Жуков и зееловские высоты. Зееловские высоты. Сражение за Зееловские высоты Сражение за зееловские высоты предшествовало штурму города

К апрелю 1945 года советские войска стояли на восточном берегу реки Одер, откуда по кратчайшему расстоянию от Кюстринского плацдарма до Берлина оставалось всего 60 км (ныне территория Кюстринского плацдарма принадлежит Польше, а немецкий город Кюстрин, давший ему название, переименован в Костшин на польский манер).

В западной части Германии союзные англо-американские войска уже практически вышли к Эльбе, и обстановка требовала от советского командования как можно быстрее начинать наступление на германскую столицу и разгром противника.

Наступление предполагалось выполнить силами трех фронтов: 1-го и 2-го Белорусских и 1-го Украинского.
1-й Белорусский фронт должен был наступать по главному направлению на Берлин, 2-й Белорусский и 1-й Украинский фронты по флангам – справа и слева соответственно.

1-му Белорусскому фронту была поставлена задача захвата Берлина. Фронт силами всех своих армий должен был нанести удар по кратчайшему пути - через Зееловские высоты на западном берегу Одера, где находился мощный укрепрайон немцев. Начало наступления было запланировано на 16 апреля 1945.

Что интересно, по плану наступательной операции 3-я ударная армия 1-го Белорусского фронта, в которой воевал мой дед, не предназначалась для штурма Берлина и должна была лишь обеспечивать поддержку наступления других армий фронта, обойдя город Берлин с севера.
Если бы события развивались по первоначальному замыслу, имена бойцов армии не были бы известны миллионам сограждан. Не узнала бы страна ни Егорова, ни Кантарию, ни других многочисленных героев.
3-я ударная армия под командованием В.И.Кузнецова должна была играть второстепенную роль и наступать параллельно главной ударной группировке фронта, не вступая в Берлин.

Однако история рассудила иначе и повела 3-ю ударную прямо на Рейхстаг. Но об этом после.

Точное расположение огневых и артиллерийских точек противника на его рубеже обороны на Зееловских высотах советскому командованию было неизвестно, поэтому части 3-й ударной армии получают приказ провести разведку боем. C 8-00 утра дивизии, после огневого налета, начинают наступление.
Сам бой был проведен в таком ошеломляющем темпе и при такой мощной артиллерийской поддержке, что немцы приняли эту разведку за начало наступления наших главных сил. Они вынуждены были подтянуть резервы и полностью раскрыли свою систему огня.

Таким образом, группировка противника в полосе наступления армии была определена. Нашим артиллеристам, уточнявшим в ходе разведки местоположение вражеских огневых средств, пришлось срочно вносить изменения в свои планы.

16 апреля 1945. Начало стратегической наступательной операции, вошедшей в историю как Зеловско-Берлинская операция.

Дальше лучше скажет Г.Г.Семенов, автор мемуаров «Наступает ударная»:
И вот ровно 5 часов по московскому времени. По местному - 3 часа. Воздух над кюстринским плацдармом содрогнулся от залпа нескольких тысяч орудий и минометов. Небывалый шквал огня обрушился на позиции врага. Огненные стрелы реактивных снарядов, описав гигантские дуги, мгновенно уносились на запад.
В 5 часов 30 минут просигналил один из прожекторов вблизи нашего наблюдательного пункта. Как только мощный вертикальный луч вонзился в небо, сразу включились еще 19 прожекторов, ослепляя противника ярким светом. Одновременно артиллерия перенесла огонь в ближайшую глубину вражеской обороны. Дружно ринулись в атаку пехота и танки непосредственной поддержки.
С рассветом над полем боя появились наши штурмовики и бомбардировщики. Истребители прикрывали наступавшие войска с воздуха. Противник, подавленный огнем артиллерии, почти не оказал сопротивления на переднем крае. Но затем, оправившись от потрясения, гитлеровцы начали драться с ожесточением. Активизировалась и вражеская авиация.
На НП командарма стали поступать первые доклады командиров корпусов. Но войска двигались так стремительно, что в 11 часов дня мы с генерал-полковником В. И. Кузнецовым вынуждены были переместиться на новый наблюдательный пункт, срочно подготовленный саперами и связистами на только что отвоеванной территории. По дорогам выдвигались вторые эшелоны стрелковых дивизий, шли на новые огневые позиции орудия, подтягивались войсковые тылы. На запад стремился сплошной поток войск...

Войска армии в 5-30 утра после получасовой артподготовки при прожекторном освещении перешли в наступление. Слепящее противника прожекторное освещение - это ноу-хау советской армии - было впервые использовано в боях на Зееловских высотах и почти везде показало себя с самой лучшей стороны.

Зееловские высоты были взяты...

И мы тоже поехали в Зеелов, поклониться тем, кто пал на этой земле.

1.

2.

3. Избушки в Зеелове

4. Еще одна "избушка"

5. "Здесь птицы не поют, деревья не растут, и только мы плечо к плечу врастаем в землю тут"

6. Мемориал советским воинам-освободителям

7. Надпись на монументе. Что характерно, по-русски.

9.

10.

11. Могилы

12.

13.

14. Здесь похоронен неизвестный солдат

15.

16.

17.

18. Схема населенных пунктов Зееловских высот. Позиция противника на Зееловских высотах была выгоднее позиций Красной армии

19. Вид с Зееловских высот на восток в сторону Одеру. Оттуда наступали наши войска. Может быть и мой дед проходил именно здесь

20.

21.

22. Прожектор. Но это не тот прожектор, что использовался при штурме Зееловских высот. Это современный прожектор

23. Три бога войны - танк Т-34, Катюшка и гаубица 122-мм

24.

25. Я, как танкист, не мог отказать себе в удовольствии залезть на тридцатьчетверку

26.

27.

28. 120-мм миномет. Убойная штука.

29.

30. Схема боев на Зееловских высотах

31. Еще одна схема для любителей

32.

33.

34. Аллея победителей - шоссе B1 Зеелов - Костшин

35. У супруги в Зеелове обнаружилось собственное кафе:)

36. Рапсовые поля кругом

37.

38. Вдали за полем крутятся ветряки

39. В сумерках ветряки мерцают белесыми огоньками

40. "На Берлин"

Битва за Зееловские высоты стала одним из тех случаев, когда восприятие ситуации публикой оказалось серьёзно искажено нехваткой сведений. Сейчас мы имеем возможность несколько скорректировать представления о том, что же произошло в апреле 1945 года восточнее Берлина.

К апрелю 1945 года участь Третьего рейха была уже решена. Армии СССР и западных союзников сжимали кольцо. Весь вопрос состоял теперь в том, в какой конфигурации и какой ценой завершится война. Союзники серией манёвров блокировали основные силы немецкого Западного фронта в Руре. РККА же стояла на плацдармах за Одером в нескольких десятках километров от Берлина и готовилась к последнему рывку.

В начале апреля не было очевидно, кто именно вступит в германскую столицу. Крах немецкого фронта пробудил амбиции Черчилля. Британский лидер писал Рузвельту о необходимости скорейшего прорыва на глубину и взятия Берлина. Однако этот план встретил противодействие командующего войсками союзников Дуайта Эйзенхауэра. Тот отметил, что рывок на Берлин с голыми флангами приведёт к кризису снабжения, а в военном смысле необходимо разбить окружённую в Руре группировку и не допустить отхода вермахта в так называемую Альпийскую крепость в Баварии и западной Австрии.

Интересно, что более ранние договорённости с Советским Союзом никем даже не упоминались. Военные соображения пересилили. Поэтому рывка очертя голову к Берлину с запада не состоялось.

Между тем Сталин прекрасно понимал, что Берлин даёт занявшему его серьёзные политические преференции, поэтому не собирался упускать такую ценную добычу из рук. Существовали и чисто военные резоны разгромить нацистов как можно скорее. Вермахт вовсе не являлся небоеспособным. Немецкая армия по-прежнему насчитывала несколько миллионов солдат, а запасы вооружения позволяли им ещё несколько месяцев вести активные бои.

Малоизвестный факт состоит в том, что немцы до самого конца пытались навязывать свою волю союзникам, и последний котёл войны относится к апрелю 1945-го, когда под Бауценом в окружение попали несколько польских дивизий, откуда их с трудом выручили. Словом, остановиться и благодушно ждать, когда союзники подтянутся с запада, было в любом случае плохой идеей.

Георгий Жуков представил ставке два плана покорения Берлина. "Долгий" план предполагал консолидацию плацдармов за Одером и окружение немцев во Франкфурте-на-Одере. По этому плану два советских фронта обходили на Берлин с юга соединёнными силами, нанося от Кюстрина только вспомогательные удары. Таран двух фронтов сразу южнее Берлина, без сомнения, снёс бы всё на своём пути: в реальности там управились куда меньшими силами. Однако для его реализации требовалось ещё по крайней мере несколько недель.

По мнению Сталина, нескольких недель у РККА не было. Поэтому предстояло реализовать "короткую программу": южнее Берлина действовал 1-й Украинский фронт Конева, а непосредственно на немецкую столицу наступал 1-й Белорусский фронт Жукова. Он отбыл на 1-й Белорусский фронт готовить удар по немецкой столице.

Так и завязалась битва за Зееловские высоты.

Что, собственно, они представляли собой? Это примерно двадцатикилометровая гряда довольно крутых холмов высотой в 40–50 метров восточнее Берлина. На них вермахт оборудовал плотную линию обороны. Их защищал танковый корпус в пять дивизий с бронетехникой. Естественную преграду представляли собой не только высоты, но и многочисленные ирригационные каналы: русские даже интерпретировали эти мелиоративные сооружения как противотанковые рвы. Вдобавок между высот пролегает глубокий овраг.

Жуков изначально понимал, что лёгкой прогулкой эта операция не станет. На высоты нацелилась 8-я гвардейская армия генерала Чуйкова. В 1942 году она под другим номером защищала улицы Сталинграда, теперь ей предстояло снова сражаться внутри крупного города. Однако перед этим предстояло пробить оборону вермахта на высотах.

Понимая все сложности этой атаки, Жуков усилил стрелков Чуйкова 1-й вардейской танковой армией Катукова. Это одно из знаковых соединений второй половины войны, прошедшее через горнило множества битв, включая Курск и тяжёлые сражения в Польше. В операции против Берлина Катуков имел двоякую задачу: во-первых, усилить армию на сложном направлении, а во-вторых, изолировать Берлин с юга от его потенциальных спасителей.

Изначально прорыв должны были создать пехотинцы 8-й гвардейской: танковая армия теоретически уже развивала их успех. Не следует думать, что пехота была брошена в бой под защитой гимнастёрок: Чуйков располагал целой россыпью танковых и самоходных полков и бригад общей силой в 175 танков и САУ, почти половину которых составляли тяжёлые ИС-2. Вдобавок гвардейцы получили на усиление две артиллерийские дивизии прорыва. Огромное количество орудийных стволов позволяло сократить артподготовку: то количество снарядов, которое в других операциях выпускали за несколько часов, под Берлином использовали за 30 минут.

14 апреля прошла разведка боем перед позициями армии, а 16 апреля после пяти часов утра началась артподготовка грандиозного наступления. 280 орудий на километр фронта создавали огромную плотность огня. По словам Чуйкова, "казалось, качнулась вся приодерская равнина". За день сражения РККА выпустила более миллиона снарядов.

Атака началась полчаса спустя при свете прожекторов. Хотя эта идея будоражила воображение литераторов и кинематографистов, суть замысла была вполне прозаической: выкроить лишние часы светового дня. Правда, эта затея почти ничего не дала из-за плотных облаков дыма и пыли.

В эти дым и пыль один за другим уходили стрелковые батальоны 8-й гвардейской. Первый тяжёлый бой им дали на рубеже канала восточнее высот. ИСы дуэлировали с немецкими танками и противотанковыми пушками через канал, пока сапёры старались навести мосты. Ожила немецкая артиллерия, гвоздившая по уцелевшим переправам. Русские перебазировали свои пушки поближе к полю боя, чтобы подавить немецких коллег. В течение дня через канал прорвались, но дальше требовалось взобраться на высоты и снять широкие минные поля, обнаруженные в глубине. Вопреки известной байке, советские наставления о преодолении минных полей вовсе не содержали рекомендаций пустить по ним пехоту: сапёры проделывали проходы, пока пехота и танки закреплялись у подножия высот, а пушкари обеих сторон вели бешеную борьбу друг с другом.

Гельмут Альтнер, юный немецкий призывник, вспоминал:

Гром пушек сливается в единый рёв, в воздухе всё завывает, свистит, дрожит и гудит... Мы в огромном котле. Ад перед нами, вокруг нас и позади нас - русские колотят по нашим траншеям, как в барабан... Снаряды с визгом разрезают воздух и взрываются. Поднятые на ноги беженцы похожи на привидений - женщины, дети и старики, не проснувшиеся, полуодетые. На их лицах - отчаяние и смертельный, неописуемый страх.

Уже к обеду Жуков понял, что продвижение гвардейцев идёт медленно, и распорядился усилить их танковой армией. Полтысячи танков и САУ - серьёзный аргумент, и его решили использовать уже в первый день. Нельзя сказать, чтобы ими впрямую били, как ломом. Обнаружив организованное сопротивление, Катуков тут же принялся нащупывать слабое место в редутах противника. Танки главным образом вели огонь с места, поддерживая пехоту и выпуская снаряды в огромном количестве. Поэтому в первый день танковая армия потеряла только 36 машин, причём не сгоревшими, а вместе с повреждёнными.

Вообще первый день производит впечатление крупного, яростного сражения, но русские продвигались вперёд вполне уверенно: вермахт оттеснили на десяток километров и заставили отойти на сами высоты. Контрудар танковой дивизии на "пантерах" кончился их избиением тяжёлыми орудиями ИСов и "зверобоев". Собственно, уже в первый день в донесении штаба группы армий "Висла" появляется обескураженная ремарка: "Использованы последние резервы".

На следующий день битва продолжилась. Катуков не стал пытаться протолкнуть махину своей танковой армии через узкие тоннели и проходы на высотах. Танковые бригады начали выходить на поля севернее холмов. Мало того, как только одна из бригад добилась успеха, на её участок развернули корпус, а затем и всю армию. Чуйкову остались для поддержки только небольшие силы. Почуяв успех, танкисты быстро сориентировались и перебросили главные силы туда, где имели основания надеяться на результат. Надо заметить, это всё мало соответствует картине лобового напора и избиения в бесплодных атаках: бронированная армада демонстрировала не только храбрость, но и профессионализм. Жукова не устают критиковать за быстрый ввод в дело танковых войск, но фактически именно танкисты первыми пробили брешь в построениях супостата.

Армия Чуйкова в это время пробивалась через высоты. Постоянные контратаки немецких резервов заставляли топтаться на месте. Гвардейцы не продвигались, а перемалывали немецкие части, постоянно атакующие, в том числе тяжёлыми танками.

Солдат полевой разведки Алексей Иванов рассказывал о боях у подножия высот:

Перебежками из воронки в воронку добрались к нашей передней траншее. В одном месте, смотрю, немецкая каска. Я пинком её бух! Смотрю, немец встаёт. Представляете? Лет сорока-пятидесяти, а главное, обросший такой. Обычно немцы были аккуратные, а этот щетиной буквально зарос. Винтовку сразу бросил и руки поднял... Я по-немецки знал несколько слов и кое-как объяснил ему жестами: "Беги туда, к нам в тыл". Немец повернулся, поднял руки и побежал. И видно, что бежит и ждёт, что я ему сейчас в спину выстрелю. Но я не стрелял. И тут смотрим, человек двести немцев подняли руки и идут к нам сдаваться.

Вообще день 17 апреля производит странное впечатление. Казалось, что дела идут хуже некуда, между тем в реальности именно в этот день командующие вермахта потеряли все возможности воздействовать на ситуацию, использовали не только все собственные, но и последние присланные из тыла подкрепления, а севернее высот фронт начал расползаться под ударами танкистов Катукова.

18 апреля принесло почти неожиданный успех: в узкий прорыв севернее высот удалось протолкнуть главные силы танковой армии, которые тут же повернули на юг. За танкистами в прорыв вступили стрелки Чуйкова. В сущности, Зееловские высоты были не взломаны, а обойдены с фланга. Охват означал, что редут восточнее Берлина скоро станет ловушкой. Вдобавок севернее, перед соседями 8-й гвардейской и 1-й танковой, фронт просто рухнул. В результате немцы начали снимать войска с фронта на высотах. Однако эти усилия уже напоминали попытки заткнуть пальцем прорыв плотины. Стрелки и танкисты к вечеру захватили городок Мюнхеберг и обнаружили, что сопротивление противника резко ослабело. Главная полоса обороны была прорвана, и русские устремились в тыл высотам.

Темп атаки резко вырос. 8-я гвардейская и 1-я танковая вышибли пробку и сбили противника с позиций. 56-й танковый корпус вермахта отступал в Берлин, а за ним по пятам шли советские дивизии. Позиции на Зееловских высотах были брошены.

К 22 апреля 8-я гвардейская армия вырвалась к окраинам Берлина. Этот прорыв имел один важный, хотя и не очевидный сразу результат: если основные силы 56-го танкового корпуса отбросили в Берлин, то все, кто оборонялся южнее, были оттеснены не на запад, а на юго-запад, в леса южнее города. Это означало, что они не смогут принять участия в обороне немецкой столицы. Битва на Зееловских высотах увенчалась тем, что потенциальные защитники Берлина были частью разгромлены в чистом поле, а частью выбиты из борьбы за столицу. Отброшенные к югу дивизии были разгромлены в отдельном окружении у станции Хальбе. В боях за Берлин они не участвовали.

Постфактум потери советских войск на Зееловских высотах стали предметом спекуляций. В потери на высотах записывались все жертвы Берлинской операции от берега Балтики до Тюрингии, все раненые объявлялись погибшими. Безусловно, любая смерть - это трагедия, однако тем более не следует вести дискуссию о цене победы с использованием таких приёмов.

С 11 апреля по 1 мая 1945 года 8-я гвардейская армия потеряла 4566 человек погибшими и пропавшими без вести и около 19 тысяч ранеными. 1-я гвардейская танковая армия лишилась 1453 солдат убитыми и пропавшими, ранены были 5857 человек. Таким образом, цена Зееловских высот и, подчеркнём, также города Берлина для обеих армий составила около 6 тысяч человек погибшими или пропавшими и до 25 тысяч солдат и офицеров ранеными. Эти жертвы нельзя назвать незначительными.

Однако это и не мифические 300–500 тысяч погибших на Зееловских высотах, которыми любят оперировать в дискуссиях.

При рассмотрении результатов боёв за высоты обычно упускают архиважный элемент: состояние и потери противника. Зееловские высоты оборонял 56-й танковый корпус вермахта, также в битве приняли участие его соседи справа и слева. Именно эти войска, отступив в Берлин, составили наиболее боеспособную часть гарнизона, а командующий 56-м корпусом Гельмут Вейдлинг оказался последним комендантом столицы Рейха.

Танковая дивизия "Мюнхеберг" насчитывала 6 тысяч человек при 35 танках перед началом боёв. Малочисленность связана с тем, что незадолго до боёв за Берлин часть дивизии была отрезана и уничтожена в Кюстрине. Через несколько дней дивизия отошла в Берлин, имея в строю двести солдат и четыре танка. В куда лучшем состоянии находилась дивизия СС "Нордланд": она сократилась во время боёв за высоты с 11 до четырёх тысяч солдат и офицеров. 20-я танко-гренадёрская дивизия сохранила тысячу человек из 8 на начало сражения. 18-я танко-гренадёрская дивизия сохранила четыре тысячи человек из девяти изначально, и наконец, 9-я десантная дивизия уберегла только 500 человек из 12 тысяч солдат в начале баталии.

Подчеркнём: протоколы допроса Вейдлинга не предназначались для печати и были извлечены из архивов только в 90-е годы, так что о редактуре документа в целях пропаганды говорить едва ли можно. Из этих показаний вырисовывается картина полного разгрома немцев армией РККА.

Хотя Чуйков и Катуков не имели возможности детально оценить воздействие собственных сил на противника, теперь мы можем сказать, что из 40 тысяч солдат в дивизиях Вейдлинга собственно в Берлин сумели отступить менее 10 тысяч человек. Обратим внимание, что заведомо неполные потери вермахта практически равны жертвам РККА, в которые заведомо включены потери за пределами высот.

Сражение за Зееловские высоты при внимательном рассмотрении не оставляет от легенды о себе камня на камне. Образ "победы, которую мы потерпели" начинает меркнуть. В сухом остатке правдой оказывается только факт упорного сопротивления вермахта в районе высот.

Между тем штурм высот не был ни бессмысленным, ни безуспешным. В первую очередь 8-я гвардейская и 1-я гвардейская танковая армии перемололи крупные силы вермахта, которые могли отойти в Берлин. Уничтожение основных сил 56-го танкового корпуса в поле означало меньшие трудности с ними же в городе.

Каждый лишний солдат в боевых порядках РККА в Берлине ускорял падение города. Много говорилось - и справедливо - о слабости гарнизона немецкой столицы. И действительно, только слабый гарнизон мог позволить в течение всего 10 дней взять под контроль мегаполис. Однако слабость оборонявших Берлин немецких войск часто воспринимается как данность. Командование вермахта и лично Гитлер не собирались отдавать защиту столицы на откуп воинственным школьникам и пенсионерам из фольксштурма.

Жуков сформулировал эту задачу прямо: "Чем больше противник будет бросать своих войск навстречу нашим войскам здесь, тем легче и быстрее мы возьмём затем Берлин, так как войска противника легче разбить в открытом поле, чем в укреплённом городе". И фактически реализовался именно этот сценарий: те войска, которые находились едва ли не ближе всех к Берлину, полегли именно на Зееловских высотах. Так что сражение за высоты можно смело назвать важным и недооценённым впоследствии успехом РККА.

В феврале 1945 года на подступах к Берлину, в районе Зееловских высот, скопилось большое количество частей немецкой армии. Это был практически последний серьезный рубеж немцев перед столицей. Несмотря на сосредоточение максимального количества войск и резервов на этом направлении, Вермахту не удалось удержать оборону. Бои продлились всего 3 дня, после чего оборонявшиеся были вынуждены частично отступить, а в основном капитулировали.

Зееловско-Берлинская операция или Сражение за Зееловские высоты (нем. Schlacht um die Seelower Höhen) — операция советских войск, которая была проведена в рамках Берлинской наступательной операции и последующее сражение с немецкими войсками оборонявшими зееловские высоты. Это многочисленные возвышения естественного происхождения в виде холмов, расположенных недалеко от немецкого города Зеелов, примерно в 90 км к востоку от Берлина, недалеко от нынешней границы с Польшей.

Операция проводилась в период 16 апреля — 8 мая 1945 года. Сражение за высоты длилось три дня (с 16 по 19 апреля 1945 года). После взятия многократно превосходящими врага советскими войсками Зееловских высот была окружена и уничтожена 9-я немецкая армия. Из всей 9-й армии армии с Зееловских высот в Берлин прорвались только остатки 56-го (LVI корпус Вейдлинга) танкового корпуса. 11-й корпус СС, побросав тяжёлое вооружение, ретировался на юго-запад с целью сдаться союзникам, панцергренадерские дивизии «Курмарк» и «Нидерланды», 303, 712 и 169-я пехотные дивизии, 502-й тяжёлый танковый батальон, оборонявшие Зееловские высоты, попали в окружение. Таким образом, данная операция не только привела к уничтожению крупной немецкой группировки, но и не позволила противнику перебросить части 9-й армии в Берлин. Несомненно, в случае пополнения берлинского гарнизона за счет 9-й армии, штурм Берлина стал бы намного более сложной и кровопролитной операцией.

Зееловские высоты представляли собой глубоко эшелонированную оборону немецких войск, оборонительные укрепления на которой строились последние два года. В задачи 9-ой немецкой армии входила оборона Зееловских высот. В её состав входили 14 стрелковых подразделений, 587 танков (512 на ходу, 55 в ремонте, 20 на подходе), 2625 стволов артиллерии, включая 695 зенитных орудий. К югу от фронта расположилась Четвертая бронетанковая армия, нацеленная против 1-ого украинского Фронта. Генерал Готтард Хейнрици (Gotthard Heinrici) 20 марта был назначен Гиммлером как командующий группой армий «Висла». Хейнрици был одним из лучших защитных тактиков в немецкой армии. Он предвидел, что главный советский удар будет нанесён вдоль главной автострады восток — запад на Зееловских высотах. Вместо того, чтобы защищать берег реки, он укрепил сами высоты, которые возвышаются приблизительно на 48 метров над Одером и пропускают реку. Он перебросил часть подразделений, оборонявших берега Одера, чтобы увеличить численность войск, оборонявших сами высоты.

Пойма реки насыщалась весенними паводками; немецкие инженеры разрушили часть дамбы и выпустили воду из бассейна вверх по течению, что и превратило равнину в болото. За равниной было возведено три линии обороны: поэтапная система фортификационных сооружений, противотанковых рвов и заграждений, связанная сетью пехотных траншей и бункеров на подступах к Берлину. Последняя линия защиты, которая называлась Линия Вотан (Wotan), располагалась 15 — 20 км позади линии фронта. На 16 апреля 1945 года, накануне Берлинской операции 56-й танковый корпус насчитывал до 50 000 человек вместе с тыловыми службами.

Всего в Берлин в составе 56-го танкового корпуса прорвались из состава защитников Зееловских высот: 4000 панцегренадеров дивизии, 4000 шведов из панцергренадерской дивизии SS «Nordland», 500 десантников вермахта, 4 танка танковой дивизии «Мюнхеберг» и около 1500 человек из состава различных дивизионов корпуса с некоторым количеством зенитной техники, БТР-ов и остатками артиллерии 2-го ТК, всего от 13 000 до 15 000 тысяч бойцов которые оказались самым крупным вливанием в оборону и стали основными защитниками Берлина. Уже в наши дни можно посмотреть на те события либо в кинохронике, как показано выше, либо воочию - во время проведения военно-исторической реконструкции. В полный рост, со взрывами, с выстрелами и со всем антуражем.

На Зееловских высотах

Наши окопы проходили рядом с шоссейной дорогой, идущей вдоль Одера к Франкфурту. По ночам мы видели прожекторы и вспышки зениток над Берлином. Когда союзники летели бомбить Берлин, они разворачивались как раз над нами.

Ночью в землянку пришёл мой заместитель по политической части лейтенант Гребцов. Он ходил в штаб полка. Выражение лица его было такое торжественное, что я сразу понял — начинается… Гребцов выложил пачку листовок. Это было обращение Военного Совета фронта. Когда я прочитал о том, что товарищ Сталин от имени Родины приказал нам взять Берлин, я подумал, что эти слова обращены к нам, именно к нам, потому что мы стоим прямо перед Берлином и первыми должны войти в него. Я сказал Гребцову, чтобы он в беседах с бойцами объяснил, что нам предстоит участвовать в самой великой исторической битве и победе.

Проверив, как подготовился к удару весь батальон, я пошел в окопы к своим гвардейцам. В четыре часа утра в окопах появились заместитель командира полка и офицер из штаба. Они несли гвардейское знамя полка с приколотым к нему орденом Красного Знамени. На знамени вышит портрет Ленина. Когда знамя проносили по траншее, оно касалось лиц бойцов и словно благословляло их на подвиг.

Это знамя мы завоевали в Сталинграде, донесли до Одера, теперь нам предстояло идти с ним в Берлин. Хотелось крикнуть «ура!», — но кричать было нельзя.

В мелкой траншее хлюпала вода, люди стояли в грязи, с автоматами в руках. Пулемёты были выкачены на позиции. Прямо к окопам подъезжали огромные грузовики — выдвигались на передовую прожекторы. Мы не видели раньше этого оружия на передовой и ещё не знали, какая роль предназначалась сегодня прожекторам.

Я подтянул телефон в переднюю траншею и остался там. Мне было приказано выделить автоматчиков для танкового десанта. Полсотни моих гвардейцев сели на танки и таким образом оторвались от батальона. Вдруг засияли прожекторы. На одну-две секунды мы увидели траншею противника, вдали Зееловские высоты. Но одновременно ударила артиллерия, и впереди всё заволокло дымом, в котором видно было только сверкание разрывов.

Уже началось долгожданное, а я с двумя оставшимися ротами ещё стоял на месте. Нам приказано было оставаться во втором эшелоне. Начало чуть-чуть светать. За гулом артиллерии мне не было слышно, как передние цепи пошли в атаку. Я ждал, когда нас введут в бой. Через наши боевые порядки уже шли первые раненые. Они говорили, что противник сопротивляется бешено.

Всё утро я провел в ожидании, стараясь быть терпеливым. Наконец, в одиннадцать часов мне позвонил командир полка Герой Советского Союза подполковник Важенин:
— Противник подвёл танки, не пускает дальше. Приказываю выйти к подножью Зееловских высот, там дерутся наши. Вместе с ними атаковать и взять станцию Дольгелин, которая находится на вершине высот. Я повёл батальон развернутым строем по земле, сплошь изрытой нашей артиллерией. Тут и там были видны брошенные немцами пушки и миномёты, автомашины, повозки с барахлом. На одной из повозок играл заведённый нашим бойцом патефон.

Батальону надо было пройти два километра. Это был чрезвычайно тяжёлый путь. Мы шли, огня не вели, а по нас била артиллерия противника. Тут же, рядом, шли танки прорыва. Огромное взрытое поле, впереди — высоты. На поле — громадные танки и маленькие фигурки людей. Люди шли, не пригибаясь, ручные пулемёты несли на ремнях, станковые катили. Я встретил некоторых своих бойцов из десанта. Они были ранены и шли в тыл. Они сообщили, что наши уже взбираются на высоты.

Вскоре и мы подошли к склонам высот. Я узнал, что наши в восьмистах метрах от вершины, в километре от станции Дольгелин. Я повёл своих гвардейцев в наступление. Наступали цепью. Продвинулись на четыреста метров. Мы шли по голым, безлесым склонам высоты. Противник занимал превосходные позиции. А артиллерия была ещё далеко и не могла действовать по нашим заявкам. Батальон всё же продвигался. Моего заместителя Гребцова ранило в голову, тяжело ранило и комсорга батальона. К ночи мы очутились на высоте, в пятидесяти шагах от траншей противника, вырытых у насыпи железной дороги.

Казалось, что невозможно подвезти сюда боеприпасы и продовольствие. Однако всё было, как обычно. Старшина хозвзвода Потешин доставил нам горячий суп, мясо, по сто граммов водки. Люда Тамохина и Валя Окулова, наши медики, вытаскивали раненых, лежавших у самых траншей противника. Приехали к нам и наши тылы. Они словно говорили — раз мы располагаемся здесь, значит, передовая должна быть где-то дальше. Они нас, что называется, подпирали.

Я принял решение забросать противника гранатами и ворваться в его траншеи. По сигналу красной ракеты солдаты поднялись и с гранатами в руках, молча, побежали вперёд. Они закричали «ура», когда были уже в траншее противника. Мы захватили с десяток пулемётов, две скорострельные противотанковые пушки. Те немцы, что остались живы, убежали за линию железной дороги.

Половина задачи была выполнена. Но только половина. Станция находилась в руках противника. Кроме того, мы имели все основания предполагать, что немцы постараются скинуть нас с высот. Бойцы всю ночь строили оборону, отрыли окопы в полный профиль. На рассвете мы увидели стволы танковых орудий, торчавшие из-за полотна железной дороги. Те триста метров, что отделяли нас от станции Дольгелин, были совершенно открытым полем. Но медлить нельзя. Как только дали залп «катюши», мы бросились в атаку. Ни один немецкий танк не успел выстрелить. В окопах валялось много трупов. Живые немцы стояли на коленях и молились.

Наши танки, артиллерия, автомашины взбирались на высоту и шли в прорыв. У здания станции, в котором засели гитлеровцы, произошёл гранатный бой. Я упал раненный, не мог подняться. Лежал и смотрел, как войска идут вперёд. Радовалось сердце, смиряя боль. Когда немцы были выбиты из подвала станции, мой ординарец башкир Бакей Язаров оттащил меня в здание. Потом с его помощью я добрался до штаба полка. Тут мой верный ординарец был убит осколком снаряда. Горько думать о нём и о всех тех, кто не дожил до Дня Победы.

Герой Советского Союза
Гвардии майор Е. ЦИТОВСКИЙ

Орлов Александр Семенович - доктор исторических наук, академик РАЕН.

В истории XX в. трудно найти более значимое событие, чем победа над фашистской Германией в 1945 г. Кульминацией заключительного этапа войны стала битва за Берлин. Овладение столицей «третьего рейха» приобретало колоссальное политическое, стратегическое и морально-психологическое значение. Для советского народа оно было, помимо всего, актом справедливого возмездия за неисчислимые разрушения и страдания, принесенные агрессором. 1 апреля Сталин спросил Жукова и Конева: «Кто будет брать Берлин: мы или союзники?» «Мы», - ответили маршалы. Но падение Берлина сопровождалось последним отчаянным взрывом фанатизма гибнущей нацистской системы. Вне этого контекста едва ли можно правильно оценить Берлинскую операцию.

В 5 часов 16 апреля, затемно, началась артиллерийская и авиационная подготовка войск 1-го Белорусского фронта. Она продолжалась 30 минут. Противник безмолвствовал, не сделал ни одного выстрела. Командование фронта решило, что система обороны противника полностью подавлена. Была дана команда прекратить артподготовку и начать общую атаку. В предрассветной тьме вспыхнуло 140 прожекторов, расположенных через каждые 200 м. Враг был ослеплен, наши танки и пехота хорошо видели объекты атаки. К рассвету первая позиция обороны немцев была взята. Началась атака второй позиции. Но противник уже оправился от первого потрясения и начал оказывать ожесточенное сопротивление артиллерией и авиацией. И сопротивление нарастало по мере продвижения наших атакующих частей. Зееловские высоты, у подножия которых шло сражение, ограничивали действия наших танков и артиллерии.

Пишет Жуков, - я отчетливо понял, что огневая система обороны противника здесь в основном уцелела, и в том боевом построении, в котором мы начали атаку и ведем наступление, нам Зееловских высот не взять" . Наша пехота не смогла продвинуться дальше подножия Зееловских холмов. Вот тогда-то Жуков во второй половине дня 16 апреля ввел в сражение 1-ю и 2-ю танковые армии. Лишь к вечеру 17 апреля для него положение более или менее прояснилось. Об этом свидетельствует его приказ:

1. Хуже всех проводят наступательную Берлинскую операцию 60-я армия под командованием генерал-полковника Колпакчи, 1-я танковая армия под командованием генерал-полковника Катукова и 2-я танковая армия под командованием генерал-полковника Богданова. Эти армии, имея колоссальнейшие силы и средства, второй день действуют неумело и нерешительно, топчась перед слабым противником. Командарм Катуков и его командиры корпусов Юшук, Дремов, Бабаджанян за полем боя и за действием своих войск не наблюдают, отсиживаясь далеко в тылах (10-12 км). Обстановки эти генералы не знают и плетутся в хвосте событий.

2. Если допустить медлительность в развитии Берлинской операции, то войска истощатся. Израсходуются все материальные запасы, не взяв Берлина. Я требую:

а) немедля развить стремительность наступления, 1-й и 2-й танковым армиям и 9 тк прорваться при поддержке 3, 5 и 8 гв. армий в тыл обороны противника и стремительно продвинуться в район Берлина;

б) всем командующим находиться на НП командиров корпусов, ведущих бой на главном направлении, а командующим корпусов находиться в бригадах и дивизиях первого эшелона на главном направлении. Нахождение в тылу категорически запрещено" .

Но и следующий день, 18 апреля, не дал ожидаемых результатов. Войска, карабкаясь наверх Зееловских высот, несли ощутимые потери в живой силе и технике.

Тогда последовал другой приказ: " 1. Наступление на Берлин развивается недопустимо медленно. Если так будет операция и дальше проходить, то наступление может захлебнуться.

2. Основная причина плохого наступления кроется в неорганизованности, отсутствии взаимодействия войск и отсутствии требовательности к лицам, не выполняющим боевых задач.

Приказываю:

1. Всем командармам, командирам корпусов, дивизий и бригад выехать в передовые части и лично разобраться с обстановкой, а именно:

а) где и какой противник;

б) где свои части, где средства усиления и что они конкретно делают;

в) имеют ли части взаимодействие, боеприпасы и как организовано управление.<...>

3. До 12 часов 19 апреля привести части в порядок, уточнив задачи, организовать взаимодействие всех частей, пополнить боеприпасы и в 12 часов по всему фронту начать артиллерийскую и авиационную подготовку и, в зависимости от характера артподготовки, атаковать противника и стремительно развивать наступление согласно плану...

4. Все транспортные машины механизированных бригад, механизированных корпусов и тылов бригад и корпусов немедля убрать с дорог и отвести в укрытия. В дальнейшем мотопехоте продвигаться пешком...

Жуков. Телегин, Малинин

Командующий фронтом отдает боевые распоряжения и минуя командующих армиями непосредственным исполнителям.

9 гв. тк действует очень плохо и нерешительно. За плохие действия объявляю Вам выговор. К исходу дня 19 апреля 1945 года любой ценой корпусу под Вашу ответственность выйти в район Фройденбурга. Исполнение донести лично мне.

А вот часть боевого распоряжения командиру 11-го гвардейского танкового корпуса полковнику Бабаджаняну:

Я очень строго предупреждаю Вас о неполном служебном соответствии и требую более смелых и организованных действий.

Любой ценой 19.4. выйти в район Вердер, Беторсхаген.

Исполнение донести мне лично.

Зееловские высоты. Бой за высоту 200.

К исходу дня 19 апреля Зееловские высоты были преодолены. Впереди лежал Берлин. Известно, что Сталин был недоволен тем, что Жуков бросил свои танковые армии на прорыв тактической зоны обороны. Действительно, по канонам военной науки их надо вводить после преодоления этой зоны пехотой для развития успеха в глубине обороны противника на оперативном просторе. В этом обвиняли маршала и после войны, и до сих пор. Да и сам Жуков после войны признавал, что могли быть и другие варианты проведения этой операции.

Конечно, через много лет, когда уже известны все подробности той или иной операции, можно глубже проанализировать все влиявшие на ее ход факторы. Но тогда, когда все решал быстрый ход наступления, решение Жукова, видимо, было правильным. /…/16 апреля в ожесточенных боях общевойсковые армии 1-го Белорусского фронта за один день взяли два сильно укрепленных рубежа, но их силы были на исходе из-за больших потерь. /…/ И тогда Жуков направил танковые соединения на прорыв обороны. Темп наступления резко возрос. И 21 апреля его войска ворвались в Берлин.

67 лет назад советские войска начали штурм Зееловских высот
История и события

В нашей постперестроечной литературе и в современной либеральной публицистике принято утверждать, что лобовой штурм Зееловских высот был ненужной с военной точки зрения кровавой бойней, устроенной «мясником» - маршалом Жуковым. Тот, дескать, затеял ее лишь для того, чтобы опередить в овладении лаврами победителя Берлина другого своего коллегу-«мясника» - маршала Конева, наступавшего на столицу Третьего рейха южнее.

«Лучи прожекторов упираются в дым, ничего не видно, впереди - яростно огрызающиеся огнем Зееловские высоты, а сзади погоняют борющиеся за право первыми оказаться в Берлине генералы. Когда большой кровью оборону все же прорвали, последовала кровавая баня на улицах города, в которой танки горели один за другим от метких выстрелов «фаустников». Такой неприглядный образ последнего штурма сложился за послевоенные десятилетия в массовом сознании», - пишет известный российский историк Алексей Исаев и с привлечением архивных материалов опровергает эту русофобскую чушь.

Фольксштурмисты на Зееловских высотах

Итак, почему наши войска просто не попытались окружить Берлин? Почему танковые армии вошли на улицы города? Попробуем разобраться, почему Жуков не направил танковые армии в обход Берлина, пишет Алексей Исаев.
Сторонники теории о целесообразности окружения Берлина, сразу отмечает историк, упускают из виду очевидный вопрос о качественном и количественном составе гарнизона города. Стоявшая на Одере 9-я немецкая армия насчитывала 200 000 человек. Им нельзя было давать возможность отойти в Берлин. У Жукова перед глазами уже была цепочка штурмов объявленных немцами «фестунгами» (крепостями) окруженных городов, как в полосе его фронта, так и у соседей. Изолированный Будапешт оборонялся с конца декабря 1944 по 10 февраля 1945 гг.

Поэтому Жуков придумал простой и, без преувеличения, гениальный план, считает авторитетный историк. Если танковым армиям удается вырваться на оперативный простор, то они должны выйти на окраины Берлина и образовать своего рода кокон вокруг немецкой столицы, который препятствовал бы усилению гарнизона за счет 200-тысячной 9-й армии или резервов с запада. Входить в город на данном этапе не предполагалось. С подходом же советских общевойсковых армий «кокон» раскрывался, и Берлин можно уже было штурмовать по всем правилам.

Во многом неожиданный поворот войск Конева на Берлин, отмечает историк, привел к модернизации «кокона» до классического окружения смежными флангами двух соседних фронтов. Главные силы стоявшей на Одере 9-й армии немцев были окружены в лесах к юго-востоку от Берлина. Это стало одним из крупных поражений немцев, незаслуженно оставшимся в тени собственно штурма города. В итоге столицу «тысячелетнего рейха» обороняли фольксштурмисты, члены гитлерюгенда, полицейские и остатки разбитых на одерском фронте частей. Они насчитывали около 100 000 человек, что для обороны такого крупного города было явно недостаточно. Берлин был разбит на девять секторов обороны. Численность гарнизона каждого сектора по плану должна была составлять 25 000 человек. В реальности их было не более 10 000 - 12 000 человек. Ни о каком занятии каждого дома не могло быть и речи, оборонялись только ключевые здания кварталов. Вход в город 400-тысячной группировки двух фронтов не оставлял обороняющимся никаких шансов. Это обусловило сравнительно быстрый штурм Берлина - около 10 дней.

120-мм полковой миномет

Что же заставило Жукова задержаться в продвижении на Берлин, причем настолько, что Сталин стал рассылать соседним фронтам приказы на поворот на Берлин? Многие дадут ответ с ходу: Зееловские высоты. Однако если посмотреть на карту, то Зееловские высоты «затеняют» лишь левый фланг Кюстринского плацдарма, отмечает Исаев. Если какие-то армии завязли на высотах, то что мешало остальным прорваться в Берлин?

Легенда появилась за счет мемуаров В.И. Чуйкова и М.Е. Катукова, поясняет ученый. Наступавшие на Берлин вне Зееловских высот Н.Э. Берзарин (командующий 5-й ударной армией) и С.И. Богданов (командующий 2-й гвардейской танковой армией) мемуаров не оставили. Первый погиб в автокатастрофе сразу после войны, второй умер в 1960 году, до периода активного написания мемуаров нашими военачальниками. Богданов и Берзарин в лучшем случае могли рассказать о том, как рассматривали Зееловские высоты в бинокль.

Но кризис вскоре миновал, пишет историк, причем произошло это именно благодаря танковым армиям. Одной из механизированных бригад армии Богданова удалось нащупать у немцев слабое место и прорваться далеко вглубь немецкой обороны. За ней в пробитую брешь сначала втянулся механизированный корпус, а за ним последовали главные силы двух танковых армий. Оборона на одерском фронте рухнула уже на третий день боев. Ввод немцами резервов не смог переломить ситуацию: наши танковые армии просто обошли их с двух сторон и устремились к Берлину. После этого Жукову было достаточно лишь слегка довернуть один из корпусов на немецкую столицу и выиграть начатую не им гонку.

Прорыв обороны немцев 1-м Белорусским фронтом в апреле 1945 года, считает Исаев, достоин изучения в учебниках тактики и оперативного искусства. К сожалению, из-за опалы Жукова ни блестящий план с «коконом», ни дерзкий прорыв танковых армий к Берлину «через игольное ушко» в учебники не попали.

Резюмируя все вышесказанное, можно сделать следующие выводы, пишет историк. План Жукова был всесторонне продуманным и отвечал обстановке. Сопротивление немцев оказалось сильнее ожидавшегося, но было быстро сломлено. Бросок Конева на Берлин не был необходимым, но улучшил соотношение сил в ходе штурма города. Также поворот танковых армий Конева ускорил разгром немецкой 9-й армии. Но если бы командующий 1-м Украинским фронтом просто выполнял директиву Ставки, то 12-я армия Венка была бы разгромлена гораздо быстрее, и фюрер не имел бы даже технической возможности метаться по бункеру с вопросом «Где Венк?!», резюмирует Алексей Исаев.

"Наша Победа" № 7 от 09.04.15

К началу апреля 1945 года исход вой ны уже не вызывал сомнений, но капитулировать немцы еще не собирались. Даже утратив целостность Восточного фронта, они продолжали упорно сражаться в больших и малых «котлах» в Бреслау, Восточной Пруссии и Курляндии. Но основная группировка врага была сосредоточена для защиты Берлина, создав здесь глубоко эшелонированную оборону.

Вопреки легенде

От Одера, где находились передовые части Красной Армии, до Берлина по прямой оставалось 50-70 км. Но кроме водной преграды и трех линий траншей с дотами и дзотами на пути наших войск находились Зееловские высоты - 10-километровая по ширине гряда холмов на левом берегу старого русла Одера. Перед ними был вырыт противотанковый ров глубиной до 3 метров, а подступы к нему заминированы и простреливались перекрестным огнем.

Причем позади регулярных частей вермахта расположились заградотряды с пулеметами, имевшие приказ стрелять без предупреждения во всех, вплоть до генералов, оставивших позиции.

Наступление на Одере началось 16 апреля и стало первым этапом Берлинской операции. Войска 1-го и 2-го Белорусских фронтов, а также 1-го Украинского фронта, которым командовал наш земляк, маршал Иван Конев, имели подавляющее превосходство над врагом по танкам и в артиллерии, но классического для наступательных операций трехкратного перевеса в живой силе еще не было.

После мощной артподготовки первыми пошли в атаку части 1-го Белорусского фронта под командованием Георгия Жукова. Предрассветную темноту пронзили лучи 139 мощных прожекторов, установленных за спинами наступавших. Уже после войны, в мемуарах отечественных генералов, родилась легенда о том, что идея использовать освещавшие путь войскам и дезоориентирующие врага прожекторы принадлежала Жукову. На самом деле он позаимствовал ее у немецких штурмовых частей.

Задумка с прожекторами полностью себя оправдала. Первую оборонительную линию гитлеровцев, сильно пострадавшую при артподготовке, наши части преодолели без особого труда. Но вот у второй завязли, натолкнувшись на сильное сопротивление.

А вот начавшееся двумя часами позже наступление 1-го Украинского фронта развивалось более быстро. От прожекторов Иван Конев отказался (уже стало светать). Но зато на всем протяжении фронта была поставлена дымовая завеса, скрывшая от наблюдательных пунктов противника изготовившиеся к атаке штурмовые батальоны и танковые «кулаки». Они с ходу прорвали две передовых линии обороны, за первые же сутки боев продвинувшись на 10-14 км.

Ценой жизни танкистов и саперов

Даже противник был вынужден признать, что советские части шли вперед по всем правилам военной науки, стараясь прежде всего подавить обороняющихся интенсивным огнем, а не уязвимой в наступлении пехотой.

«Артиллерийская подготовка необычайной ярости и силы... словно бы подняла занавес третьего акта ужасной драмы, - вспоминал немецкий танкист Вилли Фей. - Русские орудия выстроились на многие километры по фронту и в глубину... До рассвета было далеко, но в обзорных зеркалах мы видели, как на востоке пламенеет небо... Вокруг нас бушевала смертоносная буря. Тысячи вражеских орудий обрушивали стальную смерть на землю. Взрывы были слышны, наверное, в десятках километров вокруг... Впереди, чуть справа, взрывались бункеры и дома. Над нашими батареями сверкали зарницы выстрелов орудий всех мыслимых калибров. Минутная стрелка часов ползла как никогда медленно... Основная часть немецкого фронта оказалась в железных объятиях противника. Доклады с позиций нашей пехоты поступали все реже. Видимо, один за другим рвались телефонные провода».

В это же время войска Жукова безрезультатно штурмовали Зееловские высоты, наступая преимущественно «в лоб». В постперестроечной военной литературе некоторые псевдоисторики даже утверждали, что Жуков сознательно «гнал на убой целые дивизии» в честолюбивом стремлении первым прорваться к Берлину и вы-
играть состязание за славу у Ивана Конева. Но анализ архивных документов доказывает, что иного выбора у Жукова просто не было. Обойти протяженные Зееловские высоты, растянув фронт и подставив под возможный контрудар фланги, - слишком рискованно. К тому же именно через городок Зеелов пролегал кратчайший маршрут для соединения наступавших с разных сторон советских армий. Окружая группировку врага, они не давали возможность вывести ее в Берлин, где в условиях городских боев уничтожить дополнительную массу войск было бы гораздо сложнее.

Разбивается о факты и другое обвинение в адрес Жукова - что он не щадил жизни простых солдат. В апреле 1945-го этого точно не было. Убедившись, что силами пехоты и дивизионов самоходных артиллерийских установок Зееловские высоты с ходу не взять, уже в конце первого дня наступления Жуков распорядился ввести в сражение две танковые армии.

Ночью на передовую выдвинули и несколько саперных батальонов - засыпать участки противотанкового рва и делать проходы в минных полях. Под вспышки осветительных ракет немцы расстреливали наших бойцов из пулеметов практически в упор.

Тяжелыми оказались на следующий день и потери в бронетехнике. Наши Т-34 вместе с экипажами десятками гибли от снарядов противотанковых пушек и фаустпатронов. Наполовину поредевшими стали и саперные батальоны. Но в масштабах всего фронта, как бы ни звучало это цинично, потери при штурме хорошо укрепленных оборонительных позиций были значительно ниже обычной «нормы». По итогам боев за Зееловские высоты советские войска потеряли примерно 5000 человек убитыми, еще около 15 тысяч были ранены.

На воинском кладбище в Зеелове после войны был установлен монумент с именами 220 советских воинов, погибших при освобождении города. Вологжан в этом скорбном перечне нет.

Власовцы воевать не захотели

Тем временем одна из механизированных бригад нащупала слабое место фрицев и прорвалась далеко в глубь немецкой обороны. За ней в пробитую брешь втянулись механизированный корпус и главные силы двух танковых армий.

Заметим, что на Одере, как и у Зееловских высот, нашим войскам противостояли не только регулярные части вермахта, СС и отряды фольксштурма (немецких добровольцев из подростков и пожилых людей). В оборону были отряжены и многочисленные подразделения из «власовцев». Это были разношерстные по своему составу части - так называемой Русской освободительной армии, национальных формирований (Туркестанский, Северокавказский и другие легионы), казацких корпусов.

Многие из них были сформированы еще в 1942-1943 годах и сначала использовались немцами для охраны тыловых коммуникаций, карательных акций против партизан, военных действий против югославских и албанских повстанцев на Балканах. А вот против Красной Армии «власовцев» в составе больших соединений долго не использовали. Немцы опасались, что они сдадутся или обратят оружие против недавних «союзников» Но в апреле 45-го, хватаясь за последнюю соломинку, на фронт направили и их.

Особые надежды при этом немцы возлагали на казацкие корпуса. В отличие от РОАвцев, основную массу которых составляли завербованные в лагерях пленные, поставленные перед дилеммой - или умирать, или идти служить Гитлеру, в казацких частях было много добровольцев и идейных - в том числе тех, кто был репрессирован во время и после Гражданской войны. Но «идейные», лихо гарцевавшие в тылу с шашкой на коне, как это часто бывает, оказавшись под пулями и снарядами, побежали с позиций одними из первых. Не внесли перелома в сражение и части РОА - воевать по-настоящему они тоже не хотели.

Как следствие, оборона на одерском фронте рухнула уже на третий день боев. Зееловские высоты были взяты. 9-я германская армия попала в окружение и была частично уничтожена. 20-го апреля, в день рождения Гитлера, части 1-го Белорусского фронта вышли на подступы к Берлину, преподнеся фюреру «подарок» - центр гитлеровской столицы подвергся разрушительному обстрелу дальнобойной артиллерии.

Еще через четыре дня передовые части 4-й гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта встретились западнее Берлина с передовыми отрядами 1-го Белорусского фронта. Берлин был окружен. В тот же день 34-й гвардейский корпус генерала Бакланова из состава «коневского» фронта встретился с американцами на Эльбе. Начиналась агония столицы «тысячелетнего» рейха, в реальности просуществовавшего всего 12 лет и павшего под ударами Красной Армии.

Владимир Романов

Советская артподготовка в районе Зееловских высот

Зееловские высоты - многочисленные возвышения естественного происхождения в виде холмов, расположенных недалеко от немецкого города Зеелов , примерно в 90 км к востоку от Берлина, недалеко от теперешней границы с Польшей . Зееловские высоты представляли собой глубоко эшелонированную оборону немецких войск, оборонительные укрепления на которой строились последние два года, но тем не менее они были взяты советскими войсками в течение трёх дней (с 16 апреля 1945 - 19 апреля 1945 гг.) После взятия Зееловских высот была окружена и уничтожена 9-я немецкая армия. В ходе битвы за Зееловские высоты, 56-й корпус Вейдлинга был разбит и отступил в Берлин, 11-й корпус СС ретировался на юго-запад - сдаваться союзникам, панцергренадерские дивизии «Курмарк» и «Нидерланды», 303, 712 и 169-я пехотные дивизии, 502-й тяжелый танковый батальон СС, оборонявшие Зееловские высоты, попали в окружение.

Остатки 9-й армии, утратили свою боеспособность и разбежавшись по окрестным полям, побросав тяжелое вооружение побежали сдаваться на Запад. Из всей 9-й армии армии с Зееловских высот в Берлин прорвались только остатки 56-го (LVI корпус Вейдлинга) Танкового Корпуса. 16 апреля 1945 накануне Берлинской операции весь корпус насчитывал до 50.000 человек вместе с тыловыми службами.

Всего в Берлин в составе 56-го танкового корпуса прорвались из состава защитников Зееловских высот: 4000 панцегренадеров дивизии, 4000 шведов из панцергренадерской дивизии SS «Nordland» , 500 десантников вермахта, 4 танка «Munncheberg» Panzer Division и около 1500 человек из состава различных дивизионов корпуса с некоторым количеством зенитной техники, БТР-ов и остатками артиллерии 2-го ТК, всего от 13 000 до 15 000 тысяч бойцов которые оказались самым крупным вливанием в оборону и стали основными «защитниками Берлина».

900 - тысячная группировка немецкой 9-й армии и посланные ей на помощь резервы в составе 200 тысяч, были уничтожены в ходе победоносной операции Красной Армии в трехдневной битве за Зееловские высоты.

Предыстория

9 апреля 1945 г. пала цитадель Восточной Пруссии - Кёнигсберг. 2-ой Белорусский фронт под командованием маршала Рокоссовского, вышел на восточный берег реки Одер. В течение первых двух недель апреля советские войска осуществили быструю переднюю передислокацию. Это позволило 1-ому Белорусскому фронту сконцентрироваться в южной половине его прежнего фронта, напротив Зееловских высот. С юга расположились войска 1-го украинского фронта, под командованием маршала Конева. В совокупности три советских фронта насчитывали 2.5 миллиона человек, 6 250 танков и самоходных артиллерийских установок, 7 500 самолетов, 41 600 стволов артиллерии и минометов, 3 255 ракетных пусковых установок типа «Катюша», а так же 95 383 автомашин .

1-й Белорусский фронт располагал 9-ю стрелковыми и 2-мя танковыми армиями, состоящими из 77 стрелковых подразделений, 2 конных соединения, 5 танковых и 2 механизированных корпуса, 8 артиллерийских и 1 миномётное подразделение. У фронта было в распоряжении 3 059 танков и самоходных установок, и 18 934 стволов артиллерии и минометов . 8 из 11 армий занимали позиции вдоль Одера. В северной части наступления занимали позиции 61-я и 1-ой польская армии. На советском предмостном укреплении в Кюстсрине 47-ая Армия, 3-я ударная армия, 5-я ударная армия, и 8-я гвардейская армия были сконцентрированы для нападения. 69-я армия и 33-я Армия прикрывали позиции южнее Губина. 2-ая гвардейская танковая, 3-я армия, и 1-ая гвардейская танковая армии были в запасе. 5-я ударная армия и 8-я гвардейская были сосредоточены непосредственно на самом главном районе удара, где берлинский автобан проходил через Высоты .

В задачи 9-ой немецкой армии входила оборона Зееловских высот. В её состав входили 14 стрелковых подразделений, 587 танков (512 на ходу, 55 в ремонте, 20 на подходе), 2625 стволов артиллерии, включая 695 зенитных орудий . К югу от фронта расположилась Четвертая бронетанковая армия, нацеленная против 1-ого украинского Фронта.

Генерал Готтард Хейнрици (Gotthard Heinrici ) 20 марта был назначен Гиммлером как командующий группой армий «Висла». Хейнрици был одним из лучших защитных тактиков в немецкой армии. Он предвидел, что главный советский удар будет нанесён вдоль главной автострады восток - запад на Зееловских высотах. Вместо того, чтобы защищать берег реки, он укрепил сами высоты, которые возвышаются приблизительно на 48 метров над Одером и пропускают реку. Он перебросил часть подразделений, оборонявших берега Одера, чтобы увеличить численность войск, оборонявших сами высоты. Пойма реки насыщалась весенними паводками; немецкие инженеры разрушили часть дамбы и выпустили воду из бассейна вверх по течению, что и превратило равнину в болото. За равниной было возведено три линии обороны: поэтапная система фортификационных сооружений, противотанковых рвов и заграждений, связанная сетью пехотных траншей и бункеров на подступах к Берлину. Последняя линия защиты, которая называлась Линия Вотан (Wotan), располагалась 15 - 20 км позади линии фронта