Критическая литература 20 века. Музыкальная критика. Самостоятельная работа студентов

(Шпаргалка)

n3.doc

Историко-критический процесс происходит преимущественно в соответствующих разделах литературных журналов и других периодических изданий, поэтому тесно связан с журналистикой этого периода. В первой половине века в критике преобладали такие жанры, как реплика, отклик, заметка, позже основными стали проблемная статья и обзор. Представляют большой интерес рецензии А. С. Пушкина - это краткие, написанные изящно и литературно, полемичные произведения, свидетельствовавшие о стремительном развитии русской литературы. Во второй половине преобладает жанр критической статьи или цикла статей, приближающегося к критической монографии.

Белинский и Добролюбов, наряду с «годовыми обозрениями» и крупными проблемными статьями, также писали рецензии. В «Отечественных записках» Белинский в течение несколько лет вел рубрику «Русский театр в Петербурге», где регулярно давал отчеты о новых спектаклях.

Разделы критики первой половины XIX века складываются на базе литературных направлений (классицизм, сентиментализм, романтизм). В критике второй половины века литературные характеристики дополняются социально-политическими. В особый раздел можно выделить писательскую критику, которая отличается большим вниманием к проблемам художественного мастерства.

На рубеже XIX - XX веков активно развиваются промышленность и культура. По сравнению с серединой XIX века значительно ослабляется цензура, вырастает уровень грамотности. Благодаря этому, выпускается множество журналов, газет, новых книг, увеличиваются их тиражи. Литературная критика также испытывает расцвет. Среди критиков большое количество писателей и поэтов - Анненский, Мережковский, Чуковский. Вместе с появлением немого кино рождается кинокритика. До революции 1917 г. выпускалось несколько журналов с рецензиями на фильмы.

[править] XX век

Новый культурный всплеск происходит в середине 1920-х гг. Закончилась гражданская война, и молодое государство получает возможность заняться культурой. На эти годы приходится расцвет советского авангарда. Творят Малевич, Маяковский, Родченко, Лисицкий. Развивается и наука. Крупнейшая традиция советской литературной критики первой половины XX в. - формальная школа - рождается именно в русле строгой науки. Главными ее представителями считаются Эйхенбаум, Тынянов и Шкловский.

Настаивая на автономии литературы, идее независимости ее развития от развития общества, отвергая традиционные функции критики - дидактическую, моральную, общественно-политическую, - формалисты пошли вразрез с марксистским материализмом. Это привело к концу авангардного формализма в годы сталинизма, когда страна стала превращаться в тоталитарное государство.

В последующие 1928–1934 гг. формулируются принципы социалистического реализма - официального стиля советского искусства. Критика становится карательным инструментом. В 1940 году был закрыт журнал «Литературный критик», распущена секция критики в Союзе писателей. Теперь критика должна была направляться и контролироваться непосредственно партией . Во всех газетах и журналах появляются колонки и отделы критики.

Известные русские литературные критики прошлого

Белинский, Виссарион Григорьевич (1811-1848)

Павел Васильевич Анненков (1813, по другим данным 1812-1887)

Николай Гаврилович Чернышевский (1828-1889)

Николай Николаевич Страхов (1828-1896)

Николай Александрович Добролюбов (1836-1861)

Дмитрий Иванович Писарев (1840-1868)

Николай Константинович Михайловский (1842-1904)

31 . Если политическая ситуация в стране переменилась в 1985 г., то литературная ситуация становится принципиально иной с 1987 г. С этого времени и до 1992 г. страницы толстых литературно-художественных журналов запоминаются произведениями «возвращенной» или «задержанной» литературы. В связи с этим резко возрастает читательский спрос на «толстые» журналы, начинается журнальный бум. Многие писатели, недавно являвшиеся кумирами публики, имевшие большую и всегда положительную рецензионную прессу, утрачивают свой прежний статус, не выдержав творческой конкуренции с М.Булгаковым, Е.Замятиным, В.Набоковым, Б.Пастернаком, И.Шмелевым, Б.Зайцевым. Эта обстановка актуализировала литературную критику в самом напряженном и горячем ее выражении. Литераторы, еще недавно объединенные противостоянием политическому застою и литературной бездарности, резко размежевались. Произошедшая перегруппировка литературных сил из недавних единомышленников сделала оппонентов, со временем оказавшихся даже в разных писательских союзах. В усложнившемся литературном процессе стремился разобраться С.И.Чупринин. Свою литературно-критическую деятельность он начал в 1980-е годы и стал известен как автор годовых литературных обзоров. Ему принадлежит книга о современных литературных критиках, которая называется «Критика-это критики: Проблемы и портреты» 1989 г. В этой этапной работе он справедливо подчеркнул роль литературно-критической индивидуальности в развитии литературы. Книга «Настающее настоящее: Три взгляда на современную литературную смуту» 1989 г. стала результатом раздумий критика о литературной жизни новой эпохи. В этой и в других работах он утверждает, что новая литературная ситуация постоянно испытывает взаимопроникновение двух векторов: литература бедна, а литературная жизнь богата. Критик спорил с теми авторами, которые видели главные конфликты времени в противостоянии сталинистов и антисталинистов, людей культуры и «детей Шарикова», честных и бессовестных, талантливых и бездарных. Ни одна из этих оппозиций, по мнению Чупринина, не отражала особенностей литературного процесса на рубеже 1980-1990-х гг., поскольку каждый из «лагерей» включал в себя разные политические, психологические, творческие типажи. Он отмечал, что «застойные» годы оказались комфортнее для литературы, чем новая эпоха гласности и свободы слова. Чупринин приходит к выводу, что литература должна звать не к консолидации на основе ненависти к «инородцам», а к сотрудничеству людей, думающих по-разному. Именно такой подход удается осуществлять Чупринину на посту редактора журнала «Знамя» с 1994 г. Поистине бойцовским духом оказался пропитан публицистический журнал «Огонек»., главным редактором которого являлся В.Коротич. В русле «огоньковской» эстетики, разоблачавшей последствия сталинизма и застоя в литературном деле, оформилась позиция журналов «Знамя» (редактор Г.Бакланов) и «Октябрь» (редактор А.Ананьев). Другую позицию, связанную с пропагандой русской патриотической идеи и патриархальной старины, заняли журналы «Молодая гвардия» (редактор А.Иванов), «Наш современник» (редактор С Куняев), «Москва» (редактор М.Алексеев). Публикации в этих журналах дали импульс многим дискуссиям и спорам, аргументами в которых служили оскорбительные аттестации оппонентов и передергивание цитат из статей противника. Эти споры многие критики определили как очередное противостояние «западников» и «славянофилов», называвших друг друга «русофобами» и «русофилами». В идеалах русофилов многое импонировало: они славили русскую старину, культивировали роль семьи и дома в обществе, призывали к восстановлению в своих правах христианской морали. Однако все эти достоинства сопрягались у части литературных критиков с проявлениями шовинизма, с обвинениями во всех смертных грехах людей с «нечистой» кровью, для которых было придумано ругательное слово «антипатриоты». Литераторы из противоположного стана- известные писатели и критики- позволяли себе признания, не всегда льстящие национальному самолюбию. Они напоминали, что В.Белов в повести «Привычное дело»,высоко оцененной в свое время «Новым миром» Твардовского, не только восторгался своим героем, но писал о нем с болью и горечью. Особенно остро эти споры проявились в организованных «Литературной газетой» «Диалогах недели» 1989г. Два критика, представлявших два противоположных мнения на литературно-общественную ситуацию, сходились в редакции, и начиналась словесная дуэль. Критики старались говорить о литературе, но выходили на темы, волновавшие общественное сознание тех лет: Ленин, Троцкий, Бухарин, марксизм и Россия, советская история и т.д. В 1990 г. рубрика «Диалог недели» исчезла в силу своей воинственности. Во многом полемический дух конца 1980-х годов перекочевал в литературно-критические сборники тех лет. Так, например, книга «Неоконченные споры», выпущенная издательством «Молодая гвардия» в 1990 г., вышла под рубрикой «Литературная полемика». Сборник создавался на рубеже 1980-90-х гг. вот почему он одновременно итожил прошедшее литературное десятилетие с его крайностями позиций, стремлением монологизировать любой диалог, запальчивым уходом из литературы в политику. Он открывал новые пути литературной жизни 1990-х с ее подчеркнутой аполитичностью, желанием вернуться в лоно эстетических исканий, с ее «смешением языков». Характерна в этом смысле венчающая книгу статья С.Аверинцева «Старый спор и новые спорщики». Ученый видит выход из бесконечной полемики в том, чтобы люди почувствовали себя «объединенными ситуацией спора, как занятия человеческого», «должен быть какой-то минимум солидарности, объединяющей людей просто потому, что они люди». Происходило неслыханное смешение жанров. Экономист Г.Попов рецензировал роман А.Бека «Новое назначение» и переходил к критике административно-командной системы. Обсуждался роман В.Дудинцева «Белые одежды»,и в роли литературных критиков оказались ученые-генетики, которых волновала драматическая история своей науки. О романе А.Рыбакова «Дети Арбата» писали историки, получившие посредством художественного текста относительный «доступ» к прежде запретным историческим источникам сталинской эпохи. Приверженцам эстетической критики тоже открывалось колоссальное поле деятельности. Необходимо было откликнуться на давние произведения, только что становившиеся явлениями современной литературной деятельности- произведения «возвращенной» литературы. Важно было проследить за процессом «выхода» многих молодых литераторов из «андеграунда» и оценить их творчество уже в новом качестве- как авторов, пришедших из неподцензурных изданий в солидные сборники и журналы. Интересно было констатировать новое «внутри» самих литературных текстов, и прежде всего окончательное вызревание отечественного соц-арта и постмодернистского художественного мышления.

32. Молодые литераторы- «выдвиженцы» 1990-х годов- Л.Пирогов, В.Курицын, М.Золотоносов и др. свободны в выражении своих идей, в выборе объектов критического анализа. Они вернули литературную критику в лоно филологической науки. Они владеют широкими пластами историко-литературного материала, что позволяет им взглянуть на современные тексты во всей их многомерности и многогранности. «Молодые» критики пишут много и часто, а это порой оборачивается недостатком аналитической глубины. Эстетическим мерилом для многих молодых критиков и читателей является культурологический и филологический журнал «Новое литературное обозрение» , который выходит с 1992г. Само название журнала- НЛО- указывает на связь новой литературы и новой критики с некими неопознанными пока еще объектами, требующими серьезного осмысления и внятного объяснения. По мнению многих читателей, «НЛО» соединяет в себе придирчивую строгость в отборе текстов, свойственную «Отечественным запискам», очевидную эстетизацию литературных явлений, воспринятую от «Весов», бескомпромиссность «Нового мира» эпохи Твардовского. Если бы в отделе рецензий не проскальзывала иногда грозная и безапелляционная интонация «напостонцев», журнал можно было бы считать достойным увенчанием литературно-критических исканий 20 века. Литературная критика сегодня уже пережила времена, когда ей можно было себя стыдиться. Заканчивается пора бесконечной перемены оценочных знаков. Очень медленно, но все же исчезает со страниц литературно-критических изданий «партийное» и «классовое», сопровождавшее нашу литературу многие десятки лет. Еще недавно появление новых скандально-возбуждающих материалов меняло полностью представление публики о писательской личности. Не без помощи литературной критики читатель был готов отказаться от Маяковского, Шолохова, Фадеева и даже М.Горького. Сейчас очевидно, что эти и другие советские писатели- прежде всего художники со своей драматической судьбой, со своим образным миром, до конца не прочувствованным и не понятым нами. Вплотную приблизившись к культурологии, литературная критика оказывается сегодня на пороге интересных открытий, переставая, наконец-то быть заложницей вечности «у времени в плену». Литературная критика сегодня- это «открытая книга». Она открыта не только для чтения и обсуждения, Нои для разнообразных версий своего продолжения. Именно она сулит новые повороты литературной жизни. Отслеживать, фиксировать и объяснять происходящее предстоит филологам.
4 . Что же такое символистская критика?

Брюсов первоначально хотел добиться полного освобождения искусства от науки, религии и общественных интересов. Он искренне считал, что символизм - это только литературная школа (статья «О речи рабской», 1904). Но другие символисты вскоре раскрыли политический подтекст своего желания «разгрузить» искусство от политической тенденции. Л.Л. Кобылинский, выступавший под псевдонимом «Эллис», писал в 1907 году в журнале «Весы», что царский манифест 17 октября 1905 года удовлетворяет всем требованиям. Именно теперь, в условиях думской гласности, можно было оставить искусство в покое и покончить с дурной традицией

XIX века, когда искусство постоянно совалось в общественные дела. Символистской критике в общем были свойственны идеалистические представления о мире, что имело свое неоценимое позитивное значение: противопоставляя себя непримиримой идеологии социализма, символисты смогли не только передать культурные традиции прошлых веков, но и выстроить свою уникальную концепцию эстетики и философии искусства, поэтому символисты с их позиций разрабатывали жизненно важные вопросы о «пересоздании» жизни посредством искусства, о его «теургическом» (т.е. созидающем), «онтологическом» (способном быть «основой мира») и «эсхатологическом» (как средстве спасения человечества от конечной гибели) значениях.

Символисты опирались на философию Канта, Беркли, Фихте, неокантианца Риккерта, Штейнера, Кьёркегора и в особенности на Шопенгауэра («Мир как воля и представление») и Ницше («Так говорил Заратустра»). Именно используя формулы Шопенгауэра, символисты развивали свое учение об онтологическом значении искусства, о его роли в обновлении мира; они широко использовали в своих теоретических построениях учение Шеллинга о бессознательности творчества поэта-провидца, несущего на себе отблеск животворящей «абсолютной мировой идеи».

Обращение символистов к проблемам формы, «инструментализации языка» безусловно давало положительные результаты. Субъективно они совершенствовали форму ради создания «литургического» языка, языка жрецов, но объективно они оттачивали и совершенствовали русский поэтический язык, значительно обогащали рифмы и ритмы, были мастерами формы. Можно многое принять у символистов в области отыскания новой энергии в словах, борьбы со стилистическими штампами, «румяными эпитетами». Правы они и в том, что смысл слов бывает многозначен, трудноуловим, что постижение новых смысловых значений раздвигает перспективы поэтического творчества.

Весьма справедливыми были высказывания Брюсова о стиле, истории рифмы, ритма, стихосложения. Важны рассуждения В. Иванова о том, что в каждом произведении искусства, даже пластическом, «есть скрытая музыка», каждому произведению «необходимо присущи ритм и внутреннее движение». В. Иванов заявлял, что «истинное содержание художественного изображения всегда шире его предмета», но далее утверждал, что искусство «символично», «для ума необъятно», «божественно». Однако в целом мысль о несводимости содержания произведений к предмету, сюжету и теме верна и заслуживает внимания.

А. Белый и В. Иванов старались разъяснить, что такое символизм наиболее полно. В. Иванов писал, что символ «многолик, многосмыслен и всегда темен в последней глубине»

(«По звездам»). Он считал, что стихотворение Лермонтова «Из-под таинственной холодной полумаски...» означает не встречу на маскараде, как имел в виду Лермонтов, а мистическое обнаружение Вечной женственности. А. Белый указывал, что центр тяжести в эстетике символисты «переносят от образа к способу его восприятия». Блок говорил: «Врубель видел сорок голов Демона, а в действительности их не счесть». То есть все дело в субъективном восприятии.

А. Белый заявлял, что познание вытекает из названия вещи. Познание - это установление «отношений между словами», которые впоследствии «переносятся на предметы», соответствующие словам («Магия слов»). Его не смущает, например, абсурдность утверждений: «Всякое познание есть фейерверк слов, которыми я наполнил пустоту», «творческое слово создает мир» («Символисты»). Символисты восставали против «предметных понятий», рожденных в практике, их привлекал язык магов, жрецов и волхвов («Блажен, кто слышит нас», - говорил

К. Бальмонт, («Поэзия как волшебство»)). Как же символисты представляли себе свое место среди различных литературных течений и направлений?

Всю историю мировой литературы они рассматривали как прелюдию к символизму. Даже в 1910 году А. Блок еще заявлял: «Солнце наивного реализма закатилось; осмыслить что бы то ни было вне символизма нельзя» (доклад «О современном состоянии русского символизма»).

Не раз они подчеркивали свои исторические связи с романтизмом. Брюсов в статье «Ключи тайн» (1904) писал: «Романтизм, реализм и символизм - это три стадии в борьбе художников за свободу» (имелась в виду свобода творчества).

Таким образом, символизм назывался третьей стадией истории русской и всякой другой литературы. Некоторые символисты толковали «триаду» как возврат к неоромантизму. Брюсов опирался в своей эстетике на немецких романтиков и французских символистов. В. Иванов свою теорию драмы, культ Диониса заимствовал через Ницше у немецких романтиков. Учение об «иронической» стилизации, игре различными планами в искусстве символисты заимствовали у

Ф. Шлегеля. Если формула романтизма хорошо выражается стихом Лермонтова «В уме своем я создал мир иной и образов иных существованье», то у символистов мы найдем ее полную утрировку: Ф. Сологуб говорил, что «весь мир - одно мое убранство» («Мои следы»). Романтический эгоцентризм Брюсов выражал так: «Создал я в тайных мечтах Мир идеальной природы...».

Символисты, и в частности А. Блок в речи «О романтизме» (1919), склонны были расширительно толковать романтизм как вечно живое чувствование и видение мира. Литературные направления оказывались лишь одним из частных случаев романтизма (например, таким случаем для них был йенский романтизм). Такое толкование также давало возможность объявить символизм сегодняшним романтизмом. Символизм действительно был связан с разнообразными формами романтизма в русской и мировой литературе. С йенскими романтиками сопоставлял их М. Горький в своих каприйских лекциях по русской литературе. До появления символизма с брюсовскими сборниками теоретическими предтечами самого направления были

В. Соловьев и Д. Мережковский. Поэтому целесообразно рассмотреть их критические работы.

Особенности ранней символистской критики

Русские символисты любили и умели писать статьи о литературе и искусстве. Даже если мы будем вспоминать только главнейшее, то не сможем обойти «О причинах упадка...», «Вечные спутники», «Две тайны русской поэзии» Д. Мережковского, «Горные вершины» К. Бальмонта, «Литературный дневник» Антона Крайнего (3.Н. Гиппиус), «Далекие и близкие» В. Брюсова,

«По звездам» и «Борозды и межи» В. Иванова, «Символизм», «Арабески» и «Луг зеленый» Андрея Белого, две «Книги отражений» И. Анненского, «Лики творчества» М. Волошина, «Русские символисты» Эллиса. А сколько еще осталось на страницах тогдашней прессы, чтобы быть вспомненным лишь много лет спустя, а то остаться в памяти немногих специалистов! И это притом, что критиков-профессионалов среди символистов почти не было, - все эти статьи и книги писались почти исключительно людьми, уже зарекомендовавшими себя на поприще изящной словесности.

Почему так происходило? Что заставляло писателей не только создавать собственные художественные миры, но и анализировать творчество современников и предшественников? Зачем нужно было объясняться с читателями логическим и «общепонятным» (хотя далеко не всегда общепонятным) языком, когда то же самое можно было сделать волей и мастерством творца?

Ответ на эти вопросы мы найдем лишь в том случае, если всмотримся в ту эпоху, когда русские символисты выходили на литературную арену, а потом объясняли читателям смысл и логику своей собственной работы и того переворота в искусстве, который она принесла с собой.

5. Литературно-критическая деятельность B.C. Соловьёва неразрывна с судьбой символизма в отечественной поэзии рубежа XIX-XX вв.

В историю русской культуры Владимир Сергеевич Соловьев (1853-1900) вошел прежде всего как великий философ-идеалист. Однако «чистой» философией он занимался достаточно недолго. В его богатейшем литературном наследии широко представлены и поэзия, и литературная критика, и публицистика. Заметное влияние на становление миросозерцания Соловьева оказал профессор философии Московского университета П. Д. Юркевич.

Главные литературно-критические работы Соловьева были напечатаны в журнале «Вестник Европы», который приобрел среди современников репутацию «профессорского» с явной либеральной ориентацией.

Литературно-критическая деятельность Соловьева в основном охватывает последнее десятилетие его жизни и может быть разделена на два периода: 1894-1896 и 1897-1899 гг. В первом периоде Соловьев предстает именно как критик, исповедующий так называемое «эстетическое » направление, во втором - как теоретик «судьбы поэта». Основная сфера деятельности критика - отечественная поэзия. В центре его внимания те, кто так или иначе оказал воздействие на поэтическое творчество самого Соловьева, - Пушкин, Тютчев, Фет, А. Толстой, Полонский. Философско-критические статьи, посвященные русской поэзии, имели своеобразное введение. Им стали две основополагающие для Соловьева работы по эстетике - «Красота в природе» и «Общий смысл искусства» (1889-1890). В первой статье красота раскрывалась как «преображение материи через воплощение в ней другого, сверхматериального начала» и рассматривалась как выражение идеального содержания, как воплощение идеи. Во второй статье характеризовались цели и задачи искусства, а художественное произведение определялось как «ощутительное изображение какого бы то ни было предмета и явления с точки зрения его окончательного состояния или в свете будущего мира». Художник, по Соловьеву, является пророком. Существенным во взглядах на искусство у Соловьева становится и то, что истина и добро должны быть воплощены в красоте. По словам Соловьева, красота отсекает свет от тьмы, «только ею просветляется и укрощается недобрая тьма этого мира».

Несомненным творческим достижением Соловьева стало философское эссе «Поэзия Ф.И.Тютчева» (1895). Оно явилось этапным в понимании и интерпретации поэзии Тютчева и оказало большое влияние на ранних символистов, причислявших великого лирика к своим предшественникам. Соловьев попытался раскрыть перед читателями несметные сокровища философской лирики, заглянуть в тайны его художественного поэтического мира.

Соловьев является не только корифеем русской философской критики рубежа XIX - XX вв.,но и ее подлинным основателем. Впервые задачи «философской критики» он сформулировал в статье о поэзии Я. П. Полонского. Критика не должна исследовать индивидуальность писателя, «индивидуальность есть неизреченное», раскрыть индивидуальность нельзя, можно только указать, чем индивидуален тот или

иной художник. Соловьев доказывал, что философский анализ не подчиняет художественное произведение схеме, внутри которой оно обречено служить иллюстрацией какого-либо тезиса, а восходит к его объективной смысловой основе. Цель философского разбора заключается в уяснении того, какой луч сущей Красоты озаряет мир его созданий.

И с этой точки зрения лирика у Соловьева выступает как искусство не субъективное, а укорененное в вечности и живущее верой в вечную ценность запечатляемых состояний.

Влияние Соловьева на «младших» символистов (Блок, Белый, С. Соловьев), на создание ими историко-литературной концепции поэта-пророка, является неоспоримым. Символисты в свою очередь создали своеобразный культ Соловьева, провозгласив его не только великим философом, но и великим пророком. Представления Соловьева о целостности творческого пути писателя, о «святости» художественной деятельности, о высочайшей ответственности художника перед человечеством, о великом и неизбывном долге гения оказали огромное влияние на этику и эстетику XX столетия, на русскую культуру в целом.
В работе «Общий смысл искусства» Соловьев писал, что задача поэта состоит, во-первых, «в объективации тех качеств живой идеи, которые не могут быть выражены природой», во-вторых, «в одухотворении природной красоты», в-третьих, в увековечении этой природы, ее индивидуальных явлений. Высшая задача искусства, по Соловьеву, заключалась в том, чтобы установить в действительности порядок воплощения «абсолютной красоты или создание вселенского духовного организма». Завершение этого процесса совпадает с завершением мирового процесса. В настоящем Соловьеву виделись лишь предвестия движения к этому идеалу. Искусство как форма духовного творчества человечества сопрягалось в своих истоках и завершениях с религией. «На современное отчуждение между религией и искусством мы смотрим, - писал Соловьев, - как на переход от их древней слитности к будущему свободному синтезу».

По мнению Соловьева, художник, писатель, поэт служат совершенной красоте и только через нее - добру и истине («О значении поэзии в стихотворениях Пушкина», 1899). Этим выводом Соловьев стремится «снять» противоречие между взглядами адептов «чистого искусства» и «утилитаристов». Вместе с тем требуемое от художника прозрение в смысл мироздания предполагает нравственное перерождение, нравственный подвиг («Судьба Пушкина», 1897, «Мицкевич», 1898, «Лермонтов», 1899). Эстетика Соловьева окрашена в оптимистические тона, подчас утопична (в частности, почти не затрагивает мучительные расхождения этических и эстетических критериев в практике искусства). Однако Соловьев-критик не чувст-вителен к личности художника, который «прозревает» мир объективного идеала именно в облике собственного неповторимого мира. Погруженный в мистическое созерцание запредельного совершенства, Соловьев-критик мало интересовался выражением трагических коллизий человеческого существования в современной прозе, расценивал Л. Толстого как бытописателя-натуралиста, в Достоевском видел гл. обр. религиозного мыслителя, не постигая его художественной новизны («Три речи в память Достоев-ского», 1881-83). Откровением человеческой души в ее созвучии с живой душой природы, с мировым строем Соловьев считал лирику (цикл статей об А. А. Фете, Ф. И. Тютчеве, А. К. Толстом, Я. П. Полонском). Основные темы «чистой лирики» (природа и любовь) раскрыты Соловьевым в соответствии с его учением о вечной женственности, всеединстве и переосмысленной им пла-тонической философией Эроса («Смысл любви», 1892-94). Поэтически-художественная одаренность Соловьева выразилась в ряде его философских творений, особенно предсмертных («Жизненная драма Платона», 1898, «Три разговора…» и «Краткая повесть об Антихристе», 1900), в которых мироощущение Соловьева приобретает напряженно-катастрофический, эсхатологи-ческий характер.
33. Окончательно сформировалась фельетонная критика. Она соединяла черты беллетрического репортажа, а с другой стороны черты научной статьи, тяготеющей лекции. Главная цель критики- формирование читательских вкусов. У критики фельетониста острый, хлесткий, остроумный стиль. Они не всегда пользовались уважением, но к ним прислушивались. Рождаются модернистские литературно-критические концепции. Появляются литературно-критические работы В.Соловьева, Анинского, Розанова, которые обращались к широкому культурологическому контексту. Начинают свои выступления критики марксистского направления. Это Плеханов, Боровский. В литературно-критическом процессе участвуют русские религиозные поэтики- Булгаков, Франк, Ильин. Их работы налагались на дискуссии. Литературные оценки тяготели к общечеловеческим началам, призывали к гуманизму и считали литературу высшей. Утвердились новые формы для выражения критических оценок, а именно поэтические клубы и литературные кафе. В критических спорах практически участвовали все писатели. Каждое направление в критике имело свою аудиторию. Литературная критика официоза создавала «неистребимые», «нетленные» писательские репутации. Можно было только хвалить, невзирая на уровень их произведений. Литературная критика этого типа прибегала к вялой полемике, к равнодушно-благостным образам. Цвета критического стиля этой поры - черный, белый и серый. Некоторые критики оказывались в сложном «серединном» положении. Знание литературы, чувство слова влекло их к анализу глубоких литературных процессов, к творчеству таких «спорных» в те годы авторов, как Ф.Абрамов, В.Конецкий, Ф.Искандер. Конъюнктурная необходимость призывала их писать о гражданственности в литературе, об ее партийности и нерешенных задачах социалистического реализма. Другие авторы старались пользоваться любыми возможностями, чтобы донести до читателя свои размышления о поэте, чье творчество мало кто брался осмысливать публично,- о Высоцком, о прозе К.Воробьева и В.Семина, о драматургии Вампилова. В целом же критика определила свою задачу как «поступательное движение общества к коммунизму», а потому самым распространенным жанром стал жанр хвалебной рецензии. Н.Иванова назвала такие «критические» сочинения «развесистыми монументами». Она писала о клишированности и ангажированности откликов, размытости и обобщенности слов. Вместо разнообразия критических жанров газеты и журналы избирали портрет и рецензию. Портреты писателей больше напоминали жанр многословного тоста или оды. Избыточная восторженность критиков создавала ложную шкалу ценностей, переставала ориентировать и интересовать читателя. Латынина показывает, что под разными уважительными и неуважительными предлогами писатель добивается либо смягчения литературно-критической оценки, либо вообще изменения негативного отношения к объекту критики на позитивное.

Центром критики были «толстые» журналы. Конкурентом «толстым» журналам стала газета, она копировала направление. В начале 20 века критика делилась на либеральную (прогрессивную) и на консервативную (реакционную). Газетная критика была краткой. Каждый «толстый» журнал- это модель литературного пространства, корпорация, связанная с повседневной журналистской работой. Сегодня журналист информирует и выступает как критик. Критика по сути занимается пропагандой современной литературы. Газетная критика отличается неорганизованными соединениями разных родов. Критики свободны в выборе»быть представителем писателя». Писатель осознает зависимость от мнения критики. Толстые литературно-художественные журналы из-за роста цен теряют большую часть тиража. Некоторые, не выдержав финансового бремени, вынуждены прекращать существование. Так, в 2000 г. случилось с одним из лучших журналов русской провинции- «Волгой». Литературная критика, приходившая к российскому читателю в «толстом» журнале, меняет адреса прописки и сами способы существования. Литературную критику публицистического направления представлял журнал «Наш современник». С сер. 1960-х до сер. 1980-х гг. вдохновлен был поисками нравственных жизненных опор, которые ассоциировались с персонажами так называемой деревенской прозы. Первые тома «Нашего современника» появились в печати в 1956 г. Постепенно альманах перерос в «двухмесячник» с 1962 г., а затем стал ежемесячным журналом. В нем печатались- Исбах, Осетров, Днепров, Полторацкий. Журнал и его литературно-критический отдел тяготели к исследованию литературной жизни российской провинции. С 1968 г. в журнале отчетливо проявились тенденции к «четким идейно-эстетическим оценкам», к требованию «глубокого изображения трудовых дел советского человека». В статьях и рецензиях все чаще звучит критика в адрес писателей, тяготеющих к «общечеловеческой проблематике». С начала 1970-х гг. «Наш современник» в отсутствии прежнего «Нового мира» явственно осознает себя лидером отечественной публицистики и критики. Фирменным знаком «Нашего современника» 1970-х гг. становятся аналитические статьи, посвященные русской классической литературе в ее соотнесенности с текущим литературным процессом. В 1980-е гг. лит.-критические статьи восходили к идеологии российского почвенничества и воспринимались оппозиционно в отношении к морально- этическим стандартам «общества развитого социализма».

Глава I. Становление и развитие отечественной художественной критики начала XX века.С.

1. Г. Русская художественная критика 1900-1910-х годов и её основные искусствоведческие доминанты.С.

1.2. Литературно-художественные журналы - креативно-текстуальная основа отечественной художественной критики 1900-1910-х гг.С.

1.3. Художники первой волны русского авангарда как теоретики искусства и критики. С.

Глава II. Художественная критика 1920-х годов - историко-культурная база формирования нового этапа отечественного искусствознания.С.

2.1. Основные художественно - идеологические течения и их проявления в развитии отечественной художественной критики 1920-х гг. С.

2.2. Журнальная художественная критика 1920-х годов в процессе формирования.нового искусства.С.

2.3. Критика 1920-х годов в ходе кардинальных перемен системы художественного образования.С.

2.4. Творческая деятельность крупнейших представителей отечественной художественной критики 1920-х годов.G.

Глава III. Художественная критика в контексте советского * искусства 1930-50-х гг.С.Г

3.1. Советская художественная критика в условиях идеологической борьбы 1930-50-х годов.С.

3.2. Отражение жанровых проблем изобразительного искусства в художественной критике первой половины XX века.С.

3.3. Художественная критика в академическом искусствоведческом образовании 1930-50-х гг.С.

Глава IV. Формирование новой искусствоведческой парадигмы и отечественная художественная критика второй половины XX - начала XXI вв. С.

4.1.0собенности советского искусствознания второй половины ХХв. и его влияние на художественную критику.С.

4.2. Художественная критика в системе современного российского искусствоведческого образования.С.

4.3. Современное состояние российской художественной журнальной критикиС.

4.4.0течественная критика в художественном пространстве рубежа XX -XXI вв. С.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Отечественная художественная критика XX века: вопросы теории, истории, образования»

Похожие диссертационные работы по специальности «Теория и история искусства», 17.00.09 шифр ВАК

• Искусство книжной графики в контексте отечественной культуры 20-х годов XX века 2007 год, кандидат искусствоведения Кузин, Владимир Владимирович

• Космос природы в творчестве П. Кузнецова и М. Сарьяна: эстетико-мировоззренческие аспекты 2010 год, кандидат искусствоведения Воскресенская, Виктория Владимировна

• Проблема куратора как автора художественно-эстетической концепции в западном искусстве 1970-х годов. Харальд Зееман и Кассельская Документа5 2008 год, кандидат искусствоведения Бирюкова, Марина Валерьевна

• Арт-дизайн в зарубежном проектировании мебели XX - начала XXI вв. 2008 год, кандидат искусствоведения Морозова, Маргарита Алексеевна

• Авторское ювелирное искусство Ленинграда-Санкт-Петербурга второй половины XX века: Истоки и эволюция 2002 год, кандидат искусствоведения Габриэль, Галина Николаевна

Заключение диссертации по теме «Теория и история искусства», Грачева, Светлана Михайловна

Список литературы диссертационного исследования доктор искусствоведения Грачева, Светлана Михайловна, 2010 год

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.

МУЗЫКАЛЬНАЯ КРИТИКА - оцен-ка яв-ле-ний современной музыкальной жиз-ни, свя-зан-ная с оп-ре-де-лён-ной эс-те-тической по-зи-ци-ей и вы-ра-жае-мая в литературно-пуб-ли-ци-стических жан-рах: кри-тических стать-ях, ре-цен-зи-ях, но-то-гра-фических за-мет-ках, обо-зре-ни-ях, очер-ках, по-ле-мических ре-п-ли-ках, эс-се.

В ши-ро-ком смыс-ле, как оцен-ка яв-ле-ний музыкального ис-кус-ст-ва, музыкальная критика вхо-дит в со-став вся-ко-го ис-сле-до-ва-ния о му-зы-ке. музыкальная критика тес-но свя-за-на с му-зы-ко-ве-де-ни-ем, музыкальной эс-те-ти-кой, фи-ло-со-фи-ей му-зы-ки. В древ-но-сти и Сред-не-ве-ко-вье музыкальная критика ещё не бы-ла сло-жив-шим-ся са-мо-сто-ятельным яв-ле-ни-ем. Оцен-ка, с од-ной сто-ро-ны, не-по-сред-ст-вен-но оп-ре-де-ля-лась при-клад-ны-ми за-да-ча-ми му-зы-ки (смотреть При-клад-ная му-зы-ка), с дру-гой - опи-ра-лась на ши-ро-кие, не-спе-ци-фические ху-дожестенные кри-те-рии (смотреть

Введение

Представления о сущности литературно-художественной критики в современных теоретических концепциях (Б. И. Бурсов, В. И. Кулешов, В. В. Кожинов, А. С. Курилов, Г. Н. Поспелов, В. Е. Хализев, Ю. И. Суровцев, А. Г. Бочаров, В. П. Муромский). Научный, публицистический и художественный аспекты в критике, возможность различного их соотношения. Оценочная сторона критики, ориентированная на текущий литературный процесс с его актуальными задачами.

Современное соотношение критики с литературоведческими дисциплинами. Классификация литературоведения и критики по признакам методологии и методики, по объему и предмету исследования, по его целям, аспектам и жанрам.

Необходимость изучения истории критики для понимания условий бытования литературы и ее развития.

Литературная критика как выражение самосознания общества и литературы в их эволюции. Осмысление критикой русской литературы после 1917 г., прямое воздействие на нее.

Предмет изучения в курсе - общественные и литературные платформы писательских объединений и критиков, постановка ими методологических и теоретико-критических проблем, принципы оценки произведений литературы; творчество наиболее ярких или показательных для своего времени авторов; жанры, композиция и стиль критических работ, а также факты истории литературоведения в зависимости от степени влияния академического литературоведения на текущую литературную критику в данный исторический период, от более или менее активного их взаимодействия.

Принципиальное отличие ситуации в жизни и литературе после 1917 г. от ситуации рубежа XIX-XX веков. Критика как составная часть литературного процесса, зависящая от общественных условий в большей степени, чем литература.

Проблема периодизации литературной критики России после 1917 г. Хронологические границы крупных этапов ее существования: с 1917 г. до середины 50-х гг. - время постепенного усиления и закрепления тоталитарных общественных установок, огосударствления всех сфер жизни, в том числе литературы и критики; со второй половины 50-х до второй половины 80-х - время постепенного противоречивого, с отступлениями изживания тоталитарного сознания, его всестороннего кризиса; со второй половины 80-х - время краха тоталитарного социализма, острой борьбы между сторонниками разных путей развития России, поисков места литературы и литературной критики в новой общественной ситуации и начала их полностью независимого от государственных установлений существования.

Выделение в рамках больших исторических этапов существенно различавшихся между собой периодов. Время гражданской войны - раскол и общества, и литературы, разделение критиков по их отношению к революции: на принявших, не принявших ее и подчеркнуто аполитичных. Многократное сокращение возможностей публикаций. Первая половина 20-х гг. - относительное равновесие противостоящих тенденций в критике, сравнительно широкие контакты литераторов России с русским литературным зарубежьем (феномен русского Берлина). Вторая половина 20-х - начало 30-х гг. - форсированное формирование монистической концепции советской литературы и соответствующей ей критики, вытеснение независимо мыслящих авторов, в том числе марксистской ориентации. 30-е гг. - закрепление тоталитарных установок при попытках лучших критиков и некоторых журналов сохранить свое лицо; максимальное ослабление критики во время массовых репрессий против интеллигенции. Годы Великой Отечественной войны - относительное, частичное раскрепощение литературной мысли при практической невозможности восстановить прежний потенциал критики. Вторая половина 40-х - начало 50-х гг. - предельный упадок литературы и критики, всеохватная догматизация и мифологизация общественного сознания, лишь отчасти поколебленная в 1954 г.

Вторая половина 50-х гг. - время первого, быстро остановленного подъема общественного сознания, его проявлений в литературе и критике, время начала постепенного преодоления многими литераторами ряда тоталитаристских установок. 60-е гг. - годы возникновения направлений в литературной критике, деятельного сопротивления уже не только единичных литераторов застарелым догмам, заметного повышения профессионализма критики и особенно литературоведения. 70-е - первая половина 80-х гг. - общественный застой, подавление инакомыслия и вместе с тем существенное повышение уровня литературы, получившей более осторожную и взвешенную, чем раньше, критику. 1986-1987 гг. - начало «гласности», возрождение вновь разрешенного «антисталинизма»; 1988-1989 гг. - снятие основных цензурных ограничений, более сложная дифференциация общественного сознания, начало его «деленинизации», закрепление широкого плюрализма мнений и отражение этого процесса в критике, «возвращение» русского зарубежья; после 1991 г. - время общественных реформ - ослабление полемики в литературной критике (в отличие от политики), ее попытки найти свой специфический предмет и своего читателя без прежней идеологической «борьбы» за него.

В курсе предполагается изучение не только лучшего в истории критики, но также и наиболее характерного, оказавшего влияние (в том числе весьма негативное) на литературный процесс или ставшего его адекватным проявлением. По мере возможности учитывается степень доступности разных изданий студентам.

Литературная критика с 1917 г. по начало 30-х гг.

Особые условия существования литературной критики послеоктябрьского периода. Процесс «огосударствления» литературы и попытки превращения критики в способ организации литературного «дела». Постепенный характер этого процесса, его убыстрение к концу 20-х гг. Столкновение намерений власти с чрезвычайно многочисленным и пестрым составом участников критических баталий - людей с разным уровнем эстетической культуры и многоцветным спектром как нравственных ориентации (от традиционной готовности служить обществу до страстного стремления к власти), так и общественно-политических (от неприятия революции до романтических иллюзий на ее счет). Влияние на развитие литературной критики 20-х гг. такого факта, как существование литературных объединений и групп. Их характеристика.

Выступления В. И. Ленина, Л. Д. Троцкого, Г. Е. Зиновьева, Л. Б. Каменева, Н. И. Бухарина, других большевистских лидеров по вопросам литературы и культурной политики. Влияние книги Троцкого «Литература и революция» (1923) на представления о послереволюционной литературе и на терминологию критики. Введение таких понятий, как «пролетарский писатель», «крестьянский писатель», «попутчик». Их широкое распространение, в том числе в партийной печати и официальных документах. Использование этих понятий в целях групповой борьбы. Влияние методологических установок вульгарного в широком смысле социологизма как на трактовку понятий, так и на отношение к творческим возможностям писателя. «Проработочный» тон «напостовской» и рапповской критики (Б. Волин, Л. Сосновский, Г. Лелевич, Л. Авербахи др.).

Попытки противодействия диктатуре власти и защита независимости искусства. Оппозиционный к большевистской власти эгофутурист В. Р. Ховин и его независимый журнал «Книжный угол». «Еретические» статьи Е. И. Замятина (1884-1937), осуждение им догматизма, защита идеи бесконечности развития (образ революции, не знающей «последнего числа»), неприятие приспособленчества. «Я боюсь» (1921) - прогноз о возможной деградации русской литературы в случае утраты ею духовной независимости. Концепция «неореализма» как искусства, синтезирующего достижения серебряного века с традициями классической литературы. Защита условных форм в искусстве и критика натуралистических тенденций. Обзоры текущей литературы. Проблемы поэтики в статьях Замятина. Его вынужденный уход из критики. Выступления Л. Н. Лунца (1901-1924) и его защита эстетической самоценности и автономии искусства; проблемы сюжето-сложения в статьях Лунца. Болезнь, отъезд на Запад, ранняя смерть. Защита эстетической автономности искусства и требование выдвинуть в центр внимания исследователей эстетический анализ формы (Б. М. Эйхенбаум, Ю. Н. Тынянов, В. Б. Шкловский). Утверждение духовной свободы художника в критических выступлениях участников группы «Перевал» (вторая половина 1920-х гг.).

Резолюция ЦК РКП (б) от 18 июня 1925 г. «О политике партии в области художественной литературы» и ее воздействие на ситуацию в критике. Нарастание кризисных явлений в литературной жизни. Постепенное вытеснение независимой критики. Прекращение издания ряда журналов- «Русский современник», «Россия» («Новая Россия») и стр.

Критическая кампания 1929 г., развязанная РАППом против Евг. Замятина, Б. Пильняка, М. Булгакова, А. Платонова, И. Катаева, Артема Веселого и др. Упадок формальной школы в атмосфере общей политизации жизни. «Памятник научной ошибке» В. Шкловского (1930). Суд над «Перевалом» в Коммунистической академии (1930). Судьба методологии В. Переверзева: разгром его школы на рубеже 20-30-х гг.;

отрицание не только «вульгарного» (абстрактно-классового) социологизма, но и позитивных сторон переверзевской системы (поиск художественной специфики как формы, так и содержания произведения, стремление к целостному анализу, неприятие иллюстративности в литературе и подмены художественности «актуальностью»).

Утверждение политических критериев при оценке художественного произведения. Идея обострения классовой борьбы в литературе, провозглашенная критиками РАППа, и судьба Маяковского. Постановление ЦК ВКП (б) «О перестройке литературно-художественных организаций» (1932) и роспуск РАППа. Неоправдавшиеся надежды писательской общественности на оздоровление литературной атмосферы. Создание литературного «министерства» - единого Союза советских писателей.

Литературная критика: важнейшие «центры» критических выступлений, проблематика, важнейшие представители, жанры и формы. «Синкретизм» критической мысли: совмещение в деятельности выступающих в этот момент критиков функций собственно критических с решением методологических, теоретических и историко-лите-ратурных проблем.

Роль литературно-критических отделов журналов («Красная новь», «Леф», «Новый мир», «Молодая гвардия», «Октябрь», «Русский современник») и специальных общественно-политических и литературных журналов («Печать и революция», «На посту», «На литературном посту») в становлении методологии критики и решении важнейших теоретических проблем развития литературы, в оценке текущего литературного процесса и творчества отдельных его участников. Литературный портрет, проблемная статья, рецензия как преобладающие в журналах литературные жанры. Рассмотрение текущего литературного процесса в обзорных статьях. Проблемно-тематический ракурс анализа. Статьи А. В. Луначарского («Октябрьская революция и литература», 1925; «Этапы роста советской литературы», 1927), А. К. Во-ронского («Из современных литературных настроений», 1922; «Прозаики и поэты „Кузницы"», 1924), В. П. Полонского. Первые попытки историко-литературного обзора новой литературы за десять лет ее существования (Вяч. Полонский, А. Лежнев).

Выпуск книги критических статей как широко распространенная форма целостного выражения эстетической позиции критика. Книги А. Воронского, Д. Горбова, А. Лежнева, Л. Авербаха, А. Луначарского, В. Шкловского и др.

Дискуссия как форма развития критической мысли данного периода и возможности ее влияния на развитие литературы. Круг обсуждаемых проблем: проблема дифференциации литературного процесса и оценка места писателя в современной литературе; отношения искусства к действительности и вопрос о назначении искусства.

Соотношение рационального и иррационального в творческом процессе, условные и жизнеподобные формы обобщения; проблема личности и принципы изображения человека; проблема героя времени;

осмысление тематической и проблемной направленности современной литературы; проблемы жанра и стиля; попытки охарактеризовать новый метод советской литературы.Значительный вклад в критику поэтов и прозаиков.

Критические выступления представителей дооктябрьских поэтических школ как связующее звено между двумя эпохами литературного развития. Критическая проза А. А. Блока (1880-1921). Культурологическая концепция истории. Образно-понятийный принцип трактовки литературных явлений. Утверждения провидческих возможностей трагедийного искусства. Проблема «пользы» и свободы художника.

Литературно-критическая деятельность В. Я. Брюсова (1873- 1924). Постановка проблемы культуры нового типа. Трактовка символизма, футуризма и ожидаемых стихов пролетарских поэтов как «вчера, сегодня и завтра русской поэзии». Отрицательное отношение к стихотворному формализму, к чистому образотворчеству имажинистов. Прогноз о слиянии всех литературных течений в один поток с новыми содержанием и формой. Абстрактный историзм брюсовского критического метода.

Издание «Писем о русской поэзии» (1923) Н. С. Гумилева. Их значение для развития поэтической культуры 20-х гг. Короткие рецензии в альманахах «Цеха поэтов», статьи М. А. Кузмина начала 20-х гг. - образцы вкусовой эстетической критики.

Критическая проза О. Э. Мандельштама (1891-1938) ~ художническая попытка осмыслить катаклизмы своего века в глобальном культурно-историческом контексте и вместе с тем в аспекте филологии. Заявление о конце «центробежного» европейского романа. Тезис о революционном «классицизме». Парадоксальность критической манеры Мандельштама (книга «О поэзии», 1928).

Ведущие критики 20-х и начала 30-х гг.

Просветительско-пропагандистска я критика А. В. Луначарского (1875-1933). Провозглашение «пролетарской культуры» как наследницы культуры мировой. Вера в грандиозность художественных достижений будущего и признание важности классических традиций. Относительная терпимость и широта в подходе Луначарского как государственного деятеля к различным течениям в искусстве. Поддержка реализма, критика наиболее «левых» и формалистических явлений в литературе. Статьи о большинстве видных советских писателей. Выдвижение на первый план творчества М. Горького, В. Маяковского, М. Шолохова. Разработка проблем теории современной советской литературы. Статья «Ленин и литературоведение» (1932) - первый опыт систематического обоснования ленинизма как новой методологии исследования культуры и партийного воздействия на нее. Публицистический характер критики Луначарского. Элементы упрощенного социологизма в исходных положениях многих статей.

А. К. Воронский (1884-1937) - редактор первого советского «толстого» журнала «Красная новь» (1921-1927 гг.). Теоретико-литературные взгляды Воронского и позиция критиков группы «Перевал». Признание искусства особой формой познания и творческого освоения действительности. Теория «непосредственных впечатлений», неприятие дидактики и иллюстративности в литературе. Высокий эстетический вкус Воронского. Защита классического наследия. Предпочтение критиком творчества «попутчиков» как наиболее талантливых писателей данного времени; защита реалистических принципов в литературе;

концепция «нового реализма», тезис о необходимости историзма. Острая полемика с «напостовством» и «налитпостовством», стремление защитить и сохранить все художественно ценное. Литературный портрет как предпочитаемый жанр конкретной критики у Воронского. Дань предрассудкам времени в оценках некоторых сторон творчества С. Есенина, Евг. Замятина. Вынужденный уход Воронского из критики и журналистики.

В. П. Полонский (1886-1932) - редактор критико-библио-графического издания «Печать и революция» (1921-1929) и «Нового мира» (1926-1931) - самого популярного журнала второй половины 20-х гг. Привлечение в «Новый мир» талантливых писателей - из разных группировок и «диких» (независимых), посвященные им статьи Полонского. Механическое разделение критиком «художественности» и «идейности» между «попутчиками» и пролетарскими писателями, преодоленное на практике. Последовательное стремление к объективности идейно-эстетических оценок. Пристальное внимание к языку и образности произведений, аналитико-систематизаторский дар критика. Полемика с теориями «напостовства» и «лефов». Тезис о «романтическом реализме». Статья «Художественное творчество и общественные классы. О теории социального заказа» (1929). Опровержение интуитивизма в исследовании «Сознание и творчество» (1934).

А. Лежнев (псевдоним А. 3. Горелика, 1893-1938) - ведущий теоретик и критик «Перевала». Идея «социализма с человеческим лицом»" - исходная для А. Лежнева позиция в оценке тенденций современного искусства как специфического способа художественно-образного пересоздания действительности, защита роли интуиции в творческом процессе, идея «органического» творчества. Борьба за реализм против бытовизма.Выдвижение и обоснование творческих принципов «Перевала» («новый гуманизм», «искренность», «моцартианство», «эстетическая культура»); их использование при оценке произведений современной литературы. Категория личности, в частности личности переходной эпохи, в эстетике Лежнева; проблема творческой индивидуальности и жанр литературного портрета у Лежнева (статьи, посвященные Б. Пастернаку, В. Маяковскому, Л. Сейфуллиной).

Представление о критике как о живой участнице литературного процесса, которая «не только изучает, но и строит». Борьба с приспособленчеством, с «сальеризмом». Противопоставление «ремеслу», «работе», «приему» - «творчества», «интуиции», «вдохновения». Жесткая оценка эволюции Маяковского во второй половине 20-х гг. Творчество Пастернака и его эволюция в трактовке А. Лежнева. «Портрет» «левого» искусства в трактовке критика. Категория «социального заказа» и проблема свободы художника. Полемика с дегуманизацией искусства, с рационализацией и утилитаризмом в выступлениях рапповских критиков. Неприятие А. Лежневым вульгарного социологизма, соседствующее с собственными стремлениями отыскать «социологический эквивалент» творчества. Создание первого очерка истории развития послеоктябрьской литературы: «Литература революционного десятилетия (1917-1927)» (совместно с Д. Горбовым). Уход А. Лежнева в литературоведение; литературоведческие работы 1930-х гг. как развитие

эстетических концепций 1920-х гг.

Д. А. Горбов (1894-1967) - теоретик и критик группы «Перевал», постоянный оппонент ЛЕФа и РАППа. Традиции «органической критики» Ал. Григорьева в работах Д. Горбова. Защита законов «органического творчества» в полемике с рационалистическими теориями искусства как теоретическим оправданием возможности его «организации». Борьба со взглядом на искусство как на «второсортную публицистику», «служанку политики». Утверждение специфики творче-

" Условно используется гораздо более поздний образ-термин, распространившийся после «пражской весны» 1968г.

ского процесса. Образ Галатеи - символ внутренней свободы художника. Выдвижение «органичности творчества» в качестве критерия художественности. Выступления Д. Горбова в защиту спорных произведений 1920-х гг.: «Зависти» Ю. Олеши, «Вора» Л. Леонова и др. Тяготение к работам, совмещающим критический и историко-литера-турный подходы (статьи о творческом пути Л. Леонова, М. Горького). Первая (и единственная) в истории советской критики попытка рассматривать эмигрантскую литературу как часть общего литературного процесса 1920-х гг., включив ее обзор в книгу «Литература революционного десятилетия» («У нас и за рубежом»). Горбовская теория «единого потока» как попытка противопоставить лозунгу обострения классовой борьбы идею консолидации литературы. Рано осознанная критиком невозможность продолжать литературную деятельность.

Критика 20-х гг. в ее интерпретациях творчества наиболее «видных» участников литературного процесса и ее влиянии на их творческий облик и судьбы.

Критика 20-х гг. в ее попытках оценить основные тенденции литературного развития. Воздействие критики на литературный процесс.

Литературная критика 30-х годов

Роль критики 30-х гг. в установлении новых форм отношений литературы и власти, в выработке нормативных критериев оценки произведения, в создании «безальтернативной» модели литературы.

Литературно-критические отделы журналов и отсутствие у них сколько-нибудь ярко выраженного лица. Появление специальных литературно-критических изданий: «Литературная газета» (с 1929 г.), «Литература и марксизм» (1928-1931), «Книга и пролетарская революция» (1932-1940), «Литературная учеба» (1930-1941), «Литературный критик» (1933-1940) и приложение к нему - «Литературное обозрение» (1936-1941).

Смена лиц, действующих на арене литературно-художественной критики.

Критическая дискуссия как перешедшая из ситуации 20-х-начала 30-х гг. форма развития критической мысли, ставшая формой ее удушения. Появление новой формы дискуссии - «дискуссии» с заранее заданным решением.

Дискуссия о «западниках» и «почвенниках» и проблема «реализма и формализма в литературе». Выступления В. Шкловского, Вс. Вишневского и др. Споры вокруг фигур Дос Пассоса, Джойса и Пруста и их влияние на современную литературу. «Западничество» и проблемы модернизма и «формализма». Позиция М. Горького («О прозе», «О точке и кочке») и «перевальца» И. Катаева («Искусство на пороге социализма»). Попытка А. Луначарского противостоять опасности опрощения, нивелировки искусства, возникшей в процессе борьбы с «формализмом» («Мысли о мастере», 1933). Роль дискуссии в творческих экспериментах в литературе и создании эстетической «моно-фонии» (Евг. Замятин).

Дискуссия 1933-1934 гг. о направлениях в советской литературе. Отрицание А. Фадеевым возможности существования в ней разных творческих направлений. Защита принципа многообразия направлений в выступлениях В. Киршона. Утверждение в ходе развития литературного процесса идеи единства советской литературы.

Столкновение «новаторов» (Вс. Вишневский, Н. Погодин) и «консерваторов» (В. Киршон, А. Афиногенов) в среде драматургов. Противопоставление психологической и публицистической трактовки современности и его влияние на судьбу психологической драмы.

Дискуссия о принципах обобщения в литературе. Новая волна своеобразно понятого сближения с действительностью в годы первой пятилетки, обилие документальных форм, в частности очерка, и попытка генерализовать этот путь освоения действительности последователями теории «литературы факта». Искусственное вытеснение условных форм.

Дискуссия 1934 г. об историческом романе и начало «реабилитации» исторической тематики в литературе.

Дискуссия 1932-1934гг. о языке художественной литературы. Позиция Ф. Панферова и А. Серафимовича («О писателях „облизанных" и „необлизанных"», «Ответ М. Горькому»). Протест против натуралистических и искусственно-стилизаторских тенденций в сфере художественной речи в выступлениях М. Горького («Открытое письмо А. С. Серафимовичу», «О языке») и А. Толстого («Нужна ли мужицкая сила?»). Негативный результат благих намерений: нивелировка художественной речи в литературе, начиная со второй половины 30-х гг.

Значение Первого съезда советских писателей (1934) для литературной критики. Вопросы художественного творчества в докладе М. Горького. Утопические надежды участников съезда на расцвет литературы, недооценка предыдущего ее периода.

Многообразие форм критико-публицистической деятельности М. Горького и его роль в формировании и развитии литературно-художественной критики. Выступления писателя против формалистических и грубо социологических подходов в критике. Борьба с «групповщиной» и ее влияние на оценку того или иного творческого явления. Горький о сущности социалистического реализма, относимого в основном к будущему времени, и о его преемственной связи с классическим наследием, об историзме, о романтике в советской литературе, о правде действительности и художественном вымысле. Горьковские оценки творчества С. Есенина, М. Пришвина, Л. Леонова, Вс. Иванова, Ф. Гладкова и др. Несправедливое осуждение А. Белого, Б. Пильняка, значительной части дореволюционных писателей. Слишком щедрые авансы литературной молодежи и не оглашаемое в полной мере понимание Горьким кризиса советской литературы в последние два года его жизни.

Критика и ее развитие в послесъездовский период. Новые имена. «Специализация» в среде представителей эстетической мысли: перераспределение сил в пользу теории и истории литературы, оскудение литературно-критических отделов «толстых» журналов.

Возобновление в 1936 г. дискуссии о «формализме» в литературе в виде безапелляционных проработок многих писателей и художников и их «покаяния». Сомнения в правомочности существования разных художественных форм и стилей; попытка утвердить взгляд на советское искусство как на искусство бытового правдоподобия; окончательное вытеснение условных форм изображения. Побочная продуктивная тенденция в трактовке формализма - тезис о формализме как о подчинении жизни «формулам», ее упрощающим и открывающим дорогу лакировке и бесконфликтности (И. Катаев «Искусство социалистического народа»).

Утверждение в критике тенденций нормативизма, их влияние на оценку произведений, затрагивающих глубинные противоречия действительности. Преобладание критического пафоса при обсуждении произведений И. Эренбурга («День второй»), Л. Леонова («Скута-ревский» и «Дорога на Океан»), М. Шолохова («Тихий Дон»), А. Пла-тонова. Деформация представлений о художественной правде, роли трагического, праве на изображение частной жизни. Возникновение в конце 30-х гг. понятия о бесконфликтности в литературе.

Роль журнала «Литературный критик» (1933-1940) в осмыслении литературной жизни современности. Критики журнала: В. Александров, Ю. Юзовский, К. Зелинский, А. Гурвич, В. Гоффеншефер, Е. Усиевич и др. Структура журнала, его направление (борьба против вульгарного социологизма, провозглашение принципа «конкретной критики», исходящей из специфики художественного произведения) и внутренняя непоследовательность в осуществлении провозглашенных установок («обличительный» тон, безапелляционность приговоров). Критика иллюстративности, декларативности и схематизма в литературных произведениях. Фактическое признание на страницах журнала кризисного состояния советской литературы. Полемика вокруг журнала, преувеличение допущенных им ошибок (выступления В. Ермилова, М. Сереб-рянского, В. Кирпотина), трактовка достоинств «Литературного критика» (честных, профессиональных разборов) как недопустимых отклонений от идеологической чистоты, обвинения в адрес «группы» Лу-кача - Лифшица (активных авторов журнала, его теоретиков). Статья в «Литературной газете» от 10 августа 1939 г. и редакционная статья журнала «Красная новь» под одним названием - «О вредных взглядах „Литературного критика"» (1940) - и закрытие журнала.

А. П. Платонов (1899-1951) - крупнейший писатель-критик 30-х тт., заявлявший в своих статьях о благах социализма, о величии Ленина (но не Сталина) и в то же время последовательно руководствовавшийся общечеловеческими нравственными, а не социологическими критериями оценок любого литературного материала, творчества любых писателей от Пушкина до Н. Островского. Предпочтение утверждающего начала в литературе XIX в. критическому. Парадоксальное сближение далеких сфер литературы и жизни в статьях Платонова. Естественное для него сочетание мысли о народе и мысли о творческой личности, активно созидающей как духовные, так и материальные ценности.

Попытки критики 30-х гг. обобщить опыт развития послереволюционной литературы. Книга А. Селивановского «Очерки по истории русской советской поэзии» (1936), статьи В. Перцова «Люди двух пятилеток» (1935), «Личность и новая дисциплина» (1936) и др. Призывы создать историю советской литературы, историю литератур республик, входящих в СССР. Незаконченный опыт создания хроники советской литературы за двадцать лет в «Литературном критике» (1937).

Критика 30-х гг. и создание нормативной системы оценок художественного произведения (модель произведения в контексте модели литературы социалистического реализма).

Критика 30-х гг. в оценках творчества виднейших участников литературного процесса. Формирование «обоймы» «классиков» советской литературы.

Критика 30-х гг. в интерпретации литературного процесса. Ее ответственность за искажения и деформации литературного развития:

тенденция к упрощению искусства; разработка представлений об утверждающем характере социалистического реализма и поддержка «лакировочных» произведений, противодействие художественной правде; боязнь сложных, неоднозначных характеров.

Гибель многих литературных критиков в результате массовых репрессий.

Критика 40-х-первой половины 50-х годов

Годы Отечественной войны и первое послевоенное десятилетие (1946-1955) - исключительно неблагоприятное для литературно-художественной критики время. Ослабленность критики 40-х гг., сокращение ее кадрового состава вследствие проработочных кампаний и репрессий второй половины 30-х, призыва в армию и потерь на войне. Отсутствие серьезного, живого методологического поиска, господство сталинистских догм, преодолеваемое вплоть до смерти Сталина (1953) лишь в некоторых писательских выступлениях общего характера и отдельных образцах «конкретной» критики. Самовозвеличивание официального общества и литературы, противопоставление всего русского и советского («социалистического») всему зарубежному («буржуазному»).

Ослабление издательской базы критики с началом войны, закрытие ряда журналов. Отсутствие глубоких аналитико-обобщающих работ. Выход на первый план публицистической писательской критики. Упрощенность подхода и трактовок в критике, рассчитанной на самую массовую аудиторию, направленной на достижение немедленного агитационно-пропагандистского результата. Объективно-историческая объяснимость такого положения во время войны.

Мнения о соотношении собственно критики, публицистики и литературоведения, единодушное требование от них актуальности и злободневности (статья А. Суркова «Товарищам критикам», 1942; выступление А. Фадеева «Задачи художественной критики в наши дни», 1942; редакционная статья газеты «Литература и искусство» от 18 июня 1942 г. «Всеми средствами искусства вдохновлять к победе»; статья Б. Эйхенбаума «Поговорим о нашем ремесле», 1943), всеобщее признание больших недостатков критики без объективного объяснения их причин (статьи «Литературы и искусства»: «Выше уровень художественного мастерства», «О художественной критике», 1943).

Главные мотивы литературной критики периода Великой Отечественной войны - патриотизм, героизм, нравственная стойкость героев литературы как воплощение главного в советском человеке и исконных черт русского национального характера. Превращение этих качеств в основные критерии оценок литературных произведений. Позитивные результаты смены социологических критериев 20-30-х гг. национально-патриотическим: жизненно-практический - усиление сплоченности общества перед лицом огромной опасности, утверждение в нем оптимистического настроя - и этико-эстетический - фактическое признание на грани жизни и смерти общечеловеческих ценностей (дом, семья, верность, дружба, самоотверженность, память, простые, сугубо личные чувства, ответственность перед товарищами, соотечественниками, перед всем народом); мотив стыда от отступления и поражений, тяжелых страданий и переживаний; проблемы художественной правды и гуманизма, поднятые А. Сурковым, А. Фадеевым, Л. Леоновым, М. Шолоховым.

Попытки руководства Союза писателей осмыслить литературу военных лет как целое. Статьи, выступления, отчеты, доклады А. Фадеева, А. Суркова, Н. Тихонова 1942-1944 гг.; статьи Л. Тимофеева «Советская литература и война» (1942), Л. Леонова «Голос родины» (1943). «Творческо-критическое совещание» по литературе об Отечественной войне (1943).

Распространение принципа классификации произведений периода войны по темам. Статьи А. Фадеева «Отечественная война и советская литература», В. Кожевникова «Главная тема», передовые статьи «Литературы и искусства» - «Тема искусства», «Литературной газеты» - «Морская тема в литературе», «Героика труда», дискуссия «Образ советского офицера в художественной литературе 1944 года» и др.; констатация слабого раскрытия в литературе темы тыла, содержащаяся в выступлениях А. Фадеева, А. Суркова, Н. Тихонова, участников дискуссии по поводу книги М. Шагинян «Тема военного быта» (1944). Обзоры национальных литератур, журналов, фронтовой печати в газете «Литература и искусство» (1943-1944). Поддержка ряда слабых произведений из-за актуальности темы. Некоторое расширение предмета критики: статьи В. Яна «Проблема исторического романа», С. Маршака «О нашей сатире», С. Михалкова «Книга для детей. Обзор детской литературы на тему о войне».

Произведения, порождавшие наибольший интерес и самую широкую прессу: «Фронт» А. Корнейчука, «Русские люди», «Дни и ночи», стихотворения К. Симонова, «Нашествие» Л. Леонова, «Волоколамское шоссе» А. Бека, «Народ бессмертен» В. Гроссмана, «Зоя» М. Али-гер. Подчеркивание успехов поэзии и публицистики (А. Толстого, И. Эренбурга и др.). Признание патриотической лирики А. Ахматовой, военных рассказов А. Платонова. Статья К. Федина о спектакле по пьесе М. Булгакова «Последние дни (Пушкин)» (1943).

Активизация профессиональной критики в 1944-1945 гг. Увеличение числа проблемных статей, дискуссий. Доминирование на протяжении всей войны малых жанров критики, невозможность создания больших литературно-критических монографий. Литературно-критические статьи в массовых газетах: «Правде», «Известиях», «Комсомольской правде», «Красной звезде», войсковых изданиях.

Вопросы прошлого и настоящего отечественной литературы в выступлениях писателей и критиков. Доклад А. Н. Толстого «Четверть века советской литературы» (1942) с попыткой определить специфические особенности советской многонациональной литературы как принципиально нового художественного явления, с периодизацией ее развития за 25 лет. Характеристика в докладе опыта советской литературы. констатация ее тесной связи с жизнью народа, появления нового героя. Статья П. Павленко «Десять лет» (1944) к юбилею Первого съезда писателей - определение положительного вклада 30-40-х гг. в литературу и ее нереализованных возможностей. Статьи 1943 г. в газете «Литература и искусство»: редакционная - «О русской национальной гордости», В. Ермилова «О традициях национальной гордости в русской литературе» и «Образ Родины в творчестве советских поэтов» - с положительной характеристикой как В. Маяковского, Н. Тихонова, А. Твардовского, так и С. Есенина - изменение некоторых оценок на базе прежней «единопоточной» методологии.

Высокие оценки в критике периода Отечественной войны художественного наследия, особенно творчества русских писателей XIX в., включая Ф. М. Достоевского, А. Ф. Писемского, Н. С. Лескова.

Литературные критики и литературоведы, выступавшие в критике этого времени: В. Александров, Н. Венгров, А. Гурвич, В. Ермилов, Е. Книпович, В. Перцов, Л. Поляк, Л. Тимофеев, В. Щербина и др. Отсутствие безусловных лидеров литературного процесса из числа профессиональных критиков.

Осуждение произведений некоторых писателей (Л. Кассиля, К. Паустовского, В. Каверина, Б. Лавренева) за надуманность или «красивость» в изображении войны. Возвращение в критику с конца 1943 г. проработочных приемов, закулисное вмешательство Сталина в судьбу ряда произведений и их авторов. Кампания против М. Зощенко по поводу психологической повести «Перед восходом солнца», обвинение его в «самокопании» и отсутствии гражданских чувств. Шельмование неопубликованных произведений А. Довженко («Победа», «Украина в огне»), осмелившегося заговорить о подлинных причинах поражений Красной Армии. Осуждение антитоталитаристской пьесы-сказки Е. Шварца «Дракон», правдивых мемуаров К. Федина о «Сера-пионовых братьях» - «Горький среди нас» (1944), некоторых стихотворений, в том числе О. Берггольц и В. Инбер - за «пессимизм» и «любование страданием».

Активизация литературоведческой мысли на волне морального подъема после Победы, интерес к ней широкой литературной общественности. Выступления в «Литературной газете» осенью 1945 г. Г. А. Гуковского, Б. М. Эйхенбаума, Б. С. Мейлаха, А. И. Белецкого с призывами разработать систему теории литературы и создать историю русской литературы в ее положительном содержании. Реальные успехи теории и истории литературы. Пропаганда В. О. Перцовым и В. Н. Орловым (1945-1946) поэзии Есенина и Блока как достижений современной культуры. Поддержка критикой молодых поэтов - участников Великой Отечественной войны, интереса к творчеству В. Пановой, признание значения ранее недооцененного «Василия Теркина» А. Твардовского.

Осложнение политической обстановки и резкое усиление идеологического, прежде всего разоблачительного характера критики в период начавшейся «холодной войны», после передышки первого мирного года. Зависимость судеб писателей от личных вкусов, пристрастий и мнительности кремлевского диктатора. Постановления ЦК ВКП(б) 1946-1952 гг. по вопросам литературы, искусства и издательской деятельности, доклад А. А. Жданова о журналах «Звезда» и «Ленинград» (1946). Демагогические лозунги этих документов и их погромный характер.

Возвращение грубого социологизма, фактически приведшего официальную критику к провозглашению идей как социального, так и национального превосходства СССР, России над другими странами и народами. Осуждение «увлечения» писателей и художников исторической тематикой, призыв отражать современность. Объяснение реальных и мнимых недостатков и упущений в литературе исключительно субъективными причинами.

Резкое усиление догматизма в критике, чисто политический критерий «безыдейности» (отлучение от литературы М. Зощенко и А. Ахматовой, упреки в адрес Б. Пастернака, И. Сельвинского и др.). Новая волна «проработок», отход от некоторых положительных оценок периода войны и первых послевоенных месяцев, продолжение кампании против ранее критиковавшихся писателей. Наставительная критика в партийной печати первого варианта «Молодой гвардии» Фадеева;

переделка романа под ее давлением. Слащавая идеализация критиками наличной действительности, сглаживание ими трагизма и противоречий жизни. Неприятие правдивых, глубоких произведений: статья В. Ермилова «Клеветнический рассказ А. Платонова» в «Литературной газете» от 4 января 1947 г. о рассказе «Семья Иванова», обвинение критикой М. Исаковского в пессимизме за стихотворение «Враги сожгли родную хату...», замалчивание поэмы А. Твардовского «Дом у дороги» и т. д.

Полная непредсказуемость того или иного остракизма с литературной и нередко даже политической точек зрения. Громкое осуждение таких разных произведений, как повесть Э. Казакевича «Двое в степи», рассказы Ю.Яновского, серийный роман В. Катаева «За власть Советов!», комедия В. Гроссмана «Если верить пифагорейцам» и его роман «За правое дело», стихотворение В. Сосюры «Люби Украину» и цикл стихов К. Симонова «С тобой и без тебя» (обвинение Симонова А. Та-расенковым в грубой эротике за строчку «От женских ласк отвыкшие мужчины»). Настороженное отношение к повести В. Некрасова «В окопах Сталинграда», открывающей новое течение в военной прозе; исключительный факт критики повести после присуждения Сталинской премии за нее (1946). Возвеличивание слабых, лакировочных, антиисторических произведений, часто отмечавшихся Сталинскими премиями.

Кампания против «космополитизма» и «буржуазного национализма», в частности против «антипатриотической группы» театральных критиков на рубеже 40-50-х гг.

Вытеснение из литературы и искусства не только многих исторических тем, но и тематики Великой Отечественной войны (вплоть до середины 50-х гг.) вследствие пропаганды «величественной» современности. Схематизация текущего литературного процесса, использование одних и тех же штампов при характеристике современных прозаиков и поэтов, «списочный» подход к ним. Конъюнктурная позиция многих критиков, нежелание высказываться о произведении до официальной его оценки, быстрое изменение оценок на противоположные. Отток большой части критиков в литературоведение.

Установление представления о «двух потоках» в истории русской литературы. Модернизация сознания писателей-классиков, «подтягивание» их к декабристам и особенно революционным демократам, трактуемым во многих работах также схематично и неисторично, т. е. превращение литературной науки в дурного толка критику. Господство в литературоведении жанра описательной монографии без анализа мировоззрения писателей, объяснение творчества Горького и других художников как иллюстрирования политических идей. Ненаучные, резко отрицательные оценки наследия А. Н. Веселовского и ряда работ современных филологов: В. М. Жирмунского, В. Я. Проппа и др. Падение уровня литературоведения с неизбежными соответствующими последствиями для критики.

Чисто схоластическое обсуждение в печати второй половины 40-х-начала 50-х гг., в том числе партийной, методологических и теоретических проблем критики и литературоведения: принадлежности искусства к надстройке, метода социалистического реализма, его сущности и времени возникновения, типического. Нормативность большинства работ такого рода. Дискуссия 1948 г. по теории драмы. Критика «теории бесконфликтности», ее противоречия. Три трактовки бесконфликтности: точная, буквальная, отвергавшая примитивные лакировочные произведения; отнесение к числу бесконфликтных произведений на темы личного и общечеловеческого характера; требование непременного показа победоносной борьбы «нового, передового» с отсталым, с «гнилыми людьми», поддерживавшее атмосферу подозрительности и нетерпимости в обществе.

Исходившие сверху декларации начала 50-х гг. о необходимости советской сатиры. Высказывания в критике об «идеальном герое», «праздничной» литературе и другие заявления официозно-оптимисти

ческого характера; соответствия им в существовавших представлениях о современном «романтизме».

Попытки осмысления и переосмысления литературного процесса в 1952-1954 гг., перед Вторым съездом советских писателей. Признание критикой «Русского леса» Л. Леонова, произведений В. Овечкина и В. Тендрякова о деревне. Осуждающая основной массив современной литературы статья В. Померанцева «Об искренности в литературе» (1953), отвергнутая критикой и большинством писателей как «перевальская» и антипартийная. Ироническое разоблачение всей лакировочной литературы о деревне в принципиальной статье Ф. Абрамова «Люди колхозной деревни в послевоенной прозе» (1954) и ее неприятие в то время.

Первое, «мягкое» снятие А. Твардовского с поста главного редактора «Нового мира» за публикацию нестандартных, острых статей В. Померанцева, Ф. Абрамова, М. Лифшица и М. Щеглова (1954). Отрицательное и настороженное отношение критики к «Оттепели» И. Эренбурга и «Временам года» В. Пановой, другие проявления инертности мысли.

Дискуссии о самовыражении поэта как достойного делать предметом искусства свой внутренний мир, о так называемой «школе Твардовского» («деревенской»), считавшейся претендующей на доминирование в поэзии. Сборник статей «Разговор перед съездом» (1954), включающий статьи представителей спорящих, противоположных сторон.

Подведение итогов 20-летнего развития советской литературы и некоторая обеспокоенность ее нынешним состоянием в докладе А. Суркова на Втором съезде писателей СССР. Специальный доклад о критике и литературоведении (Б. Рюриков). Ряд смелых выступлений на Втором съезде, их антилакировочная и антипрорабо-точная направленность Признание больших недостатков критики и необходимости сообща отвечать за них. Сохранение некоторых несправедливых положений и оценок, в том числе относительно «Перевала».

Трагически-противоречивая роль А. Фадеева, руководителя Союза писателей до 1953 г.: искреннее сочувствие лучшим поэтам и писателям и проведение сталинско-ждановских установок в литературе. Статьи и доклады К. Симонова - как погромные и официальные, так и защищающие писателей и поэтов, подвергавшихся нападкам, оспаривающие наиболее одиозные догмы. Заслуга А. Фадеева и К. Симонова в отстранении от активной литературно-критической деятельности самого конъюнктурного и беспринципного из ведущих критиков 40-х гг. - В. Ермилова (1950).

Другие критики 40-х - первой половины 50-х гг.: А. Тарасенков, А. Макаров, Т. Трифонова, Т. Мотылева, А. Белик, Б. Платонов, Г. Бровман, Г. Ленобль, Б. Костелянец, Е. Сурков, В. Озеров, Б. Соловьев, Л. Скорино, Б. Рюриков, В. Смирнова, Б. Рунин.

Литературно-критическое творчество М. А. Щеглова (1925- 1956) - статьи 1953-1956 гг. Тонкий анализ произведений, создававший в то время впечатление повышенного эстетского критицизма. Глубина теоретико-критических соображений М. Щеглова. Особенности его историзма, единство этического и эстетического подходов, предвосхищающие методологию «новомирской» критики 60-х гг. Тематическое и жанровое разнообразие статей Щеглова, возрождение эссеистского начала в критике («Корабли Александра Грина», 1956), живой, раскованный стиль.

Критика второй половины 50-х-60-х годов

Закрытый доклад Н. С. Хрущева о «культе личности» Сталина на XX съезде КПСС и огромный общественный резонанс этого события. Продолжавшийся на протяжении второй половины 50-х и 60-х гг. противоречивый, с подъемами и спадами, процесс борьбы сторонников демократизации, раскрепощения сознания человека и хранителей тоталитаристских устоев и догм. Протекание этого процесса в основном в рамках коммунистической идеологии. Сосредоточение внимания литературной общественности на больших проблемах социально-поли-тической и духовной жизни народа и одновременное резкое повышение внимания к человеческой индивидуальности. Продолжение частично ослабленной конфронтации с Западом и ее влияние на отношение к ряду новых явлений в литературе и критике, к противоборству различных общественно-литературных тенденций.

Нарастание проявлений новаторского нешаблонного критического по отношению к прошлому мышления в 1956 - начале 1957 г. Углубление и расширение сопротивления однобокому и парадному изображению жизни в литературе Статьи А Крона в сборнике «Литературная Москва» (1956), Б. Назарова и О. Гридневой в «Вопросах философии» (1956. № 5) против бюрократического руководства литературой. «Литературные заметки» главного редактора «Нового мира» (1956. № 12) К. Симонова и прозвучавшая в них впервые печатная полемика со статьями в партийной печати конца 40-х гг. о «Молодой гвардии» А. Фадеева и об «антипатриотической группе» театральных критиков; «подстраховочная» статья Симонова «О социалистическом реализме» (Новый мир. 1957. № 3). Антидогматический, критический настрой в статьях и устных выступлениях В. Тендрякова, В. Кардина, А. Караганова, И. Эренбурга, В. Кетлинской, В. Каверина, Т. Трифоновой, Л. Чуковской, М. Алигер и др. Противодействие им со стороны Г. Николаевой, Вс. Кочетова, Н. Грибачева, Д. Еремина, К. Зелинского, М. Алексеева и др.

Непоследовательность относительной демократизации общества после XX съезда КПСС и ее отражение в литературной жизни. Сохранение многих установок прежней культурной политики, тотального партийного руководства литературой. Подозрительное отношение ко всему, что в ней вызывало интерес на Западе. Массированная резкая критика романа В. Дудинцева «Не хлебом единым», рассказов А. Яшина «Рычаги» и Д. Гранина «Собственное мнение», поэмы С. Кирсанова «Семь дней недели», публиковавших их журнала «Новый мир», сборника «Литературная Москва» (кн. 2). Инкриминирование писателям с независимой позицией стремления к «критическому реализму». Пресечение первой волны попыток демократизации литературной жизни с помощью партийной печати, в том числе статей журнала «Коммунист» (1957. № 3, 10) «Партия и вопросы развития советской литературы и искусства» и «За ленинскую принципиальность литературы и искусства». Личное участие Н. С. Хрущева в борьбе «против ревизионистов, которые пытались делать наскоки на линию партии» (речь на Третьем съезде писателей СССР, 1959). Официальные разъяснения вопросов о типизации, о ленинском понимании культуры, о партийности и свободе творчества, таланте и мировоззрении, национальных особенностях искусства в журнале «Коммунист» в 1955-1957 гг. Ограниченность критики исторического прошлого в постановлении ЦК КПСС от 30 июня 1956 г. «О преодолении культа личности и его последствий» и статьях в партийной печати.

Противоположные по характеру и значению события в культурной жизни конца 50-х гг.: постановление «Об исправлении ошибок в оценке опер „Великая дружба", „Богдан Хмельницкий" и „От всего сердца"», возвращение А. Твардовского в «Новый мир» (1958), избрание «либерально» настроенного К. Федина первым секретарем правления Союза писателей СССР (1959) и отлучение от литературы Б. Пастернака с многочисленными и шумными разоблачениями его как «предателя» в выступлениях людей, не читавших роман «Доктор Живаго» (1958), постановление «О книге „Новое о Маяковском"», препятствующее подлинно научному изучению жизни и творчества поэта (1959), арест романа В. Гроссмана «Жизнь и судьба» (1960) и т. д. Возникновение новых журналов и альманахов. «Юность» и восстановленная «Молодая гвардия» под редакцией В. Катаева и А. Макарова. Издание с 1957 г. литературно-критического и литературоведческого органа - «Вопросы литературы», декларация против наклеивания ярлыков и проработок в его первом номере. Учреждение Союза писателей РСФСР. Постановка вопроса о критике, о рецензировании литературных новинок в докладе Л. Соболева на его первом съезде (1959). Признание продолжающегося «отставания» критики и дискуссия о ней в журнале «Октябрь»; статья К. Зелинского «Парадокс о критике» (1959-1960). Дискуссия о состоянии критики в газете «Литературная Россия» (январь 1964г.).

Литература середины и конца 50-х в зеркале критики: всеобщее или широкое официальное одобрение «Судьбы человека» и второй книги «Поднятой целины» М. Шолохова, поэмы А. Твардовского «За далью - даль», романов Г. Николаевой «Битва в пути», Вс. Кочетова «Братья Ершовы», В. Кожевникова «Заре навстречу», повести А. Ча-ковского «Год жизни»; осуждение «Сентиментального романа» В Пановой, повести «Пядь земли» Г. Бакланова, пьес А. Володина «Пять вечеров» и Л. Зорина «Гости» за казавшуюся излишней камерность тона или недостаточные гражданственность и оптимизм. Противоположные высказывания о повести В. Некрасова «В родном городе».

Развитие научной эстетической мысли и постепенное усиление эстетических требований в литературной критике. Критика и теория:

публикация в широкой печати материалов научной дискуссии «Проблемы реализма в мировой литературе», ознаменовавшей начало конкретно-исторического подхода к понятиям «метод» и «реализм»

(1957); рутинные в целом представления о социалистическом реализме(работы Б. Бурсова, В. Озерова и др.).

Единство и многообразие многонациональной советской литературы в дискуссиях второй половины 50-х-начала 60-х гг. Книга Г Ломидзе «Единство и многообразие» (1957). Формула «единство в многообразии», предложенная Л. Новиченко в докладе «О многообразии художественных форм в литературе социалистического реализма» (1959). Спекулятивное использование рядом критиков тезиса о многообразии в полемике со статьей В. Некрасова «Слова „великие" в „простые"» (Искусство кино. 1959. № 5-6), направленной против патетики в искусстве. Многочисленные возражения на классификацию литературы XIX-XX веков с точки зрения масштаба изображения фактов и событий (Сарнов Б. «Глобус» и «карта-двухверстка»//Лите -ратурная газета. 1959. 9 июля).

Актуализация вопросов истории советской литературы в критике второй половины 50-х гг. Подчеркнутое противопоставление историзма догматизму. Переосмысление традиций. Восстановление в истории литературы и включение в текущий литературный процесс ранее запретных имен. Их противопоставление официальным авторитетам и реакция на это в «либерально-консервативном» духе: статьи А. Мет-ченко «Историзм и догма» (1956), А. Макарова «Разговор по поводу»

(1958) - предостережения от «увлечений», затормозившие развитие истории литературы XX в., но предотвратившие возможную сугубо негативную реакцию официоза. Более полное и глубокое усвоение обществом духовного и эстетического опыта русской классики, включение Ф. М. Достоевского в ряд ее полноправных представителей. Пересмотр отношения к научному наследию А. Н. Веселовского. Приобщение читателей к зарубежной литературе XX в., прорыв «железного занавеса» и влияние этого факта на сознание молодого поколения. Положительные суждения в критике о зарубежной литературе XX в.

Переиздание в 50- 60-е гг. работ А. Луначарского, А. Воронско-го, В.Полонского, И. Беспалова, А. Селивановского. Первые исследования истории советской критики.

Неоднородность духовной жизни общества и культурной политики в 60-е гг. Относительная их либерализация в первой половине десятилетия и свертывание последствий «оттепели» во второй. Сохранение в литературном процессе тенденций, порожденных критикой «культа личности», до 1970 г. благодаря главным образом позиции «Нового мира» под редакцией А. Твардовского. Усилившаяся тенденция мыслить в большом историческом масштабе в связи с утопическими надеждами на скорое социальное (коммунистическое) и научно-техническое преобразование всего мира. Дискуссия конца 50-х гг. «Что такое современность?» (одноименный сборник 1960 г.). Появление определения «шестидесятники» в статье Ст. Рассадина «Шестидесятники. Книги о молодом современнике» (Юность. 1960. № 12). Споры о поколениях советских писателей, прежде всего о «четвертом поколении» (определение А. Макарова и Ф. Кузнецова) - «молодой прозе» и поэзии. Опасения критиков более старшего возраста относительно разрыва и противопоставления поколений, чрезмерного, по их мнению, увлечения модернизмом и «серебряным веком» русской литературы, ориентации на литературу Запада. Поддержка Н. С. Хрущевым критики в адрес «мальчиков». Особая позиция А. Н. Макарова: реальная помощь талантливой молодежи, близкой широкому читателю (работы «Строгая жизнь», «Через пять лет», «Виктор Астафьев» и др.), и возражения против некритической веры в «написанное», незнания жизни, поспешных однозначных заключений (внутренняя рецензия на книгу Л. Аннинского «Ядро ореха»). Приток в критику большого молодого пополнения: И. Золотус-ский, Ф. Кузнецов, А. Марченко, Д. Николаев, Ст. Рассадин, В. Кожи-нов, А. Урбан, О. Михайлов и др. Издание в 1962 г. сборника статей молодых критиков «Навстречу будущему».

Поляризация литературно-критических сил после новой, более решительной критики культа личности Сталина на XXII съезде КПСС (1961). «Новый мир» - самый последовательный в проведении этой линии литературный орган. Особое внимание читателей к критическому отделу журнала. Авторы отдела В. Лакшин, И. Виноградов, В. Кар-дин, Ст. Рассадин, Ю- Буртин, И. Дедков, Ф. Светов, Н. Ильина и др.;

старшие «новомирцы»: А. Дементьев, И. Сац, А. Кондратович. Открытие журналом творчества А. Солженицына; вызванное конъюнктурными соображениями приятие официальной критикой «Одного дня Ивана Денисовича» (статья В. Ермилова в «Правде», объединяющая рассказ Солженицына и иллюстративно-пропагандистскую повесть В. Кожевникова «Знакомьтесь, Балуев»); последующее нарастание претензий к Солженицыну, полемика В. Лакшина с «недругами» «Ивана Денисовича». Выдвижение «Новым миром» произведений А. Солженицына и С. Залыгина («На Иртыше») на соискание Ленинской премии; провал этой попытки номенклатурой при содействии Л. И. Брежнева. Критика других рассказов Солженицына. Обсуждения в Союзе писателей при закрытых дверях его не печатаемых крупных произведений.

Другие произведения, не принимавшиеся официозной критикой 60-х гг.: повести и путевые очерки В. Некрасова, воспоминания И. Эрен-бурга, «Звездный билет» В. Аксенова, «Будь здоров, школяр!» Б. Окуджавы и сборник «Тарусские страницы», «Живой» Б. Можаева, «Семеро в одном доме» В. Семина, военные повести В. Быкова и т. д. Кампания 1963 г. против Е. Евтушенко. Едкая критика в «Новом мире» многих иллюстративно-декларативных, нормативных сочинений в прозе и стихах; наряду с этим принципиальный, иногда придирчивый разбор недостатков даже объективно близких журналу авторов. Преобладание в «Новом мире» язвительно-критических рецензий. Постоянная полемика с официозной критикой, особенно с авторами журнала «Октябрь» (главный редактор Вс. Кочетов), более консервативными и верными сталинским догмам, но и более прямыми, чем идеологические руководители страны. Поза беспристрастности в статье «Правды» от 27 января 1967 г. «Когда отстают от времени», направленной якобы в равной мере против «Нового мира» и «Октября».

Повышение профессионализма и объективности литературной критики в целом. Счастливая литературная судьба Ч. Айтматова (Ленинская премия 1963 г.). Внимание критики, хотя и не только с положительными оценками, к начинающим В. Белову, В. Распутину. Всеобщее признание произведений, ранее считавшихся дискуссионными (творчество В. Пановой).

Зрелые работы А. Н. Макарова (1912-1967). Путь критика от брошюры о лакировочных романах С. Бабаевского (1951), не лишенного конъюнктурности «Разговора по поводу» к обстоятельным и объективным исследованиям 60-х гг. Его основные интересы: поэзия, военная проза, творчество молодых. «Центристская» позиция критика, выступления с точки зрения многомиллионной читательской массы. Взвешенные, подробно обоснованные оценки. Манера раздумчивой, неторопливой беседы с читателем. Приверженность к аналитическому комментированному пересказу художественных текстов, внимание к деталям и слову. Открытие новых имен писателей, интерес к их дальнейшим судьбам- Жанр внутренней рецензии в наследии Макарова Влияние советов критика на авторов произведений. Отдельные догматические суждения Макарова - дань господствовавшим историческим и литературоведческим представлениям.

Превращение «Нового мира» в орган легальной оппозиции после смены политического руководства страны (1964) и отхода новых лидеров от линии XX-XXII съездов партии. Подтверждение верности прежнему курсу в статье А. Твардовского «По случаю юбилея» (1965. № 1). Полемика о романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита», имевшая современный подтекст. Статья И. Виноградова (1968) о давней повести В. Некрасова «В окопах Сталинграда», призванная защитить художественные принципы современной военной («лейтенантской») прозы. Апелляции «Нового мира» к мнению читателей, комментирование их писем В. Лакшиным. Столкновения вокруг произведений А. Солженицына «Матренин двор» и В. Семина «Семеро в одном доме». Основные проблемы дискуссий между журналами противоположных направлений: «правда века» и «правда факта», «окопная правда»;

современный герой - «простой человек» или «герой с червоточинкой» (обвинения, адресованные «новомирцам», в «дегероизации» советской литературы, в неприятии социально активной позиции); лозунг гражданственности. Тесное переплетение этического и эстетического в статьях «Нового мира». Их живой, свободный стиль без стилизации под разговорность и просторечие.

Появление в литературных кругах нелегальной оппозиции режиму. Первый факт судебного преследования за литературные произведения - «дело» А. Синявского и Ю. Даниэля (1966). Диаметрально противоположные реакции на него многих деятелей культуры. Создание А. Синявским в заключении эссе «Прогулки с Пушкиным».

Распространение диссидентства. Исчезновение с конца 60-х гг. из критики и истории литературы имен высланных и эмигрировавших писателей.

Попытки советской критики совместить классовый подход к жизни и литературе с общечеловеческим, понимаемым как духовно-нравственный (Ф. Кузнецов). Распространение критерия «духовности» к началу 70-х гг.

Позиция журнала «Молодая гвардия» с середины 60-х гг. (главный редактор А. Никонов) - явное предпочтение устойчивых национальных духовных ценностей классовым, социальным. Предвосхищение этой позиции в более ранней критике (статья Д. Старикова «Из размышлений у родника», 1963), литературоведении (книга М. Гуса «Идеи и образы Достоевского», 1963; критика ее в рукописи А. Макаровым), публицистике («Диалог» В. Солоухина, 1964; спор с ним Б. Можаева и А. Борщаговского). Дискуссия о «траве» и «асфальте». Выступления В. Кожинова, М. Лобанова против «эстрадной» поэзии. Активизация методологии неопочвеннической народности в «Молодой гвардии»:

научно уязвимые, недостаточно историчные, но по-настоящему дискуссионные и оригинальные статьи М. Лобанова и В. Чалмаева конца 60-х гг. Критика их с официальных позиций в ходе дискуссии о народности. Парадоксальное, связанное с тяжелым положением «Нового мира» участие его в этой кампании наряду с «Октябрем» - статья А. Дементьева «О традициях и народности» (1969. № 4). Мнение А. Солженицына о дискуссии 1969 г. («Бодался теленок с дубом»). Использование литературно-политическим официозом фактов этой дискуссии: до-носительское «письмо 11-ти» в «Огоньке» против «Нового мира», проработка А. Дементьева, как и критиков «Молодой гвардии», В. Ивановым в «Коммунисте» (1970. № 17). Разгон редколлегии «Нового мира» и уход Твардовского из него (1970).

Критика и литературоведение 60-х гг. Выдающиеся по сравнению с критикой успехи литературоведения: труды М. М. Бахтина, Д. С. Лихачева, В. М. Жирмунского, Н. И. Конрада, Ю. М. Лотмана, С. Г. Бочарова и др. Влияние литературоведения на критику, авторы, работающие и в науке, и в критике. Широкое признание научного и художественного историзма. Попытки ставить большие теоретические проблемы в статьях, адресуемых широкому кругу читателей, в частности, проблемы существования разновидностей литературы с несопоставимыми требованиями к глубине и серьезности произведений (И. Роднян-ская «О беллетристике и „строгом" искусстве», 1962; В. Кожинов «Поэзия легкая и серьезная», 1965). Дискуссия о языке современных произведений, направленная в основном против жаргонизмов в «молодой прозе». Критика в адрес демонстративно оригинальной и нетрадиционной книги В. Турбина «Товарищ время и товарищ искусство» (1961) из-за положительного мнения автора о нереалистических формах и тезиса о несовременности психологизма.

Трактовка традиций как преемственности через голову «отцов» - от «дедов» к «внукам» (А. Вознесенский). Постоянная настороженность по отношению к модернизму и его традициям в работах А. Мет-ченко и других критиков. Отстаивание реализма (без «определения») в «Новом мире». Обвинения противниками журнала близких ему писателей в натурализме. Бурное обсуждение в конце 60-х гг. предложенного А. Овчаренко понятия «социалистический романтизм». Констатация единственности метода советской литературы в работах Ю. Бара-баша, Б. Бялика и др. Оставшиеся без последствий предложения Л. Егоровой, Г. Поспелова и М. Храпченко признать некоторый плюрализм методов советской литературы в ее историческом развитии.

Критика 70-х-первой половины 80-х годов

Усиление регламентированности в области литературы: запрет на определенные темы, особенно из советской истории, канонизация официальных представлений о ней, нагнетание парадного тона в пропаганде и критике второй половины 60-70-х гг. Почти полное исчезновение в 70-е гг. отрицательных рецензий, стандартизация этого жанра. Невнимание многих органов печати к литературной критике.

Повышение образовательного уровня общества и быстрое развитие гуманитарных интересов наряду с застойными явлениями в социальной психологии. «Книжный бум». Общий рост художественного качества в литературе 70-х-начала 80-х гг., воспринявшей здоровый импульс 60-х. Доминирование нравственной проблематики в серьезной литературе и критике, стремление их к философичности в 70-80-е гг. как следствие нереализованности многих социально-политических потенций. Объективная потребность в усилении интерпретационной деятельности, в значительных изменениях состояния критики и невозможность вполне удовлетворить эту потребность в атмосфере застоя.

Постановление ЦК КПСС «О литературно-художественной критике» (1972) и организационные меры по его выполнению: увеличение стабильной «площади» для критических статей в специализированных и массовых, журналах и газетах, издание «Литературного обозрения» и «В мире книг», многих сборников статей, использование технических средств массовой информации для пропаганды литературы, создание условий для подготовки профессиональных критиков в Союзе писателей и Литературном институте, проведение совещаний и семинаров по вопросам литературной критики, включение в учебные планы вузов курса «История русской советской критики», научные исследования в этой области (параллельно с систематическим изучением истории русского литературоведения вследствие усилившегося «самосознания» науки), посвященные критике новые серии в издательствах, значительно более широкое рецензирование и аннотирование критических работ, присуждение премий за них (по идеологическому принципу). Постановление «О работе с творческой молодежью» (1976). Возобновленный с 1978 г. выпуск журнала «Литературная учеба» - единственного органа, в котором постоянно дается критика произведений начинающих авторов одновременно с их публикацией. Игнорирование творчества молодых «маститыми» критиками и в качестве противовеса - проведение семинаров молодых критиков, издание сборников «Молодые о молодых». Преувеличенные надежды на открытие новых имен. Споры о «поколении сорокалетних» в начале 80-х гг. (В. Бонда-ренко, Вл. Гусев - - с одной стороны, И. Дедков - с другой).

Появление литературно-критических монографий о большинстве известных писателей. Недостаточное внимание критики к творчеству А. Вампилова, В. Шукшина, Ю. Трифонова, компенсированное в основном после их смерти. Популяризация В. Кожиновым поэзии Н. Рубцова, А. Прасолова и других представителей «тихой лирики» («термин» Л. Лавлинского). Спокойное и доброжелательное отношение критики к ставшему привычным творчеству писателей и поэтов, ранее вызывавших сомнения и опасения: произведениям В. Семина, новым повестям В. Быкова и «лейтенантской» прозе в целом; присуждение высоких премий за произведения военной и «деревенской» прозы; взаимные шаги навстречу друг другу властей и представителей «громкой», «эстрадной» поэзии; частичное официальное признание с 1981 г. творчества В. Высоцкого. Сравнительно умеренные рецидивы перестраховочной критики при появлении «Белого парохода» Ч. Айтматова (1970), романов С. Залыгина «Южноамериканский вариант» (1973), Ю. Бондарева «Берег» (1975), Ф. Абрамова «Дом» (1978), повести В. Распутина «Прощание с Матерой» (1976), прошедшее незамеченным переиздание романа В. Дудинцева «Не хлебом единым». Одновременно почти полное подавление диссидентского литературного движения, клеветническая кампания против А.Солженицына и высылка его из страны (1974).

Оценки общего уровня текущей литературы. Обилие статей, посвященных литературным итогам 70-х гг. Тезис А. Бочарова об «усталости» «деревенской» и военной прозы. Прогнозы будущего литературы (Ю. Андреев, Ю. Кузьменко, участники дискуссии 1977 г. о поэзии). Признание критикой начала 80-х гг. сложных, потенциально весьма небесспорных для идеологизированного монистического сознания новых произведений: романов Ч. Айтматова, С. Залыгина и др.

Основные дискуссии в критике 70-х - 80-х гг.: о синтезе в литературе, о мировом литературном процессе XX в., о «деревенской прозе» (наиболее резкое суждение о ней в выступлении А. Проханова), о состоянии и перспективах поэзии, о новых явлениях в драматургии и лирике 80-х гг., о народности и массовости и т. д. Искусственность и вымученный характер многих дискуссий, отсутствие в них подлинного диалога, а нередко и принципиального спора, закрытие рубрик не в результате решения проблем, а в зависимости от естественного «выдыхания» дискуссии. Отсутствие координации между критиками и неравномерное рецензирование литературной продукции.

Связанное с пропагандой и контрпропагандой резкое повышение внимания к методологии в рамках идеологического монизма. Фактическое выделение литературоведческой и литературно-критической методологии как самостоятельной дисциплины из первоначального синкретизма с теорией литературы. Пристальный интерес к теории критики. Целенаправленная борьба с «буржуазной методологией», представление о которой распространялось практически на всю западную критику и литературоведение. Знакомство с литературной мыслью социалистических стран по образцам «секретарской» критики.

Проблемно-тематические предпочтения критиков 70-80-х гг.:

преимущественное внимание к методологии, общим и теоретическим проблемам у одних; стремление сочетать эти проблемы с более детальным анализом у других; сосредоточенность на анализе произведений того или иного литературного рода у третьих. Различная методологическая основательность и глубина анализа у критиков, даже близких по интересам и направлениям.

Методологические ориентации 70-х - первой половины 80-х гг. Официальная линия руководства Союза писателей - приятие в целом сложившегося положения, методологический «эмпиризм». Рассмотрение в одном ряду подлинных художников и писателей-иллюстративис-тов, иногда предпочтение последних (В. Озеров, А. Овчаренко, И. Козлов, В. Чалмаев и др.). Более последовательное предпочтение талантливых писателей и поэтов в работах Е. Сидорова, И. Золотусского, Л. Аннинского, Ал. Михайлова и др. Фактическое утверждение общественного застоя как динамического развития, теория вытеснения проблем «хлеба насущного» проблемами «хлеба духовного» в статьях и книгах Ф. Кузнецова.

Попытки объяснить специфику современной литературы в глобальном масштабе времени и культуры (А. Метченко. В. Ковский, Ю. Андреев). Сочетание методологического «эмпиризма» с большей неудовлетворенностью достигнутым в литературе (А. Бочаров, Г. Белая, В. Пискунов); отзвуки традиций «новомирской» критики 60-х гг. с ее взыскательностью (И. Дедков, А. Турков, А. Латынина, Н. Иванова). Значимое молчание некоторых бывших «новомирцев», невозможность для них прямо выражать свои взгляды на материале современной литературы. Неявный для читателей приход к христианству И. Виноградова, Ф. Светова. Завуалированная под «духовность» вообще христианская позиция И. Золотусского и его непримиримость к претенциозной серости. Субъективно-ассоциативные, «художественно-публицистические » и «художественно-научные» приемы в критике (Л. Аннинский, Г. Гачев, В. Турбин).

Переход официозно-догматических установок кочетовского «Октября» в журналы «Молодая гвардия» под руководством ан. Иванова и «Огонек» под редакцией А. Софронова. Соединение этих установок с тенденциями «крестьянской» народности. Прямая поддержка иллюстративизма и декларативности (Б. Леонов, Г. Гоц, А. Байгушев);

неаналитические, эмоционально-публицистические оценки близких по мировоззрению поэтов (Ю. Прокушев, П. Выходцев и др.). Критический отдел «Нашего современника», наследника «Молодой гвардии» А. Никонова, самого дискуссионного журнала 70-80-х гг. Острополемическое отстаивание им крестьянской или общенациональной народности, неприятие положений о «двух культурах» в каждой национальной культуре. Последовательная защита и пропаганда ценностей русской национальной культ

истрастии. Взаимные необъективные нападки критиков при почти полном отсутствии отрицательных рецензий на литературные произведения, расхваливание художественно беспомощных книг, в том числе написанных литературными «чиновниками».

Продолжение развития писательской критики, тесно связанной с публицистикой (С. Залыгин, В. Шукшин, Ю. Трифонов, Ю. Бондарев и др.). Эпатирующие «разоблачения» авторитетов в выступлениях Ю. Кузнецова, Ст. Куняева. Апелляции к читательским мнениям, публикации писем и подборок писем читателей. Встречи писателей и критиков с коллективами предприятий, другими читательскими контингентами как средство буквально понятого сближения литературы с жизнью.

Требования идеологической активизации критики накануне краха коммунистического режима, в условиях осложнения политической обстановки на рубеже 70-80-х гг. Постановление ЦК КПСС «О дальнейшем улучшении идеологической, политическо-воспитательной работы» (1979), беспокойные ноты в материалах XXVI съезда КПСС, касающихся искусства и литературы (1981). Попытки добиться действенности идеологической работы и лишенные практического значения документы КПСС первой половины 80-х гг. Призывы усилить «наступательный» характер коммунистической идеологии, в том числе в литературной критике.

Заявления в партийных документах, партийной печати и литературной критике об отклонениях от марксистско-ленинской методологии, о «наисторических», неклассовых тенденциях в литературе и критике, об элементах богоискательства, идеализации патриархальщины, якобы неверной трактовке отдельных периодов русской и советской истории и явлений литературы, а также критической классики, о необходимости преодоления «инфантильности» и «мировоззренческой неразборчивости», свойственных ряду литераторов. Недифференцированный подход к субъективным, методологически беспомощным статьям и оригинальным, неординарным, граждански смелым выступлениям. Сочетание сильных и слабых сторон в работах, вызывавших критические кампании: постановка важнейшей проблемы национального своеобразия истории и культуры России - и сглаживание реально существовавших социальных противоречий, безапелляционая оценка европейских народов в статье В. Кожинова «И назовет меня всяк сущий в ней язык...» (1981), осуждение революционного раскола народа, насильственной коллективизации - и недоверие ко всему идущему с Запада, неисторическое сопоставление несопоставимых событий и фактов в статье М. Лобанова «Освобождение» (1982) и т. д.

Статьи Ю. Суровцева, Ю. Лукина, Ф. Кузнецова, П. Николаева, Г. Белой, В. Оскоцкого, С. Чупринина против тех или иных дискуссионных выступлений - как слабых, так и некоторых сильных их сторон. Проявившийся в полемике на мировоззренческой почве недостаток доказательности в ряде работ (Ю. Лукин, Ю. Суровцев), упрощение и частичное искажение позиций противной стороны (В. Оскоцкий), идеализация состояния общества в данный момент и уклонение от подробного обсуждения трудных вопросов советской истории, догматические представления о характере современной литературы, непонимание специфики искусства (А. Иезуитов), возрождение принципа «двух потоков» в истории литературы и его перенесение на современность, вульгаризация понятия «классовость» (Ф. Кузнецов, Ю. Суровцев).

Теоретические проблемы, поднимавшиеся критиками в 70- 80-е гг.: социалистический реализм и социалистическая литература, пределы «открытости» социалистического реализма как метода (антидогматическая по побудительным мотивам, но наивная теория постоянного обновления социалистического реализма и, следовательно, его вечного сохранения в будущем, а в настоящем - «смыкания со всем правдивым искусством»), современный «романтизм», соотношение общечеловеческого, исторического и конкретно-социального в искусстве, эстетический идеал, художественная тема, современный герой и его со-относимость с героем литературы 20-30-х гг., конфликт, сюжет, стиль, отдельные жанры и жанровые разновидности (исторический, философский, политический роман), национальные традиции и случаи их дог-матизации, специфически художественное единство многонациональной советской литературы и национальное своеобразие, соотношение опыта и ценностей прошлого с ценностями и поисками настоящего, воздействие НТР на литературу и др. Игнорирование специальных понятий и терминов многими критиками.

Обращение, иногда вынужденное, литературных критиков к популярному литературоведению (И. Виноградов, Ст. Рассадин, В. Непомнящий, А. Марченко, Л. Аннинский и др.). Отрицание или принижение критической направленности в русской классической литературе XIX в., настойчиво проводимое в статьях и книгах В. Кожинова, М. Лобанова, И. Золотусского, Ю. Лощица, Ю. Селезнева, М. Любомудрова и др. Объективная необходимость акцента на положительном содержании классики и тенденциозная интерпретация классических образов с полемическим подтекстом. Споры вокруг книг «ЖЗЛ», их поддержка Н. Скатовым, Вс. Сахаровым, А. Ланщиковым и критика А. Дементьевым, Ф. Кузнецовым, П. Николаевым, В. Кулешовым, Г. Бердниковым, в редакционной статье журнала «Коммунист» (1979. № 15); статьи Б. Бялика, М. Храпченко.

Повышение интереса критики к творческим индивидуальностям представителей своего цеха. Создание в 80-е гг. их критических «портретов».

Усиление внимания к поэтике критических работ. Беллетризация их стиля, тенденция к созданию «образа автора». Развитие жанрового состава критики. Значительно возросшее количество рецензий при охвате лишь 10-12% книжных новинок. Дифференциация рецензии и микрорецензии («Панорама» в «Литературном обозрении»). Упрочение жанра критической реплики, обычно полемической. Активизация проблемной статьи и творческого портрета. Распространение коллективных жанров: обсуждение «с разных точек зрения», «круглые столы» и широкие, протяженные проблемные (либо псевдопроблемные) дискуссии. Усилившиеся претензии авторских сборников статей и рецензий на монографичность. Различный характер оценок в зависимости от жанра критики: нередко произвольные и почти сплошь положительные в рецензиях, более строгие и взвешенные в обзорах и проблемных статьях, анализ как достижений литературы, так и ее недостатков в больших критических жанрах, включая коллективные. Использование «украшающих» форм (диалог, письмо, дневник, стихотворные вставки).

Критика второй половины 80-х - начала 90-х годов

«Перестройка» как попытка установления сверху «социализма с человеческим лицом». Начало гласности. Первые изменения в культурной жизни, проявившиеся в основном с конца 1986 г.

Увеличение количества публикаций о литературе в периодических изданиях, повышение их проблемное™ и остроты. Создание новых общественных организаций деятелей культуры, обсуждение их роли и целей.

Смена руководства Союза писателей и его местных организаций, совета по критике и литературоведению, главных редакторов и редколлегий ряда литературно-художественных изданий, активизация их деятельности, бурный рост тиражей многих из них в конце 80-х гг.

Одобрение в печати острокритической направленности первых произведений периода «перестройки» - В. Распутина, В. Астафьева, Ч. Айтматова. Признание художественных слабостей «горячих» произведений одними критиками и писателями, игнорирование их другими.

Требования повышения критериев оценки литературных произведений. Обсуждение вопроса о премиях за них. Заявления общего характера о засилье серости. Заметное сокращение числа дифирамбов в честь обладателей литературных «постов». Инерция безымянной их критики (в общем плане или в форме намеков) и появление первых суждений с конкретно названными адресатами с начала 1988 г.

Огромное количество публикаций о В. Высоцком в 1986-1988 гг. Появление статей об А. Галиче, Ю. Визборе и других создателях «авторской песни». Споры о молодых поэтах - «метаметафористах». Новые писательские имена, замеченные критикой: С. Каледин, В. Пьецух. Т. Толстая, Е. Попов, Валерий Попов и др.

Восстановление незаслуженно «исключенных.» из русской и советской культуры имен и произведений, некоторые полемические крайности при их комментировании в массовых изданиях. Наиболее страстное обсуждение критикой, в том числе читательской, публикаций произведений, ранее неизвестных широкой аудитории. Быстрое усиление внимания общественности и литературы к «белым пятнам» советской истории с осени 1986 г. Неприятие многими литераторами заявлений П. Проскурина о «некрофильстве» в современной литературе и искусстве. «Антикультовский» 1987 г. Первоначальное разграничение литераторов по категориям «сталинистов» и «антисталинистов». Шумный, но непродолжительный успех романа А. Рыбакова «Дети Арбата», поддержка в критике ряда произведений прежде всего по тематическому принципу.

Методологические позиции и проблемы в критике. Отход от активной деятельности в критике борцов за «единственно верную» методологию (Ф. Кузнецов, Ю. Суровцев, П. Николаев и др.). Безусловное доминирование публицистического аспекта критики. Большой резонанс сюбовским принципам «реальной» критики по образцу «новомирских» статей 60-х гг. (Новый мир. 1987. № 6). Прохладное отношение к этому предложению Л. Аннинского, И. Виноградова, высказавшегося за абсолютный, свободный методологический плюрализм, и других критиков. Впервые прозвучавшее в статье Ю. Буртина «Вам, из другого поколенья...» (Октябрь. 1987. № 8) сопоставление сталинского и брежневского периодов истории - шаг к отрицанию всей социальной системы.

Выступления писателей: В. Астафьева, В. Белова, В. Распутина, Ю. Бондарева, С. Залыгина, Ч. Айтматова, А. Адамовича и др. Систематическая публикация писем читателей в самых разных изданиях.

Распространение жанра «полемических заметок». Взаимные упреки литераторов в печати, нередко личного характера, споры по частностям при недостаточной обоснованности исходных позиций. Призывы И. Виноградова, А. Латыниной, Д. Урнова к большей концептуальности литературно-критических выступлений. Диаметрально противоположные оценки произведений Ч. Айтматова, А. Битова, В. Быкова, Д. Гранина, А. Бека, А. Рыбакова, Ю. Трифонова, Ю. Бондарева, романа В. Белова «Все впереди», пьес М. Шатрова, творчества ряда поэтов и публицистов в разных периодических изданиях.

Буквальное возрождение и усиление прежних «новомирских» принципов (В. Лакшин, В. Кардин, Б. Сарнов, С. Рассадин, Н. Иванова, Т. Иванова). Более взвешенные, хотя и менее броские и заметные по сравнению с критикой «огоньковского» типа выступления А. Бочарова, Е. Сидорова, Ал. Михайлова, Г. Белой, В. Пискунова, Е. Стариковой. Активизация творческой деятельности «сорокалетних» критиков С. Чупринина и Вл. Новикова.

Сближение позиций журналов «Наш современник» и «Молодая гвардия». Критики «Молодой гвардии»: А Овчаренко, В. Бушин, А. Бай-гушев, В. Хатюшин и др. Близость их позиций к официальным установкам предшествующего периода, но с ориентацией на русский национальный патриотизм. Стремление наиболее серьезных авторов журнала «Наш современник» (В. Кожинов, А. Ланщиков) разобраться в социальных причинах исторических событий, определивших судьбу народа, и с этой точки зрения дать оценку произведениям о «белых пятнах» советской истории. Тенденциозность ряда практических выводов, выступления «Молодой гвардии», «Нашего современника» и «Москвы» против многих произведений, опубликованных в период «перестройки». Споры вокруг «Доктора Живаго» Б. Пастернака, произведений писателей русского зарубежья (третьей волны эмиграции).

Попытки Л. Лавлинского, Д. Урнова, А. Латыниной занять «центристскую» позицию в литературно-публицистических столкновениях. Предложение А. Латыниной вернуться к идеологии и политике классического либерализма (Новый мир. 1988. № 8), более радикальное, чем отстаивание «социализма с человеческим лицом», но не понятое и не оцененное в пылу полемики. Роль опубликованных в России в 1989 г. произведений В. Гроссмана и А. Солженицына для преодоления иллюзий общества относительно характера социалистической системы. Объективно происшедшее, но никем не признанное сближение позиций демократического «Знамени» и патриотического «Нашего современника» (органов, представляющих противоположные тенденции в критике) в столь значительном вопросе - отношении к прошлому разрушающейся общественной системы. Осознание основными противоборствующими направлениями на рубеже последних десятилетий века существа их общественно-политических разногласий:

либо признание исключительно самобытного исторического пути России и преимущества надличностных ценностей (народных в «Нашем современнике», государственных в «Молодой гвардии») перед индивидуально-личностными, либо демократический принцип приоритета личности и признание единого в основном пути человечества, по которому должна пойти и Россия. Наложение на основное идеологическое, общественно-политическое расхождение бытовых и психологических пристрастий, симпатий и антипатий.

Убывание в критике количества споров непосредственно о литературных новинках и вместе с тем усиление, прежде всего в «Октябре» и «Знамени», собственно эстетической и философской, а не только политизированной публицистической критики.

Недоверие в критике рубежа 80-90-х гг. к отвлеченному теоретизированию. Эмоциональное решение проблем художественного метода в критике второй половины 80-х гг.

Пересмотр основных ценностей русской литературы XX в. Суровая оценка пути советской литературы в статьях М. Чуда-ковой, В. Воздвиженского, Е. Добренко и др. Неисторические крайности, излишне эмоциональные, однозначно резкие выпады, особенно в непрофессиональной критике, против М. Горького, В. Маяковского, М. Шолохова и иных безоговорочно почитавшихся ранее писателей. Опровержение такого рода выступлений в статьях В. Баранова, Ад. Михайлова, С. Боровикова и др. Периодическое появление новых сугубо разоблачительных статей при сравнительно небольшом интересе к ним читателей.

Усиление внимания к жанрам критики. Возрастание значения жанра проблемной статьи. Выборочные обзоры журнальной продукции по месяцам. Годовые обзоры литературы, анкеты о состоянии журналов, о современной критике и публицистике, социологические данные об успехе у читателей тех или иных произведений и периодических изданий.

Критика после 1991 года

Исчезновение традиционного для России «литературного процесса» в постсоветский период. Резкое ослабление в обществе интереса к литературе и критике, вызванное причинами как материального, так и интеллектуально-духовного порядка. Утрата общественным сознанием его литературоцентризма в условиях освобождения гуманитарной мысли и практической затрудненности ее самореализации, отсутствие литературно-общественных «событий», которые бы вызывали повышенное внимание широкого читателя. Падение ко второй половине 90-х гг. в 50-60 раз тиражей журналов «Новый мир», «Знамя» и др. при сохранении всех основных литературно-художественных изданий советского времени и даже их архаичных идеологизированных названий. Почти полное исчезновение книг критиков о современных писателях, рецензий в ряде журналов. Создание новых специфически литературоведческих журналов (в 1992 г. - «Нового литературного обозрения» без каких-либо обозрений текущей литературы), преобладание собственно литературоведческого начала в «Вопросах литературы» и «Литературном обозрении» (создававшемся в 70-е гг. как чисто литературно-критическое), другие признаки сближения критики и литературоведения аналогично ситуации на Западе.

Общекультурная ориентация многих периодических изданий, распространение облегченного популяризаторства. Перенос внимания массового читателя с журнала на газету. Активность в области критики некоторых неспециализированных газет, прежде всего «Независимой газеты» (с 1991 г.), отклики на «поток» - многочисленные новые произведения - без серьезных попыток выявить тенденции развития литературы в целом, в том числе фактическая апелляция к элитарному читателю в раскованной форме, свойственной массовым изданиям (А. Немзер, А. Архангельский и др.).

Утрата лидирующего положения бывшими критиками-«шести-десятниками» (кроме Л. Аннинского). Осуждение «шестидесятничест-ва» рядом молодых критиков.

Разграничение в начале 90-х гг. традиционных изданий «с направлением» («Новый мир», «Знамя», «Наш современник», «Известия», «Континент», нью-йоркский «Новый журнал» и т. д.) и изданий с откровенно релятивистской позицией («Независимая газета», «Московский комсомолец», «Синтаксис» и т. д.), основывающихся на игровом, предельно раскованном отношении к любым общественно-литературным позициям (статья С. Чупринина «Первенцы свободы», 1992).

Раскол Союза писателей и изолированное существование двух новых союзов. Окончательный отказ демократических изданий от полемики с журналами типа «Молодой гвардии» (стоящей на сталинистских позициях первых послевоенных лет), попытки освоить в публикуемых статьях национальную проблематику без национализма (статьи Н. Ивановой, А. Панченко в «Знамени» за 1992 г.) и наряду с этим утверждение чисто западных ценностей (литература как частное дело, человек и герой литературы как частное лицо - «Смерть героя» П. Вайля). Неудачный опыт обретения критиками «Знамени» нового врага - «национал-либерализма» в лице «Нового мира» С. Залыгина, разграничение Н. Ивановой и Вл. Новиковым «журнальных партий» Сахарова (с преобладанием идеи прав человека) и Солженицына (с преобладанием сверхличной, государственнической идеи). Выступление Н. Ивановой в «Новом мире» в 1996 г. (№ 1).

Распространение малотиражных изданий типа альманахов без выдерживаемой периодичности, часто являющихся органами литературных кружков, в том числе подчеркнуто антитрадиционалистских. Весьма вольное, «развенчивающее» отношение к классической русской литературе в публикациях Д. Галковского, А. Агеева, Е. Лямпорта, И. Со-лоневича и др. ДеидеологЗнамя. 1996. № 3).

«Возвращенная» критика (русское зарубежье)

В разделе не ставится задача проследить связную историю литературной критики русского зарубежья: возможности ее изучения студентами ограничены неполнотой и относительной случайностью перепечаток эмигрантских критических работ в «перестроечной» и «постперестроечной» России (особенно это касается критики последних десятилетий). Отмечаются основные отличия эмигрантской критики от советской (не только идеологические) и некоторые тенденции ее эволюции, охарактеризованы отдельные ее представители.

Практические затруднения для существования критики в эмиграции: ограниченность средств и читательского контингента. Редкие возможности издания литературно-критических книг и даже опубликования больших журнальных статей, преобладание в критике первой волны эмиграции газетных статей, вообще малых форм при широте тем (проблемные статьи, творческие портреты в малых критических формах), стремление рецензентов выйти за пределы оценки одного произведения (жанр короткой статьи-рецензии). Синтетический характер эмигрантской критики: меньшая разграниченность критики и литературоведения, чем в дореволюционной России и в СССР, а также профессиональной, философской (религиозно-философской) и художественной (писательской) критики, публицистики и мемуаристики (яркая выраженность личностно-автобиографического начала во многих статьях и книгах), превращение поэтов в критиков по преимуществу:

В. Ф. Ходасевич, Г. В. Адамович - наиболее известные и авторитет ные критики русского зарубежья. Отсутствие отчетливой смены периодов в творчестве ряда критиков, их работа на этом поприще - в отличие от большинства видных советских критиков - на протяжении многих десятилетий (Г. Адамович, В. Вейдле, Н. Оцуп, Ф. Степун и др.). Отсутствие полемики по общим методологическим и теоретико-литературным проблемам при большей, чем в Советской России, политической и мировоззренческой дифференциации критиков.

Заинтересованное отношение как к эмигрантской, так и к советской литературе, постоянно возникавший вопрос о преимуществах и перспективах той или другой, решаемые в антисоветском, «просоветском» или, реже, примирительном духе, с учетом преобладания собственно художественного фактора. Наиболее непримиримые позиции в отношении советской литературы - И. А. Бунина, Антона Крайнего (3. Н. Гиппиус), В. Набокова. Идея особой миссии русской эмиграции как хранительницы национальной культуры. Одно из ранних проявлений противоположной позиции - статья Д. Святополк-Мирского «Русская литература после 1917 года» (1922). Полемика М. Л. Слонима с Антоном Крайним в статье «Живая литература и мертвые критики» (1924), объявление им Парижа «не столицей, а уездом русской литературы», подчеркивание преемственности ранней послереволюционной литературы в России от дореволюционной («Десять лет русской литературы»), книга «Портреты советских писателей» (Париж, 1933) с очерками творчества С. Есенина, В. Маяковского, Б. Пастернака, Е. Замятина, Вс. Иванова, П. Романова, А. Толстого, М. Зощенко, И. Эренбурга, К. Федина, Б. Пильняка, И. Бабеля, Л. Леонова, с предпочтением Пастернака остальным оставшимся в живых поэтам.

Горькие размышления В. Ходасевича о судьбах русской литературы в целом («Кровавая пища») и в XX столетии в частности, признание неизбежности огромной и долгой работы по восстановлению русской культуры уже после десяти лет большевистской власти (статья «1917-1927»), тяжелых последствий разделения национальной литературы на две ветви для них обеих («Литература в изгнании», 1933). Г. Адамович об отличии русской эмиграции от любой другой, о гибели России - целого «материка»; полемика с Ходасевичем по вопросу о специфически эмигрантской литературе (книга «Одиночество и свобода», 1954). Литературоведческая книга Глеба Струве «Русская литература в изгнании» (Нью-Йорк, 1956; 2-е изд. Париж, 1984) с чертами литературно-критических обзоров; вывод о значительном преимуществе эмигрантской литературы перед советской и надежда автора на их будущее слияние.

Перенесение русской эмиграцией определения «серебряный век» с поэзии второй половины XIX в. на литературу и культуру рубежа XIX-XX веков (Н. Оцуп, Д. Святополк-Мирский, Н. Бердяев). Осмысление трагических судеб С. Есенина, В. Маяковского, А. Белого, М. Цветаевой, Б. Пастернака в связи с судьбами России и русской литературы: статьи Р. Якобсона «О поколении, растратившем своих поэтов» (1931), Ф. Степуна «Б. Л. Пастернак» (1959) и др. Вывод Никиты Струве о завершении со смертью А. Ахматовой (1966) великой русской литературы, просуществовавшей со времен Пушкина полтора столетия.

Евразийство и распространение признания СССР в эмигрантской среде, породившее в 40-е гг. «советский патриотизм». Наиболее яркий критик из числа евразийцев -князь Д. Святополк-Мирский. Его статьи, исполненные симпатии к советской литературе и СССР. Его репатриация в 1932 г. и превращение в советского критика Д. Мирского. Статьи о поэзии, участие в дискуссии об историческом романе (1934). Разочарование в перспективах советской литературы, выступление против «Последнего из удэге» А. Фадеева (1935) и атаки на Д. Мирского критического официоза. Арест и гибель в лагере.

Сильное впечатление, произведенное на эмигрантскую критику романом Фадеева «Разгром». Поддержка В. Ходасевичем творчества М. Зощенко как разоблачающего советское общество. Статьи М. Цветаевой «Эпос и лирика современной России» (1933), «Поэты с историей и поэты без истории» (1934). «Открытие» Г. Адамовичем А. Платонова как писателя и критика. Обзоры советских журналов в критике зарубежья, рецензии на новые произведения советских писателей и поэтов. Горячее сочувствие многих эмигрантов к СССР в годы второй мировой войны и высокая оценка И. Буниным «Василия Теркина» А. Твардовского. Крах надежд эмигрантов на потепление атмосферы в СССР в по-слевоенные годы.

Оценки творчества писателей и поэтов русского зарубежья. И. Бунин и Д. Мережковский как два претендента на Нобелевскую премию;

присуждение премии Бунину в 1933 г. Популярность И. Шмелева и М. Алданова в различных кругах эмиграции. Обвинения Шмелева в реакционности со стороны радикально настроенных литераторов. Исключительно высокая опенка творчества Шмелева наиболее характерным представителем религиозно-философской критики, православным ортодоксом И. А. Ильиным. Обвинение им Мережковского, а во многом и всей не ортодоксально православной гуманитарной мысли в моральной подготовке большевизма. Исследование И. Ильина «О Тьме и Просветлении. Книга художественной критики. Бунин. Ремизов. Шмелев» (Мюнхен, 1959; М., 1991). Положительные характеристики старших русских писателей-эмигрантов Г. Адамовичем при скептическом отношении к подлинности изображения «святой Руси» у Шмелева. Изоляция М. Цветаевой в эмиграции. Признание критикой первым поэтом русского зарубежья В. Ходасевича, а после его смерти - Г. Иванова.

Замкнутость большинства старших литераторов в своем кругу, недостаточное внимание к творчеству молодых, объясняемое первоначальными надеждами на скорое возвращение в Россию после краха большевиков и восстановление нормальной преемственности в жизни (Г. Адамович). Заслуги В. Ходасевича, поддержавшего в противовес многим другим творчество Сирина (В. Набокова) и - с оговорками - некоторых молодых поэтов. Элемент субъективности в трактовке Ходасевичем романов Сирина, усматривание в них непременно героя-«художника». В основном доброжелательные отзывы критики о произведениях Г. Газданова (с преувеличением «прустовского» начала в них) и Б. Поплавского. Полемика о «молодой литературе»: выступления М. Алданова, Г. Газданова, М. Осоргина, М. Цетлина, Ю. Терапиано;

книга В. Варшавского «Незамеченное поколение» (Нью-Йорк, 1956).

Осознание критикой преимуществ эмиграции: отсутствие политического давления, сохранение подготовленной читательской аудитории, непрерывность традиции, контакт с европейской литературой (Ф. Степун, Г. Адамович, В. Вейдле).

Теоретико-литературные и культурологические вопросы в статьях крупных критиков русского зарубежья. В. Ходасевич о нераздельности жизни и искусства в символизме, о кинематографе как выражении наступления антикультуры, о своеобразии мемуарной литературы, исторического романа, художественно-философской литературы, «глуповатой» поэзии и т. д. Г. Адамович о необходимости отхода от «атрибутов художественной условности», от литературности, формальных ухищрений (осуждение «формизма») ради непосредственности и простоты; утверждение интимно-дневниковой формы стиха. Критика неоклассических тенденций в молодой поэзии, провозглашение пути от Пушкина к Лермонтову, к отражению кризисного состояния личности и мира. Поэты «парижской ноты» и программа Г. Адамовича; В. Вейдле о «парижской ноте» и «монпарнасской скорби». Полемика Адамовича и Ходасевича о «человечности» и «мастерстве», ««искренности» и поэтической дисциплине.

Писательская эссеистика: М. Осоргин, Г. Газданов, В. Набоков (написанные пности (Д. С. Мирский, В. Набоков).

«Что такое социалистический реализм» (1957) Абрама Терца (Андрея Синявского) - первое выступление советского литератора-диссидента в западной печати в период «оттепели». Эмиграция в 60-е гг. Арк. Белинкова, автора книг о Ю. Тынянове и Ю. Олеше с моральными претензиями к этим писателям, и неприятие им западного либерализма.

Третья волна эмиграции и сохранение в ней следов литературной ситуации, сложившейся в СССР начиная со второй половины 60-х гг. Противостояние западнической и «почвеннической» тенденций, их выражение в противостоянии журналов «Синтаксис» М. Розановой и «Континент» В. Максимова. Отсутствие среди эмигрантов третьей волны критиков как таковых, новое сближение критики и литературоведения, нередко политизированного.

Первые высказывания советских критиков (1987) о желательности возвращения в советскую литературу некоторых «исключенных» из нее произведений, созданных эмигрантами третьей волны. Предоставление им слова в № 1 журнала «Иностранная литература» за 1988 г. и вслед за тем быстрая ликвидация границ между советской и эмигрантской литературами. Бурные споры вокруг «Прогулок с Пушкиным» А. Синявского, участие в них А. Солженицына. Работы о творчестве Солженицына, опубликованные в России в конце 80-х - начале 90-х гг.: россиян А. Латыниной, П. Паламарчука, В. Чалмаева, потомка эмигрантов Н. Струве, швейцарца Жоржа Нива.

Исчезновение принципиальных различий между российской и эмигрантской прессой после 1991 г. Публикации российских критиков в западных русскоязычных изданиях и эмигрантов - в российских. Новая («московская») редакция «Континента» во главе с православным либералом, бывшим «новомирцем»-шестидесятником И. Виноградовым. Постоянная (с 78-го номера) рубрика «Библиографическая служба „Континента"». Издание в России сборника статей Н. Струве «Православие и культура» (1992).

Потеря большинством эмигрантских журналов своего лица в условиях отсутствия привычного образа врага. Повторение бывшими «советологами» на Западе пройденного советской критикой в годы «перестройки». Наиболее активно печатающиеся в «перестроечной» и «постперестроечной» России критики-эмигранты: П. Вайль и А. Ге-нис, Б. Гройс, Г. Померанц, Б. Парамонов и др. Иностранцы - «советологи» и русисты в российской печати: В. Страда, К. Кларк, А. Флак-сер и др. Доступность эмигрантских изданий российскому читателю и отсутствие широкого интереса к ним в связи с новым состоянием общественного и литературного сознания в России.

Литературная критика представляет собой область творчества, находящуюся на грани искусства (то есть художественной литературы) и науки о ней (литературоведения). Кто же является в ней специалистами? Критики - это люди, которые занимаются оценкой и истолкованием произведений с позиции современности (включая точку зрения насущных проблем духовной и общественной жизни), а также своих личных взглядов, утверждают и выявляют творческие принципы различных литературных направлений, оказывают на активное влияние, а также непосредственно воздействуют на формирование определенного общественного сознания. Они опираются на историю и эстетику и философию.

Литературная критика часто носит политико-злободневный, публицистический характер, переплетается с журналистикой. Наблюдается тесная связь ее со смежными науками: политологией, историей, текстологией, языкознанием, библиографией.

Русская критика

Критик Белинский писал о том, что каждая эпоха литературы нашей страны имела о самой себе сознание, которое выражено в критике.

Трудно не согласиться с данным утверждением. Русская критика - столь же уникальное и яркое явление, как и классическая русская литература. Это следует отметить. Разными авторами (критик Белинский, например) указывалось многократно, что она, будучи по своей природе синтетической, играла в общественной жизни нашей страны огромную роль. Вспомним самых известных литераторов, посвятивших себя исследованию произведений классиков. Русские критики - это Д.И. Писарев, Н.А. Добролюбов, А.В. Дружинин, В.Г. Белинский и многие другие, статьи которых заключали в себе не только детальный разбор произведений, но и их художественных особенностей, идей, образов. Они стремились увидеть за художественной картиной важнейшие социальные и нравственные проблемы того времени, и не только их запечатлеть, но и предложить порой свои пути решения.

Значение критики

Статьи, написанные русскими критиками, продолжают и теперь оказывать большое влияние на нравственную и духовную жизнь общества. Они не случайно давно уже были включены в обязательную программу школьного образования нашей страны. Однако на уроках литературы на протяжении ряда десятилетий ученики знакомились в основном с критическими статьями радикальной направленности. Критики этого направления - Д.И. Писарев, Н.А. Добролюбов, Н.Г. Чернышевский, В.Г. Белинский и другие. При этом труды этих авторов чаще всего воспринималась как источник цитат, которыми щедро "украшали" школьники свои сочинения.

Стереотипы восприятия

Этот подход к изучению классики формировал в художественном восприятии стереотипы, значительно обеднял и упрощал общую картину развития русской литературы, отличавшуюся, прежде всего, ожесточенными эстетическими и идейными спорами.

Лишь недавно, благодаря появлению ряда глубоких исследований, видение русской критики и литературы стало многогранным и более объемным. Вышли в свет статьи Н.Н. Страхова, А.А. Григорьева, Н.И. Надеждина, И.В. Киреевского, П.А. Вяземского, К.Н. Батюшкова, Н.М. Карамзина (см. портрет Николая Михайловича, выполненный художником Тропининым, ниже) и других выдающихся литераторов нашей страны.

Особенности литературной критики

Литература - это искусство слова, которое воплощается как в художественном произведении, так и в выступлении литературно-критическом. Поэтому русский критик, как и любой другой, всегда немного и публицист, и художник. Статья, написанная талантливо, содержит в себе обязательно мощный сплав различных нравственно-философских размышлений автора с глубокими и тонкими наблюдениями над самим Очень мало полезного дает изучение критической статьи, если как некую догму воспринимать основные ее положения. Важно для читателя интеллектуально и эмоционально пережить все сказанное данным автором, определить степень доказательности аргументов, выдвинутых им, вдуматься в логику мысли. Критика произведений - отнюдь не однозначная вещь.

Собственное видение критика

Критики - это люди, которые раскрывают свое собственное видение творчества писателя, предлагают свое уникальное прочтение произведения. Статья зачастую заставляет вновь осмыслить или же это может быть критика книги. Какие-то оценки и суждения могут в талантливо написанном труде послужить подлинным открытием для читателя, а что-то покажется нам спорным или ошибочным. Особенно интересно сопоставление по поводу творчества отдельного писателя или одного произведения разных точек зрения. Литературная критика всегда предоставляет нам богатый материал для размышлений.

Богатство русской литературной критики

Мы можем, например, взглянуть на творчество Пушкина Александра Сергеевича глазами В.В. Розанова, А.А. Григорьева, В.Г. Белинского и И.В. Киреевского, познакомиться с тем, как воспринимали по-разному современники Гоголя его поэму "Мертвые души" (критики В.Г. Белинский, С.П. Шевырев, К.С. Аксаков), как во второй половине 19 века оценивались герои "Горе от ума" Грибоедова. Очень интересно сопоставить восприятие романа "Обломов" Гончарова с тем, как он интерпретировался и Д.И. Писаревым. Портрет последнего представлен ниже.

Статьи, посвященные творчеству Л.Н. Толстого

Например, очень интересная литературная критика посвящена творчеству Л.Н. Толстого. Умение показать "чистоту нравственного чувства", "диалектику души" героев произведений в качестве характерной черты таланта Льва Николаевича одним из первых раскрыл и обозначил Н.Г. Чернышевский в своих статьях. Говоря о работах Н.Н. Страхова, посвященных "Войне и миру", можно утверждать с полным правом: немного найдется трудов в отечественном литературоведении, которые можно поставить рядом с ним по глубине проникновения в авторский замысел, по тонкости и точности наблюдений.

Русская критика в 20 веке

Примечательно, что итогом нередко ожесточенных споров и непростых исканий русской критики стало ее стремление в начале 20 века "вернуть" к Пушкину русскую культуру, к его простоте и гармонии. В.В. Розанов, провозглашая необходимость этого, писал, что ум Александра Сергеевича предохраняет человека от всего глупого, его благородство - от всего пошлого.

В середине 1920-х годов происходит новый культурный всплеск. Молодое государство после завершения гражданской войны получает, наконец, возможность серьезно заняться культурой. В первой половине 20 века в литературной критике господствует формальная школа. Основные ее представители - Шкловский, Тынянов и Эйхенбаум. Формалисты, отвергая традиционные функции, которые выполняла критика - общественно-политическую, моральную, дидактическую - настаивали на идее независимости литературы от развития общества. В этом они пошли вразрез с господствовавшей в то время идеологией марксизма. Поэтому формальной критике постепенно пришел конец. В дальнейшие годы господствующим являлся социалистический реализм. Критика становится в руках государства карательным инструментом. Она контролировалась и направлялась непосредственно партией. Во всех журналах и газетах появились отделы и колонки критики.

Сегодня, естественно, положение коренным образом изменилось.