Митрополит Новосибирский и Барнаульский Варфоломей (Городцев Сергей Дмитриевич). Биография митрополита Варфоломея (Городцова) свои мысли и желания высказывает прямо

Он не был по значимости первым, вторым или третьим лицом во Всероссийской ЧК. Тем не менее в многочисленных сценариях чекистов ему предназначались только ведущие или главные роли. Операции и акции ВЧК с его участием всегда завершались успешно. Причем зачастую - почти одновременно в разных городах и весях республики либо с охватом целых регионов. Бытовало даже мнение, что под его фамилией скрывается группа людей. Однако с открытием доступа к “антисовет­ской” литературе и к ранее строго секретным документам высших органов советской власти все сомнения рассеялись. Этот человек действительно существовал. В богатом архивном наследстве ВЧК–ОГПУ его след оставлен на многих документах. Доподлинно установлено, что именно он до последних дней “опекал” Святейшего Патриарха Тихона, бесспорно доказана его причастность к “обновленческому” расколу Патриаршей Церкви.

Вот одно из документальных свидетельств: «…пять месяцев тому назад в основе нашей борьбы с духовенством была поставлена задача борьбы с тихоновским реакционным духовенством и, конечно, в первую очередь с высшими иерархами, как то: митрополитами, архиепископами, епископами. Для осуществления этой задачи была образована группа, так называемая “Живая церковь”, состоящая преимущественно из белых попов, что дало нам возможность поссорить попов с епископами <…> Наряду со множеством статей, воззваний, речей, в которых клеймилась тихоновская и монашеско-архиерейская политика, попы (живо­цер­­ков­ники), взяв в свои руки верховную церковную власть, приступили к удалению от управления епархиями тихоновских архиереев и замены их лояльными по отношению к Соввласти. Эта задача в течение пяти месяцев более чем наполовину выполнена». Подпись: начальник 6-го отделения секретного отдела ГПУ Е. Тучков.

Был он большим мастаком по части антирелигиозных дел. Предполагалось участие Тучкова в гонениях не только на Русскую Православную, но и на католическую церковь, и на “Союз христианской молодежи”. Лидер последнего И. Проханов после свиданий с Тучковым в следственном изоляторе ОГПУ повел себя весьма странным образом и стал призывать братьев-бап­тистов не отказываться от воинской службы под ружьем. Поговаривали, что и Истинно-православная церковь митрополита Иосифа (Петровых) “ушла” в катакомбы тоже при помощи Тучкова. Обнаружены также документальные свидетельства о его причастности к планированию акции по снятию и переплавке церковных колоколов на совнаркомовские пятаки. Очевиден его тесный контакт с “воинствующими безбожниками” Ярославским и Скворцовым-Степановым. Подтверждены официальные связи Тучкова со Смидовичем и непосредственно с государственно-партийными лидерами.

Однако долгое время почерпнуть более подробные сведения о чекисте и о его конкретной деятельности ни в одном архиве не удавалось. Не удавалось и отыскать хоть какие-нибудь фотоснимки, запечатлевшие облик этого человека. Время сохранило лишь несколько скупых словесных портретов Тучкова. Вот как, например, описала его Э. Бакунина, в чьей клинике на Остоженке доживал последние дни святитель Тихон: “Тучков - среднего роста, плотный, крепко скроенный и сбитый полуинтеллигент, обходительный и достаточно развязный”.

Сам же Святейший Тихон говорил о Тучкове с горькой усмешкой так: «Вот завтра приедет ко мне “некто в сером”…». После чего замолкал и ничего о встречах с чекистом не рассказывал. На бесплодность поисков более подробных материалов о Тучкове жаловались многие. Выходило, что ореол секретности вокруг фигуры Тучкова даже спустя столько лет удерживался неспроста: “Чиновник умирает, и ордена его остаются на лице земли”…

Тысячу раз прав Козьма Прутков! В этом нам очередной раз пришлось убедиться, когда совершенно случайно среди архивных материалов ВЦИК СССР были обнаружены секретные документы о награждении Тучкова. Один из них - представление за подписью начальника секретно-политического отдела ОГПУ Агранова - достаточно подробно и лаконично характеризовал деятельность заслуженного чекиста. Прочтем этот документ сквозь призму прошедших лет:

«Тучков Евгений Александрович, происходит из семьи крестьянина-бедняка. Член партии с 1917 года. В органах ВЧК–ОГПУ работает с 1918 года.

В настоящее время состоит в должности Начальника 3-го Отделения Секретно-Политического Отдела ОГПУ.

Участвовал в 1919 году в подавлении и ликвидации Мензединского восстания в Башкирии.

Под руководством тов. Тучкова и при его непосредственном участии была проведена огромная работа по расколу православной церкви (на обновленцев, тихоновцев и целый ряд других течений). В этой работе он добился блестящих успехов.

При его непосредственном участии проводилась в 1921 году работа по изъятию церковных ценностей в пользу голодающих.

В 1923–1925 гг. им были проведены два церковных собора (всесоюзные съезды церковников), на которых был низложен патриарх Тихон и вынесено постановление об упразднении монастырей, мощей, а также о лояльном отношении церкви к Соввласти. На протяжении ряда лет тов. Тучковым проводилась серьезная работа по расколу заграничной православной русской церкви.

Блестяще проведена работа по срыву объявленного папой Римским в 1930 году крестового похода против СССР.

Под непосредственным руководством и при участии тов. Тучкова была проделана серьезнейшая работа по признанию сектантами службы в Красной Армии с оружием в руках и ликвидирован ряд нелегальных контрреволюционных организаций, действовавших под флагом сектантских организаций.

Благодаря энергичной работе тов. Тучкова была раскрыта и ликвидирована в конце 1930 и 1931 г. Всесоюзная контрреволюционная монархическая организация церковников “Истинно-православная церковь”, опиравшаяся в своей антисоветской деятельности на черносотенно-клерикальные круги. Организация имела множество своих филиалов - 300 повстанческих ячеек, огнестрельное и холодное оружие.

Стоящий во главе этой организации церковно-политический центр, возглавлявшийся профессором Лосевым, Новоселовым, епископом Иосифом и др., ставил своей задачей объединение под флагом церкви всех контрреволюционных сил для свержения Советской власти и реставрацию монархии.

Целый ряд филиалов, как, например, филиалы на Северном Кавказе, в Центральных Черноземных Областях, Никольском районе Северного Края и др. - превратились в ряд контрреволюционных выступлений под лозунгами: борьбы с коллективизацией, ликвидацией кулачества и т. д.

Ликвидированная в 1929 году на Северном Кавказе повстанческая организация, так называемых “имяславцев”, работала под руководством церковно-политического центра “Истинно-православная церковь”.

Под руководством тов. Тучкова за последние 2–3 года было ликвидировано несколько сотен крупных антисоветских организаций и группировок церковников повстанческого и террористического характера.

В деле борьбы с контрреволюционным движением среди церковников и клерикально-монархических кругов, группирующихся вокруг церкви, Тучков проявил огромную энергию, инициативу, решительность и находчивость».

Остается добавить только одно. Известно, как инсценировались и фабриковались “контрреволюционные” дела чекистами. Напомню, что за 1920–1925 годы Секретным отделом ОГПУ было разработано 14 легенд по инсценировке “антисоветских” организаций с вымышленными названиями: “Гнездо”, “Пра­вые”, “Корреспонденты”, “Имя-божники”, “Христовцы”, “Трак­­тир­щик”, “Спаситель”… За каждой из них - провокации, расстрелы и ссылки в концлагеря сотен и тысяч безвинных людей.

Какую же награду выпрашивал Агранов для своего подчиненного “мастера на все руки”? Ни больше ни меньше, как орден Трудового Красного Знамени - высшую на тот момент награду советского государства. В конце октября 1931 года наградная комиссия ВЦИКа под председательством П. Постышева ходатайство ОГПУ удовлетворила. Кстати, это была не первая награда “красного кавалера”. Из сопроводительной справки за подписью секретаря СПО ОГПУ Андреевой: “Тов. Тучков Евгений Александрович за особые успехи в работе по борьбе с контрреволюцией имел награды от Коллегии ВЧК–ОГПУ: револьвер, чекистский почетный знак, грамоту с золотыми часами и благодарность по приказу”.

Последующая его судьба сложилась фантастически. Он пережил 1937 год, был уволен из органов в 1939, жил на покое и умер своей смертью в начале пятидесятых. А шлейф его деяний тянется из далеких теперь 30-х, будоража умы живущих и тревожа память ушедших.

Как уже говорилось выше, Тучков успешно “боролся” с Ватиканом в Советской России. Его заговор против Рима был высоко оценен его начальством. И главным героем нового сценария он сделал одного из выдающихся иерархов Русской Церкви - архиепископа Варфоломея (Ремова).

“Твой путь - брать на себя скорби народа Божиего…”. Этими словами 10 августа 1921 года в день празднования Смоленской иконы Божией Матери Патриарх Тихон закончил свою речь при вручении архиерейского жезла новопоставленному епископу Сергиевскому Варфоломею. Хиротония совершилась в Смоленском соборе Новодевичьего монастыря, а спустя 14 лет он принял мученическую смерть в Бутырской тюрьме, навсегда оставив в памяти верующих подвиг старчества - духовного наставничества, который освещал церковную жизнь Москвы начала 30-х годов. Будущий архиепископ Варфоломей (Николай Федорович Ремов) родился 3 октября 1888 г. в Москве в семье священника. В возрасте 10 лет Николай поступил в Заиконо­спасское Духовное училище, которое закончил первым учеником в 1902 году. В том же году будущий архиерей поступил в Московскую Духовную семинарию, в которой занимался много, но по собственным его словам “отдавал чтению больше времени, чем было нужно и возможно”.

Блестяще окончив семинарию, Николай, как лучший ученик, был послан ректоратом продолжать учебу в Московскую Духовную академию за государственный счет: «Свойственная мне неуверенность в себе, в своих познаниях, и тут не покидала меня. Я ехал держать экзамен с сознанием своей недостаточной подготовленности, и боязнью, что могу провалиться на экзаменах, не поступить - осрамить семинарию. Душа искала, конечно, Божией помощи, молитвою устремлялась к Пресвятой Богородице и к тем святым, которые были близки, дороги сердцу, были родными. Приехал я - и первым долгом почел пойти в Троицкий Собор к мощам преподобного Сергия. И понятно: каждый год имели мы святое обыкновение ездить сюда всею семьею молиться угоднику Божию и именно при начале учебных занятий (всем известно, что этого доброго обычая крепко держались москвичи; некоторые даже хотели осуществить это паломничество к “Сергию - Троице” простонародное выражение - пешком, а не по железной дороге). При начале вступительных экзаменов, да еще робком начале, я, конечно, стал неотступно искать благодатной помощи преподобного Сергия».

Он не только поступил, но и учился так хорошо, что уже на третьем курсе в 1910 году получил приглашение на кафедру Ветхого Завета, куда пришел преподавать по окончании академического курса в 1912 году. Пока академическая жизнь шла своим чередом, со своими удачами и неудачами, в душе Николая Ремова происходило осознание своего духовного пути - монашеского, который он воспринимал как самое драгоценное в жизни. Позже Владыка напишет: “Я, пожалуй, не смогу с точностью назвать того дня, когда я пришел к решению быть монахом. И, думается, что это и будет соответствовать ходу духовной жизни. Во всяком случае последний год моего учения в Семинарии не был для меня годом мучительных вопросов и борений в сознании необходимости решать вопрос о пути жизни. Вопрос был решен, и именно в смысле устремления к монашеству, а потому само собою предполагалось идти в Академию”.

Пострижение с именем апостола Варфоломея состоялось 11 июня 1911 года и было совершено епископом Феодором (Поз­деев­ским), ректором МДА, в Зосимовой пустыни, которая с начала ХХ столетия приобрела в российском обществе значение “духовной врачебницы”. Ее старцы, игумен Герман (Гавриил Симеонович Гомзин, позднее схиигумен) и иеромонах Алексий (Федор Алексеевич Соловьев, позднее иеросхимонах) имели всероссийскую известность. Среди духовных чад отца Германа были будущие митрополит Антоний (Храповицкий), епископ Арсений (Жадановский). Новопостриженный Варфоломей тоже стал духовным сыном игумена Германа. Стремясь устроить внутреннюю духовную жизнь обители на основах старчества, процветавшего в Оптиной пустыни, отец Герман способствовал в первую очередь тому, чтобы особенностью Зосимовой пустыни стало откровение помыслов и всецелое послушание старцу-духовнику.

К иеросхимонаху Алексию за духовным советом и утешением также шли люди со всех концов России. К нему за духовным советом обращалась и преподобномученица Великая Княгиня Елизавета Федоровна. Именно ему осенью 1918 года суждено было в храме Христа Спасителя вынуть из ларца перед образом Владимирской иконы Божией Матери жребий с именем новоизбранного Патриарха Тихона. Новейшая история Церкви показывает, что те из архиереев, кто был призван составить духовные, интеллектуальные, административные силы Церкви в трудных условиях ее существования в богоборческом государстве, промыслительно воссоединились со старцами, которые отвечали им отеческой любовью. Владыка Варфоломей был одним из этих иерархов.

Годы преподавания в Академии были плодотворными для молодого иеромонаха (рукоположение состоялось в 1912 году). Особенно близок он был с владыкой Феодором (Поздеевским) и будущим архиепископом священномучеником Иларионом (Тро­и­­ц­ким). Много сил отец Варфоломей отдал налаживанию в Покровском храме уставного богослужения, которое не оставило современников равнодушными. Он много и плодотворно писал. Его магистерская диссертация “Книга пророка Аввакума. Введение в толкование” была высоко оценена современниками в 1914 году. В том же году иеромонах Варфоломей был возведен в сан архимандрита и назначен доцентом по кафедре Священного Писания Ветхого Завета. Спустя два года он стал экстраординарным профессором. Статьи “Пророк веры”, “Какой должна быть обличительная проповедь”, «“Поем воскресшему из мертвых” (Из пасхальных размышлений)» явились заметным вкладом в сокровищницу русского богословия ХХ века.

Октябрьские события 1917 года застали архимандрита Варфоломея на посту инспектора Академии. Начавшаяся национализация монастырей и вскрытие мощей православных святых коснулись и Лавры. В 1919 году отец Варфоломей занимает непримиримую позицию в защите достояния Троице-Сергиевой Лавры и Духовной академии. Его проповедь 11 апреля 1919 года по поводу предстоящего вскрытия мощей преподобного Сергия Радонежского стала поводом для его первого ареста.

“Постановление на арест” отца Варфоломея в 1920 году гласило: “Ремов является видным и активным членом воинствующего черносотенного духовенства: в бытность его в Сергиевом Посаде им была перед вскрытием мощей Сергия Радонежского произнесена явно погромная проповедь, имевшая своим результатом крайнее возбуждение темных масс”. Его пребывание в тюрьме закончилось в феврале 1921 года. Архимандрит Варфоломей был освобожден из-под стражи по состоянию здоровья. Он был так истощен, что из тюремной камеры его вынесли на носилках.

10 августа 1921 года состоялась епископская хиротония, на которой святитель Тихон не только произнес свои пророческие слова о духовно-пастырском пути епископа Варфоломея, но и отметил особую доброту его сердца: “Тебе Господь дал женское сердце. Сердце женщины умеет сострадать, быть милостивым и брать на себя чужое горе…”.

С лета 1922 года епископ Варфоломей становится настоятелем московского Высоко-Петровского монастыря. Это событие открывает новый период в его жизни. Владыка начинает подвиг духовного наставничества. А помогали ему в этом старцы Зосимовой пустыни, которые после кончины схиигумена Германа в январе 1923 года переехали в Высоко-Петровский монастырь. Среди них был отец Агафон, которому владыка Варфоломей поручил исповедь богомольцев Петровского монастыря, монашествующих и мирян. Рука об руку владыка Варфоломей и отец Агафон вели своих чад по пути духовного делания. Их пастырство находилось в русле традиций зосимовского старчества. Откровение помыслов, устное и письменное, церковная молитва - вот воспитательные моменты этой традиции. Собственная духовная семья епископа Варфоломея состояла в основном из девушек и женщин из московских интеллигентных семей, были среди них и представительницы русской аристократии. Многих из них Владыка благословил на тайный постриг.

Борьба государства с Церковью в советской России, приведшая к началу Второй мировой войны к почти полному уничтожению церковной организации, вынуждала ее Предстоятелей - святителя Тихона, Местоблюстителя священномученика митрополита Петра, Заместителя Местоблюстителя митрополита Сер­гия искать путей легализации Русской Православной Церкви в богоборческом государстве. Не только “Завещание” Патриарха, “Послания” соловецких епископов, “Декларация” митрополита Сергия определяли отношение верующих к власти и государству, гражданами которого они являлись. Отношение к власти, возможность диалога с ней следовали из понимания природы духовной жизни и Церкви, которое воспитывало старчество.

Верующий, ради пребывания с Богом отдавший старцу самого себя, воспринимает Церковь как Царство не от мира сего. Все формы мирского устройства для него равны перед лицом Христова Царства. Свобода, обретенная благодаря послушанию, позволяет ему молиться за власть, которая гонит его и сотни тысяч других. Об этой свободе говорил зосимовский старец Алексий, благословивший в 1927 году своих духовных чад поддержать митрополита Сергия и молиться за богоборческую власть: “Только благодать молитвы может разрушить ту стену вражды и ненависти, которая встала между Церковью и советской властью. Молитесь, может быть, благодать молитвы пробьет эту стену”. Слова старца как завет были восприняты верующими. А епископ Варфоломей, продолжатель традиций зосимовских старцев и один из образованнейших иерархов Русской Церкви, стал практически осуществлять этот принцип, помогая в разное время и святителю Тихону, и митрополиту Сергию в их тяжелейшей церковно-административной деятельности.

Начиная с 1922 года он был привлечен Патриархом к межконфессиональным связям. И это было неслучайно: епископ-богослов владел пятью иностранными языками. Он был участником событий 1922 года, когда Ватикан предлагал советскому правительству заплатить за изъятые государством из православных храмов богослужебные сосуды для их дальнейшей передачи Церкви. (Это предложение осталось без ответа).

Епископ Варфоломей участвовал в событиях 1924 года, когда власть пыталась добиться с помощью Вселенской Патриархии международного признания обновленцев. (Он работал вместе с делегацией Иерусалимского Патриарха, прибывшей в Россию для поддержки Русской Церкви и разъяснения Поместным Православным Церквам церковной ситуации в России.) В октябре 1925 года по просьбе Местоблюстителя священномученика митрополита Петра епископ Варфоломей встречался с отцом Мишелем Д’Эрбиньи, президентом папской комиссии Pro Russia. В беседе было затронуто положение Церкви в России и обсуждалось отношение русской иерархии к “карловацкому Синоду”. Владыка Варфоломей настоятельно просил опубликовать мнение священноначалия Русской Церкви на Западе.

В 1928 году в Москве епископ Варфоломей знакомится с епископом Пием Неве. Судьба этого человека сложна и необычна. Отец Эжен Неве прибыл в Россию в 1906 году из Франции. Двенадцать лет он служил в приходе общины французских рабочих в Макеевке на Украине. В апреле 1926 года был тайно посвящен в сан епископа Мишелем Д’Эрбиньи, а в сентябре того же года переведен в Москву и назначен настоятелем костела Святого Людовика. Естественно, что с первых дней своего пребывания в Москве он находился под непрерывным наблюдением ГПУ. Чекистов в первую очередь интересовала финансовая помощь католическим священникам в СССР. И она действительно была очень действенной. Только за 1928 год епископ Пий Неве потратил на помощь латинскому духовенству, русским католикам, сиротам, политзаключенным и ссыльным 7658 рублей. Из “следственных дел” русских католиков, представленных в книге И. Осиповой “В язвах своих сокрой меня”, хорошо прослеживается интерес епископа Пия Неве к положению гонимой Русской Православной Церкви в СССР. Он рисковал сам, рисковали православные священники и верующие, передававшие ему эти сведения. Но цель была одна - привлечь внимание мировой общественности к положению верующих в России: “Епископ Неве широко информировал Запад и Ватикан о положении религии в Советском Союзе, для чего им была разыскана старая карта Москвы с обозначением всех имевшихся в Москве храмов. На этой карте Неве отметил все сломанные и закрытые храмы, и эту карту он передал иностранным журналистам с целью дать материал для антисоветской печати”.

С начала 30-х годов в окружение епископа был внедрен агент ГПУ, сыгравший трагическую роль в судьбе настоятеля костела Святого Людовика и его прихожан. В 1957 году, давая объяснения в процессе реабилитации, этот осведомитель, проходивший по всем чекистским разработкам как “Господин профессор”, напишет о себе с гордостью: “…по заданию органов НКВД я принял католичество. Это способствовало еще большему нашему сближению, и потому Неве посвятил меня в то, что он в СССР проводит политическую работу, заключающуюся в сборе и передаче информации о СССР французскому посольству и Ватикану. О том, что мне приходилось слышать от Неве, я своевременно, в письменной форме, информировал органы НКВД”.

Вклад епископа Неве в дело помощи страждущим за веру в СССР очень велик. В его архиве содержится около 1500 имен епископов, священников, монахов, мирян - женщин и мужчин, католиков, православных, реже лютеран, о страданиях которых он рассказал с момента их ареста и до их смерти. Но с его именем связана и еще одна, трагическая страница истории государственно-церковных отношений 30-х годов. Его благие намерения использовались властью, в первую очередь ОГПУ, для создания и “разоблачения” очередного заговора. На сей раз – Ватикана против СССР. Поводом для раздражения Москвы стало обращение римского понтифика к христианам мира с призывом поддержать гонимую в России Церковь, развернув акции протеста. Момент был выбран удачно: Советский Союз готовился вступить в Лигу Наций и болезненно воспринял “крестовый поход” Пия XI. Нужно было дать достойный ответ “контр-революционным” замыслам Ватикана, дискредитировать его инициативу, показав, что за нею скрывается шпионаж и террор против государства рабочих и крестьян. “Разоблачить” очередной заговор по традиции было поручено Е. А. Тучкову.

Фабрикация заговоров была обычным средством борьбы с ними. Сценарий заговора был прост. Епископ Неве - “агент Ватикана”. Епископ Варфоломей - “шпион и пособник”. Община Высоко-Петровского монастыря - контрреволюционная организация. Разработка началась с 1928 года. В подтверждение - строки документов из “следственных” дел: “Контррево­люционная организация состоит из двух групп: католиков и православных. Причем обе группы объединяются при нелегальном Петровском монастыре, организованном по инициативе Ремова”. Итак, группа и руководитель появились. “Идейный руководитель” у ОГПУ уже был. Из справки на епископа Неве: “…проживая длительное время на территории СССР под видом миссионера и религиозного деятеля, занимался шпионажем против Советского Союза”. Духовная жизнь членов монастырской общины была также под тщательным наблюдением. Церковные службы в строгом соответствии с монастырским уставом, институт старчества в разработках отдела Тучкова определялись как “проявление высшего фанатизма”.

В октябре 1933 года был закрыт храм преподобного Сергия на Большой Дмитровке, и монашествующие и община перешли в храм Рождества Богородицы в Путинках. К этому времени “легенда” и “разработка” были закончены. “Контрреволю­ци­онная группа” состояла из 22 человек. Дело “ватиканского заговора” пора было доводить до логического завершения. Конец владыки Варфоломея и его духовных чад был близок. Сначала в НКВД поступило заявление от прихожан храма Рождества Богородицы в Путинках, в котором они (естественно, по настоянию компетентных органов) просили избавить их от посягательств “черного духовенства”, которое, “являясь хранителем догматической веры, неспособно удовлетворять обыденные требы верующих, в большинстве своем не нуждающихся в теоретической пропаганде веры и бесконечных монастырских богослужениях”.

На “письма с мест” в советской стране всегда реагировали быстро. К этому времени (9 июля 1934 года) епископ Варфоломей был возведен митрополитом Сергием в сан архиепископа. По просьбе Заместителя Местоблюстителя он нес ответственное послушание: исправлял церковные службы, песнопения и акафисты, которые поступали на отзыв в Московскую Патриархию.

21 февраля 1935 года “контрреволюционная группа” во главе с архиепископом Варфоломеем была арестована. Теперь нужно было выбить “признания” в шпионской и антисоветской агитации. Сразу стоит отметить: “настоящие” пытки стали применяться в тюрьмах НКВД именно с 1935 года. Измученные, избитые лица заключенных, которые смотрят с тюремных фотографий, наглядно доказывают, что их состояние было близким к потере рассудка. Взгляд, исполненный страдания и ужаса, изможденные лица. Чаще всего заключенному, доведенному до состояния невменяемости, даже не читали и не давали прочесть “показания”, написанные следователем, а просто заставляли их подписать, а иногда подписывали вместо него.

Измученные люди подписывали любую клевету, желая лишь избавления от мучений - смерти или отправки в лагерь на любой срок. И удивительно, что при этом почти в каждом деле встречаются исповедники, которые сумели не дать никакой информации или взять всю “вину” на себя, пытаясь спасти других.

Архиепископ Варфоломей подписал следующее обвинение: “В 1932 году по предложению Неве перешел в тайное католичество. В 1933 году был официально утвержден Ватиканом в должности нелегального помощника Неве. По этому поводу из Ватикана была прислана особая грамота, которая была мне показана Неве и взята им обратно из-за боязни ее обнаружения при возможном обыске. Являясь помощником негласного представителя Ватикана, иностранного подданного Неве, активно сотрудничал с ним в борьбе против советской власти и, исполняя его поручения, вместе с Неве боролся против советской власти, передавал неоднократно Неве письма ссыльных церковников. Эти письма пересылались Неве в Ватикан как доказательства гонений, воздвигаемых советской властью на религиозников, сообщил Неве о том, что вся деятельность митрополита Сергия протекает в соответствии с органами государственной власти”.

Все достаточно очевидно. В архивах хранятся тысячи таких обвинений в еще более страшных “преступлениях” перед Родиной. Не ясны мотивы перехода православного иерарха в католичество, о котором говорится в “следственном” деле, оно не может быть доказательством, ибо изготовлено на “фабрике пыток”. Евгений Тучков не знал о том, что прозелитизм осуждается представителями всех христианских конфессий с богословских, политических и просто человеческих позиций. Такие понятия были не для него. Что же касается “шпионов” и “аген­тов” - все это он знал хорошо и твердо. “Ватиканское дело” было хорошей “разработкой”. Об этом говорит в том числе и то, что сам епископ Неве избежал ареста, хотя мог быть много раз арестован, несмотря на свое французское гражданство. Через ГУЛАГ прошли тысячи иностранных подданных с более громкими именами. Когда он, сам того не зная, выполнил свою “миссию”, ему просто в июне 1936 года не разрешили вернуться в СССР из Парижа. Был бы он более важной фигурой в сложной политической игре, достали бы и там.

Что касается иных доказательств о переходе в католичество архиепископа Варфоломея (Ремова), то и они не очень убедительны. Среди них - книга отца Антуана Венгера, в которой автор главным мотивом предполагаемого перехода называет сомнения Владыки в правильности политики митрополита Сергия. Сомнения были у многих в разные периоды новейшей церковной истории: сомневались в курсе святителя Тихона растерявшиеся в период начала обновленческого раскола. В Петрограде служили два брата Заборовских: отец Алексий - тихоновец, отец Иоанн - обновленец. Братья стали врагами. Позицию митрополита Сергия (Страгородского) епископат также воспринял по-разному. Архиепископ Варфоломей воспринимал ее так, как и все зосимовские старцы, о чем уже говорилось выше. Он общался с митрополитом Сергием постоянно, выполняя данное им послушание. Следует отметить также, что его духовная дочь, Елена Николаевна Рожина проходила по “следственным” делам как католическая монахиня, что не соответствует истине. Е. Н. Рожина освободилась в 1940 году после пяти лет лагерей и до самой своей кончины была псаломщицей в приходской церкви небольшого русского городка Ряжска. Но Е. Тучков сделал ее представительницей католической части “контррево­люционной группы”. Думается, что только тщательная работа с источниками русскими и итальянскими сможет дать ответы на вопросы, связанные и с предполагаемыми духовными исканиями епископа Варфоломея, и с его деятельностью теперь уже в далекие 30-е годы. Но большинство документов по-прежнему остаются недоступными.

17 июня 1935 года на закрытом заседании Военной Коллегии Верховного суда архиепископ Варфоломей (Ремов) был приговорен к высшей мере наказания, расстрелу с конфискацией имущества. 10 июля 1935 года он был расстрелян в Бутырской тюрьме.

Ангел-хранитель общины Высоко-Петровского монастыря, заботливо оберегавший старческий подвиг своих собратьев, принял мученическую смерть. Глубокое почитание архиепископа-мученика отражается в посмертном восприятия его личности, его духовного и жизненного пути, в осмыслении его духовного наследия. Сквозь годы звучит его напутствие духовным чадам: “Я живу мыслью о вашем спасении, все остальное для меня несущественно, но, как, конечно, хотел бы я для всех вас чистоты путей, которыми бы вы все и каждый(ая) пришли ко спасению, только ко спасению!”[ Antonio Wenger . Rome et Moscou. 1900–1950. Paris, 1987. Недавно опубликован ее русский перевод: Антуан Венгер . Рим и Москва. 1900–1950. М., 2000.

Архиепископ Варфоломей (Ремов). Из духовного наследия. С. 126.

Архиепископ Варфоломей (Ремов) . Автобиография и письма. С. 369.

Митрополит Новосибирский и Барнаульский Варфоломей (Городцев)

11 декабря 1892 года Сергий Городцев был рукоположен во диакона, а спустя два дня, 13 декабря во священника. Обе хиротонии совершал экзарх Грузии, архиепископ Карталинский и Кахетинский Владимир (Богоявленский); после рукоположения священник Сергий Городцев назначается священником в Александро-Невскую церковь Тифлиса. В начале 1904 года священник Сергий Городцев был удостоен сана протоиерея.

13 июня 1893 года по инициативе священника Сергия Городцева в Тифлисе была заложена, и к сентябрю 1894 года выстроена, каменная церковь в честь иконы Божией Матери «Казанская». Позднее была построена вторая церковь - во имя благоверного князя Михаила Тверского. Эта церковь до сих пор является украшением Тбилиси. (Казанский храм в годы советской власти был разрушен). Ее первым настоятелем был протоиерей Сергий Городцев.
В Грузии о. Сергий прослужил 26 лет - с 1892 по 1918 гг. В этот период он нес различные послушания: священник-миссионер, постоянный наблюдатель городских школ, председатель Совета Миссионерского Братства, председатель Епархиального Грузинского Училищного Совета, благочинный русских церквей, законоучитель школы слепых.

Похороны митрополита Варфоломея. 1956 г.

Гробница митрополита Варфоломея. Первоначальный вид. Фото из личного архива автора

Гробница митрополита Варфоломея в Серафимовском приделе Вознесенского кафедрального собора г. Новосибирска. Фото автора

В 1947 году, по ходатайству владыки Варфоломея, мощи святителя Иоанна, митрополита Тобольского были перенесены из местного музея в Покровский собор Тобольска.

В конце 1940-х и начале 1950-х гг. архиепископ Варфоломей написал ряд статей для «Журнала Московской Патриархии»; его авторству также принадлежат акафисты святителям Иоанну Тобольскому и Филиппу Московскому, апостолу Варфоломею и праведному Иову Многострадальному.
По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия I владыка Варфоломей дважды совершал в Новосибирске архиерейскую хиротонию: 30 января 1946 года он рукоположил архимандрита Венедикта (Пляскина) во епископа Хабаровского и Владивостокского, а 27 февраля 1949 года - архимандрита Никандра (Вольяникова) во епископа Бийского, викария Новосибирской епархии.

В 1949 году архиепископ Варфоломей был удостоен сана митрополита. 20 июня 1951 года митрополиту Варфоломею было присуждено звание почетного члена Московской Духовной Академии, а 24 июня того же года был удостоен ученой степени доктора Богословия «honoris causa» за совокупность его научных трудов.

Практически ежегодно владыка посещал Московскую Духовную академию, участвовал в заседаниях Совета академии и принимал экзамены у студентов семинарии и академии.

Митрополит Варфоломей не только пользовался любовью и уважением прихожан, но и обратил на себя внимание уполномоченного совета по делам религий при Совете Министров СССР, который в своей характеристике, составленной на владыку в июле 1949 года, писал: «Несмотря на преклонный возраст и незавидное здоровье, архиепископ Варфоломей часто выезжает в подчиненные ему благочиния и приходы, очень часто сам совершает церковные службы в Вознесенской церкви (обязательно во все большие и малые церковные праздники и воскресные дни), а если сам не служит, то все равно посещает церковь, будь то утренняя или вечерняя служба. Он много читает церковных книг, богословских трудов и книг по истории России, много пишет - статьи на богословские темы, статьи в журнал Московской Патриархии, и в сборники, издаваемые Патриархией.

Абсолютное большинство верующих характеризует архиепископа Варфоломея как человека подвижнической жизни, скромного, с безупречным поведением, доступного, прекрасно знающего церковные богослужения во всех его деталях, ревностного и трудолюбивого служителя Православной Церкви.

Действительно, архиепископ Варфоломей ведет скромный образ жизни, строго соблюдает монашеский обет, хорошо на память знает в деталях порядок церковных служб и нередко, присутствуя в церкви, подсказывает, поправляет священнослужителя, весьма требователен к себе и к духовенству, когда речь идет о соблюдении обрядности, канонических правил, порядка церковной службы и христианской морали.

Архиепископ Варфоломей по характеру человек прямой, свои мысли и желания высказывает прямо, не дипломатничает».

В марте 1956 года владыка совершил поездку в Алтайский край, где возглавил отпевание умершего священника. Вскоре по возвращении он упал и сломал ногу. Этот перелом повлек за собой ухудшение сердечной деятельности.

1 июня 1956 года митрополит Новосибирский и Барнаульский Варфоломей скончался. Отпевание владыки совершили архиепископ Иркутский Палладий и епископ Омский Венедикт (Пляскин). Погребен владыка Варфоломей был 5 июня 1956 года в Серафимовском приделе Вознесенского кафедрального собора Новосибирска.

Диакон Андрей КУРАЕВ

О католической миссии в России 20-30-х годов ХХ века

Нынешняя община вновь открытого Высоко-Петровского монастыря предпринимает усилия с тем, чтобы был начат процесс канонизации архиепископа Варфоломея». Это обычное для наших дней известие о том, что группа людей, хранящих светлую память о своем духовном отце, расстрелянном в годы гонений, начала сбор документов и свидетельств, необходимых для причисления исповедника к лику святых новомучеников российских.

Одно необычно в этом сообщении — личность Владыки, представленного к прославлению в качестве святого Православной Церкви.

Николай Федорович Ремов родился в 1888 году. Окончил Московскую Духовную академию, посвящен в иеромонахи в 1912 году, был преподавателем и профессором МДА (с 1916 года); в 1920-1921 годы — проректор академии, а затем, по некоторым сведениям, ректор академии, перешедшей на подпольное существование. 10 августа 1921 г. Патриархом Тихоном посвящен во епископа Сергиевского. Позднее митрополитом Сергием, бывшим его соузником во время одного из арестов, возведен в сан архиепископа. До 1929 года был настоятелем Высоко-Петровского монастыря. Арестовывался в 1921, 1928, 1935 годах. Расстрелян в 1935 году.

Это те сведения, которые можно почерпнуть из доступных ныне источников по истории Русской Православной Церкви ХХ века. И если основываться только на них, то вопрос о прославлении расстрелянного архиерея представляется беспроблемным.

Но есть еще два источника сведений о жизни архиепископа Варфоломея. Это архивы. С одной стороны, это архивы НКВД, где хранится «Дело гр. Ремова». С другой — это зарубежные архивы (точнее, архивы Генеральной курии конгрегации ассумпционистов в Риме и Национальная библиотека Франции).

Впервые же вопрос о канонизации архиепископа Варфоломея поднял католический епископ д’Эрбиньи 1 . Именно он еще в тридцатые годы «хотел видеть Варфоломея канонизированным (beatifie)».

Д’Эрбиньи был личным другом папы Пия XI, основателем Папского Восточного Института. По распоряжению Пия XI тайно посвящен кардиналом Пачелли (будущим папой Пием XII) в епископы, для того чтобы совершать тайные епископские хиротонии в России. Д’Эрбиньи возглавлял папскую комиссию «Pro Russia» и Восточный Папский Институт, целью которого была подготовка духовенства для России на случай, если коммунистический режим падет или станет мягче, но прежде все-таки успеет истребить духовенство Русской Православной Церкви. Вот тогда на российские просторы, освобожденные большевиками от православных «схизматиков», придут служители Рима и присоединят-таки Россию ко «вселенской Церкви» 2 .

Иван Ильин так свидетельствовал о настроениях, которые царили в умах католических иерархов в межвоенный период: «Сколько раз за последние годы католические прелаты принимались объяснять мне лично, что “Господь выметает железной метлой православный восток для того, чтобы воцарилась единая католическая церковь”. Сколько раз я содрогался от того ожесточения, которым дышали их речи и сверкали их глаза. И, внимая этим речам, я начинал понимать, как мог прелат Мишель д’Эрбиньи, заведующий восточно-католической пропагандой, дважды (в 1926 и 1928 году) ездить в Москву, чтобы налаживать унию с “обновленческой церковью” и “конкордат” с Марксовым Интернационалом, и как мог он, возвращаясь оттуда, перепечатывать без оговорок гнусные статьи Ярославского-Губельмана, именующие мученическую православную патриаршую церковь (дословно) “сифилитической” и “развратной”... Я понял наконец истинный смысл католических “молитв о спасении России”: как первоначальной, краткой, так и той, которая была составлена в 1926 г. папою Бенедиктом XV и за чтение которой у них даруется (по объявлению) триста дней индульгенции...» 3

Ильин только в одном не прав: д’Эрбиньи посещал Советскую Россию не дважды, а трижды, причем последний визит приходится все-таки на август-сентябрь 1926 года. Об одной из целей его визитов говорит Н.А. Струве: «Позволю себе отослать Вас к объективной книге о. Антония Ангера “Рим и Москва. 1900-1950” 4 . Вы в ней узнаете о лукавой политике иезуита монсеньора д’Эрбиньи, который в 20-х годах, пользуясь гонениями на патриарха Тихона, пытался склонить к Риму живоцерковников, затем перенес свои усилия, совместно с епископом Неве, на тихонов-ский епископат, в надежде добиться избрания на патриарший престол епископа, тайно принесшего присягу Риму» 5 .

5 февраля 1931 года в поезде, шедшем из Анконы, д’Эрбиньи написал Неве письмо, в котором излагал проект, который не может не повергнуть в изумление. «План мой сводится к следующему: нужно под-готовить избрание русского патриарха из числа епископов, находящихся сейчас на территории России, который — прежде чем открыто объявить о своем избрании  — перебрался бы на Запад и, может быть... пошел бы на заключение унии со Святым Престо-лом. Должно быть, мой проект уже показался вам неосуществимым? Но мне кажется, что, изменяя некоторые части этого плана в зависимости от обстоятельств, мы сможем организовать выборы патриарха, в которых примут участие достойнейшие из находящихся в России епископов. Я думаю, что для этой роли подошел бы епископ Варфоломей. Сначала нужно будет собрать подписи епископов, находящихся в заключении, — возможно, им придется, как Филиппу Готтлибовичу, писать на своих рубахах, — потом под-писи лучшей части остальных архиереев. Часть подписей может быть передана вам и отправлена с вашей корреспонденцией. Другие, может быть, нужно послать обыкновенной почтой в Берлин, например, на адрес Михеля Раутеркуса — Кёниггретцерштрассе, 106. Когда эти документы окажутся в Ватикане, избранный патри-архом должен будет приехать сюда — или один, или (может быть, так будет даже лучше?) с одним или двумя другими достойными архиереями — возможно, из числа бывших узников. Мне кажется, что возможно осуществить переход границы через Чудское озеро. В любом случае этим делом стоит заняться всерьез. Кто знает? Может быть, Советы сами согласятся дать выездную визу надоевшему им человеку? Может быть, они подумают, что такой ценой им удастся избавиться от вас? Может быть, есть еще какие-нибудь спо-собы? Например, отправить его вместе с вами под видом вашего слуги? или двойника? или с диппочтой? Если все это окажется возможным, то провозглашение русского патриарха Ватиканом или благодаря Ватикану вполне может вызвать положительную реакцию. Патриарх на территории России — это и невоз-можно и опасно. Но патриарх, избранный гонимыми епископами и выехавший нз России до официального провозглашения его избрания, может иметь огромное влияние — как в России, так и за рубежом. После того как на тщательно подготовленном съезде — или, как они это называют, соборе — будет при участии Ватикана провозглашен новый патриарх, не приведет ли это к улучшению отношения к Святому Отцу и конкретным шагам, направленным на достижение стабильного союза? Затем, можно будет предложить патриарху совершить торжественное перенесение мощей святителя Николая, и — кто знает? — (как видите, моя мысль бежит гораздо быстрее, чем этот поезд, с трудом карабкающийся по Апеннинам) может быть, в подходящий момент удастся совершить “триумфальное шествие” мощей св. Николая в сопровождении как православных, так и католиков, среди которых будет находиться сам преемник святого Петра... Таким образом союз Церквей будет скреплен сна-чала в Риме, а потом в соборах Москвы, Петербурга, в Софии Киевской... (можно будет совершить шествие через Бессарабию). Безумие для человеков? Не исключено. А для Премудрости Божией? Подумайте, с чего можно начать, даже если конечный результат покажется вам весьма и весьма отдаленным во времени... Если для осуществления этого плана вам потребуются финансо-вые субсидии, напишите» 6 .

Этот план кажется авантюрным, если не знать церковной ситуации второй половины 20-х годов. После кончины Патриарха Тихона в 1925 году новый глава Русской Церкви не мог быть избран на Соборе, поскольку большевистские власти не давали разрешения на проведение Собора. Все Местоблюстители Патриарха к концу 1926 года были арестованы. Митрополит Сергий (Страгородский) возглавлял церковную администрацию с необычным титулом «Заместителя Патриаршего Местоблюстителя». Поскольку надежды на проведение Собора не было (все съехавшиеся на него были бы немедленно арестованы как участники нелегального, а значит, антисоветского собрания), то возникла идея проведения тайных выборов Патриарха. Это должны были быть выборы по переписке. Доверенные лица возили подписные листы по епархиям и собирали голоса архиереев, подаваемые в пользу той или иной кандидатуры. Даже сам митрополит Сергий принял участие в одной из таких подписных кампаний, за что и был в очередной раз арестован.

Наиболее авторитетные иерархи Церкви уже были под арестом или в ссылках. Поэтому на первые роли выдвинулись епископы, менее известные в прежние годы. Кроме того, поскольку ни технически, ни канонически невозможно управлять Церковью из какого-нибудь провинциа-льного города, приходилось более внимательно относиться к кандидатурам тех епископов, которые находились в Москве.

Был ли это только план или хотя бы часть его удалось реализовать? Д’Эрбиньи лишь мечтал о переводе владыки Варфоломея в католичество или этот переход действительно имел место?

* * *

Итак, какой же след оставил этот московский епископ в католических зарубежных архивах? Среди документов, находящихся в архивах Генеральной курии конгрегации ассумпционистов в Риме, хранятся две официальные грамоты комиссии Pro Oriente — от 25 февраля и 3 июля 1933 года — об учреждении титулярной кафедры Сергиевской в юрисдикции Рима. Латинские подлинники этих грамот имеют гриф «Pontificia Comissia Pro Oriente» без номера протокола и заверены печатью с двумя подписями: президента Комиссии епископа Мишеля д’Эрбиньи и ее секретаря Ф.Джоббе 8 . Это, как и многое другое из того, что делалось Комиссией «Pro Russia», имело полусекретный характер и осуществлялось хотя и с ведома папы, но исключительно авторитетом епископа д’Эрбиньи, имевшего относительно всех «восточных дел» чрезвычайные полномочия от папы.

Декрет

Поскольку Его Святейшество, Божиим Промыслом наш Господин Папа Пий XI, счел подобающим учредить в России, в Московской провинции, Сергиевскую кафедру и новый епископский титул, настоящим декретом Его Святейшество учреждает эту титулярную кафедру и назначает Монсеньора Варфоломея (Николая Федоровичa Ремова), уже облеченного епископским саном в восточном обряде 9 , определив ему быть титулярным епископом Сергиевским. Невзирая ни на какие противоречащие распоряжения.

Мишель д’Эрбиньи,

О. И. Титулярный епископ Илионский, президент».

«Папская комиссия “Про Руссиа”

Декрет

Поскольку Его Святейшество, Божиим Промыслом Наш Господин Папа Пий XI, 25 февраля сего года учредил титулярную кафедру Сергиевскую и назначил на нее Его Преосвященство Господина Варфоломея (Николая Федоровичa Ремова), а апостольский администратор Москвы обратился с просьбой дать ему викарного епископа, настоящим декретом Его Святейшество назначает епископа Варфоломея викарным епископом Его Преосвященства Монсеньора Эжена Неве, апостольского администратора Москвы, ad nutum S.Sedis только для верующих восточного обряда. Невзирая ни на какие противоречащие распоряжения.

Дано в Ватикане, Папской комиссией “Про Руссиа”.

Мишель д’Эрбиньи,

О. И. Титулярный епископ Илионский, президент » 10 .

Французский католический историк Поль Лезур 11 пишет о еп. Варфоломее: «Это был русский прелат, обращенный в католичество. Верховный Понтифик специально уполномочил его сохранить прежнее имя его кафедры, которое является столь почитаемым по всей России. Этот прелат, чье русское имя Николай Федорович Ремов... тайно принят в католическую Церковь 10 ноября 1932 г. и папою наречен епископом 25 февраля 1933 г., причем с титулом “Сергиевский” (он был первым православным епископом города Сергиев, ранее не имевшего ни некатолических, ни католических епископов). В одном из писем, адресованных монсеньору Неве 10 ноября 1932 г., он (Варфоломей.— А.К. ) писал: “Читая это письмо, я поистине чувствую себя Вашим братом (недостойным, но все же братом) и сотрудником. Это великое счастье для меня — осознавать себя принадлежащим вместе с Вами, монсеньор, к епископату вселенской Церкви”. Арестованный 6 февраля 1934 года, он был казнен 27 или 31 июля 1935 года после 18 месяцев пыток, в ходе которых от него требовали, чтобы он отрекся от единства с католичеством. Он остался, несмотря на все ухищрения совет-ских палачей, неколебимо верен католичеству и смог передать свидетельство своей верности Риму со свидетелем его последних пыток» 12 .

При этом по настоянию д’Эрбиньи и епископа Неве переход в католичество не должен был повлечь за собой никаких внешних перемен в жизни православного архиерея; он должен был оставаться в юрисдикции митрополита Сергия (но по возможности уклоняться от сослужения с ним) и по-прежнему окормлять братию Высоко-Петровского монастыря. Продолжая быть наместником Высоко-Петровского монастыря, епископ Варфоломей создал в нем тайную католическую общину, параллельную официальной православной. Православными были собственно монахи — братия монастыря, а тайными католиками — несколько монахинь и мирян. Впрочем, Венгер пишет, что в Высоко-Петровском монастыре знали о симпатиях своего настоятеля к католикам: «когда епископ поминал за литургией папу Римского, никто не высказывал возмущения» 13 .

А вот статья о владыке Варфоломее из современной Католической энциклопедии:

«ВАРФОЛОМЕЙ (в миру Николай Федорович) Ремов — архиеп. Сергиевский; род. 3.10.1888, Москва.… …10.08.1921 посвящен патр. Тихоном в сан еп. Сергиевского, викария Московской епархии. В 1923-29 В . — настоятель Высокопетровского монастыря в Москве. В окт. 1925 по поручению патриаршего местоблюстителя митр. Петра (Полянского) встречался с приехавшим в Москву священником М. д’Эрбиньи. В 1928 В. вновь арестован, но через месяц освобожден. После закрытия Высоко-Петровского мон. служил в моск. церквях Димитрия Солунского и Рождества Богородицы в Путинках. В 1928 В . познакомился с катол. епископом П.-Э. Невё и через некоторое время между ними установились близкие, доверительные отношения. В . регулярно информировал Невё о церк. и полит. ситуации в СССР. В нояб. 1932 В. совершил тайный переход в католичество, 25.02.1933 грамотой комиссии “Pro Russia” была учреждена титулярная кафедра Сергиевская в юрисдикции Св. Престола, а 3.07.1933 В . был поставлен на эту кафедру и назначен викарием апост. администратора в Москве для католиков визант. обряда. 9.07.1934 митр. Сергием (Страгородским) В . был возведен в сан архиепископа. Арестован 21.02.1935 вместе с 22 членами общины “нелегального Петровского монастыря”, а 17.06.1935 приговорен к высшей мере наказания — расстрелу. 10 июля того же года приговор был приведен к исполнению» 14 .

Так почему же последний ректор Московской Духовной академии оказался в католичестве?

Может быть, здесь сказалась традиционная русская завороженность активностью и организованностью католической церкви 15 . Это чувство мощи и порядка должно было быть особенно острым на фоне церковного разгрома и развала 30-х годов.

На решении владыки Варфоломея могло сказаться и обычное тще-славие, которого, похоже, он был не чужд. Во всяком случае, в мемуарной литературе сохранился один эпизод, говорящий об этой черте характера Варфоломея Ремова: «В последнее время перед закрытием Лавры Вассиан жил с Варфоломеем даже в смежных комнатах, но не упускал случая посмеяться над суетностью своего друга. Варфоломея должны были рукоположить во епископа сергиевского, что и произошло. Но в последние месяцы перед хиротонией Варфоломей очень волновался, хотя и старался этого не показывать. Причину волнения будущего епископа мне открыл Вассиан, сказав: “Варфоломей знает, что его дело в принципе уже решено. Епископом он будет; но боится, чтобы я его не обогнал — как бы ему не пришлось у меня благословиться! Видите, какие пустяки могут отравлять жизнь совсем не глупого человека”» 16 .

Наконец, первый импульс к сближению владыки Варфоломея с католичеством мог исходить совсем из нецерковных кругов и из нецерковных соображений. Освобождение владыки Варфоломея из-под ареста в 1928 г. так описывается Алексеем Юдиным, католическим журналистом, работавшим с архивами КГБ: «Причину проясняют материалы дела 1935 года, где прямо сказано, что владыка сотрудничал со следственными органами. Видимо, он был принужден к такому сотрудничеству после ареста в 1928 г.» 17 .

К 1928 году относится начало общения этого православного архиерея с католическим епископом Неве. В 1935 году следователь так прямо и скажет Варфоломею: «Вы имели прямое поручение разрабатывать Неве, на деле же вы сотрудничали с Неве в борьбе с советской властью». О том же говорит и приговор от 17 июня 1935 года: «Данными предварительного и судебного следствия установлено, что Ремов, состоя секретным сотрудником НКВД , неоднократно встречаясь в Москве в 1934 г. и в начале 1935 г. с неофициальным представителем Ватикана в Москве — Неве, систематически сообщал ему, в нарушение служебного долга, устно и письменно, явно клеветнические и провокационные сведения о мнимом преследовании религии в Советском Союзе» 18 .

Итак, первые контакты Варфоломея Ремова с католическими епископами начались по заданию НКВД. Затем, возможно, в нем проснулся и личный (богословский, духовный или личностный) интерес к католичеству. Владыка Варфоломей служил НКВД явно не за совесть, а за страх. И потому, пользуясь негласным разрешением на контакты с иностранцами, он уже по своей инициативе передавал им правдивую информацию о преследовании верующих в Советском Союзе (точно так же позднее поступал митрополит Никодим Ротов).

Именно поэтому приговор Ремову был необычно суров по меркам начала 30-х годов: не ссылка и не лагерь, а расстрел. И это несмотря на то, что Ремов сообщил следствию и имена доверившихся ему людей, и их слова и поступки, трактовавшиеся как антисоветские: «Здесь необходимо отметить тот печальный факт, что большая часть показаний, предъявленных арестованным, была получена следствием от самого Варфоломея» 19 . Так, например, он дал повод для обвинения в антисоветской деятельности епископа Неве: «Осенью 1934 г. Неве предложил Ремову найти доказательства, хотя бы косвенные, участия коммунистов в убийстве французского министра Барту, намекая, что это ему нужно в целях борьбы с советской властью» (из обвинительного заключения).

Захочет ли католическая церковь исполнить желание монсеньора д’Эрбиньи и канонизировать архиепископа Варфоломея Ремова — не знаю. Это, в конце концов, внутреннее дело католической церкви. Но внутри Русской Православной Церкви инициатива «нынешней общины вновь открытого Высоко-Петровского монастыря», несомненно, должна быть приостановлена. Странно лишь, что сама Православная Церковь узнает об этой инициативе из католического журнала.

Лишь Бог может быть судьею владыке Варфоломею. Земная Церковь, прославляя того или иного своего члена, в его лице указывает на его жизнь как на пример для подражания, как на путь к святости. Вряд ли в качестве такого пути может быть указан путь владыки Варфоломея — путь тайного перехода к иезуитам и путь тайного сотрудничества с НКВД.

Примечания

 1. Lesourd P. Entre Pome et Moscou. Le jesuite clandestin. Mgr. Michel d’Erbigny. Paris, 1976. P. 87.

 2. «Я помню, в Париже, недалеко от цер-кви Нотр-Дам, была небольшая униатская церковь, арабская. Я помню, туда вошел, мне было лет восемнадцать-двадцать, и священник мне говорит: “Вы интересуетесь верой?” Я говорю: “Да”. И он мне тогда начинает рассказывать: “Вот смотрите — несмотря на то, что у нас такой странный храм — иконы, иконостас и так далее — мы самые заправские католики!” Я ему ответил: “Вы знаете, этим вы меня не привлечете, потому что я православ-ный”. И тогда он мне: “Православный? Так, значит, нас ничто не разделяет! У нас тот же самый обряд”. И это то самое, что меня всегда возмущало в католичестве… То, что нас отделяет от католиков, — это их нечестность: с одной стороны, очень большая резкость вероучитель-ная, а с другой — готовность вступать в очень большие компромиссы, лишь бы ты перешел к ним» (Бог — изгнанник на земле. Интервью с митрополиом Сурожским Антонием // Сибирская православная газета. Тюмень, 2001, сентябрь).

3. Цит. по: Прот. Митрофан Зноско-Боровский. Православие, Римо-Католичество, Протестантизм и сектантство. Троице-Сергиева Лавра, 1991. с. 15.

 4. Ангер, или Венгер — профессор Лионских католических факультетов и советник посольства Франции при Ватикане. Французское издание его книги — Wenger A. Rome et Moscou, 1900-1950. Paris, 1987.

 5. Струве Н. Ответ на письмо в редакцию // Вестник РХД. № 161. с. 286.

 6. Венгер А. Рим и Москва, 1900-1950. М., 2000. С. 304.

7. Там же. С. 307.

8. Цит. по: Юдин А. Я готов на любые жертвы. Расстрельное дело архиепископа Варфоломея (Ремова) // Истина и жизнь. 1996. № 4. с. 34.

 9. Чтобы было понятно, как Д’Эрбиньи относился к епископу Варфоломею до принятия им унии, да и ко всем православным епископам, приведу его суждения о некатолической иерархии: «Католическая церковь догматически признает действительность посвящений даже незаконных. Со всею традицией веков, предшествовавших разделению церквей, она знает, что священный характер священства и епископства может быть передан руками и волею всякого истинного епископа, даже если он виновен или отделен от единства церкви. В согласии с практикой древних соборов она продолжает считать священниками и епископами диссидентов, которые были посвящены так, даже вне ея, и она включает в себя без нового посвящения всех тех, которых Св. Дух возвращает в ее лоно. То, что делает недействительными посвящения англиканской церкви, это не их браки, ни даже ересь посвящающих, а то обстоятельство, что они не могут передать того, чего не хватает им самим с самого начала, благодаря недостатку власти у первых инициаторов разрыва. Восточные епископы получают и передают действи-тельно сокровище посвящения: незаконность их иерархии не уничтожает действительности блага, которое находится в их руках. Священство англиканской церкви и все украинцы Липковского, наоборот, обладают только титулом и желанием, но ничем реальным. Иллюстрированные журналы Англии воспроизвели фотографию, на которой изображены митрополиты Антоний и Евлогий, сидящие сбоку и ниже лиц неправославных под председательством епископа Кентерберийского. Много русских старого режима прямо глазам своим не верило: “Как могут они упрекать еще в чем-либо других епископов, даже красных? Архиепископ Кентерберийский не только выбрит и женат, но он не признает даже авторитета первых семи соборов... Липковский менее еретичен”. Я совсем не хотел говорить при этом о тех прелатах, которые не только открыто порицают всякий культ св. Девы и святых, но отрицают и Божест-венность Иисуса Христа. Браксам по себе не мешает ни передаче, ни приятию священства и епископства. И то и другое дей-ствительно передается, но это антиканонично, если происходит вне пределов церкви. Таким образом, когда какой-нибудь священник из восточных диссидентов приступает к посвящению, как монах или как женатый, это относительно второстепенно: посвящение, которое он получает по ритуалу, вне единства апостолической коллегии, вне общения с Петром, сообщая ему власть всегда идентичную, налагает на него те же обязанности исправить свое антиканоническое и незаконное посвящение и возвратиться к единству. Все соперничающие иерархии в разделившейся православной церкви с этой точки зрения стоят одна другой, кроме иерархии Липковского, который в Киеве с 1924 посвятил целую мас-су людей во епископа, не получив сам такого посвящения от какого бы то ни было епископа» (Д’Эрбиньи. Церковная жизнь в Москве. Париж, 1926. С. 64-65).

10. Там же. С. 311.

 11. Профессор Поль Лезур — архивист и палеограф. Книга Лезура написана как материал для жития д’Эрбиньи, и автор выражает свое убеждение в том, что д’Эрбиньи должен быть канонизирован. Книга написана на основании автобио-графии д’Эрбиньи. Автор не работал в архивах Ватикана. Все документы Лезуром с разрешения семьи д’Эрбиньи помещены в Национальную библиотеку Франции.

12. Lesourd P. Entre Pome et Moscou.p. 87.

 13. Венгер А. Рим и Москва, 1900-1950. М., 2000. С. 303.

 14. Католическая энциклопедия. М.: Издательство Францисканцев, 2002. Т. I (А—З). С. 834-835.

 15. О знаменитом ленинградском митрополите Никодиме (Ротове), о котором нередко также говорят как о тайном католике, современный публицист (кстати, уж совсем не тайный, а открытый униат) Яков Кротов написал, что «в католичестве митр. Никодим любил власть, а не святость» (Кротов Я. Рецензия на книгу М.Мэлаки «Ватикан» // Христианство в России. 1995. № 3. с. 51). Заслуживает интереса и следующее сообщение А.Венгера: митрополит Ленинградский Никодим (Ротов) рассказывал ему, что он служил в коллегиуме «Руссикум» (иезуитском очаге для миссионеров «восточного обряда») на антиминсах, посланных еще в 20-х или 30-х гг. епископом Неве епископу д’Эрбиньи.

 16. Волков С. Последние у Троицы. М.-Спб., 1995. с. 252-253.

 17. Юдин А. Я готов на любые жертвы. Расстрельное дело архиепископа Варфоломея (Ремова) // Истина и жизнь. 1996. № 4. с. 36.

18. Там же. с. 39.

Архиепископ Варфоломей (Ремов)

Будущий архиепископ Сергиевский Варфоломей (Ремов) родился в Москве 3/16 октября 1888 года и при крещении получил имя Николай. Однажды дом священника Феодора Ремова, отца будущего владыки, посетил святой праведный Иоанн Кронштадтский, который был духовником семьи его деда по материнской линии (урожденной Анны Константиновны Лебедевой). Он склонился над колыбелью маленького Николая и, благословляя, назвал его будущим «исповедником Церкви и великим молитвенником».[ ] Жизнь будущего владыки с детства была сопряжена с острым переживанием сострадания боли ближних. Многие его братья и сестры скончались в детском возрасте. Он, как мог, утешал оставшихся. Болезнь и смерть близких побудили будущего владыку выбрать монашеский путь жизни.[ ]

В 1911 г. студент Московской Духовной академии Николай Федорович Ремов был пострижен в Зосимовой пустыни настоятелем обители и его духовником игуменом Германом (Гомзиным) с именем апостола Варфоломея. Вскоре он был рукоположен епископом Феодором (Поздеевским) во иеродиакона, а в 1912 году – во иеромонаха к Покровскому академическому храму, где наладил уставное богослужение, которое производило глубокое впечатление на современников; в этом наверняка сказался опыт богослужений в Зосимовой пустыни. Владыка всю жизнь продолжал оставаться верным чадом зосимовских старцев.

Поскольку лавра была закрыта, епископ Варфоломей жил в Москве. В 1922 году последовало его назначение в московский Высоко-Петровски й монастырь. В 1928 году по состоянию здоровья владыка уходит на покой, но продолжает руководить вверенной его попечению монашеской общиной.

Официально монастырь был закрыт властями еще в 1918 году и действовал только как приходской храм, но владыка Варфоломей, став настоятелем его храмов, вскоре пригласил сюда братию Зосимовой пустыни, закрытой в 1923 году, ввел в обители Устав Зосимовой пустыни. Службы совершались монастырским чином, община росла. Монастырь в те годы не мог существовать открыто, тем более в центре Москвы, но владыка Варфоломей не жалел для сохранения монашеской общины ни своих сил, ни здоровья, ни даже своего честного имени (формально в 1928 году при очередном аресте он дал подписку ОГПУ о сотрудничестве, которое на деле никак не осуществлял, что и было вменено ему в вину при аресте в 1935 году).

Монахиня Игнатия, прихожанка и тайная постриженица монастыря в те годы, оставившая много воспоминаний о своих духовных отцах, братьях и сестрах, писала о нем: «Владыка Варфоломей – епископ, а позднее архиепископ Московской епархии, был, несомненно, выдающейся личнос​тью и кончил свою жизнь как исповедник и новомученик Русской Церкви в тяжелые для нее годы… его путь - это путь человека, с детских лет отмеченного Богом, одаренного в научном отношении и, главным образом, одаренного живым чувством в поисках пути духовного. <…> Во владыке многие видели и прозрение будущего, хотя он от всех это утаивал, только близким своим духовным детям при посещении Пятницкого кладбища, где были могилы его родителей, однажды вдруг неожиданно и твердо изрек: “А моей могилы и не будет”. Так и произошло. Владыка был расстрелян в июне 1935 г., и могила его, место его погребения известно только Богу. Образ владыки-святого и прозорливца стоит в душе, когда вспоминаешь, как он причащал нас Святого Тела и Крови Христовых за Божественной литургией. …Так и стоит образ владыки – огненного и вдохновенного исповедника Христа и Церкви Христовой, страдальца и новомученика, перед внутренним взором всех нас, воспитанных им во Христе и Церкви Христовой его апостольским, огненным служением и подвигом».

Другая прихожанка Высоко-Петровско го, пришедшая в общину после смерти своего духовного отца – протоиерея Валентина Свенцицкого, также оставила воспоминания о монастыре и о владыке Варфоломее. Воспоминания эти показывают, что владыка был очень внимательным духовником и ответственным руководителем большой духовной семьи: «Можно сказать, что это было настоящее чудо, что в ХХ веке среди шумной столицы находился такой уголок “Зосимовой пустыни”, за которым сохранилось до сих пор имя “Петровского монастыря”. <…> Здесь было много хороших пастырей, но главным лицом был Владыка Варфоломей. Он был подобен как бы большому орлу, который парил над всеми и собирал птенцов своих под крылья свои. Каждая душа находила место в его сердце, он имел какую-то особую способность всех вмещать в свою душу».

Помимо пастырских трудов и трудов, связанных с руководством тайным монастырем, владыка возглавлял и тайную Московскую духовную академию, продолжавшую готовить пастырей для Церкви Христовой в стенах Петровского монастыря, а затем других храмов, куда переходила Петровская община, а также в некоторых других местах Москвы.

Владыка Варфоломей выполнял и другие поручения священноначалия. Он был прекрасным знатоком не только богослужебного устава, но и церковно-славянс кого языка. По благословению митрополита Сергия владыка исправлял церковные службы и песнопения, поступающие на отзыв в Московскую Патриархию. «Добросовестно нёс он свое послушание до дня ареста, – пишет о нём митрополит Мануил (Лемешевский), – отмечал опытной рукой цензора и знатока своего дела все мусорное, плагиатное и оставляя бисеры в наследие Русской Православной Церкви».

Одним из важнейших деланий епископа Варфоломея было исполняемое по благословению, данному еще святителем Тихоном, а позже местоблюстителем Патриаршего Престола митрополитом Петром, осуществление связей с представителями Ватикана в Москве. Епископ Варфоломей был привлечен святым Патриархом Тихоном к межконфессиональ ным связям еще в 1922 году. И это было неслучайно: епископ-богослов владел пятью иностранными языками. Он был участником событий 1922 года, когда Ватикан предлагал советскому правительству заплатить за изъятые государством из православных храмов богослужебные сосуды для их дальнейшей передачи Церкви. (Это предложение осталось без ответа.) Епископ Варфоломей участвовал также в событиях 1924 года, когда власть пыталась добиться с помощью Вселенской Патриархии международного признания обновленцев. Он работал вместе с делегацией Иерусалимского Патриарха, прибывшей в Россию для поддержки Русской Церкви и разъяснения Поместным Православным Церквам церковной ситуации в России. В октябре 1925 года по просьбе Местоблюстителя сщмч. митрополита Петра епископ Варфоломей встречался с отцом Мишелем д’Эрбиньи.

Позже владыка Варфоломей передавал через католиков, особенно через Апостольского администратора в Москве католического епископа Пия Невё, на запад сведения о гонениях на религию в советской России.

С епископом Пием у владыки Варфоломея постепенно сложились дружеские отношения. В 1928 году при аресте епископа Варфоломея его вынудили дать подписку о сотрудничестве с «органами». Ему было дано задание наблюдать за действиями епископа Пия. Конечно, власти преследовали свои цели, однако подобное «задание» давало владыке больше возможностей для встреч с католическим прелатом, а значит, и для передачи через него необходимых сведений заграницу. Владыка Варфоломей не мог не оценить такого «подарка» органов. Дав подписку о сотрудничестве, на деле в течение семи лет (до ареста в 1935 году) он ни разу никак не проявил себя в качестве секретного сотрудника НКВД, что и было одним из главных пунктов обвинения во время следствия.

Личное знакомство с епископом Пием, возможно, вызывало у владыки сердечную симпатию к этому человеку, искренне сочувствующему страждущим людям, в том числе православным, готовому оказать и оказывающему им посильную материальную помощь, однако по-своему понимающему заповедь Христову о единстве Церкви, а именно считающему единственно возможным такое единство под омофором Папы Римского.

Имея с епископом Пием активные деловые и тёплые дружественные отношения, епископ Варфоломей, тем не менее, всегда был осторожен в высказываниях о Папе и о католичестве. Он вел тонкую дипломатическую игру, не отвергая, но и не принимая деятельно касающиеся его лично планы католиков.

Будучи укрепляем молитвами старцев – учеников преподобных Алексия и Германа Зосимовских – своего духовника игумена Митрофана (Тихонова), схиархимандрита Игнатия (Лебедева) других клириков и прихожан Высоко-Петровско го монастыря, своих духовных чад, владыка не колеблется в исповедании православной веры, в то же время сами разговоры о единстве Церкви не воспринимаются им как нечто чуждое и непременно враждебное.

Протопресвитер Виталий Боровой приводит в своем исследовании интересный документ: Всероссийский Собор на своем последнем заседании 7 (20) сентября 1918 года утвердил постановление «Отдела по Соединению Церквей»: «Считая единение христианских Церквей особенно желательным в переживаемое время напряженной борьбы с неверием, грубым материализмом и нравственным одичанием… Священный Собор Российской Православной Церкви… благословляет труды и усилия лиц, работающих над изысканием пути к единению… для разрешения трудностей на пути к единению и для возможного содействия к скорейшему достижению конечной цели» (рукописный подлинник протокола последнего заседания Собора 7(20) сентября 1918 года в Государственном Архиве Российской Федерации, фонд 3431, опись 1, Отдел о соединении Церквей, дело 495 (1) (2), 496/606)».[ ]

«…Никто не посмеет обвинить Патриарха Тихона, – пишет далее отец Виталий, – ради церковной пользы в бурные послереволюционн ые годы проявлявшего заинтересованнос ть в отношениях с представителями Католической церкви в Москве и благословившего встречи и обсуждение с ними насущных и общих для православных и католиков вопросов революционного наступления на Церковь новой советской власти. На этих собеседованиях по благословению Патриарха неоднократно председательство вал архиепископ Илларион (Троицкий), “великий Илларион”, которого невозможно заподозрить даже в симпатии к католичеству, однако польза Церкви требовала тогда вести с московскими русскими католиками такие собеседования».[ ]

Разговоры с Невё и переписка с д’Эрбиньи показывали владыке Варфоломею, что относительно догматических определений веры католики, с которыми он вел диалог, во многом соглашаются с православной позицией (возможно, под влиянием того же владыки). Например, они не считали необходимым настаивать на «Filioque» даже в тексте «Исповедание католической веры», которое давали подписывать тем, кто переходил в католичество, и на том, что Папа является главой Церкви. Вот что пишет, например, епископ д’Эрбиньи в своем письме владыке Варфоломею 17 сентября 1932 года: «…они последовали за Иисусом, который доверяет Свою Церковь и единство Собора апостолов… Петру,оставаясь Сам его Невидимым Главой ; Иисус присутствует всегда, но сокровенно, окормляя души через Собор апостолов…». . Это делает возможным для владыки позитивно высказываться в письмах к католикам относительно их общего служения Христу и Его Церкви, даже стать духовником епископа Пия. Последнее, к тому же, давало ему возможность не упускать из поля своего зрения взаимодействия владыки Пия с другими архиереями, в том числе православными, которые искали действительного сближения с Римом, и, при необходимости, противодействова ть этому. В то же время, католики только на основании поведения владыки Варфоломея во время встреч с епископом Пием и его писем стали считать владыку «своим». Они не могли знать, что ни одно из «поручений», которое было ими дано епископу Варфоломею в плане распространения идей об объединении православных с Римским престолом, не было им претворено в жизнь.

В следственном деле владыки Варфоломея написано, что он сам признался в том, что принял католичество. Некоторые исследователи восприняли это «признание» как «царицу доказательств», непреложное свидетельство «виновности» владыки в измене православной вере… Но что такое «признания», полученные во время следствия в застенках ОГПУ? «…Часто заключенному, доведенному до состояния невменяемости, даже не читали и не давали прочесть “показаний”, целиком написанных следователем, а просто заставляли расписаться или просто расписывались вместо него. Текст показаний почти всегда очевидно свидетельствует о том, что он сочинен самим следователем».

Племянница Николая Николаевича Милютина, иподиакона владыки, арестованного одновременно с ним, но просидевшего в Бутырской тюрьме дольше, рассказывала, что дядя вспоминал, как некоторое время с ним в камере находился человек, который видел владыку незадолго до его расстрела. «Вид владыки был очень плох, он был в мирской одежде, пальцы его были переломаны, но дух его был не сломлен», – написала она в своих воспоминаниях.

Следствию нужно было, чтобы владыка оказался католиком. Через полтора месяца после ареста «признание» в этом появляется в «деле» – вместе с признаниями в антисоветской, контрреволюционн ой и террористической деятельности – на листах, написанных рукой следователя, подпись под которыми «Ремов», сходная с подписью владыки, написана абсолютно идентичным, «неживым» образом, а обязательная для таких протоколов подпись, написанная рукой самого допрашиваемого – « с моих слов записано верно, мной прочитано» – отсутствует вообще.

«Что пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет? может ли эта вера спасти его? … покажи мне веру твою без дел твоих, а я покажу тебе веру мою из дел моих . …как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва». (Иак. 2:14, 18, 26) Дела веры владыки Варфоломея говорят о том, что, как и вспоминают о нем прихожане Высоко-Петровско й обители, лично знавшие его, он был аскет и подвижник, молитвенник и прозорливец, пастырь добрый, внимательный до мелочей к своим чадам, великий труженик и мученик, душу свою положивший за друзей своих (Ин. 15:13).

Епископ Варфоломей был расстрелян в Бутырской тюрьме 10 июля 1935 года, причем главным обвинением было то, что он не выполнил своей подписки о сотрудничестве с НКВД и что сообщал епископу Невё «устно и письменно явно клеветнические и провокационные сведения о мнимом преследовании религии в Советском Союзе, зная, что Неве всю это информацию посылает за границу для использования по ведению антисоветской кампании».

Разгром общины Высоко-Петровско го монастыря и расстрел владыки Варфоломея изменили духовный климат в столице. «Как только владыку арестовали, все изменилось в Москве, – вспоминала одна из прихожанок монастыря. – Это было настолько разительно, настолько страшно!..»

В заключение этой небольшой статьи приведу слова владыки, которые она написал одной из своих духовных чад: «Все в духовной жизни совершается для нас необъяснимо внутренно; но борьба должна быть с ясным сознанием, что надо идти в смиренном желании идти путями Божиими, чутко их стараться усмотреть и действовать, как угодно Господу. Царский путь это – умеренный подвиг, умеренная жизнь и чистая совесть. Спасаться надо, пробираться сквозь тернии; надо пройти сквозь иглиные уши. Входи тесными вратами, узким путем в Царствие Божие. Осознай, что именно это-то и есть счастье».

Завесу над посмертной судьбой владыки приоткрывает письмо преподобномучени ка Игнатия (Лебедева), ближайшего помощника преосвященного Варфоломея, старца и духовника самой большой из «петровских» монашеских общин, присланное им через полгода после расстрела владыки из заключения своим духовным чадам: «…Я его видел во сне служащим, в саккосе у престола».

" По характеру человек прямой,

свои мысли и желания высказывает прямо,

не дипломатничает"

Журнал Московской Патриархии, 1999, №6

http://212.188.13.168/izdat/JMp/99/6-99/16.htm

Революционные потрясения заставили отца Сергия покинуть Тифлис, с 1918 года он служил в Баку. Здесь в 1923 году он был арестован и выслан в Уфу, после пересмотра дела в 1924 году направлен в Соловецкий лагерь. В это время в бывшей обители преподобных Зосимы и Савватия находилось в узах множество архиереев, священников, монахов. После Соловков до начала 1931 года отцу Сергию пришлось побывать в ссылке в Барабинском округе Западно-Сибирского края. В 1931 году он был определен на жительство в город Богучары Воронежской области, затем служил в Клинском районе Московской области.

В 1942 году был пострижен в монашество с наречением имени Варфоломей и хиротонисан во епископа Можайского. В самый день хиротонии в награду за почти полувековую пастырскую деятельность новопоставленный епископ Варфоломей был возведен в сан архиепископа. 26 июля 1943 года он был назначен на Новосибирскую кафедру, где прослужил до самой своей кончины - 1 июня 1956 года. Светлая память о митрополите Варфоломее хранится многими православными сибиряками.

В 1943 году после известной встречи Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) и Председателя СНК СССР И. В. Сталина положение Церкви в государстве было облегчено. Для связи между государственными и церковными структурами был создан Совет по делам Русской Православной Церкви при СНК СССР. В областях и краях этот совет имел своих уполномоченных. Характеристика на архиепископа Варфоломея, посланная в Совет в марте 1949 года, - один из недавно рассекреченных документов архивного фонда Совета по делам религий, как назывался этот государственный орган позднее, предлагается читателям "Журнала Московской Патриархии".

Апостол Павел среди качеств, необходимых епископу, называл и "доброе свидетельство от внешних" (1 Тим. 3, 7). Примером такого доброго свидетельства и является данный документ. В нем даже отрицательные с точки зрения его автора стороны деятельности Владыки Варфоломея являются подтверждением непреклонной веры святителя.

Публикацию и комментарии к ней подготовил протоиерей Виталий Бочкарев. Текст документа приводится без сокращений, с небольшими исправлениями.

Государственный архив Новосибирской области. Ф. Р-1418. Оп. 1. Д. 32. Л. 30-36. Машинопись, 2-й экземпляр.

Характеристика

на архиепископа Новосибирского и Барнаульского Варфоломея (Городцова Сергея Дмитриевича)

Архиепископ Варфоломей родился в июле 1866 года в селе Позднее бывшей Рязанской губернии в семье протоиерея, окончил в 1880 году духовное училище, в 1886 году - духовную семинарию (в Рязани) и в 1890 году - духовную академию (в Петербурге), ученое звание - магистр богословия, знает латинский, греческий, еврейский, немецкий и французский языки, посвящен в священнический сан в декабре 1892 года, возведен в сан архиепископа в 1942 году. Десять лет - с 1923 по 1933 год он отбывал административную высылку в городе Уфе, на Соловках, в Новосибирской области и в городе Богучары Воронежской области.

В июле 1943 года архиепископ Варфоломей был назначен управляющим Новосибирской и Барнаульской епархией, прибыл в Новосибирск в августе 1943 года.

Архиепископ Варфоломей - фанатично религиозный человек, с глубоко консервативными взглядами, большой приверженец русской старины, благожелательно относится ко всему русскому и отрицательно - к немцам и вообще к инаковерцам, особенно к баптистам и католикам, ревностный служитель Православной Церкви, стремящийся всеми силами и средствами расширить влияние Церкви, упрочить ее положение, уберечь духовенство и верующих от всякого прогрессивного влияния извне. В этих вопросах он неутомим, несмотря на свой возраст.

В своих отношениях к советской власти архиепископ Варфоломей старается быть лойяльным , но иногда в частых (должно быть, "частных". - Прим. авт. ) и служебных разговорах и в проповедях высказывает реакционные мысли.

Например, в своих проповедях 23 марта 1947 года в Успенской церкви и 6 апреля того же года в Вознесенской церкви города Новосибирска архиепископ заявил, что наше отечество раскололось на две части - на верующих и безбожников, что только безумные люди могут говорить, что Бога нет. Он в этих проповедях призывал верующих не уклоняться в сторону безбожия и верить апостолам и проповедникам христианства, так как неверие - зло и с ним нужно бороться, и тогда неверующие будут посрамлены, всякий верующий должен уклоняться от мирского учения и его влияния. Он призывал верующих привлекать в церковь неверующих, особенно молодежь, отвлечь ее от мирского влияния.

В своем послании к верующим и духовенству по поводу Поместного Собора 1945 года архиепископ Варфоломей писал: "...и когда мы сами будем твердо и непоколебимо хранить догматы Святой Церкви нашей, то и наши пасомые будут таковыми же и вера святая будет сиять на нашей земле и все неправославно мыслящие и отступники от веры будут постыжены" (подчеркнутое из послания было изъято по согласованию с Обллито).

Факты арестов и высылок священнослужителей в прошлом архиепископ расценивает не как привлечение отдельных священнослужителей за антисоветскую деятельность, а как общую политику, проводимую тогда Советской властью и направленную на ущемление и преследование всего духовенства с целью полной ликвидации Церкви .

В своих проповедях 1944 - 1947 годов неоднократно обращался с призывами к верующим родителям, чтобы они заставляли детей посещать церковь, учить молитвы, изучать Закон Божий и сами приводили своих детей в церковь для совершения обрядов крещения.

Такого рода призывы архиепископа среди некоторой небольшой части верующих вызвали недовольство. Это недовольство было высказано в анонимке, полученной мною в апреле 1947 года и в личной беседе отдельных верующих со мной.

По этому поводу я в апреле 1947 года беседовал с архиепископом, который заявил мне, что он действительно не раз обращался к верующим, чтобы родители вели своих детей в церковь, учили их молитвам и Закону Божию, вообще влияли на детей так, чтобы они были верующими гражданами. Делал это, как он объяснил, следуя примеру Господа, Который призывал христиан не препятствовать приходу к нему детей, и как пастырь и наставник. Поэтому от такого рода призывов к верующим он не может отказаться по своему внутреннему христианскому убеждению и так как это есть его пасторская обязанность.

После этой беседы архиепископ Варфоломей с такого характера призывами к верующим обращался значительно реже, преимущественно во время школьных каникул, а после получения указаний Священного Синода по этому поводу от 25 августа 1948 года - прекратил их.

Несмотря на свой преклонный возраст (ему скоро исполняется 83 года) и незавидное здоровье, архиепископ Варфоломей часто выезжает в подчиненные ему благочиния и приходы, очень часто сам совершает церковные службы в Вознесенской церкви (обязательно во все большие и малые церковные праздники и в воскресные дни), а если сам не служит, то все равно посещает церковь - будь-то утренняя или вечерняя служба, церковь не посещает в редких случаях, только когда чувствует себя серьезно больным или слишком утомленным.

Он много читает церковных книг, богословских трудов и книг по истории России, много пишет: статьи на богословские темы, статьи в "Журнал Московской Патриархии" и в сборники, издаваемые Патриархией, написал много акафистов, службу митрополиту Тобольскому Иоанну, разрешенную Патриархом к службе в церквах, находящихся в Сибири и на Дальнем Востоке, и два больших послания к духовенству и верующим приходов епархии.

За время своего архиерейства в городе Новосибирске (5,5 лет) архиепископ Варфоломей ни разу не брал себе отпуск для отдыха и лечения. Он считает, что как духовный наставник он не будет угоден Богу и не заслужит почетного места при загробной жизни, если не будет все время ревностно служить и отдавать свои силы на служение Богу и оставит духовенство и верующих вверенной епархии без своего руководства и наставничества.

В течение 1944 - 1948 годов архиепископ совершил более 30 поездок, в том числе 6-7 поездок в Москву и одну дальнюю поездку в города Хабаровск и Владивосток (1948 год), остальные - в подчиненные ему благочиния и приходы, посетил во время этих поездок свыше 20 приходов, причем некоторые из них (в городах Бийске, Красноярске, Барнауле, Иркутске и других) по 2-3 раза.

Поездками в приходы и благочиния им преследовались цели упрочения и поднятия авторитета Церкви и духовенства путем непосредственного влияния на верующих и непосредственного общения с ними, личного ознакомления с положением приходов и благочиний и устранения всех недостатков, которые, так или иначе, сказываются на авторитете Церкви и духовенства. Всякое ходатайство об открытии церкви или молитвенного дома архиепископ Варфоломей поддерживает без всякого разбора вплоть до анонимных ходатайств. Были случаи, когда он бывшим служителям культа поручал помочь создание группы верующих и оформление ходатайства (город Лебедевка, город Татарск и другие) или пытался то же самое сделать через священника действующей Вознесенской церкви, которого намеривался направить по вызову верующих для совершения треб (город Бердск).

В феврале 1946 года, накануне дня выборов в Верховный Совет СССР, духовенство Вознесенской церкви города Новосибирска в разговорах между собой и настоятелем подняло вопрос о необходимости несколько сократить церковную службу в день выборов, чтобы дать духовенству и верующим проголосовать раньше . Узнав об этом, архиепископ Варфоломей строго и категорически запретил вести какие бы то ни было разговоры в церкви о выборах, и только уступив совету Вольяникова , с большим сопротивлением согласился отменить раннюю обедню 10 февраля.

Архиепископ Варфоломей среди верующих пользуется значительным авторитетом, оказывает на них большое влияние, к его проповедям и словам верующие относятся с большим доверием и вниманием. Абсолютное большинство верующих характеризуют архиепископа Варфоломея как человека подвижнической жизни, скромного, с безупречным поведением, доступного, прекрасно знающего церковное богослужение во всех деталях, ревностного служителя Православной Церкви.

Действительно, архиепископ Варфоломей ведет скромный образ жизни, строго соблюдает монашеский обет, в частности в отношении пищи, совершенно не ест мясного, питается только овощами и рыбой, а во время поста - только овощами, разрешает себе выпить немного красного вина только в большие церковные праздники, хорошо на память знает порядок церковных служб и нередко, присутствуя в церкви, подсказывает, поправляет того или иного священнослужителя, весьма требователен к себе и к духовенству, когда речь идет о соблюдении обрядности, канонических правил, порядка церковной службы и христианской морали.

В качестве примеров, характеризующих отношение верующих к архиепископу, его авторитетности среди них можно привести факт проводов его в Москву в июне 1948 года , когда много верующих - до 250 человек - пришли на вокзал проводить его, многие верующие были с цветами, часть старушек плакали, так как в связи с поездкой среди верующих распространились слухи, что архиепископ больше не вернется в Новосибирск.

Или другой случай: когда во время пасхальной службы в 1946 году у архиепископа произошел сердечный припадок и его унесли на квартиру, то около его дома собралась значительная толпа верующих, долго ожидавших сведений о его состоянии. Верующие разошлись лишь только после того, как им разъяснили, что врачами приняты меры и архиепископу стало лучше.

Духовенство церквей области относится к архиепископу Варфоломею с уважением, как к человеку преклонного возраста, богословски образованному руководителю и наставнику, имеющему большой опыт духовной службы, скромному в быту.

Однако значительная часть духовенства церквей города Новосибирска, преимущественно из лиц, ранее примыкавших к обновленчеству, недолюбливает его за консерватизм, за его жесткие требования не постригать волосы, усы и бороду, не носить костюмов, пальто и т. д., а ходить везде только в одежде священнослужителей - "нашей исконной одежде", как говорит архиепископ.

Недолюбливают его за то, что он часто проводит весьма продолжительные утомительные церковные службы, получившие название у духовенства и части верующих "монастырских служб". Некоторые из числа духовенства пытались повлиять на архиепископа в сторону сокращения продолжительности служб ссылками на утомительность их для верующих и духовенства и на то, что остается мало времени для совершения религиозных треб, но архиепископ Варфоломей остался непреклонен, заявив, что пропускать что-либо из церковных книг нельзя, в противном случае будет нарушен порядок службы, и что книги существуют для того, чтобы читать все написанное в них.

Многие праздничные и воскресные церковные службы действительно проводились с раннего утра до 2,5 часов, до 3 часов и даже до 3,5 часов, а с 5 часов - вечерняя служба.

Анонимка, полученная архиепископом Варфоломеем в июле 1947 года и написанная кем-то из священнослужителей, характеризует отрицательное отношение к нему этой части духовенства. В анонимке критиковались некоторые действия архиепископа и его отношение к духовенству. В ней указывалось, что архиепископ стоит далеко от священнослужителей, требует почестей и зачастую ненужного внешнего проявления почитания в тот момент, когда священнослужители до крайности утомлены, что архиепископ не интересуется жизнью духовенства, их бытом, нуждами, заставляет до утомления служить в церкви, не принимает мер к улучшению бытового, материального положения духовенства, не помогает в снижении налогов.

Настоятель Удинцев мне лично заявил во время беседы, что, хотя анонимку писал не он, но с содержанием ее он вполне согласен.

Подозреваемый в авторстве анонимки псаломщик Огнев был тут же уволен, а настоятель Удинцев переведен настоятелем меньшего прихода Успенской церкви. Сделано это было архиепископом Варфоломеем под влиянием своего секретаря Вольяникова, благодаря его настояниям.

Действительно, архиепископ Варфоломей любит всякое проявление к нему почитания, любит, чтобы его встречали при входе в церковь и на вокзале при возвращении из командировок, оказывая ему почести. И когда при возвращении из командировки (в 3-х случаях) духовенство и члены церковного совета не вышли встретить его на вокзале, он сильно расстроился, обиделся, был очень возмущен и дал строгую нотацию каждому в отдельности священнослужителю . С духовенством архиепископ мало общается, но в вопросе налогов он всегда настойчиво поддерживает жалобы духовенства.

Эта же часть духовенства, недолюбливая секретаря архиепископа и благочинного Вольяникова (ныне епископ Никандр), недовольна тем, что архиепископ дал ему большие права, оказывает ему много послаблений и находится под большим влиянием Вольяникова. Духовенство считает, что фактически руководит епархией Вольяников. Это мнение имеет под собой почву, так как Вольяников пользуется большим доверием у архиепископа, который прислушивается к мнению Вольяникова, иногда предоставляет ему право распоряжаться от своего имени.

С проповедями архиепископ Варфоломей обращается к верующим часто (почти каждый раз, когда он совершает церковную службу).

На основе того или иного материала из Ветхого и Нового Завета, Евангелия или события из истории христианской Церкви вообще и православной в частности архиепископ в своих проповедях старается убедить верующих в правильности православия, упрочить их религиозность, расширить круг верующих.

В ряде проповедей архиепископ наряду с религиозными темами обращался к верующим с патриотическими призывами: самоотверженно трудиться на благо Родины, честно выполнять свои государственные обязанности и обязательства, в 1943-1945 годах (до распоряжения Патриарха) призывал жертвовать на оборону страны, в фонд помощи инвалидам Отечественной войны и семьям погибших на фронте.

Много раз архиепископ Варфоломей обращался к верующим и обращается сейчас с проповедями, направленными против инаковерия, чаще всего против баптистов и католиков.

В заключение необходимо отметить, что архиепископ Варфоломей по характеру человек прямой, свои мысли и желания высказывает прямо, не дипломатничает. Таким его характеризует духовенство и это подтверждается моими наблюдениями в процессе бесед с ним.

Уполномоченный Совета по делам

Русской Православной Церкви

при Новосибирском облисполкоме

СОЗОНЕНОК

№ 119. 2 экз.

Примечания:

Так в тексте.

Созоненок не указывает на то, когда и где высказывал Владыка Варфоломей столь смелые и опасные для того времени мысли. В своей правоте Владыка мог убедиться и после прибытия на Новосибирскую кафедру, где в 1937 году были арестованы и расстреляны и его предшественник архиепископ Сергий (Васильков), и несколько десятков священников и мирян, и лично, когда сам находился в лагере. Впрочем, знали об этом многие, но очень немногие говорили.

Ошибка, должно быть - "пастырская".

А собственно, зачем голосовать всем как можно раньше? Можно и после службы. А затем, чтобы городское или районное начальство могло отрапортовать, что 99,99% избирателей к 10 или 12 часам проголосовали и "отдали свои голоса за нерушимый блок коммунистов и беспартийных".

Вольяников Николай Федотович - архимандрит Никандр (1909-1956). Окончил юридический факультет Иркутского государственного университета. В январе 1944 архиепископом Варфоломеем рукоположен во священника, стал его секретарем. В феврале пострижен в монашество. Вскоре возведен в сан архимандрита. 27 февраля 1949 года хиротонисан во епископа Бийского, викария Новосибирской епархии. С 31 июля 1952 года и до кончины - епископ Омский и Тюменский.

Владыка отправлялся на Совещание глав и представителей Поместных Православных Церквей. Слезы старушек были небезосновательны, их сердца чувствовали, что внешнее изменение церковно-государственных отношений не означает внутренней перемены в них. Например, отправлявшийся на то же Совещание будущий преемник митрополита Варфоломея митрополит Харбинский и Манчжурский Нестор (Анисимов) был арестован.

Удинцев Евгений, протоиерей. Родился около 1886 года, окончил Духовную семинарию и Демидовский юридический лицей в 1913 году. С 1914 года священник. В 1919 году - священник Вознесенской церкви Томска. С 1922 года - активный обновленец. Был членом обновленческого Высшего Сибирского церковного управления. Служил до 1937 года. С 1937 по 1943 год работал в светских организациях. С 1945 вернулся на церковную службу. Был настоятелем Вознесенского кафедрального собора и Успенской церкви Новосибирска.

Такая оценка уполномоченным этих действий Владыки Варфоломея не совсем верна, так как выше Созоненок отмечал скромность архиепископа Варфоломея. Скорее всего, желание Владыки относительно многолюдных встреч и проводов объясняется миссионерскими целями: таким образом напомнить людям, иногда живущим в таких городах, где долгие годы не видели не только живого архиерея, но и священника, о существовании Церкви.

Библиография трудов архиепископа Варфоломея (Городцова)

Каков должен быть характер современно-церковной проповеди // Православное обозрение. 1891. Сентябрь.

Четыре проповеди // Могилевские Епархиальные ведомости. 1891. № 10-11, № 12-13, № 18-19; 1892. № 18.

Мысли о посте // Могилевские Епархиальные ведомости. 1892. № 8-9.

Несколько слов о дневнике отца Иоанна Кронштадтского // Могилевские Епархиальные ведомости. 1892. № 25.

Несколько проповедей за 1893-1900 гг. // Духовный вестник Грузинского Экзархата.

Мысли о самоубийстве // Радость христианина. Кн. III. 1895.

Мысли пастыря о некоторых изречениях святого Апостола Павла, относящихся к пастырскому служению. Тифлис, 1903. Вып. II и III.

Пастырь-проповедник по святителю Иоанну Златоусту. Тифлис, 1903.

Как надо понимать возглас священника на утрени: "Слава Тебе, показавшему нам свет". Тифлис, 1930.

Акафисты:

Святому Апостолу Варфоломею. Баку, 1917.

Святому первомученику архидиакону Стефану (рукопись).

Святителю Филиппу, митрополиту Московскому (рукопись).

Книга Иова (Опыт библейско-психологического обозрения содержания книги). Магистерская диссертация (машинопись, 562 с.).

Воплотившееся Слово Отчее - Единый Воссоздатель падшего человеческого естества (Новый Адам) (машинопись, 75 с.).

Речь при наречении во епископа Можайского (рукопись).

О богословствовании Святейшего Патриарха Сергия (рукопись).

Слово в полугодичный день поминовения Святейшего Патриарха Сергия // ЖМП. 1944. № 12. С. 25-30.

Статья в день памяти со дня кончины Святейшего Патриарха Сергия // ЖМП. 1944. № 12. С. 27-28.

Пастырское послание // ЖМП. 1946. № 5. С. 56-61.

Памяти Патриарха Сергия // Патриарх Сергий и его духовное наследство. МП. 1947. С. 206.

Служба Святителю Иоанну Тобольскому. Новосибирск, 1947.

Размышления о созидании в себе внутреннего человека (рукопись).

Объяснение чуда исцеления Гадаринских бесноватых (рукопись).

Сибирские святители:

Святитель Иннокентий, первый Иркутский епископ // ЖМП. 1948. № 2. С. 31-39.

Святитель Софроний, епископ Иркутский // ЖМП. 1948. № 3. С. 26-30.

Святитель Иоанн (Максимович), митрополит Тобольский и всея Сибири // ЖМП. 1948. № 3. С. 30-33.

Новогоднее пастырское послание // ЖМП. 1948. № 1. С. 70-72.

Некролог профессора Григория Петровича Георгиевского // ЖМП. 1948. № 4. С. 48-50.

О пастыреводительном характере творений святителя Димитрия, митрополита Ростовского // ЖМП. 1949. № 1. С. 54-58.

Первый шаг к миру // ЖМП. 1950. № 9. С. 6-7.

О пастырском благовествовании // ЖМП. 1950. № 6. С. 25-28.

О пастырском служении по святому Апостолу Павлу // ЖМП. 1950. № 1. С. 43-50; № 4. С. 54-59; № 5. С. 54-60.

Воскресение и прославление воплотившегося Слова // ЖМП. 1952. № 4. С. 35-39.

Искупительное значение страданий и крестной смерти Господа Иисуса Христа // ЖМП. 1952. № 3. С. 51-61.

Подвиг земной жизни Спасителя // ЖМП. 1952. № 2. С. 41-44.

Воплощение Сына Божия в плане домостроительства нашего спасения // ЖМП. 1952. № 1. С. 51-53.