Блюзовый всезнайка евгений маргулис

— Мои родители то расходились, то снова сходились, и их семейная жизнь была похожа на мексиканский сериал. Я же ради общего спокойствия жил с бабушкой в ее квартирке у метро «Аэропорт». Бабуля моя была своеобразной. 1 сентября, когда я отправился первый раз в первый класс, минут через пятнадцать после начала урока дверь в класс распахнулась и

на пороге появилась бабушка с чугунком картошки! Учительница возмутилась: «У нас урок!» Но бабушка была решительна: «Женя должен есть в определенное время». Она любила внука и режим дня, и для ее любви не было преград. Но и ненавидела бабушка пылко, по-настоящему. Например, она терпеть не могла музыку — особенно в исполнении шестилетнего внука. Ведь я ежедневно изводил старушку упражнениями. Однажды ее небольшая чаша терпения переполнилась — и она вышвырнула мою скрипочку в окно! Мы жили на втором этаже, скрипка упала на угол камня и раскололась. Папа попробовал было ее склеить, но ничего не вышло. Тогда из ее останков он выточил саблю и сказал: «Вот тебе замена».

— Как вы отнеслись к этому инциденту?

— Ну выкинули скрипку и выкинули — пустяки, дело житейское. Новую родители покупать не стали, и я не вспоминал о музыке до 15 лет… А на гитаре играть научился, потому что мне очень нравились битлы и девушки, а девчонкам очень нравились парни, играющие на гитаре.

— А через четыре года вы понравились не каким-то там барышням, а самому Андрею Макаревичу. Хорошо помните судьбоносную встречу?

— Мой товарищ Костя Корнаков работал звукорежиссером у Кола Бельды, великого исполнителя песни «Увезу тебя я в тундру». И вся аппаратура была в Костином распоряжении. Мы за десятку неофициально сдавали ее в аренду всяким самодеятельным коллективам. Так я и познакомился с Макаром и «Машиной времени». Первый раз они мне дико не

понравились! Я даже не понял, на каком языке парни пели, потому что аппаратура не позволяла услышать слова — так все хрипело. Но некоторое время спустя удалось расслышать слова, и мое мнение изменилось. Однажды после концерта мы поехали к Андрюшке домой — он тогда еще жил на Комсомольском проспекте. Макар говорит: «Я слышал, ты хорошо играешь». Сунул мне гитару в руки, я что-то изобразил, а Андрей сказал, что им в группу нужен бас-гитарист. Я бас никогда в руках не держал, но ни Макара, ни меня это не смутило — он обещал показать, как на нем играют, а я пообещал на­учиться. Был 1975 год, мне было 19 лет, а Андрюшке 21.

С Андреем Макаревичем (1992). Фото: PhotoXPress

— Вы три раза уходили из медицинского института и снова возвращались. Родители наседали?

— Естественно, мама с папой говорили: «Обязательно получи диплом, а потом хоть дворником работай!» Но я и сам действительно надеялся стать врачом — только играть в группе было значительно интереснее, и я ничего не мог с собой поделать. Если бы учился на вечернем, может, и получилось бы совмещать, но я, как дурак, был на дневном. Возвращаешься после выступления в каких-нибудь Мытищах в два часа ночи, а к восьми или девяти нужно на занятия или, чего доброго, на практику в роддоме. Как вы думаете, интересно смотреть на рождение ребенка после дикого концерта и неумеренного употребления алкоголя?

— Тяжко?

— Ну да, хотя роженице, конечно, намного тяжелее. А самым сильным моим потрясением была поездная травма. Я в семнадцать неиспорченных лет устроился санитаром в больницу, и в первый мой рабочий день к нам привезли человека, попавшего под поезд. Ох… Вот это было нервное потрясение. А после я ко всему уже достаточно спокойно относился. Так что в морге мне даже нравилось работать больше, чем в больнице: приятно было иметь дело со спокойными людьми, которые ничего не требуют. (Смеется.)

— В своеобразном месте вы работали…

— Да мы и репетировали тогда в своеобразных местах. Например, в Министерстве мясной и молочной промышленности: в дома культуры нашу группу не брали из-за сомнительной репутации, а министерство было далеко от музыки, так что мы там хорошо устроились.

— Давали шефские концерты, а мясомолочные деятели подкармливали худеньких музыкантов сосисками?

— Это же было министерство, а не фабрика, так что никаких колбасных изделий нам не перепадало. Но концерты мы действительно изредка играли — они у нас назывались оброками. В актовом зале сидели золотозубые тетки с халами,

в кримпленовых платьях, пузатые дядьки — нам было страшно смотреть в зал, а им не нравилось нас слушать: мы слишком громко играли непривычную музыку. В министерстве нас не очень любили и прогнали уже месяцев через пять. А на автобазе № 5 возле силикатного завода мы продержались года полтора. Там нас не любили собаки, носившие клички Кардан, Свеча и Моторчик: видимо, от нас исходила волна ненужной интеллигентности, а машинным маслом, наоборот, не пахло. Вся их стая захлебывалась лаем, когда мы проходили к клубу автобазы. Зато в клубе нам разрешали не только репетировать по вечерам, но и оставаться на ночь, и мы там спокойно играли и записывали первые песни.

— Мы жили в общежитии настоящей коммуной: хиппи, девчонки, алкоголь — все, как мы любим. Нам бы и этой жизни, новых знакомств и впечатлений хватило для полного счастья, но случилась еще одна прикольная вещь — на конкурсе «Машина времени» заняла первое место. Фото: Арсен Меметов

— И кто бы мог подумать, что вскоре вас позовут на почти заграничный конкурс «Таллинские песни молодежи».

— Мы туда ехали главным образом не себя показать, а мир посмотреть. Нам просто в кайф было выползти из Москвы в почти настоящую заграницу — в Эстонию. Ну и выступить перед большим залом — ведь мы были голимой самодеятельностью и играли на танцплощадках родного города и его окрестностей. В Таллине нам невероятно

понравилось все: красивые старинные улочки, коктейли, теплый прием и, главное, запредельная по московским меркам свобода: несмотря на комсомольское название конкурса, это был рок-фестиваль… «Машина времени» приехала одной из последних, мест в гостинице не хватило, но поскольку мы и раньше никогда не жили в гостиницах, нас данное обстоятельство не расстроило. Нас поселили в женское общежитие какого-то кулинарного ПТУ, обитательницы которого разъехались на каникулы. Вместе с нами в тот сарай отправили других припозднившихся — интеллигентного парня из Ленинграда Борю Гребенщикова, отличных свердловских ребят из команды «Сонанс» (кстати, с их клавишником, впоследствии основавшим «Урфин Джюс», Сашкой Пантыкиным я дружу до сих пор). Дело было в марте, по дороге все продрогли, и в честь знакомства мы угостили новых друзей нервно-паралитическим напитком, захваченным на случай простуды, — медицинским спиртом, настоянным на красном перце. Мы жили в общежитии настоящей коммуной: хиппи, девчонки, алкоголь — все, как мы любим. Нам бы и этой жизни, новых знакомств и новых впечатлений хватило для полного счастья, но случилась еще одна очень прикольная и неожиданная вещь — мы заняли первое место. И не то чтобы мы были самыми крутыми, ­а самыми­ задорными — ­наши песни сразу­ хотелось подхватить… Борька Гребенщиков тогда позвал нас выступить в Ленинграде — он рассказывал, что там кипит подпольная ­рок-н-ролльная жизнь. Когда мы приехали, нас встретили с восторгом! На разогреве у нас выступала группа «Мифы» — и едва эти «Мифы» заиграли, я понял, что лучше застрелиться, чем выходить после них на сцену. Крутейший коллектив человек из двадцати, в котором все было прекрасно: отличная музыка, насмешливые тексты, роскошный голос вокалиста, шикарный отвязный пианист, но главное, у них были труба и саксофон! Эти их дудки меня доконали. Господи, как мы, трое худосочных мальчиков с довольно дурацкими песнями, могли выйти после них?! Макар потом рассказал, что первую песню, «Битву с дураками», он пел с закрытыми глазами. Что делал я, не помню — кажется, спрятался от страха за колонку. Ничего больше не помню из того вечера — только кромешный ужас вначале и эйфорию, когда эти питерские хиппи стали кричать и хлопать как сумасшедшие. Потом мы стали ездить в Питер достаточно регулярно. Но ничего похожего на гастроли нас не ждало:

я пришел в «Машину» в 1975-м и свалил из нее в 1979-м, и за все четыре года мы, кроме Таллина и Ленинграда, выступили только в Самаре и в Свердловске. Ну и на юг летом ездили: работали, как это у нас называлось, «за будку и корыто» — то есть нас кормили, давали место для сна, а мы играли на танцах. Лучше всего было, конечно, прибиться к институтскому лагерю — там ровесники, а не тетеньки, которым подавай пляски под баян. Возвращались в Москву загорелыми, грязными, без копейки денег. На юге у нас был один способ заработать: послать в море Макара, умевшего хорошо нырять, чтобы он достал какие-нибудь ракушки, а потом эти дары моря кому-нибудь втюхать. Хотя втюхивать у нас не всегда получалось, поэтому на юге мы были еще более худые, чем в столице. Правда, несколько раз нам все же заплатили за концерты. Например, в лагере Ленинградского педагогического института обломилось рублей аж тридцать.

— Баснословная сумма!

— Кстати, на эти деньги действительно можно было купить довольно много. Местное вино стоило дешево — десять копеек за стакан, билеты до Москвы — полтора рубля за плацкарт… Но уже в 1980 году я стал ездить на юг, а также на север и восток не в плацкарте, а в купе или летать на самолетах и жить в гостиницах. Меня позвали в популярную группу «Аракс». Мы жили почти как настоящие рок-звезды — от нас сходили с ума концертные залы и стадионы, рекой лился портвейн, на шею вешались девушки. Однако длилось счастье недолго: группу много о себе возомнивших волосатых музыкантов решили прижать. Я выступал в ярко-голубом костюме Звездочета — его придумала жена директора группы, которая в душе была модельером. Так вот, в 1981 году в городе Ульяновске прямо в мой день рождения ко мне за кулисами подошли ветераны то ли труда, то ли сцены, углядевшие на костюме шестиконечную звезду Давида. И началось: «Сними!» Мы их послали. Нам в тот момент казалось, что мы ужасно крутые: играем во дворцах спорта по три концерта в день и отдаем в филармонию огромные ­деньги — и что к нам не может­ быть никаких претензий. Но оказалось, это не так… На следующий день пришли два веселых парня из Комитета госбезопасности, и меня свинтили за антисоветскую пропаганду. Сказали: «Вы знаете, ваша шестиконечная звезда — знак сионизма». Я сказал, что нет. За международный сионизм мне грозила 58-я статья, «измена Родине». Да много чего грозило. После Ульяновского КГБ меня вызывали на Лубянку…

— Было ощущение нереальности происходящего? Ведь не сталинская эпоха…

— Я-то как раз понимал, что могут посадить на самом деле. Я ведь жил в районе «Аэропорта», в рассаднике культуры. В детстве видел Галича. Да и кроме него там была масса писателей и режиссеров, и у части из них тоже случались несогласия с советской властью. Я соображал, чем все может закончиться. Слава Богу, получилось отбрехаться, обошлось — но группе настал кирдык. «Аракс» расформировали, и по филармониям всех городов разослали список с нашими именами с указанием, что нас категорически нельзя брать на работу. Я там шел красной строкой. Но, к счастью, в 1982 году меня подобрал Юрий Антонов. И до него мне хотели помочь, пытались взять к себе Боря Гребенщиков, Алла Пугачева.

— Почему у них не получилось?

— Потому что Борисовна была выездная, и чтобы работать у нее, мне нужно было бы пройти партийно-правительственный контроль. Это было нереально. А к Борьке не имело смысла идти, потому что он сам был подпольным музыкантом и регулярно получал от власти по башке. Работай мы вместе, получали бы по башке чаще и больнее, чем по отдельности. А Антонов работал от ташкентского цирка, где всякие указы и распоряжения из Москвы читали сквозь пальцы. Я был бесфамильным артистом. Объявляли, например: «Сегодня для вас на гитаре играет Иван Иванов, на барабанах — Петр Петров, а на бас-гитаре — бас-гитарист». И я спокойно полтора года у Юрки перекантовался, пока советская власть не начала заканчиваться. Даже в свадебное путешествие мы с Аней ездили на гастроли с Антоновым.

— Вы с женой познакомились, когда были крутой рок-звездой из «Аракса»?

— Нет, уже когда меня из звезд разжаловали и никуда брать не хотели, разве что в дворники. Мы столкнулись у приятеля, который жил в квартире с газовой колонкой. Летом все, у кого отключали горячую воду, приезжали к нему мыться. В общем, Аню я впервые увидел в полотенце, а она меня в очках времен Гражданской войны, замотанных посередине синей изолентой. Очочки были «с чужого плеча» — я их одолжил у Фагота (Александр Бутусов, поэт, автор текстов некоторых песен «Воскресения», «Аракса» и «Шанхая». — Прим. «ТН»), потому что мои сломались. Тогда мы просто увидели друг друга, а возможность поговорить представилась где-то через полгода — уже в других­ гостях. И Аня поняла, что я нормальный, а я — что Аня нормальная.

— И вы подумали, почему бы двум нормальным людям не создать нормальную семью?

— Первой про это Аня подумала. Сказала: «Женись на мне, козлина, лучше меня все равно не найдешь никого». Я ответил: «А и правда». Потому что на тот момент мы уже год жили вместе, и я на самом деле тоже думал, что лучше Ани никого не встречу. Мы поженились в единственный в том сентябре теплый день — 11-го числа. Сначала хотели 19-го, но перенесли дату, потому что я должен был с Антоновым на месяц уезжать в Прибалтику. Обменялись кольцами и стали в законном браке жить-поживать да детей наживать. Детей, правда, нажили не очень много — одного Даньку.

— Аня сказала: «Женись на мне, козлина, лучше меня все равно не найдешь никого». Я ответил: «А и правда». С женой Анной. (11 сентября 1984). Фото: Из личного архива Евгения Маргулиса

— Вы музыкант, жена психолог, а сын у вас математик…

— Да, детеныш с раннего детства начал проявлять недюжинные математические способности — может, пошел в дедушку, работавшего в конструкторском бюро у Сухого. Считать Даня начал сразу до миллиона. Года в три он не только складывал и вычитал циферки, но и извлекал корни. А читать научился вообще года в два — и сразу принялся за «Песнь о вещем Олеге». Ему было все равно, что читать: вокруг сына валялись любые книги, которые можно было найти дома, — «Органическая химия» за 10-й класс, «Математические задачи», «История Османской империи», и ребенок все это параллельно читал. Сказки его вообще никогда не интересовали.

— А музыка?

— Тоже. В противном случае он бы ею занимался, я думаю… Только лет в 12 перед школьным походом Данька попросил научить его играть на гитаре. Я попытался, но понял, что убью его на пятой минуте объяснений, и послал к Лешке Белову (гитарист, лидер группы «Удачное приобретение». — Прим. «ТН»). И он тоже его ничему не научил, потому что оба очень сильно любят потрепаться, и когда Даня приходил, занятия моментально превращались в беседы на отвлеченные темы. Конечно, это наш прокол: может, если бы мы его отдали заниматься музыкой раньше, что-то могло бы и получиться. Но в первом классе он начал заниматься шахматами, в 9 лет получил чуть ли не второй взрослый разряд. А в 16 лет окончил математическую школу и сразу поступил на мехмат МГУ.

— В фильме Гарика Сукачева «Дом Солнца» он сыграл юного Евгения Маргулиса. Понравилось ему сниматься?

— Мой ребенок провел на площадке сутки и взвыл, потому что ему была совершенно непонятна логика процесса. Ворчал: «Почему, если тебя снимают 20 минут, ты должен сутки слоняться, маясь от безделья? Вызвали в определенное время, а дальше начинается: тут сломалось, надо одного подождать, другого…» В общем, съемки в этом фильме поставили крест на его чуть было не начавшейся кинокарьере. Кино я посмотрел — Данька там очень похож на молодого меня. И даже снялся в моих очках, которые я носил в 23 года…

Даниил Маргулис (крайний справа) и Иван Макаревич (в центре) сыграли своих отцов в молодости в фильме Гарика Сукачева «Дом Солнца». Фото: Игорь Верещагин

— Месяц назад вы с женой отметили 30-летие со дня свадьбы. Пир закатили?

— Не было времени. 11 сентября до двух часов ночи шла съемка программы «Артист», где я в жюри сижу, а в четыре часа утра уже был в аэропорту — улетал в Америку. Но мы кое-что подарили друг другу.

С Лолитой Милявской в жюри телешоу «Артист». Фото: Телеканал Россия

— Это были нужные вещи по договоренности? Или сюрпризы?

— Что касается подарков, то тут мы весьма непредсказуемы, и угадать, кто кому что подарит в нашей семье, нереально. Я был ошарашен подарком жены на свой день рождения. Мне преподнесли сделанную скульптором мою мраморную башку (слава Богу, не в натуральную величину). Ответ мой был тоже неплох! Ничего не говоря о планах, я привез жену на Рижский вокзал, мы сели в купе люкс с огромной двуспальной кроватью и душем (бывает и такое!) и поехали в Ригу прожигать жизнь. Далее по накатанной: отличный ресторан и вечерним поездом — домой. Так что мы с женой в этом смысле похожи. Для нее, как и для меня, главное — удивить!

Семья: жена — Анна, психолог; сын — Даниил (28 лет), финансовый аналитик

Образование: окончил медицинское училище, ушел из медицинского института со второго курса, учился в музыкальном училище

Карьера: был бас-гитаристом группы «Машина времени»; одним из основателей и участником группы «Воскресение», участником групп «Аракс» и «Аэробус». В 1988 году создал блюзовый коллектив «Шанхай», с которым записал два сольных альбома. Написал музыку к песням «Шанхай блюз», «Мой друг играет блюз», «Я дам тебе знать», «Дороги наши разошлись», «Проводница», «Сакура, катана, саке»; написал песни «Когда ты уйдешь», «Домажо», «40 лет»

Макаревич пел с закрытыми глазами

Вы тогда учились в медицинском институте и три раза уходили оттуда, но потом возвращались. Родители были против вашего увлечения музыкой?

Естественно, мама с папой говорили: «Обязательно получи диплом, а потом хоть дворником работай!». Для людей моего поколения это была стандартная ситуация. Но я и сам действительно надеялся стать врачом - только играть в группе было значительно интереснее, чем учиться, и я ничего не мог с собой поделать…

- А когда пришло понимание, что Машина времени - крутая группа?

Когда нас в 1976 году позвали на конкурс Таллинские песни молодежи . Мы туда ехали главным образом не себя показать, а мир посмотреть. Приехали одними из последних, мест в гостинице не хватило, и нас поселили в женское общежитие какого-то кулинарного ПТУ. Вместе с нами в тот сарай отправили других припозднившихся - интеллигентного парня из Ленинграда Борю Гребенщикова и пару отличных свердловских ребят.

Дело было в марте, по дороге все продрогли, и в честь знакомства мы угостили новых друзей нервнопаралитическим напитком - медицинским спиртом, настоянном на красном перце. (Смеется .)

Мы жили в общежитии настоящей коммуной: хиппи, девчонки, алкоголь - все, как мы любим. Нам бы и этой жизни, новых знакомств и новых впечатлений хватило для полного счастья, но случилась еще одна неожиданная вещь - на фестивале мы заняли первое место.

А на какое рассчитывали?

Да мы вообще о местах не думали: мы же никогда не участвовали в фестивалях, не слышали групп из других городов...

А после Таллина Борька Гребенщиков позвал нас выступить в Ленинграде - он рассказывал, что там кипит подпольная рок-н-ролльная жизнь. Когда мы приехали, нас встретили с восторгом! На разогреве у нас выступала группа Мифы - крутейший коллектив человек из двадцати!

Господи, как мы, трое худосочных мальчиков, могли выйти после тех двадцати героев?! Макар потом рассказал, что первую песню, Битву с дураками , он пел с закрытыми глазами. Что делал я, не помню - кажется, спрятался от страха за колонку. Ничего больше не помню из того вечера - только кромешный ужас вначале и эйфорию потом, когда эти питерские хиппи начали кричать и хлопать как сумасшедшие и стало ясно, что нас приняли и полюбили.

Бесфамильный артист

Почему вы ушли из «Машины времени»?

В 1980-х меня позвали в популярную группу Аракс . Мы жили почти как настоящие западные рок-звезды - от нас сходили с ума концертные залы и стадионы, рекой лился портвейн, на шею вешались девушки. Однако длилось счастье недолго: группу много о себе возомнивших волосатых музыкантов решили "прижать".

Я выступал в ярко-голубом расписном костюме Звездочета - его придумала жена директора группы, которая в душе была модельером.

Так вот, в 1981 году в городе Ульяновске прямо в мой день рождения ко мне за кулисами подошли ветераны то ли труда, то ли сцены, углядевшие на костюме шестиконечную звезду Давида. И началось: «Сними! Убери! ». Мы их послали. Нам в тот момент казалось, что мы ужасно крутые: играем во дворцах спорта по три концерта в день и что к нам не может быть никаких претензий.

Но оказалось, это не так... На следующий день пришли два веселых парня из КГБ, и меня свинтили за антисоветскую пропаганду. Сказали: «Вы знаете, что ваша шестиконечная звезда - знак сионизма? ». Я сказал, что нет. За международный сионизм мне грозила 58-я статья, «измена Родине». Да много чего грозило…

Слава Богу, получилось отбрехаться, обошлось - но группе настал кирдык. Аракс расформировали, и по филармониям всех городов разослали список с нашими именами и фамилиями с указанием, что нас категорически нельзя брать на работу.

Но, к счастью, в 1982 году меня подобрал Юрий Антонов . Он работал от ташкентского цирка, где всякие указы и распоряжения читали сквозь пальцы. Я был бесфамильным артистом. Объявляли, например: «Сегодня для вас на гитаре играет Иван Иванов, на барабанах - Петр Петров, а на бас-гитаре - бас-гитарист». И я спокойно полтора года у Юрки перекантовался, пока советская власть не начала заканчиваться. Даже в свадебное путешествие мы с Аней ездили на гастроли с Юрием Антоновым .

Люблю устраивать сюрпризы

Вы с женой познакомились, когда были крутой рок-звездой из «Аракса»?

Нет, уже когда меня из звезд разжаловали и никуда брать не хотели, разве что в дворники. Мы столкнулись у приятеля, который жил в центре в квартире с газовой колонкой. Летом все, у кого отключали горячую воду, приезжали к нему мыться.

В общем, Аню я впервые увидел в полотенце, а она меня в очках времен Гражданской войны, замотанных посередине синей изолентой. Очочки были с чужого лица, потому что мои сломались. Тогда мы просто увидели друг друга, а возможность поговорить представилась где-то через полгода - уже в других гостях. И Аня поняла, что я нормальный, а я - что Аня нормальная.

И вы подумали, почему бы двум нормальным людям не создать одну нормальную семью?

Первой об этом Аня подумала. Сказала: «Женись на мне, козлина, лучше меня все равно не найдешь никого». Я ответил: «А и правда». Потому что на тот момент мы уже год жили вместе, и я на самом деле тоже думал, что лучше Ани никого не встречу.

Вы музыкант, жена психолог, а сын у вас математик. Удивились, когда он пошел не по музыкальной стезе?

Да, детеныш с раннего детства начал проявлять недюжинные математические способности. Считать Даня начал сразу до миллиона. Года в три он не только складывал и вычитал циферки, но и извлекал корни.

Кстати, читать он научился вообще года в два - и сразу принялся за Песнь о вещем Олеге . Ему было все равно, что читать: вокруг сына валялись любые книги, которые можно было найти дома, - «Органическая химия» за 10-й класс, «Математические задачи», «История Османской империи», и ребенок все это параллельно читал. Сказки его вообще никогда не интересовали.

А музыка?

Тоже. В противном случае он бы ею занимался, я думаю… Только лет в 12 или 13 Данька перед школьным походом попросил научить его играть на гитаре. Я попытался, но понял, что убью его на пятой минуте объяснений.

Конечно, это наш большой прокол: может, если бы мы его отдали заниматься музыкой раньше, что-то могло бы и получиться. Но в первом классе он увлекся шахматами, в 9 лет получил чуть ли не второй взрослый разряд. А в 16 лет окончил математическую школу и сразу поступил на мехмат.

Недавно вы с женой отметили 30-летие со дня свадьбы. Пир закатили?

На пир не было времени. Но мы кое-что подарили друг другу… А вообще я люблю устраивать жене сюрпризы. К примеру, на ее день рождения мы должны были лететь в Сингапур, но поездка сорвалась, и я придумал романтическое путешествие.

Купил билет на поезд в Ригу в люкс-купе. Жена ничего не знала. Я ее вытащил на вокзал, привел к поезду, и она чуть с ума не сошла от радости, потому что на поездах мы не катались давно. Мы ехали вдвоем в роскошном купе с двуспальной кроватью!

Приехали в Ригу, сходили в ресторан, опять сели на поезд и вернулись домой. А жена на мое 55-летие договорилась со скульптором и подарила мне мою мраморную голову, весящую килограммов двести. Так что мы с ней в этом смысле похожи. Для нее, как и для меня, главное - ошарашить!

Мало кто мог предположить, что чуть позже именно она станет легендарной “Машиной времени”.

По случаю юбилея запуска “Машины” “МК” решил побеседовать за жизнь с одним из ее рулевых — Евгением Маргулисом. Как выяснилось, музыкант, всю жизнь игравший в культовых коллективах, считает себя одиночкой. А еще он не любит читать прессу, смотреть ТВ и слушать радио.
— Видимо, сейчас вы будете заниматься одним из самых нелюбимых дел в своей жизни — давать интервью?

— Ха-ха-ха! Да! Это действительно так. Если есть возможность не общаться, подставить кого-нибудь вместо себя, например Макара, Кутикова, Державина, я всегда уступаю эту пальму первенства. А сам сваливаю.

— Почему?

— А потому что я знаю все вопросы. Беда в том, что журналист приходит неподготовленный. В принципе его совершенно не интересует, чем ты занимаешься. Его интересует: есть ли грязное белье, с кем ты спишь, что ешь?..

— Тогда вопрос о творчестве. Вы не каждый год балуете поклонников сольными пластинками, но в этом году сподвиглись. На альбоме звучат только новые песни или будут знакомые уже композиции, исполненные вами в группах “Машина времени”, “Воскресение”, “Наутилус”?

— Будет одна песенка, которая была на последнем “воскресенческом” альбоме, и две “машининские”. Я их написал с Макаром. Остальное — все новое.

— Саунд альбома чем-то отличается от предыдущего?

— Я сделал запись с “Кримлин оркестра”. Мне стало интересно посмотреть на свое звучание в хороших оркестровках.

— Почему, на ваш взгляд, в какой-то момент многие музыканты стараются записаться с оркестром?

— Да потому что электрогитары надоели до безумия. Один грохот и рев, за которым скрываются все нюансы твоих музыкальных творений. Я всегда говорил, что песня только тогда хорошая, когда ее можно сыграть на акустической гитаре в подъезде. Не можешь сыграть — значит песня плохая.

— Вы как-то сказали, что у вас два дня рождения — как музыканта и как человека. И что справляете вы их в один день. Как так получилось?

— Да нет, просто я родился по-настоящему 25-го в 0.52, а в паспорте дату рождения записали 24-го. Бог с этим, не важно. А как музыкант я родился только лет десять назад. Когда начал понимать, что я делаю, чего хочу, что получается, а что нет. Некоторые к 40 годам созревают, и им становится многое неинтересно, а вот мне интересно экспериментировать. Заниматься тем, чего я никогда в жизни не делал. Например, камерными оркестрами, музыкой к кино.

— Видимо, теперь и предложения стали поступать?

— Конечно. Мне вот сейчас интересно написать музыку к спектаклю. Мне хочется поработать музыкантом в глобальном плане.

— А говорят, было время, когда вы хотели оставить профессию. Что вас приглашали к себе Гребенщиков, Пугачева, а вы отказывались…

— Это было очень давно, и время было дурацкое. Тогда группу “Аракс”, в которой я играл, запретили приказом министерства культуры. Нам было запрещено появляться на советской эстраде. Да и фамилия Маргулис сыграла свою роль. Так что 82-й год тогда у меня был достаточно тяжелый. Устроиться никуда не мог. Те люди, которые сначала меня зазывали, начали отказывать. В общем, много в то время чего было “хорошего”. И слава богу, что не получилось. История соавторства, как это происходило в “Машине времени”, “Воскресении”, других коллективах, где я играл, хороша, но хочется быть начальником самому себе. Мне нравится сочинять в одиночку. С собой всегда можно договориться.

— Желания нет никакого. Мне достаточно того, что я пишу свои музыкальные обзоры в один журнал. А с кем я дружил, кого видел — никому, кроме меня, наверное, неинтересно. И автобиографию я писать не хочу. Книги своих коллег, которые пишут, как прошла их жизнь в искусстве, я стараюсь не читать. Серьезно, это неинтересно.

— Нет, нет. Я люблю погулять. Но все в рамках приличия. Люблю побалбесничать, если есть возможность ничего не делать. Это я люблю больше всего.

— А такие песни, как ваш “Блюз о вреде пьянства”, в какие моменты рождаются?

— О-о-о! Это одна из моих первых песен. Как ни странно, родилось это после того, как мы с Андрюшенькой Макаревичем в 76-м году пошли в винный магазин и увидели совершенно замечательный плакат рядом с ним. На плакате были изображены рабочий, крестьянка и интеллигент. И чья-то паскудная рука пририсовала одному бутылку водки, другому — бутылку портвейна, но красивей всех был интеллигент, потому что он был в белом халате, с массой карманов. И в эти карманы алкоголь и был расписан только так. Тогда я еще прочитал какого-то немецкого поэта века семнадцатого, который написал стишок по поводу алкоголя, где были такие слова: “Пьет народ мужской и женский, городской и деревенский, пьют глупцы и мудрецы, пьют транжиры, и скупцы, пьют скопцы и пьют гуляки, миротворцы и вояки, бедняки и богачи, пациенты и врачи”. Вот это все и послужило толчком для написания этой песни.

— Пиво, виски — это некий неотъемлемый набор рок-музыканта. Вы же говорите, что не употребляете эти продукты.

— Я не отношу себя к рок-н-роллу. Да никогда особо и не относил. Даже и к блюзу не относился бы…

— Если бы?..

— Дело в том, что я просто использую краски из этих стилей. Не более того. Евгений Маргулис любит нетрадиционный блюз. Скажем, полуторааккордный блюз я не выношу. И слушаю только людей с богатым блюзовым интеллектом, у которых больше пяти аккордов. Дома есть большая коллекция их пластинок. У меня есть Роберт Джонсон, который все это придумал, мне этого достаточно. Других мне слушать неинтересно. Когда я слышу культовую блюзовую песню Hoochie Coochie Man в семисотой интерпретации, меня выворачивает наизнанку.

— Однако вы все же катаетесь на блюзовые фестивали?

— Иногда. Я езжу на фестивали только в тех случаях, когда там выступает музыкант, которого я очень люблю. А так про блюз я знаю все.

С Маккартни так и не познакомился

— По прошествии многих лет, что вы играете в “Машине”, понимаете, что вы для нее, а что она для вас?

— Она как жена: убить нельзя, а бросить жалко! Мы уже настолько друг к дружке привонялись, что пусть это катится и катится. На стороне каждый старается сделать что-то свое, не советуясь ни с кем. Поэтому и получаются сольные проекты, чему я очень рад.

— Обычно на Западе о гитаристах культовых групп известно почти все: что кушает, как пукает… Вы же умудряетесь находиться в тени. Может быть, вы затворник?

— Нет. На самом деле это беда журналистов, которые находят себе кумира и о нем пишут. Например, Борис Гребенщиков и группа “Аквариум” или Андрей Макаревич и группа “Машина времени”. Бред сивой кобылы! Есть группа “Машина времени”! А уж дальше каждый выбирает, кто ему ближе. Я нормально существую сам по себе. Никакого затворничества нет. Я достаточно открытый человек.

— Каково ваше отношение к последней пластинке “Машины”, которая записывалась на легендарной студии Abbey Road?

— Отношение достаточно сложное.

— Получилось не так, как вы хотели?

— Да, не так, как хотели. Что-то недописали, что-то недодумали. На самом деле нужно было бросать все и заниматься написанием материала для этой пластинки. И при таких возможностях — такой студии, работе с иностранными музыкантами — можно было поставить все с ног на голову. Но, к сожалению, этого не произошло, потому что у меня достаточно консервативные коллеги.

— С Маккартни познакомились?

— Не получилось, он на тот момент разводился с Хизер Миллс. И с Ринго Старром не вышло, потому что его жена Барбара упала с лошади и сломала ногу.

— Поговорка о жене прозвучала не случайно? Вас полностью понимают в семье?

— Мне не мешают. На самом деле у меня большой плюс в том, что в творческом плане я делаю то, что хочу. Никаких табу не существует абсолютно.

— Своей жене вы посвятили композицию “Блюз для Анны”. Но почему без слов?

— Как-то хорошо сказал Маккартни: “Когда мы писали “Yesterday”, мы думали об яичнице”. И первый вариант песни назывался что-то вроде “Яичницы-болтушки”. А “Блюз для Анны”? Я просто хотел написать песенку, но в один момент понял, что неохота писать слова. Поэтому тут же было придумано это название и приглашен Бутман. Все от лени. Но Анне было приятно.

— Вы ленивый человек?

— Раньше был ленивый, сейчас нет. Времени осталось мало. Мы же стареем, а надо успеть еще много чего попробовать.

— Ваша постоянная щетина — тоже от лени?

— Да нет, просто... (Задумавшись на секунду.) Да! Оттуда! (Смеется.)

— Жена Анна по профессии психолог. Вам приходилось обращаться к ней как к профессионалу?

— Нет, Бог миловал. Все потому, что я живу с психологом Бог знает сколько времени. И не создаю опасных ситуаций.

— То есть вы неконфликтный человек?

— Нет. Мне проще вообще не ввязываться в склоку, чем объяснять, что делать этого не хочется. Что-то доказывать. Но я могу наорать — правда, только по делу.

— Чем занимается сын?

— Он закончил мехмат МГУ. Работает сейчас в банке. Но что-то у него появилось другое. То есть он математик, с прекрасным знанием двух языков — английского и французского. Он пошел не в папу: музыка, судя по всему, ему неинтересна, чувство ритма есть, но... Поначалу мне хотелось, чтобы он составил мне хорошую компанию, но потом оказалось, что это не его.

— Почему такое имя — Даня?

— Коротко от Даниила.

— Вам, наверное, привычно сокращать имена, потому что самого как только не зовут: и Жека, и Гуля…

— Гулю Макар придумал еще в 75-м году.

— Кто статуэтки слоников собирает, кто собачек, вы же — лягушек. Почему?

— Все произошло совершенно случайно. Мне было года 33, и два моих кунака — Андрюша Макаревич и Саша Кутиков, не сговариваясь, подарили мне на день рождения по лягушке. Сашка подарил деревянную лягушку размером со шкаф, которую мы долго пытались привонять к какому-нибудь месту в квартире, а Макар подарил нэцкэ XIX века. После этого меня торкнуло, начал собирать. Но привожу фигурки только из тех мест, куда сам попадаю.

— Подобные увлечения у многих перерастают в маразм, трансформируются в непонятные вещи, когда знакомые начинают дарить им плюшевые игрушки…

— Согласен, поэтому я запретил дарить мне лягушек на дни рождения. Я сказал, что принимается только антиквариат!

— И сколько теперь антиквариата?

— Нисколько, так я напугал всех сразу. А в коллекции — штук триста, наверное.

— А заняться дайвингом, горными лыжами, как делают ваши коллеги, не пробовали?

— Избави Господь! Я в этом отношении — как Черчилль, который говорил, что свежий воздух вреден для здоровья.

— То есть, когда выпадает свободная минутка, вы...

— Я могу заниматься чем угодно, лишь бы свалить куда-нибудь, на какой-нибудь концерт. Мне это значительно интереснее. Я не умею отдыхать, да и, пожалуй, не люблю. В том смысле, что я не могу лежать на пляже, мне это не нравится. Когда я приезжаю в незнакомое место, сразу смотрю афиши, кто играет. Мне интересно ходить на концерты, общаться с музыкантами…

— По прошествии лет не думали, что могло бы случиться, если бы вы все же закончили медицинский институт?

— Я эту идею отмел еще в 79-м году. Понял, что не хочу быть медицинским работником, хочу быть музыкантом. И к ней никогда в жизни больше не возвращался. Как отрезал.

28.05 09:08 Екатерина Водопьянова

Блюзовый всезнайка Евгений Маргулис

Пару недель могу провести вне города, потом начинается зуд возвращения. То есть нужно, просто необходимо возвращаться в Москву.

Ну как планирую? Этот этап закончится - начнется другой. Я в пятьдесят лет понял, что только начинаю. Мне есть что сказать.

- Есть ли такая вещь, которую вы делаете ежедневно на протяжении всей жизни?

Да, я просыпаюсь.

- Большая удача?

Возможность заниматься тем, что мне по настоящему нравится.

- Вы удовлетворены собственной жизнью?

Да. Практически.

- Как долго вы можете прожить без комфорта?

Вы знаете, совсем недавно выяснилось, что довольно долго. Мы с женой ездили в путешествие по Алтаю. Байдарки, палатки и отсутствие мобильных телефонов. Отлично отдохнули, и отсутствие комфорта вовсе не смущало – скорее наоборот, добавляло очков нашей затее.

- Какие модные тенденции не обошли вас стороной? Здоровое питание? спорт?

По поводу здорового образа жизни мне не чужд подход Уинстона Черчилля, который говорил, что свежий воздух вреден для здоровья

- Массовость обесценивает искусство?

Ни в коей мере. Наоборот, искусство должно быть за деньги. Если искусство не приносит средств к существованию, это не искусство.

- Кто ваши родители?

Инженеры.

- Традиции вашей семьи?

Да нет каких-то особых традиций. Путешествовать любим в разные затерянные уголки мира.

- Знаете ли вы что-либо об израильской музыкальной культуре?

Совсем мало, хотя присылают иногда и израильские альбомы. Но все какое-то неинтересное.

- Что-нибудь большое пишете?

Желания нет никакого. Мне достаточно того, что я пишу свои музыкальные обзоры в один журнал железнодорожный, "Саквояж" называется. А с кем я дружил, кого видел - никому, кроме меня, наверное, неинтересно. И автобиографию я писать не хочу. Книги своих коллег, которые пишут, как прошла их жизнь в искусстве, я стараюсь не читать. Серьезно, это неинтересно. Я пишу о том, что слушаю в данный момент. В рамках вот этого вот "железнодорожного" проекта. А идея появилась не у меня, а у моего дружка, который возглавляет отдел пропаганды в РЖД. И они решили заделать новый журнал этот "СВ", который будет лежать в поездах, и говорит: "Слушай, нам же нужна музыкальная страничка, но музыкальная страничка не как везде, где пишут рецензии на пластинки. Ты можешь что-нибудь там писать?" Я говорю: "Я могу писать только о том, что я слушаю. Я не критик, мне неинтересно писать о том, что я не слушаю. И специально для этого слушать музыку я не буду. Что у меня стоит в данный момент в CD-чейнджере - шесть пластинок, вот о них я могу написать". Попробовали, и оказалось, что я пишу уже который год.

- Где легче всего дышится?

В московских переулках, конечно.

- Еврейский мальчик и русский рок – как это сочетается?

Когда-то, году в 72-м, наверное, мы сидели с Макаром (Андрей Макаревич, лидер группы "Машина времени". – Прим. ред.), рядили по поводу еврейства и пришли к выводу, что еврейский мальчик непременно должен быть в "Машине".

- Вы обязательный человек?

Да, очень. Я всегда стараюсь приходить вовремя. Сдавать материалы вовремя и не подводить людей, которые на меня завязаны.

В этот момент зазвонил мобильный и Евгений Шулимович несколько минут объснял позвонившему почему не успееет сдать материал в срок.

В одном из интервью вы сказали, что любите блюзовые истории про хороший алкоголь и клевых девчонок. Как это сочетается?

Блюз - это не скорбь и страдание, поэтому блюз может быть любым, и веселым в частности. Евгений Маргулис любит нетрадиционный блюз. Скажем, полуторааккордный блюз я не выношу. И слушаю только людей с богатым блюзовым интеллектом, у которых больше пяти аккордов. Дома есть большая коллекция их пластинок. У меня есть Роберт Джонсон, который все это придумал, мне этого достаточно. Других мне слушать неинтересно. Когда я слышу культовую блюзовую песню Hoochie Coochie Man в семисотой интерпретации, меня выворачивает наизнанку. Блюз никогда не был сильно востребованным. Это музыка небольших плошадок, на самом деле. И, скажем, у нас нет артистов плана Эрика Клэптона. Но это же все-таки не блюз, хотя блюз. Нет артистов плана Кеба Мо, то есть стадионных артистов, собирающих большие залы. Поэтому я не играю чисто блюз, и они не играют чисто блюз. Я не могу назвать себя блюзменом. Я использую элементы блюза. К старости я научился весьма прикольно петь с какими-то блюзовыми интонациями. А так музыка у меня абсолютно белая. Мне нравится блюз, но мне нравится блюз своеобразный, я традиции очень не люблю. Я блюзовые стандарты не слушаю, потому что я их знаю наизусть. Когда мне нужно было записать каких-то хороших блюзовых артистов, мой одноклассник-полупират приволок мне пластинок восемьдесят. Я эти 80 пластинок слушал минут десять, буквально по первому звуку, по первому аккорду, - не интересно. Я знаю это все, я знаю, какие слова там будут звучать, какие ноты будут играться. Мне не интересно. И я ненавижу нытье, я слишком позитивен для этого.

- Где и как отдыхаете?

Путешествуем, как я говорил, много. Были вот на острове Пасхи не так давно. Или вот еще остров Мастик. Дальние Карибы. От Барбадоса на частном самолете нужно лететь еще часа полтора, на острове живут 1.100 человек, 140 вилл, и никто никого не знает. Остров оккупировали богатеи - всего семь пайщиков, его можно объехать за полчаса. Среди владельцев - Мик Джаггер, принцесса Маргарет, Дэвид Боуи и т. д. Но главное - там не работают телефоны!!! Полтора ресторана и полмагазина. Ничего нет! Я там был десять дней. Мне безумно понравилось! Только очень далеко лететь.

- Дружить и работать в одном флаконе – вы не устаете от одинаковости людей, которые вас окружают?

Нет. У нас свой сложившийся за много лет круг общения. Мне с этими людьми комфортно, они понимают меня, а я понимаю их. Порой нам даже не нужно открывать рот, чтобы сообщить друг другу о чем либо. Достаточно взгляда, полукивка. Я очень ценю наши отношения.

- Тусуетесь?

Нет. Мне это не интересно.

- Вы начинаете отсчет "Машины времени" с 69-го, соответственно 40-летний юбилей – чем порадуете?

Будет целая серия концертов, посвященная этому событию. Большой гастрольный тур. 1 марта начали. Теперь вот колесим по городам и весям росейским. В рамках этого торжества в Израиле будет один-единственный грандиозный концерт с живым звуком и полным составом "Машины", на площадке на несколько тысяч человек, подробности пока раскрыть не могу…

- Вы часто бываете в Израиле?

Бываю. И не только в Израиле. Макар с ребятами смеются, что, куда бы мы ни приехали, везде есть люди, которые приходят и говорят, что они мои родственники. Так оно, впрочем, и есть. Родственников у нас много.

- Еврейство сильно мешало по жизни?

Да не особо. 82-й год в этом плане был тяжелым, устроиться никуда не мог. Тогда группу "Аракс", в которой я играл, запретили приказом министерства культуры. Нам было запрещено появляться на советской эстраде. А кроме этого, в общем, нет, наверное.

- Любимое место в Москве?

Переулки.

- Кризис среднего возраста как прокашляли?

Да как-то не знаю. Не успел он меня коснуться. Потому как мой средний возраст пришелся на самые трудные перестроечные годы. Надо было выживать и выплывать. Было не до себя и уж точно не до кризиса среднего возраста.

Как думаете, если б в вашем детстве был "комендантский час", вся культура русского рока выжила бы? Ведь собирались на чердаках, в подвалах и пели, пели, пели… а им теперь и собираться негде, да и нельзя по большому счету.

Не думаю, что от комендантского часа и вправду что-то зависит. Те, кто пели и собирались – поют и собираются, а остальные - как и раньше…

- Вы конфликтный человек?

Нет. Мне проще вообще не ввязываться в склоку, чем объяснять, что делать этого не хочется. Что-то доказывать. Но я могу наорать - правда, только по делу.

- Почему не уехали? В свое время, тогда?

Думали об этом, но испугались. Испугались замкнуться в маленьком иммигрантском мирке, что для музыканта губительно.

- Из молодых кого выделяете?

Да никого в основном. Все они какие-то неинтересные. Ну, не интересно мне слушать артистов, которые молодые-ранние, горят, но они играют то, что мы играли 20 лет назад. Просто не интересно. То есть я знаю, чем это заканчивается. Хотя вот есть яркий мальчик Ромарио. Накануне отлета из Москвы слушали его клип. Вполне неплохо. Талантливый он.

- Что может заставить вас расплакаться?

Смерть друга.

Накануне выхода нового альбома Евгений Маргулис поговорил о том, почему все то, что выходит из-под пера молодежи - полная дрянь.

- Евгений, вы сейчас в Сибирь: Томск, Красноярск, Новосибирск с песней?

Там городов семь.

- Это вы один?

Я со своей командой.

- Это "Шанхай" или Евгений Маргулис?

Уже на протяжении лет 10 это просто Евгений Маргулис и компания, группа Евгения Маргулиса.

- Что с "Шанхаем" случилось? Две пластинки под лейблом, под наименованием "Шанхай", а потом как-то…

Название себя изжило. Потому что за то время, что я не играл сольно, появилась попсовая компания, тоже под названием "Шанхай" с дурацкими песнями.

- Я один раз попал на концерт - думал, что иду на Маргулиса, а попал на это.

Чтобы не было путаницы, я это название перестал употреблять.

- Просто для домашней странички оставили - заходя на margulis.ru, вы попадаете на "Шанхай".

Да. А так, последние лет 8, это просто Евгений Маргулис.

В "Живом концерте" у нас на радио принимают участие молодые музыканты. В кулуарах они жалуются: огромное количество групп, некуда пробиться, выступать негде, нужен продюсер, нужен директор. Я привожу пример - а как же остальные работы: "Воскресение", "Машина времени" и прочие. Что говорят музыканты? - А им легче. Когда рынок у нас пошел, они уже находились в статусе легенд, и поэтому им сейчас легко, для них везде открыта дверь. Так ли это?

Я бы не сказал. Потому что публика и потребитель стареют вместе с нами. У молодежи больше возможностей. Когда мы начинали, у нас не было ни инструментов, ни выхода на большую известность. Потому что телевидение и радио были для нас закрыты. Путем магнитных пленок, которые расходились в народ.

- Знаменитые киоски звукозаписи.

Да. А тут значительно проще. Сделал какую-то глупость, шарахнул в интернет, в YouTube. Если это хорошо - естественно, у тебя масса просмотров, тебя заметили. На Западе происходит так. Очень много команд, сейчас известных, молодых, появилось благодаря Интернету. Существует продюсер. У нас, правда, большой минус в том, что у нас нет нормальной шоу-индустрии.

Давайте сразу скажем, что премию "Грэмми" за лучшую песню получает не исполнитель - получает именно продюсер.

Естественно, продюсер. Потому что благодаря продюсеру зависит, насколько хорошо будет сделана твоя работа. Молодняк напористый, замечательный. Но все то, что выходит из-под пера молодежи - полная дрянь. Плохо сыгранная, плохо сведенная, плохо придуманная. Потому что первое, на что следует обратить внимание - на звук команды, в которой играешь.

- "Секс пистолс" тоже плохо сыграны.

Это на первый взгляд. Там все сделано по уму. Большой плюс западных музыкантов в том, что если они занимаются музыкой - они музыкой занимаются. А наши всегда разбрасываются на всевозможные удовольствия: я музыкант, но нигде не могу работать - поэтому займусь немного бизнесом.

А разве вы не разбрасываетесь? Я посчитал, во скольких командах вы на протяжении своей карьеры действительно занимались музыкой.

А я и занимаюсь до сих пор.

Вы занимаетесь до сих пор, это любимое занятие, но при этом в различных проектах. Ощущение, что вы просто переключаете музыкальные каналы сегодня тут, завтра там. Вы никогда не пытались до последнего момента - пока не начали работать сольно, пока не появилась первая пластинка "Шанхай", - выходить на передний план. Чуть позже вы начали петь, позже появился сольный проект. Получается, вы везунчик?

Не соглашусь. Сольной карьерой я не прекращал заниматься никогда. Когда работаешь в коллективе музыкантов, накатанном коллективе - а я играл и играю с известными людьми, - нужно настраивать себя на то, что придется мириться с другими, потому что творчество коллективное. И если одному что-то не нравится, другому нравится - все доводится до ума, чтобы нравилось всем.

- А как же та самая музыкальная диктатура: Романов - Сапунов, Андрей Вадимыч, Юрий Михайлович Антонов.

Антонов - это одна история, потому что он сам себе солист, сам себе придумщик. У меня были разногласия с советской властью, поэтому работать не удавалось по-человечески. Поэтому Юрий Михайлович взял меня к себе, за что ему спасибо.

- Разногласия с советской властью - как у 50 процентов населения нашей страны.

Она почему-то меня не любила, и я ее тоже. Я занимаюсь определенным проектом до того момента, пока не начинает надоедать. Если мне становится скучно - я валю тут же.

- То есть скука - главный показатель?

- Засиделся ты в городе, Копченый?

Да. Вернулся в "Машину времени" в 90-м году, потому что Макар меня попросил прийти. Я не возвращаюсь в команды, в которых играл. Меня либо просят, как серого кардинала, что-то нарулить, придумать, тогда я иду. Я через 4 годка в 94-м году, понял, что мне хочется самому что-то делать. Достаточно тяжело было совмещать, потому что на тот момент появилось "Воскресение" - я разрывался между "Воскресением", "Машиной времени" и самим собой. И я постепенно начал обрубать те проекты, которые мне просто наскучили.

- Но неужели "Машина" наскучила?

- "Машина" мне надоела, потому что сколько можно?

- Это надо у "Роллинг Стоунз" спросить, сколько можно. Им под 70, а "Satisfaction" так поют!

Это да. Но мне просто стало неинтересно. Стало неинтересно играть эти песни - они достаточно молодежные. Я посмотрел на себя другими глазами: стоит седой болван на сцене и поет молодежные песни типа "Марионетки". Мне стало противно.

- А играть и петь надо для людей своего возраста.

Да. Поэтому мне давно нравится другой формат музыки, мне нравятся другие залы. Я играю клубную, блюзовую музыку - вернее, с элементами блюза.

- Да нет, это русский блюз.

Я играю не чистый блюз. По-английски это называется - современный блюз.

- Есть Сережа Воронов и "Кросс Роллс", есть Николай Арутюнов и "Лига Блюз".

Это традиция.

Говорят: белые не умеют прыгать, не умеют петь блюз - да и джаз тоже. Слушаешь Евгения Маргулиса - и понимаешь, что это блюз. Блюзовые интонации все равно есть.

Допустим.

Понимаешь, что это родное. Вам удалось совместить и привить тот музыкальный стиль. Я перехожу к вопросам, которые пришли по фэйсбуку: самый ужасный музыкальный инструмент, на котором приходилось играть. У меня самый ужасный инструмент была бас-гитара "Урал".

Да, это достойный инструмент, я его помню. Но самые странные гитары были сделаны родителями детей, с которыми мы в тот момент играли. У моего одноклассника был папа-краснодеревщик. Электрогитар он не видел никогда в жизни, да и вообще не понимал, что такое гитара. Он видел только ее формы. Он сделал из ДСП одновременно с грифом. Когда натянули струны - поучился настоящий лук, она выгнулась. Играть на ней было невозможно, он весила 700 килограмм.

- То есть никаких звукоснимателей?

Звукосниматели мы делали. Телефонные трубки, оттуда воровались наушники, связывались вместе - это были звукосниматели. 70-е годы - самое страшное время.

- Самый отвратительный алкогольный напиток времен СССР?

Конечно, портвейн - назывался "Крымский портвейн", стоил 2 рубля 2 копейки.

- А плодово-ягодное?

Это было нормально по сравнению с тем.

- Кубинский ром?

Кубинский ром я в 8-м классе попробовал, у меня уехали родители. Был "Ром негро". Квартира осталась свободной, пришли мои негодяи-одноклассники, мы шарахнули бутылку рома - я дня три валялся, не вставая. После этого я не пил ром лет 30. А сейчас начал приобщаться. То, что у нас называлось ромом, и то, что называется ромом - понятия разные.

- Вас перестали видеть на КВН. Или просто не показывают?

Нет, я перестал ходить, потому что не особо интересно. Я не очень смотрю телевизор. Но когда видишь на всех юмористических каналах КВН-щиков, где одно и то же - становится не по себе. Я лучше посижу, послушаю хорошую музыку.

Одна из ваших музыкальных статей, которые вы пишете в музыкальном журнале, начиналась с того, что дома вырубилась антенна, и вы с незамутненным разумом слушали хорошую музыку. Написание статей завершено?

Да, мне тоже надоело. Потому что хорошего появляется мало.

- У нас классики рока, классики блюза не знают.

Я рыскал, искал, шатался по магазинам - магазины стали закрываться. Для меня было нервное потрясение, когда я попал лет 6 назад в Лос-Анджелес, в свой любимый магазин "Тава-рекорд". Приехал через год - а магазина уже нет. Это магазин пластинок. Оказалось, что все перекочевало в Интернет.

- Но ведь цифра крадет звук?

У нас народу плевать, что слушать. Есть продвинутые. Я последние несколько лет перестал покупать цифру, а только винил. Винил сейчас делается. Я беседовал с продавцом крупной сети музыкальных магазинов "Арчамбол" в Канаде. Он сказал: такое ощущение, что винил продается значительно больше, чем все остальное.

- Винил не каждый может себе позволить, он стоит сейчас.

Нет, он нормально стоит - на 5-6 долларов дороже, чем обычная CD-пластинка

- Но сами на виниле ничего не делаете?

Я этот альбом буду выпускать на виниле.

- Новый альбом? Тот самый, который после "Продолжение следует"?

- Наконец-то, 5 лет прошло.

А я выпускаю раз в 5 лет. До этого были промежуточные пластинки, с "Машиной". Я не могут одновременно придумывать туда, сюда и для себя.

Но вы пишетесь в России. Многие в погоне за хорошим звуком едут писаться в Лос-Анджелес… Не интересно, что у нас сейчас со звуком происходит? Многие пытаются сделать домашнюю студию. Многие пытаются найти тот самый мясной звук. Многие покупают аутентичные инструменты. Можно ли у нас сделать нормальный звук? Или на Западе мастера, а у нас все в зачаточном состоянии?

На самом деле неважно где - важно, что. Если музыкальный материал дрянь - как его ни украшай, все равно из этого ничего не получится. Мне неважно, где писаться, где сводить. Но я нахожусь в более выгодном состоянии, потому что я знаю, чего хочу. Брать какого-то зарубежного продюсера, заточенного на определенную музыку, похожую на мою, считаю бессмысленным, потому что я действительно знаю, что мне нужно. И еще - мы поем на русском языке. А для них история вокала, помимо того, что надо петь хорошо и чисто - их слова не интересуют. Это просто музыкальный инструмент, музыкальная окраска. Я видел много работ, сделанных там - и мне это не очень нравится. Я считаю, что, так как мы российские "Битлы", текст должен быть слышен и понятен.

А стоит ли заморачиваться со звуком, когда у нас в России все упрощается? Я поставил молодому человеку "Лестницу в небо", она в пределах 7 минут. Он сломался ровно в 3.50 - начал на меня поглядывать, когда это все закончится.

Молодые музыканты говорят, что они играют только для себя - это вранье. Все хотят коммерческого успеха.

А кто вам мешает сделать по принципу голливудских актеров? Я сыграю что-нибудь коммерческое, сделаю на угоду публике, заработаю денег. Джордж Клуни снимается в тупом боевике, потом получает бабло и снимает офигенное авторское кино.

Я так не умею - я привык делать то, что я хочу. Если мне приходится делать то, чего не хочу - то я этим не занимаюсь, я соскакиваю.

- В первую очередь это должно нравиться людям?

Так получилось исторически.

- Рядом стоит гитара - сами ее возьмете, или нужно, чтобы попросили?

Просят, потому что сам я до этого додуматься не могу. Я сейчас был 9 дней в Испании. Стояла гитара, у меня даже не было мысли подойти и сыграть на ней. Я наслаждался природой, отличной природой, кайфовал, что есть места, в которых замечательно отдыхается.

- Википедия говорит, что вы любите путешествовать. Это действительно так?

Да, я люблю скитаться. Но по культурным местам.

- По культурным и не в компании наших товарищей?

Я всегда выискиваю такие места - не потому, что наши соплеменники и соотечественники противны. А просто есть места, в которые они не ездят. Я по туристическим зонам не езжу.

- Испания - это был юг Испании?

И юг тоже. В Китае был, до Японии не добрался. Сингапур, остров Пасхи, Аргентина - такие места. Я на острове Пасхи встретил Новый год 4 года назад, с близкими друзьями.

Я во Вьетнаме День Российской Армии встречал - над вьетнамским побережьем пьяными голосами разносилось "Хазбулат удалой". Евгений Маргулис работает в свое удовольствие - это понятно. Есть список концертов, сейчас выйдет пластинка - в этом году?

В этом. Мне осталось доделать буквально полторы песни.

Но для того, чтобы все разрушить окончательно - будут ли концерты в поддержку пластинок, большой тур по России? Или: как пойдет - так пойдет? Позовут - поедем, не позовут - не поедем?

Я никогда не набиваюсь ни к кому и ни к чему. Концерты, конечно, будут в поддержку пластинки. Но я сделаю большой концерт в Москве с приглашенными восхитительными неформатными людьми. Концерты буду играть, потому что это какой-никакой заработок.

- Альбом название уже имеет?

Я думаю: "Продолжение следует. Часть 2-я".

- Вы сказали, что он будет выпущен на виниле. Но и на дисках тоже выйдет?

Я, наверное, выпущу. Так как я выпускаю пластинки сам и ограниченным тиражом - то я выпущу тысячи 2 CD и раздарю их. Через 15 минут после выпуска они будут висеть в торрентах.

Все зависит от вкуса. Я люблю слушать звук, какой он есть: без сжатия.

- Кто музыканты: друзья, приглашенные? Вы их по сусекам набирали?

Музыканты, с которыми мы играем больше 12 лет. Миша Клягин, гитарист, с которым мы начали писать первый альбом в 97-м году. Миша Владимиров - на губной гармонике. Женя Лепендин - на барабанах. Я на басу пою. Иногда с нами играет Саша Детковский, трубач. Такой сейшн-музыкант, с которым мы играли в "Машине времени". он играет в "Квартале", играет в джазовых проектах. Когда он может - он играет с нами. Когда не может - мы играем без него. Такой костяк - 4 человека. Потому что я люблю, когда звуков очень мало, минимализм. Мы умеем играть, потому играем на трех инструментах, и делаем значительно больше, чем большой коллектив.

Но учитывая, как выступал Джон Ли Хукер, один с барабанами. Заранее не поздравляю с выходом альбома. Когда выйдет - поздравлю. Мы будем вас ждать с живым звуком. Еще один вопрос задавали - почему вы не любите журналистов. Сам могу ответить: это ложь. Журналист журналисту ложь.

Напомнил историю. У моего американского товарища дочка захотела стать рок-журналистом. Я присутствовал в тот момент, когда он ей объяснял, почему это не надо делать. Говорит: Дороти, что такое рок-журналист? Человек, который не умеет писать, берет интервью у людей, которые не умеют говорить и пишет для тех, кто не умеет читать. Во всяком случае, она стала адвокатом.

Чтобы пообщаться с Евгением Маргулисом, не обязательно лезть в Википедию. Просто нужно взять несколько его пластинок: "Аракс", "Воскресение", "Машина времени" и "Шанхай", несколько сольных альбомов. Послушать, посмотреть, зайти на сайт margulis.ru - там еще есть редкие записи.

Этот сайт я пока не трогаю, он полугиблый. Но мы его откроем в день выхода пластинки.