определяя свою собственную позицию.

Надеемся, что обсуждение продолжится. В частности, мы готовы поместить на страницах газеты ответ Ю.Л. Лукина, если таковой последует. Ждём также писем других читателей - в том числе и с оценкой нашего эксперимента.

… Вы говорите, что нравственно лишь поступать по убеждению. Я вам прямо не поверю и скажу напротив, что безнравственно поступать по своим убеждениям. (Ф.М. Достоевский)

Свидригайлов - самый загадочный герой в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание». И как ни странно, он загадочен своей большей по сравнению с другими героямиопределённостью.

Между тем подобная трактовка только затемняет образ, потому что умаляет талант Ф.М. Достоевского. Если Свидригайлова свести к трафаретному символу, обозначающему социальное неблагополучие, то его функция в романе ограничится примером доказательства от противного - бесчеловечности теории Раскольникова, а самоубийство служит лишь поводом для признания в преступлении.

В действительности образ Свидригайлова фантастичен соединением несовместимого в одно органичное целое, единством противоположных начал, борьба которых в сознании героя сопровождается обречённо безысходным страданием.

Великий Инквизитор, Смердяков и даже Иван Карамазов, не говоря о Карамазове-папеньке, - это тоже развитие свидригайловского характера, мучительная попытка автора заглянуть в бездны, где действительно виден лик Христа и образина дьявола, “который с Господом насмерть бьётся” в сердце человека и за человека.

“...Злодей, развратник и циник, Свидригайлов на протяжении всего романа совершает массу добрых дел, больше, чем все другие персонажи, вместе взятые” (Цит. по кн.:Кирпотин В.Я. Ук. соч. С. 224–225).

Заподозрить в добрых поступках Свидригайлова раскаяние - даже не упрощение образа, а полное его непонимание. Раскаяние искупает вину и возрождает нравственное чувство через катарсис. У Свидригайлова же нравственное чувство не затемнено, а полностью вытравлено. Поэтому его страдание не очищает, превращаясь в безысходное мучение, преодолеть которое он способен только самоубийством.

Моментальный анализ любой ситуации Раскольниковым поражает глубиной и законченностью. К его оценкам, собственно, в романе уже ничего не добавляется - он прекрасно понял сущность Лужина по письму матери; понял трагедию девочки на бульваре, понял Мармеладова и оказалсяединственным , кто смог Мармеладова пожалеть. Но Свидригайлов в этом Раскольникову равен! Подслушанного разговораубийцы и блудницы для него достаточно, чтобы проникнуть в характер Раскольникова и в смысл его теории. Отношение Свидригайлова к Соне Мармеладовой перекликается с отношением к ней Раскольникова даже на уровне употребления одних и тех же словесных оборотов:“ …Ведь у Сикстинской Мадонны лицо фантастическое, лицо скорбной юродивой, вам это не бросилось в глаза?” (ч. 6, гл. 4.). Они похожи своим отношением к детям - к девочкам, прежде всего, хотя в читательском восприятии чистота и возвышенный альтруизм Родиона Романовича в Аркадии Ивановиче воспринимаются как сладострастная похоть, что объясняется шлейфом слухов и сплетен, распускаемых Марфой Петровной и Лужиным.

Даже сны у героев, по существу, общие…

Но Свидригайлову удалось заглушить голос совести не через мысль ипреступление , чего так и не смог сделать Раскольников, а постепенно вытравив его бесстыдством, как кислотой, с течением времени способной разрушить монолит, вроде бы разрушению не подлежащий. Ему ни за что не стыдно: он равнодушен к обвинениям в свой адрес, даже если они безосновательны. Именно этим он вводит в заблуждение Раскольникова, чья уязвлённая гордость и истерзанная болью совесть заставляют его воспринимать Свидригайлова как ничтожество и мелкого преступника, то есть подлеца из разряда Лужина и ему подобных.

Между тем бесстыдство и отсутствие совести совсем не одно и то же. Можно с лёгкостью обойти любой нравственный императив подходящим случаю логическим обоснованием , нравственно при этом нимало не страдая.

Стыд примиряет с подлостью не хуже, чем отсутствие стыда. Парадокса здесь нет. Соню Мармеладову именно стыд заставляет вести весьма активный образ жизни по жёлтому билету. Для неё в исступлённом страдании - признание вины, продиктованное высоким нравственным чувством. Да и сам Раскольников разрешает себе пролить кровь по совести потому, что ему неимоверно стыдно перед всемиуниженными иоскорблёнными, в том числе перед матерью и сестрой.“Ко всему-то подлец человек привыкает! - с горечью размышляет он после знакомства с Мармеладовым и Катериной Ивановной. -Экой колодезь выкопали! И пользуются!..” Перед ним выбор: быть подлецом и пользоваться жертвами, на которые идут ради него сестра и мать, или принести себя в жертву за них...

Свидригайлов же не верит в возможность изменения мира не только через насилие, но и через что бы то ни было, и поэтому, признавая зло объективно существующей данностью, изменить которую нельзя, становится большим преступником, чем убийца Раскольников.

Для Свидригайлова прогресс осуществляется через подавление слабого зла более сильным, когда положение униженных и оскорблённых неизбежно ухудшается, потому что от них ничего не зависит, а гамлетовский вопрос решается упрощённо и цинично: до определённого времени ему кажется, что простобыть лучше, чемне быть. Небытие для него - этоинобытие в комнате с пауками…

Поэтому для Свидригайлова быть подлецом -“тоже занятие” , не до такой степени опасное, как стремлениенеподлецов, вроде Раскольникова, переделать мир, что заканчивается неизбежным нравственным их крушением и увеличением зла в разрушаемом ими мире. Своим примером Аркадий Иванович по крайней мере заставляет людейвыглядеть лучше по сравнению с ним, жалким карточным шулером, развратником, циником, способным жить с нелюбимой женщиной на правах альфонса не только из благодарности за спасение из долговой тюрьмы, но и из страха, что Марфа Петровна в любой момент даст ход долговым бумажкам…

Бесстыдство становится для него жизненной позицией, продиктованной отчаявшимся умом и подкрепляемой сладострастием, не потому, что он от природы похабник и потаскун, а оттого что он перед женщинами готов преклоняться, как Скупой рыцарь перед золотом. Он недаром обвиняет Раскольникова в шиллерианстве - оно близко и ему: перед Дуниным револьвером он испытывает душевный подъём, подобно шиллеровским персонажам в экстремальных ситуациях. Шиллеровская (или рогожинская, карамазовская!) страсть заставляет его зачастую отказываться от развратных действий, как это случилось - дважды! - с Дуней и с его шестнадцатилетней невестой… чтобы в конце концов взорваться такой, как в бредовом сне о шестилетней проститутке, отчаянной похотью, которая устрашает его больше, чем смерть.

Между тем равнодушие к добру и злу Свидригайлова, отмеченное В.Я. Кирпотиным, должно иметь мотивацию всё-таки иную, нежели традиционная для обличительной литературы XIX века пресыщенность пороками типичного представителя “барства дикого”. Характеры, созданные Достоевским, в трафарет литературной традиции или социальной идеологии не вписываются так, как характеры, состоящие из крайностей, доведённых до предела. Свидригайлов соединяет в себе Ставрогина и Верховенского, Кириллова и Рогожина, Дмитрия Карамазова и Смердякова. В Свидригайлове проявления низменности и благородства меняются местами: альтруизм не отличается от мизантропии, благородство проявляется через низость, высокое чувство любви выглядит вожделением греха содомского - и всё это как само собой разумеющееся, естественное положение вещей, обусловленное реальным состоянием действительности.

Аркадий Иванович слишком хорошо знаком с её законами и поэтому легко добивается желаемого, когда желаемое этим законам не противоречит. Для него постыдная тёмная страсть настолько вписывается в систему социальных отношений, что даже не воспринимается как подлость, находя вполне разумное объяснение в научных и социальных теориях . И наоборот, благородное деяние, противоречащее этим законам, вызывает в нём подозрение в низком корыстолюбии и эгоизме:“Всяк об себе сам промышляет, и всех веселей тот и живёт, кто всех лучше себя сумеет надуть!” (ч. 6, гл. 4).

В своём декларируемом бесстыдстве Свидригайлов парадоксально честен - в большей степени, чем сумевший себя надуть Раскольников. О его грязных домогательствах Дуни мы узнаём от Марфы Петровны, которая, естественно, ничем, кроме разврата, его поступкипосторонним не может объяснить (догадываясь о его искренних чувствах, что и приводит её в бешенство). На самом же деле Свидригайлов вначале всячески оберегал Дуню, намеренно сторонясь её и страшась собственной страсти. То, что Авдотья Романовнаснизошла до него, погибающего, но, на её взгляд, не окончательно погибшего, поражает Свидригайлова до глубины души, чтобы тут же ввергнуть в отчаяние. Ведь Дуня, подобно Соне, губит себя, оказываясь беззащитной перед подлецами Лужиными, да и такими, как он, Свидригайлов, ищущими своё“тоже занятие” :“…А когда сердцу девушки станет ж а л ь (разрядка моя. -Ю.Л. ),то уж, разумеется, это для неё всего опаснее. Тут уж непременно захочется и «спасти», и образумить, и воскресить к новой жизни и деятельности, - ну, известно, что можно намечтать в этом роде <…>Даже весталку можно соблазнить лестью... Нет ничего в мире труднее прямодушия и нет ничего легче лести. Если в прямодушии только одна сотая доли нотки фальшивая, то происходит тотчас диссонанс, а за ним - скандал. Если же в лести даже всё до последней нотки фальшивое, и тогда она приятна и слушается не без удовольствия; хотя и с грубым удовольствием, но всё-таки с удовольствием…” (ч. 6, гл. 4).

Испытывая чувство большее, чем привычная и сотни раз опробованная им похоть, зная те струны женской души, на которых он, как похабник и развратник, научился играть виртуозно, в какой-то момент Свидригайлов переживает его таким взрывом, что вызывает искреннее отвращение у Авдотьи Романовны, наслышанной о подвигах Аркадия Ивановича и поэтому ничего, кроме похоти, не способной увидеть в его страсти.

В этом ужас его судьбы, преодолеваемый на какое-то время глумлением над окружающими и над собой. Ему легко признаваться в реальных и мнимых грехах, не делая между ними различия, потому что общество видит грех во всём, что бы он ни делал. Отсюда цинизм и полное безверие, которые, как ему кажется, оправдывают его образ жизни, основанный на представлениях об изначальной низменности человеческой природы.

(В конечном итоге идеалы буржуазной демократии освобождают человека от моральных запретов через называние желудочных или генитальных интересов естественными и незыблемымиправами свободной личности. Права личности, таким образом, упрощаются, понятие свободы извращается, но на доступном большинству вульгарном уровне восприятия они сводятся к освобождению человека от человечности в пользу скотства, когда право быть скотом мотивируется банальностями, вроде:“Ничто человеческое нам не чуждо”, “человек есть то, что он ест”, “что естественно, то не безобразно” и так далее).

Примирение с подлостью для Аркадия Ивановича - неизбежное следствие так называемых позитивных взглядов не только на человека, но и на мироздание в целом. Теория Дарвина всё-таки уравнивает человека с обезьяной, тогда как библейский императив“Человек создан из праха, но по подобию Божьему” обязывает на нравственное самоусовершенствование…

Таким образом, на примере Свидригайлова автор с не меньшей художественной достоверностью, чем на примере Раскольникова, доказывает, что изощрённый разум, признавая незыблемость и непогрешимость теорий, доказанных категориями логики и данными науки, подтверждаемых и статистически, и экспериментально, может привести человека к полному извращению, оправдывая разврат как таковой.

Бунт против мира, в котором уязвлённая страданием душа проявляет себя, осуществим и через духовное саморазрушение в разгуле тёмных страстей и инстинктов. Грех воспринимается какакт свободной воли, как вызов уродливой действительности…

Но Свидригайлов, в отличие от Раскольникова, губит себя окончательно, без надежды на искупление и возрождение, - своей привычкой идти на поводу у страстей. Мнимое освобождение от нравственных критериев в самооценке неизбежно приводит к распаду личности: Свидригайлов обречён - его душа истлела в живом теле, и спасения ему нет, потому что возрождаться нечему. Соверши он в тысячу раз больше добрых дел, это не зачтётся - он творит добро не потому, что осознаёт его ценность, а поизмышлению :“…Не привилегию же я взял, на самом деле, творить одно только злое!”

Поэтому у Раскольникова, творящего зло вопреки своей природе, перед Свидригайловым огромное преимущество.

Свидригайлов - зеркальное отражение Раскольникова в сюжете романа, идущее ему навстречу. Пример, обнаруживающий главному герою поражение перед лицом зла, восторжествовать над которым он пытался.

После исповеди Мармеладова письмо матери для Родиона - последний аргумент в пользу убийства старухи. В его понимании (вопреки чувству!) Мармеладов и Катерина Ивановна - подлецы, потому что пользуются жертвоприношением кроткой Сонечки, обречённой жить по жёлтому билету. Но наибольшим мерзавцем и подлецом для Раскольникова становится Свидригайлов, олицетворяющий состояние мира, из-за которого самопожертвование Сони оказывается напрасным: не будь спроса, не было бы предложения. Душевная мука и неимоверное страдание, которые Родион испытывает, читая об участи сестры, не могут в нём не взорваться отказом принять жертву Дуни так, как принял жертву Сони её отец: “…Да что же вы, в самом деле, обо мне подумали? Не хочу я вашей жертвы, Дунечка, не хочу, мамаша! Не бывать тому, пока я жив, не бывать! Не принимаю!” (ч. 1, гл. 4).

Он готов разрушить свадьбу сестры ценой убийства, чтобы, сделав пробу на никчёмной старушонке, взять на себяправо решать, жить ли таким, как Лужин и Свидригайлов. Потому что именносвидригайловы торжествуют над действительностью изощрённым умением заключать сделки с совестью, приобретаясилу в разгуле, когда совестью можно пренебречь согласно«Физиологии» Льюиса или другиммодным позитивистским теориям.

(Нет различий между вульгарным материализмом и материализмомнаучным , если речь идёт о сфере человеческих отношений. Здесь материализм вульгарен по определению, иборационален сугубо анатомическим объяснением человеческой природы и уподоблением социальных законов законам зоологическим. Признавая зло основой мироздания, он отменяет критерий его оценки, возможный только в системе нравственных координат, с точки зрения рационализма, якобы не существующих. Тогда и низменность человеческой природы объясняетсяестественностью и целесообразностью - то есть базисными понятиями в позитивистском методе, когда восприятие всего осуществляется через аналогию, исторический или эволюционный опыт, итог которого выражается конкретной формулой, цифрами - статистикой , против которой так страстно негодует Раскольников. Но именно статистика человеческие отношения отождествляет с внутривидовой борьбой, где право на жизнь и потомство закрепляется засильнейшим. Иначе говоря, каждый представитель вида вынужден выбирать место под солнцем - бытьособью или тварью дрожащей .)

Все теории стоят одна другой. Свидригайлов, чей “…разум страсти служит...”, оказывается в высшем смысле реалистом, сумевшим поставить себя над нравственностью, возвыситься наддрожащими тварями в полном соответствии теории Раскольникова!

Но для Раскольникова, по мнению которого “…страдание и боль всегда обязательны для широкого сознания и глубокого сердца” и, только будучи таковыми, оправдывают преступление, Свидригайлов, превративший отказ от страдания ради комфорта в принцип существования, - преступник-самозванец из числа тех жетварей дрожащих, обязанных повиноваться и не претендовать, потому что в основе их злодеяний лежат лишь утробно-генитальные интересы. Но в качестве мотива интересы - неважно, какие: утробно-генитальные или жажда власти“над всем этим муравейником” - стоят одни других!

Слова Свидригайлова, что между ними “…есть точка общая”, и его убеждённость, что оба они равновеликие преступники, не могут не раздражать Родиона Романовича и заставляют его всячески изыскивать опять-такиразумные доказательства их полярности, окончательно развенчанные только известием о самоубийстве Свидригайлова. Преступивший из сострадания к людям ради обретения права по своему произволу распоряжаться жизнью всякой живущей в миретвари ей же во благо, Раскольников в Свидригайлове видит ту силу, благодаря которой в мироздании торжествует зло, и стремится занять его место, чтобы избавить мир от этого зла.

Отсюда все сюжетные сближения событий жизни Раскольникова с событиями жизни Свидригайлова. Но не только Раскольникова.

Исповедь Мармеладова тоже воспроизводит обстоятельства жизни Свидригайлова с точностью до наоборот. Трагедия Семёна Захаровича во многом объясняется отсутствием если не любви, то хотя бы внимания, признательности и искреннего сострадания к нему со стороны Катерины Ивановны - он-то еёвзял за себя, когда ей пойти было некуда… Его пьяный срыв - своего рода бунт против того, что признательность и уважение к нему жены должны иметь материальное подтверждение.

В аналогичной ситуации Мармеладов и Свидригайлов меняются местами: Марфа Петровна снизошла к Аркадию Ивановичу из жалости, но и по меркантильному расчёту тоже, недаром она хранит заёмные векселя.

Но если в представлении Раскольникова при искреннем сострадании к Мармеладову последний всё равно подлец и тварь дрожащая (“ …Ко всему-то подлец человек привыкает!”), то, по его же логике, не выдержавший и взбунтовавшийся Свидригайлов выходит и не подлецом вовсе!

“Не тот подлец, кто ко всему привыкает, а тот, кто за это его подлецом называет…” (ч. 1, гл. 2).

Раскольников и Свидригайлов - в равной степени причина Дунечкиных бед: оба они предмет приложения её неутолённого желания спасти погибающего человека. И если Раскольников, не принимая её жертвы, обрекает на роль жертвы себя, то и Свидригайлов готов на всё, чтобы расстроить свадьбу Дуни и Лужина.

Встреча с девочкой на бульваре сводят Раскольникова и “Свидригайлова” (пока ещё в видесимвола ) воедино: оба понимают, что с девочкой произошло и чем ей это грозит; оба по-своему пытаются принять в судьбе девочки участие. (Не стоит делать акцент на намерения, якобы благородные и честные со стороны Раскольникова и низменные со стороны человека, похожего на Свидригайлова: если Раскольников хотел спасти и не спас - вернее, отказался от спасения, когда в нём рассудок взял верх над чувством, то и“Свидригайлов” не смог её погубить по той же причине.)

Неизвестные обстоятельства гибели Марфы Петровны делают вину Свидригайлова недоказуемой (как недоказуема вина Раскольникова отсутствием прямых улик). Это ровным счётом ничего не значит: он хотел её смерти и наверняка не раз убивал в мыслях, как сотни раз убивал старуху Раскольников, обдумывая преступление.

Обоим их жертвы являются - смеющаяся старушонка и строго-внимательная Марфа Петровна, выговаривающая Свидригайлову о незаведённых часах…

Оба имели намерение жениться на несчастных девушках: Раскольников - на убогой инвалидке, дочери квартирной хозяйки, Свидригайлов - на своей шестнадцатилетней невесте (мотивы и здесь схожи - за ними нечто ненормальное, для Раскольникова - “весенний бред”, а для Свидригайлова? Вряд ли только извращённое сладострастие, учитывая, что девочке он чем-то нравится и что он пытается спасти её от матери, толкающей дочку на разврат, подобно Катерине Ивановне, обрекающей на разврат падчерицу).

Оба признаются в своих преступлениях тем единственным, в ком жаждут найти надежду на спасение, причём это происходит в смежных комнатах…

Неважно, из идейных ли соображений или полного инфантилизма по отношению к любым идеям, Раскольников и Свидригайлов одинаково предают себя, и противоположность их устремлений становится в романе символом сил, разрывающих и обрекающих Россию на трагедию в XX веке: полного паралича воли во имя утробной сытости, когда из всех демократических принципов выбирается лишь оправдание права быть скотом (путь Свидригайлова), и разрушительного нигилизма в восстановлении прав уязвлённой личности через насилие всему, что эту утробность порождает (путь Раскольникова).

При этом свидригайловщина более опасна. Это путь в никуда, к полной аннигиляции. Потому что не просветлённая нравственным духом плоть обречена тлению, а созидающее и просветляющее нравственное начало, благодаря которому развивается любая нация, всвидригайловых вытравлено глумлением, цинизмом и сомнением до такой степени, что возрождению не подлежит.

Свидригайлов становится безразличен к добру, ошибочно предполагая в его ограниченности и относительности бессилие и бесперспективность в решении каких-либо вопросов. По-своему он Дон Кихот наоборот: тот действует бездумно и тем зачастую умножает злопо неведению ; Свидригайлов же отказывается от добрапо убеждению .

Он циник, в чьём понимании добро от зла ничем не отличается: “Благими намерениями вымощена дорога в ад”. Цинизм же, собственно, - это пессимизм, основанный на знании реалий жизни, доведённый до предела.

Свидригайлов, в отличие от Раскольникова, в доказательствах и оправданиях не нуждается, потому что сумел подавить чувственные порывы, толкающие людей на бесполезные и наивные с позиции логики поступки, в которых человечность как неистребимая тяга к добру и проявляется.

Любовь к ближнему - в высшем, нравственном, то естьхристианском смысле -слишком идеальна.

Гордыня - грех, но без гордости нет человека. Трудно возлюбить ближнего, как самого себя, приглядевшись к этому ближнему. И как решить, кто нам ближний, а кто дальний? Как понять, что значит возлюби, когда слово “любовь” в обиходе становится эвфемизмом, обозначающим акт половой близости? Что значиткак самого себя , если честность и порядочность определяются прежде всего критическим отношением к себе?

С точки зрения циника сомнительна даже жертва Христа, позволившего себя распять за людей, не достойных спасения, потому что их попустительством и при их участии Он и был распят. (В логике Раскольникова:“Какой колодезь, однако ж, сумели выкопать! И пользуются! Ведь пользуются же! И привыкли. Поплакали и привыкли. Ко всему-то подлец человек привыкает!” (ч. 1, гл. 2).) Для циника Распятие - всего лишь подтверждениеправа Христа выступить в качестве Судьи карающего во Втором Пришествии, потому что экзамена любовью люди не выдержали. А коли так, то прав Великий инквизитор: бунт Ивана Карамазова неизбежен, а цинизм Свидригайлова становится мудрым прозрением истины, хоть и вывернутой наизнанку…

Сомнение порождает неверие и требует замены Христа кем-то другим… тем вернее, чем сомнение это осознанней и отчаянней, потому что, доведённое до предела, оно становитсявызовом Христу.

Но именно сомнение в Высшем Идеале лежит в основе всех материалистических (в том числе и социальных) теорий, которые уравнивают человека с животным, а идеальный социум уподобляют муравейнику, предполагая неизбежную конечность человечества как любого биологического вида (динозавров, например), потому что главной силой прогресса объявляется видовая и внутривидовая конкуренция, когда вырождение материи подменяется представлением о еёперерождении , переходе количества в новое качество. (При этом игнорируется, что переход в новое качество происходитскачкообразно, вдруг, а это если не доказывает, то, по крайней мере,предполагает наличие некой надматериальной силы…)

Если законы эволюции неотвратимы, то и неизбежную гибель человечества можно воспринимать по-свидригайловски. Подумаешь! Вымерли динозавры, зато дали начало птицам! И человечество, вымирая, даст начало сверхчеловечеству… Только вот такой оптимизм ничем от цинизма не отличается: сверхчеловек - это прежде всего дьяволочеловек, доказано…

Убеждение, что жизнь есть лишь способ существования белковых тел, обусловленное действием физических, химических и математических законов, рано или поздно приводит к отказу от такой жизни, потому что человек всё-таки не животное (если он неприрождённый скот , скотства своего не осознающий) и не согласен считать себя просто звеном пищевой цепочки, каковым животномубыть предназначено. Но любая попытка искоренить зло злом приводит к умножению зла. Здесь не тот случай, когда клин клином вышибают…

Некогда Аркадия Ивановича, шулера и мота, вытащила из долговой ямы одинокая помещица Марфа Петровна, стала ему женой и после своей смерти обеспечила на всю оставшуюся жизнь. Свидригайлову около пятидесяти лет отроду, он приятный лицом дворянин, упакованный в дорогие одежды. Выглядит много моложе своих лет, обладает широкими плечами, густой бородой и горделивой осанкой. Но лишь первое впечатление об этом герое положительно. Его скверный характер выдаёт холодный, пристальный взгляд и, как заметил Родион Раскольников, в свежем и приятном лице Свидригайлова есть что-то страшное. Занимая высокое положение в обществе, этот герой обладает большими деньгами и серьёзными связями, что позволяет ему добиваться любых назначенных целей.

Пугающие сплетни ходят о Свидригайлове. Общество винит его в отравлении супруги, за счёт женитьбы на которой герой выбрался из нищеты, но доказательств ни у кого нет, и предъявить Аркадию Ивановичу нечего. В народе поговаривают и о причастности барина к частому безосновательному истязанию слуг. И уж точно ни для кого не секрет, что для этого человека нет границ дозволенного, а «мораль» и «нравственность» — пустые слова. Он действует лишь в себе в угоду и любыми способами получает желаемое.

Аркадий Сидригайлов и Авдотья

В имении Свидригайлов пересекается с , служащей домашней учительницей, и с первого взгляда страстно влюбляется в бесприданницу.

Домогательства «престарелого» поклонника совсем не приятны бедной девушке. Но, Свидригайлов не привык отступать, и, даже объект его воздыхания отправляется в Петербург, герой мчится следом. Там барин случайно снимает квартиру по соседству с , дочерью пьяницы Мармеладова, зарабатывающей проституцией. Однажды он становится свидетелем разговора, в котором Родион Раскольников признаётся его соседке в содеянном преступлении и красноречиво доказывает «оправданность» своих действий.

Хитрый Свидригайлов пытается шантажировать . Требуя за своё молчание, чтобы тот устроил ему свидание с Дуней. Но любящий брат не просто отказывает старому развратнику, а обещает сделать всё возможное, чтобы не допустить этой встречи никогда. Обманом Аркадий Иванович всё же заманивает Авдотью Романовну в свою квартиру и, пытаясь заслужить расположение желанной девушки, рассказывает ей о преступлении брата.

Но Раскольникова непреклонна, она жестко отвергает назойливого мужчину и даже стреляет в него, но промахивается. Девушка горячо и искренне объясняет Аркадию Ивановичу, что никогда и ни за что не будет с ним. Каким-то чудом Дуне удаётся вырваться на свободу невредимой. А Свидригайлов, ошарашенный резким поведением объекта своей любви и осознанием, что его чувства безответны и таковыми останутся, себя убивает.

Цитаты Свидригайлова

Всяк об себе сам промышляет и всех веселей тот и живет, кто всех лучше себя сумеет надуть.

Никогда не ручайтесь в делах, бывших между мужем и женой или любовником и любовницей. Тут есть всегда один уголок, который всегда всему свету остается неизвестен и который известен только им двум.

Порядочный человек обязан скучать.

Да и вообще у нас, в русском обществе, самые лучшие манеры у тех, которые биты бывали.

Но умная женщина и ревнивая женщина – два предмета разные, и вот в этом‑то и беда.

Я пустил в ход величайшее и незыблемое средство к покорению женского сердца, средство, которое никогда и никого не обманет и которое действует решительно на всех до единой, без всякого исключения. Это средство известное — лесть. Нет ничего в мире труднее прямодушия, и нет ничего легче лести. Если в прямодушии только одна сотая доля нотки фальшивая, то происходит тотчас диссонанс, а за ним – скандал. Если же в лести даже всё до последней нотки фальшивое, и тогда она приятна и слушается не без удовольствия; хотя бы и с грубым удовольствием, но всё-таки с удовольствием. И как бы ни груба была лесть, в ней непременно, по крайней мере, половина кажется правдою. И это для всех развитий и слоев общества. Даже весталку можно соблазнить лестью. А уж про обыкновенных людей и говорить нечего.

Человек вообще очень и очень даже любит быть оскорбленным.

Будучи карточным шулером и побывав в долговой тюрьме, Аркадий Иванович Свидригайлов попадает в Петербурге в безвыходное положение, но его подбирает помещица Марфа Петровна, с которой он проживает в ее имении в качестве ее мужа. Ему около пятидесяти лет, он — сластолюб. В имении он встречается с молодой и красивой младшей сестрой Раскольникова — Дуней, которая служит в доме в качестве домашнего учителя, и, несмотря на разницу в возрасте, страстно влюбляется в нее. Пригревшую его Марфу Петровну постигает внезапная смерть, но ходят слухи, что Свидригайлов отравил ее. Вслед за Дуней этот старый распутник переезжает в Петербург, однако та бесповоротно отвергает его. И тогда Свидригайлов, этот грязный распутник, стреляет в себя.

Что хотел сказать Достоевский, представляя читателю этого персонажа? Трудно ответить на этот вопрос однозначно—слишком многое в его характере остается непроясненным. Само его самоубийство настолько неожиданно, что приводит читателя в недоумение. Некоторые вообще утверждают, что Свидригайлов в романе «Преступление и наказание» — образ лишний, и в этом утверждении есть доля истины.

Тем не менее, в Свидригайлове есть какой-то магнетизм, заставляющий нас следить за его судьбой. Соглашаясь с утверждением о непроясненностн образа этого героя, можно одновременно утверждать, что он заставляет многих сопереживать ему.

Бывает так, что ночной кошмар преследует нас. Он ужасен, плотен и липок. Ты инстинктивно хочешь избавиться и спастись от него. Когда же ты пробуждаешься от этого темного наваждения, то ощущаешь облегчение, сопровождающееся телесным бессилием и невыразимой радостью.

Сталкиваясь со Свидригайловым в романе «Преступление и наказание», читатель тоже испытывает гнетущее кошмарное ощущение. От слов, жестов и переживаний этого героя исходит какая-то страшная и невидимая глазу угроза. Речь Свидригайлова беспорядочно мечется от одного предмета к другому: вот он избил женщину, вот он рассуждает о своей одежде, вот он рассказывает о скуке жизни, об антропологии, своем шулерстве... Он говорит затем, чтобы говорить, и читатель перестает понимать, о чем, собственно говоря, идет речь. Начав с одного, Свидригайлов вдруг обращается совсем к другому, в глубине его души скрывается нечто темное, он полон несчастных предчувствий, с которыми он не может совладать, он не может успокоиться, как будто бы за ним установлена постоянная слежка. Поэтому его речи — поток сознания, это — беспорядочный и хаотичный монолог. Но если этот монолог прервется, то ужасный преследователь Свидригайлова настигнет его и потащит в страшную и темную яму. Когда герой рассказывает, как покойная Марфа Петровна его «посещать изволит», являясь с того света, его глаза становятся необычайно серьезными. Или вот знаменитый эпизод, когда он, не слушая своего собеседника Раскольникова, говорит о том, что вечность для него «вроде деревенской бани, закоптелой, а по углам пауки». Свидригайлов в романе «Преступление и наказание» боится привидений и того света. Ему знакомо ощущение смертельного хлада, и оно страшит его.

Достоевский страдал эпилепсией, и страх смерти постоянно преследовал его. То же можно сказать и о Свидригайлове, и это был не какой-то абстрактный, а совершенно живой страх. Как свидетельствует в своих дневниках супруга писателя Анна Григорьевна, при каждом припадке ее муж испытывал ужас. И каждый раз разум его мутился, тело холодело и становилось, будто мертвое. После окончания припадка страх смерти одолевал Достоевского, и он молил не оставлять его одного. Из-за эпилепсии Достоевского преследовал страх смерти даже в счастливые моменты бытия, и этот страх никогда не покидал его. Смерть была его постоянным спутником. Он всегда явственно ощущал возможность смерти и страшился ее.

Наверное, и своим появлением на страницах романа Свидригайлов обязан тому, что через него Достоевский хотел передать свои страхи перед лицом смерти. В таком случае становится понятным, почему этот герой столько говорит о потустороннем мире, привидениях и своих ощущениях смертельного хлада. Отсюда и его нескончаемые разговоры, от которых остается ощущение того, что Свидригайлов со страхом ожидает неожиданного появления кого-то в черном. Не подлежит сомнению, что через этого «неуместного» персонажа Достоевский передавал свои непосредственные телесные ощущения, касающиеся так волновавшей его проблемы смерти.

Свидригайлова в романе «Преступление и наказание» не беспокоит моральная проблема — как лучше прожить свою жизнь в этом мире. Этому сластолюбцу безразличны проблемы добра и зла, справедливости и несправедливости, добродетельности и греха. Его — помимо его воли — волнует проблема исчезновения жизни и бессмертия. Существует ли бессмертие? Какое оно — светлое, теплое и радостное? Или же оно темное, холодное и горестное? Ему хочется, чтобы кто-нибудь дал твердый ответ на эти вопросы. Возможно, правильно было бы сказать, что эти вопросы адресованы врачу, а не философу или теологу.

Страх смерти явлен у Достоевского повсюду, писатель в самых разных своих произведениях проделывает операцию по визуализации смерти. Вечернее «бледное небо» Вареньки из «Бедных людей», огромные пауки, которых видит во сне Ипполит из «Идиота», любимая картина Рогожина, изображающая мертвого Христа. В «Преступлении и наказании» Достоевский «передал» свои страхи Свидригайлову. И в этом отношении Свидригайлова можно назвать «двойником» Достоевского.

Влияние личности Федора Михайловича на этот персонаж видно не только в отношении к смерти.

Когда Свидригайлов уже замышляет самоубийство, и, побродив по петербургским улицам, останавливается на ночлег в дешевенькой гостинице, он видит сон: труп девочки-проститутки, бросившейся в реку. «Ей было только четырнадцать лет». Ему кажется, что он знает ее. Ее предсмертный «последний крик отчаяния» стоит в его ушах, и он потрясает его до глубины души. Свидригайлова в романе «Преступление и наказание» терзает чувство греховности и вины.

В произведениях Достоевского можно видеть, что в его мире большое значение имеет не собственно преступление, а чувство вины, что является отражением комплекса самого писателя, который не совершал никакого преступления, но по неведомой причине ощущал чувство вины за это несовершенное преступление.

Если учесть эти «привходящие» обстоятельства, становится понятнее, почему Свидригайлов совершает неожиданное самоубийство, которое никак не вытекает из логики повествования. Свидригайлов несет в себе комплексы самого Достоевского — страх перед смертью и чувство вины. Страхов писал: «Достоевский — субъективнейший из романистов, почти всегда создававший лица по образу и подобию своему». И смерть Свидригайлова является выражением этой субъективности.

Что до Достоевского, то свое чувство греховности и вины он пытался трансформировать во вселенское сочувствие. Чувство вины у Федора Михайловича не имело практического измерения, оно было «головным», а потому не вело к обсуждению проблемы социальной ответственности. Перед своими персонажами Достоевский ставил такую задачу: избыть чувство вины и слиться в едином порыве с другими.

Хоть ты и мучаешься от чувства собственной вины, но греховны все, и это дает основание для солидарности греховных. Отсюда — необходимость вселенского сочувствия. Путь из этой ментальности ведет к утверждению жизни и к радости совместного бытия. Таков ход мыслей Достоевского. Осознание того, что все люди одинаково греховны, освобождает от стрессов, враждебности и ненависти; это дает основание чувствовать себя членом сообщества, ведет к радости сочувствия, сопереживания и взаимного приятия. Многие персонажи Достоевского склонны к самоуничижению и кривлянию. Посредством этого они ищут путь к сердцам других людей. И такое поведение имеет нечто общее с идеями о «сообществе грешников».

По свидетельству М. Горького, Л. Н. Толстой отзывался о Достоевском так: «Он уверен, что если сам он болен, — весь мир болен» (М. Горький. «Лев Толстой»). И, действительно, свое болезненное чувство вины и греховности Достоевский через своих персонажей распространяет и на всех других людей.

Таким образом, за фасадом художественного мира Достоевского находится глубоко спрятанное ощущение своей греховности. Оно таится и в его персонажах, оно служит основанием для их поведения и поступков. Энергетику своих страхов смерти и чувства виновности Достоевский непосредственно передает Свидрнгайлову в романе «Преступление и наказание». Поэтому этот образ пленяет читателя и обладает для него экзистенциональной убедительностью — и это несмотря на то, что в нем много непроясненного, а его слова и поступки далеко не всегда оправданны логически.