Чудь да меря. Таинственные аборигены Русской Земли

От Балтийского моря до Уральских гор – по северу европейской России проживали многочисленные финские и угорские племён. Часть этих народов сохранилась и теперь, а часть — исчезла, оставив после себя легенды, предания и древние курганы от Волги и Вятки до Урала!

Один из таких народов – древняя чудь , которая известна от Чудского озера на западе до Чудских городищ и пещер на Северном Урале. Много преданий ходит как о самой чуди, так и о подземных городах этого народа, об их таинственных кладах, погребениях и загадках. Очень часто поминают чудь в легенде об их уходе в подземный мир, где они, якобы, закрылись до иных времен…

Народная версия гласит, что славяне окрестили некие племена чудью, поскольку их язык казался им странным, непривычным. В древнерусских источниках и народном фольклоре сохранилось немало упоминаний о «чуди», которую «варяги из заморья обложили данью». Они принимали участие в походе князя Олега на Смоленск, против них воевал Ярослав Мудрый : «и победил их, и поставил город Юрьев», о них слагали легенды, как о чуди белоглазой – древнем народе, сродни европейским «феям».

Они оставили огромный след в топонимике России, их имя носит Чудское озеро, Чудский берег, деревни: «Передние Чуди», «Средние Чуди», «Задние Чуди». С северо-запада нынешней России до гор Алтая по сей день прослеживается их загадочный «чудный» след. Долгое время их было принято ассоциировать с финно-уграми, поскольку о них упоминали там, где проживали или до сих пор проживают представители финно-угорских народов. Но в фольклоре последних также сохранились предания о загадочном древнем народе чудь, представители которого покинули свои земли и ушли куда-то, не пожелав принимать христианство .

Особенно много про них рассказывают в Республике Коми. Так поговаривают, что древнее урочище Важгорт «Старая деревня» в районе Удора когда-то был поселением чуди. Оттуда их якобы вытеснили славянские пришельцы. В Прикамье о чуди можно узнать немало: местные жители описывают их внешность (темноволосые и смуглые), язык, обычаи.

Городища чуди находились на холмах, зафиксированных в современной топонимике как «чудские» (имеются сведения и о чудских озерах). Жилищами чуди служили пещеры, чаще землянки или ямы, крыша которых держалась на четырех столбах.

Есть даже легенда, что «чудь ушла под землю»: мол, вырыли большую яму с земляной кровлей на столбах, да и обрушили ее, предпочтя смерть плену. Но ни одно народное поверье, ни летописное упоминание не может ответить на вопросы: что это были за племена, куда они ушли и живы ли еще их потомки. Некоторые этнографы относят их к народам манси, другие к представителям народа коми, которые предпочли остаться язычниками. Самая смелая версия, появившаяся после открытия Аркаима и «Страны городов» Синташты , утверждает, что чудь – это древние арии.

А вообще история этого народа чем-то напоминает книги В.Мегре о ведруссах. Эти книги многие так и воспринимают — как чудь.

В отличие от чуди, у мери оказалась «более прозрачная история». Это древнее финно-угорское племя когда-то обитало на территориях современных Московской, Ярославской, Ивановской, Тверской, Владимирской и Костромской областях России. То есть, в самом центре нашей страны. О них осталось немало упоминаний, меря (merins) встречается у готского историка Иордана, который в VI веке называл их данниками готского царя Германариха. Как и чудь, они были в войсках князя Олега, когда он ходил в походы на Смоленск, Киев и Любеч, о чем сохранились записи в «Повести временных лет». Правда, по мнению некоторых ученых, в частности Валентина Седова, к тому времени этнически они уже были не поволжско-финским племенем, а «наполовину славянами». Окончательная ассимиляция, произошла, очевидно, к XVI веку.

С именем меря связано одно из самых крупных крестьянских восстаний Киевской Руси 1024 года. Поводом стал великий голод, охвативший суздальскую землю. Причем, согласно летописям, ему предшествовали «безмерные дожди», засуха, преждевременные заморозки, суховеи. Для мери, большинство представителей которых выступало против христианизации, это очевидно выглядело «божественным наказанием».

Во главе бунта стали жрецы «старой веры» - волхвы, которые попытались использовать шанс, чтобы вернуться к дохристианским культам. Впрочем, неудачно. Мятеж был разбит Ярославом Мудрым, зачинщики были казнены или отправлены в изгнание.

Несмотря на скудные данные, которые нам известны о народе меря, ученым удалось восстановить их древний язык, который в отечественной лингвистике получил название «мерянский». Его реконструировали на основе диалекта ярославско-костромского поволжья и финно-угорских языков. Ряд слов удалось восстановить благодаря географическим названиям.

Так оказалось, что окончания «-гда» в центрально-русской топонимике: Вологда, Судогда, Шогда – наследие мерянского народа.

Несмотря на то, что упоминания о меря полностью исчезли в источниках еще в допетровскую эпоху, сегодня есть люди, которые относят себя к их потомкам. В основном, это жители Верхнего Поволжья. Они утверждают, что меряне не растворились в веках, а составили субстрат (подоснову) северной великорусской народности, перешли на русский язык, и их потомки называют себя русскими. Впрочем, никаких доказательств этому нет.

Статья А.В. Шмидта из "Записок УОЛЕ" 1927 г.

Каждому жителю Уральской области известно о Чуди-белоглазой. У населения твердо укрепился взгляд, что Чудь – это племя, жившее на Урале и в Прикамье до прихода русских. Когда русские пришли, чудь скрылась в ямы, подрубила столбы, на которых было укреплено покрытие этих ям и таким образом заживо погребла себя. Нередко попадающиеся в земле различные вещицы и являются остатками имущества этой Чуди.

Так рассказывают в массах. Многие образованные уральцы, даже учительство, принимают этот рассказ за предание о действительном факте и считают племя Чудь древними обитателями Урала, трагически сошедшими с лица земли при появлении русских. Это тем удивительнее, что большая часть рассказов о Чуди носит явно фантастический характер и повторяется в совершенно одинаковой форме в местностях, удаленных друг от друга на огромное расстояние. Странно, что хотя бы эти обстоятельства не заставили отнестись более критически к преданиям о Чуди. Между тем, в настоящее время есть возможность доказать, что не только предания об Уральской Чуди являются народным вымыслом, но даже народа с именем Чудь никогда не существовало на Урале. Все, что касается Чуди, может быть очень интересным для изучающего русскую народную словесность, но для историка и археолога не имеет ровно никакого значения.

Вследствие этого, конечно, совершенно отпадают вопросы вроде того, является ли Уральская Чудь финнами, или уграми, или еще каким-нибудь другим народом.

Свою работу я начну с названия Чудь. Чудь слово не финское: оно не встречается ни в одном из современных финских языков. Как неоднократно указывалось многими выдающимися лингвистами, в том числе, например, покойным академиком А.А. Шахматовым, это название происходит с одного из германских языков, именно готского. «Чудь» представляет славянское произношение готского tjuda, что означает «люди». Конечно, готами это слово часто употреблялось при разговоре, почему славяне и прозвали готов tjuda – Чудь, что произошло, вероятно, в II-IV веках от Р.Хр., когда готы сидели в нынешней Украине, а славяне жили на ср. Висле, в нынешней Польше, и были их соседями. Готам подчинялись многие из финских племен, населявших в то время значительные пространства Европейской России к северу от Киева. Полагают, что славяне безразлично называли и готов, и подвластных им финнов чудью, так же как не так давно русские одинаково называли немцами и настоящих немцев, и подвластных им латышей и эстов.

В V в. по Р.Хр., под давлением свирепых орд наездников-гуннов, готы передвинулись на запад, сначала в Венгрию и на Балканский полуостров, потом в Испанию и Италию. Таким образом они ушли от соседства славян. Финны остались на своих местах; у славян за ними сохранилось название Чуди.

Между прочим, от этого слова Чудь и происходят такие русские слова, как чудной, чудо и т.д.

С VI-VII веков славяне проникают в русскую равнину и теснят финнов на север и северо-восток. В VIII-IX веках одно из восточно-славянских племен, так называемые славяне ильменские, садятся на землю в области, где скоро был основан Новгород Великий. В их языке продолжает сохраняться слово «Чудь»; новгородцы называют так своих соседей финнов Прибалтики, Финляндии, берегов Ладожского и Онежского озер, отчасти и бассейна Северной Двины. Эти народы принадлежат к группе финского племени, носящей в науке название западных финнов. Другие финские племена, например, Мерю, жившую в IX в. в районе Ярославля и Владимира, соседние славяне никогда не называли чудью.

Таким образом только западных финнов славяне называли чудью. Это имя, судя по летописи, прочно держалось в эпоху дотатарского нашествия, т.е. в X-XIII веках.

Западные финны никогда не проникали в Приуралье. Северную часть Пермского Прикамья, часть бассейна р. Вятки и бассейна р. Вычегды населяли, по крайней мере, начиная с XIV века, а весьма вероятно и ранее, вотяки, пермяки и зыряне , принадлежащие к так называемой германской группе финского племени; ближе к Уральскому хребту и в Прикамье к югу от Чусовой жили, во всяком случае с XV века, а возможно также и ранее, вогулы и остяки, принадлежащие к угорскому племени. Поэтому остается выяснить не назывались ли когда-нибудь чудью народы пермской или угорской групп. Уже сказано, что этим употреблявшимся славянами словом ни одно финское племя не называло само себя. Но может быть русские дали это имя одному из упомянутых восточно-финских племен? Поищем в исторических документах. Восточно-финские народы упоминаются с XI века. В летописи, в различных грамотах, новгородских, княжеских, царских, в житии св. Стефана и некоторых других памятниках встречаются только югра, пермичи или просто пермь, вогуличи, остяки, вотяки и зыряне. Последние три названия появляются только в более поздних памятниках. Других имен не встречается. Таким образом русские при своем появлении в Приуралье никакой Чуди не встретили и никакого из живших в то время народов этим именем не называли.

Получается, следовательно, определенный вывод: никогда на Урале не жил народ, носивший название Чудь. Откуда же попало на Урал это слово? Из Новгорода. Каким образом? Мы уже знаем, что оно применялось новгородцами к западным финнам. Новгородцы в IX-X веках, в эпоху начала Руси, конечно, еще помнили, что финны-чудь не задолго перед этим сидели на занятых славянами равнинах и возвышенностях в окрестностях озера Ильмень. Поэтому они, отчасти совершенно правильно, приписывали чуди различные медные украшения и другие предметы, попадавшиеся в земле при пашне. Действительно, многие из этих вещиц принадлежали финнам. Когда новгородские поселенцы попали в бассейн р. Двины, они по старой привычке продолжали приписывать Чуди встречавшиеся в земле предметы.

С XVI века переселенцы из бассейна р. Двины, из Вологды, Тотьмы, Устюга, Сольвычегодска и других мест стали проникать в Верхокамье, к Чердыни и Соликамску . В камском крае соха также довольно часто обнаруживала разнообразные предметы. У находчиков естественно возникал вопрос, какому народу принадлежали эти вещи? От дедов переселенцы прочно усвоили и привычку считать чудскими всякие изделия рук человеческих попадающиеся в земле. Не удивительно, что попав на реку Каму , они также стали называть подобные вещицы чудскими, хотя народа с таким именем на Каме никогда не жило, как нам уже известно. Память о Чуди, бывшая фактическим преданием на берегах Волхова, стала чистой легендой на берегах Камы. Нечто подобное произошло и в Германии, где словом «Hunengraber» «могилы гуннов» - широкие массы называют курганы и в таких местах, где гуннов никогда не было.

Приписывание находок в земле народу Чудь распространилось и за Урал. Переселенцы с Камы и Двины, бывшие первыми русскими, попавшими на Туру и Исеть, перенесли это имя и туда. Потом оно проникло в Западную Сибирь, а затем и далее, вплоть до Байкала. Даже в Забайкалье находки в земле считаются чудскими. То же самое на Алтае и Южном Урале, вплоть до Киргизской степи.

Между прочим, столь широкое распространение этого названия уже само по себе говорит о легендарности его. Ведь никому же серьезно не придет в голову, чтобы от Балтийского моря до Амура жил некогда один народ.

Таким образом, название Чудь проникло на Урал (и далее) благодаря эмиграции из новгородской земли. Привычка приписывать Чуди всякие находки в земле занесена оттуда же. В поверии о существовании Чуди нет никакого воспоминания о действительном прошлом Урала или Сибири.

Не Чудь сидела на Урале и Каме в доисторические эпохи, но различные народы; из них пермяки, вогулы и остяки, а также башкиры были непосредственными предшественниками русских, а о других мы можем лишь догадываться и то с весьма малой степенью достоверности.

Доисторические древности Урала и прилегающих районов относятся к эпохам, в своей совокупности продолжавшимся около четырех тысяч лет. Не может быть никаких сомнений, что за столь долгое время на этой территории сменились многие народы. Наличность ряда доисторических культур и резкая разница между ними определенно говорят в пользу этого. Поэтому я никоим образом не могу согласиться с выводом А.Ф. Теплоухова, который в своей очень интересной и содержательной работе («Записки УОЛЕ», т. XXXIX, 1924 г.), кажется, хочет считать угорскими все пермские доисторические вещи. Среди этих предметов имеются угорские – в этом я совершенно согласен с А.Ф.Т. – но наряду с ними несомненно встречаются и древне-пермяцкие. Вообще вопрос о принадлежности тех или иных древностей определенным народам очень сложен. В настоящей работе ограничусь указанием, что предметы XI-XIV вв. из б. Соликамского, Чердынского и северной части Пермского уездов, по-видимому, древне-пермяцкие; вещи же VI-VIII веков с той же территории, вероятно, угорские; о принадлежности предметов IX-X веков пока сказать затруднительно. Затем не может быть сомнения, что многие культурные остатки принадлежат совершенно неизвестным нам народностям (например, остатки бронзового века).

Теперь остается разобрать отдельные легенды о Чуди. Их очень мало; три из них повторяются с томительным однообразием по всему При- и Зауралью.

Первая легенда описывает Чудь, как народ малорослый. Чудаки будто бы были ростом намного меньше современных людей. Этот рассказ объясняется очень просто: различные железные и бронзовые доисторические топоры, ножи и др. предметы по своим размерам нередко гораздо меньше соответствующих современным. Одна крестьянка деревни Вакиной б. Тиминской волости б. Соликамского уезда мне определенно сказала, что на пашне возле Вакиной нередко находили чудские топоры, ножи и др. орудия малых размеров. «Видно Чудь была народ мелкий», - заключала она свой рассказ.

Другая легенда рассказывает о перебрасывании медных и железных топоров с одной горы на другую. Этот рассказ приурочивается к очень многим возвышенностям, отделенным одна от другой расстоянием иногда до десятка верст. У Чуди, согласно этой легенды, был всего один топорик на всех чудинов, живших по различным горам. В случае надобности этот единственный топор перебрасывали с одной возвышенности на другую.

Основанием для этой легенды являются находки топоров (или других предметов: иногда рассказывают о перебрасывании медных ложек и т.д.) на тех или иных соседних возвышенных местах, как мне удалось проверить, например, в отношении деревень Галкиной и Турбиной (на Каме, к северу от Перми), о которых тоже существует подобное сказание. Эта легенда представляет тот интерес для археолога, что по ней он может иногда установить места находок доисторических предметов.

Теперь нам остается разобрать самую известную легенду, именно сказание о погибели Чуди. Оно повторяется в совершенно почти одинаковой форме и в Приуралье, и в Зауралье, и записывалось несчетное количество раз. Повторю подробное ее содержание.

Некогда жид в крае народ Чудь. Когда впервые появились русские и раздался звон колоколов, Чудь волновалась. Принять православие, жить под русским владычеством ей не хотелось. Тогда она со всем своим имуществом удалилась в леса и нарыла себе подземные убежища, покрытие которые было укреплено на столбах. Когда русские проникли в глубь лесов, Чудь подрубила столбы. Крыша, сверху покрытая землей, рухнула и схоронила под собой Чудь и все ее добро, тоже унесенное в землянку. По представлению крестьянских масс, различные предметы, попадающиеся в земле, и являются остатками этого добра.

Как создалась эта легенда? Дать этому объяснение, полагаю, не так трудно. Очевидно, рассказ сложился под влиянием каких-то находок, допускавших возможность изложенного толкования. В Камском районе не встречается ничего подходящего. То же самое в частях Зауралья, непосредственно прилегающих к хребту. Более интересны для нас равнины Западной Сибири. Они изобилуют курганами. Начиная с низовьев Исети и Тобола далеко на восток тянутся бесконечные группы курганов. Многие из этих курганов сооружены следующим способом. На поверхности земли укрепляются толстые столбы, поставленные полукругом или четырехугольником. Столбы поддерживают накат из бревен или жердей. В центре иногда стоит такой же столб для лучшей поддержки покрытия. Покойник кладется на поверхность земли. Рядом с ним помещается могильный инвентарь, иногда очень богатый. Сверху все сооружение засыпается землею. Подобного типа курганы обнаружены, например, финляндским ученым Гейкелем в районе Тюмень - Ялуторовск .

Во второй половине XVII века, русские поселенцы начали усиленно раскапывать эти курганы, по-местному «бугры». Бугровщики – так называли копателей – искали в курганах драгоценные металлы, изделия из которых в них встречались довольно часто. Начались эти раскопки с курганов нижней Исети и Тобола, а затем они распространились на район Ишим-Тара-Омск.

Картина костяка с богатыми украшениями, столбов, наката, часто обвалившегося от тяжести набросанной земли, очевидно, и создала известную легенду о самопогребении.

Не понимая необычайного для них погребального обряда, оставляющего целые богатства вместе с покойником, русские копатели и объяснили по своему курганные могилы.

Легенда могла возникнуть только в бассейне Тобола-Иртыша, т.к. погребения такого типа не встречаются ни в бассейне Камы, ни вообще в средней или северной России.

Правда, подобные или сходные погребения известны на Украине, северном Кавказе, в Киргизской степи, но эти области слишком далеки от Урала. К тому же русские поселенцы, по крайней мере, в некоторые из них проникли только в XVIII веке и даже позже. Поэтому неудивительно, если одно из первых упоминаний легенды о самопогребении Чуди мы встречаем как раз в произведении, составленном в Западной Сибири, именно в труде монаха Гр. Новицкого «Краткое описание о народе остяцком», написанном в 1715 г. в Тобольске.

Раз создавшись, легенда была, конечно, связана с Чудью, которой приписывались, как нам известно, вообще все находки – изделия рук человеческих, и стала повсеместно распространяться. Она проникла на Урал, на Каму, даже на Двину, следуя тому же Сибирско-Московскому пути, через Верхотурье – Соликамск – Устюг – Вологду, по которому двигались поселенцы и шли вообще все сношения.

Так представляется мне возникновение этой драматической легенды. Несколько слов хочу еще сказать о рассказах тех или иных туземцев, пермяков и вотяков, об их происхождении от Чуди.

Прежде всего, это довольно редкие рассказы. Вероятнее всего, они вовсе и не принадлежат самим туземцам, а просто возникли в результате какого-нибудь недомыслия исследователей, не знавших туземных языков. Допустим, однако, что они записаны со слов туземцев. Но и в таком случае нет оснований считать их исконным туземным преданием. Предания о Чуди проникли к туземцам от русских так же, как отрывки христианских представлений и сказаний, как славянское языческое представление о существе Полезница – Полудница, живущем во ржи, о котором рассказывают, например, зыряне, и как многие другие элементы русской духовной культуры. В этих рассказах мы имеем в лучшем случае такую же переработку русских народных сказаний, как, например, в некоторых вогульских мифах, рассказанных Н.Л. Гондатти.

Резюмирую теперь полученные выводы:

1) Народ Чудь никогда не жил на Урале.

2) Слово Чудь отсутствовало у финнов в момент их соприкосновения со славянами. У последних оно известно давно и заимствовано от готов.

3) Представления о Чуди проникло на Урал вместе с переселенцами из новгородского края.

4) Чудь на Урале – это легендарный народ, которому приписываются древности всех эпох, находимые в земле.

5) Легенда о самопогребении создалась на Тоболе, или вообще в Западной Сибири, во второй половине XVII века.

6) Доисторические древности Урала принадлежат различным народностям, сменявшим друг друга в течение многих тясячелетий.

А.В. Шмидт
«Записки УОЛЕ», том XL, вып. 2-й, 1927
сайт

Поддержать "Ураловед" 100 рублей

Жилища и материальные остатки чуди и сиртя

Впервые подлинные ненецкие предания о сиртя - кочевых охотниках тундры и морского побережья, промышлявших дикими оленями, рыбой и морским зверем, говоривших на языке, отличном от ненецкого, и скрывшихся навсегда под землей, были записаны А. Шренком, совершившим в 1837 году большую поездку по Большеземельской тундре. Во время этой поездки в низовьях реки Коротаихи, впадающей в Баренцево море к востоку от Варандея и к западу от Югорского полуострова и хребта Пай-Хой, им были обнаружены "чудские пещеры" с остатками материальной культуры, к сожалению, безвозвратно погибшими для наук).
В записях миссионера Вениамина (1855) мы находим: "Река Коротаиха замечательна обилием рыбных промыслов и чудскими земляными пещерами, в которых, попреданиям, когда-то в древности жила Чудь. Пещеры эти в десяти верстах от устья, на правом берегу, на косогоре, который издревле по-самоедски назывался Сирте-ся - "Чудская гора".
Академик И. Лепехин, зная распространенные на Европейском Севере легенды о "чудском народе", стремился найти его реальные следы в виде археологических памятников. Благодаря сообщениям информаторов И. Лепехин в 1805 году смог сделать следующую примечательную запись: "Вся самоедская земля в Мезенском округе наполнена запустевшими жилищами некогда древнего народа. Находят оные на многих местах: при озерах, на тундре, в лесах, при речках, сделанные в горах и холмах наподобие пещер с отверстиями, подобными дверям. В сих пещерах обретают печи и находят железные, медные и глиняные домашних вещей обломки ".
В советское время проблема сиртя разрабатывалась В.Н. Чернецовым, который, побывав на Ямале, не только собрал разнообразные сказания о сиртя, но и обнаружил памятники древнейшей культуры, оставленные скорее сиртя, чем позднейшими ненцами. Согласно опубликованным им преданиям ненцы, пришедшие на Ямал, встретили там население, обитавшее на побережье в земляных домах и промышлявшее морского зверя. Это и были не знавшие оленеводства сиртя, с которыми ненцам приходилось воевать, а иногда и вступать в браки. Ненцы были убеждены, что последние сиртя еще за 4-6 поколений до наших дней, встречались кое-где на Северном Ямале, а затем окончательно исчезли. В.Н. Чернецов дважды публиковал (1935, 1957) важный археологический материал из землянок на мысе Тиутей-сале при слиянии рек Сер-яха и Тиутей-яха (на западном побережье Ямала под 71°30" с. ш.), который он датировал VI-IX вв. и приписывал сиртя.

Уникальные находки Ямало-Обской экспедиции

Дальнейшие поиски свидетельств о сиртя были проделаны Ямало-Обской экспедицией кафедры этнографии МГУ под руководством Л.П. Лашука в 1961 году.
На сопке Харде-седе ("имеющая жилье сопка"), находящейся на восточном побережье Ямала (бухта Находка), было обнаружено заброшенное священное место. По свидетельству местных жителей, в этой сопке некогда скрывались диковинные "маленькие люди" , которые давно "ушли" в другую более удаленную сопку, оставив на прежнем месте только "сядеев" - изображения богов и различные вещи. Старухи и сейчас не разрешают детям бегать по сопке: "Вытопчите, мол, сядеев, а это - грех ". Само название сопки указывает, что на ней когда-то было не только жертвенное место, но и жилье.
В результате проведенных раскопок выяснилось, что помимо находок, относящихся к позднему времени (костяные поделки, деревянные предметы, остатки сосудов и т. д.), некоторые обнаруженные предметы имеют типологическое сходство с находками из существовавшей до X в. землянки на мысе Тиутей-сале, оставленными народом несамодийского происхождения, хотя и причастного к формированию современных ненцев. Основные же находки, сделанные на сопке Харде-седе, были отнесены к эпохе развитого железного века. На сопке были обнаружены следы металлургического производства в виде железных шлаков и сплавившегося в стекловидную массу песка, подстилающего верхний торфяной слой. Структурный анализ показал, что шлак происходит из сыродутного железоделательного горна.
Изучение напластований на капище Харде-седе ясно показывает непрерывность его использования с I тыс. н. э. и до начала 30-х годов XX века, что вряд ли могло иметь место, если бы между ранними насельниками здешних мест (сиртя) и позднейшими (ненцами) не было никакой генетической связи.

Тиутей-салинские и харде-седейские памятники возникали в приполярной тундре тогда, когда здесь не было и намека на оленеводческий уклад населения и какие-либо следы новой культуры, принесенной из южной части Обь-Енисейского междуречья - наиболее вероятной прародины оленных. Причислять последних к созидателям тиутей-салинской культуры тундровых охотников на дикого оленя и приморских зверобоев нет особых оснований, хотя, распространившись со временем по Крайнему Северу, самодийцы через посредство аборигенов (сиртя) и явились приемниками этой культуры.

В той же Находке экспедицией Л.П. Лашука были записаны следующие сказания об аборигенах Ямала. Сиртя - люди очень низкого роста, но коренастые и крепкие, жившие тысячу лет назад. Во всем они отличались от ненцев: домашних оленей не держали, охотились на оленей-"дикарей", носили иную одежду: например, ягушек (распашная женская одежда из оленьей шкуры), как ненцы, не имели, одевались в шкуры выдры (намек на глухую верхнюю одежду). Однажды появилась большая вода, затопившая все низменные места на Ямале. Жилищами сиртя стали недра возвышенных сопок-седе.
По другой версии, сиртя "ушли в сопки" потому, что с появлением "настоящих людей" - ненцев - прежняя земля перевернулась оборотной стороной. Став подземными жителями, сиртя впредь опасались выходить на дневной свет, от которого у них лопались глаза. День у них стал считаться ночью, а ночь - днем, ибо только по ночам они могли выходить из сопок, да и то когда в окрестности все было тихо и не было людей. Сейчас сиртя осталось мало, и они выходят на поверхность все реже. Только шаман может определить, в какой сопке сиртя есть, а в какой их нет.
Как указывает Л.П. Лашук (1968), реалистическая основа в этих преданиях бесспорно есть и подтверждается научными данными, однако конкретного ответа об этнической принадлежности сиртя сказания не дают.

Долгое время их было принято ассоциировать с финно-уграми, поскольку о них упоминали там, где проживали или до сих пор проживают представители финно-угорских народов.

Но в фольклоре последних также сохранились предания о загадочном древнем народе чудь, представители которого покинули свои земли и ушли куда-то, не пожелав принимать христианство.

Особенно много о них рассказывают в Республике Коми. Так поговаривают, что древнее урочище Важгорт «Старая деревня» в районе Удора когда-то был поселением чуди. Оттуда их якобы вытеснили славянские пришельцы. В Прикамье о чуди можно узнать немало: местные жители описывают их внешность (темноволосые и смуглые), язык, обычаи. Рассказывают, что жили они посреди лесов в землянках, где и погребали себя, отказываясь подчиняться более удачливым захватчикам.

Некоторые этнографы относят их к народам манси, другие к представителям народа коми, которые предпочли остаться язычниками. Самая смелая версия, появившаяся после открытия Аркаима и «Страны городов» Синташты, утверждает, что чудь – это древние арии. Но пока что ясно одно, чудь – одни из аборигенов древней Руси, которых мы потеряли.

Чудь да меря. Таинственные аборигены Русской Земли

Меря