Мифы о советском образовании. Реформы образования в советский период

1.17.1. Особенности развития советской школы и системы образования

В советский период развития отечественного образова­ния и педагогической мысли (1917 – 1991) сформировалась сильно идеологизированная система образования, в основе кото­рой лежала идея приоритета интересов коллектива над интереса­ми личности. Одновременно этот период отличается сложностью, противоречивостью, драматизмом.

В1918 г. было принято «Положение о единой трудовой школе», на основе которого была осуществлена реформа системы образо­вания. В основу реформирования школы были положены идеи разных типов:

коммунистические идеи о школе как орудии идеологической борьбы, перевоспитания широких масс в социалистическом духе;

общедемократические идеи (всеобщее и бесплатное образование, связанное с трудом, всестороннее развитие личности);

идеи «новой педагогики» о школе как трудовой коммуне. По всей стране вводился единый тип школы, состоящей из двух ступеней: обучение на первой ступени продолжалось 5 лет, на второй – 4 года. Центром образовательной работы в школе провозглашался труд; учеба должна была лишь сопутствовать «тру­довым процессам». Предполагалось, что ребенок должен учиться всем дисциплинам попутно с трудовой деятельностью (играя, рисуя, фотографируя, ухаживая за животными и т.д.). Школа провозглашалась коммуной, единым коллективом учителей и учащихся и становилась школой продленного дня.

В1921 г. были разработаны и приняты новые учебные програм­мы для школ первой ступени – так называемые комплексные программы. В их основе лежит идея о том, что в жизни человек пользуется не отдельными предметами, а комплексом знаний. Поскольку же школа должна подготовить ребенка к жизни, то в основе обучения должны лежать не разрозненные учебные дис­циплины, а темы, рассматривающие тот или иной аспект действительности по трем направлениям, – человек (природа), труд, общество. Несомненным достоинством комплексных программ была их связь с жизнью, с опытом учащихся. Однако они разру­шали системность в обучении, не давали ребенку по-настоящему научных знаний. Разрушалась концептуальная, организационная и методическая преемственность между ступенями обучения, по­скольку обучение на второй ступени носило традиционный ха­рактер.

В школах вводился метод проектов, при котором учащиеся работали над разнообразными проектными заданиями («Лекарственные растения нашей местности», разработка проектов технических устройств и т.п.), имевшими ярко выраженную практическую направленность и требовав­шими определенного уровня теоретической подготовки, и бригадно-лабораторные методы обучения. Класс делился на группы (бригады), каж­дая из которых работала над выполнением определенного проектного задания. Работа проводилась как в классе, так и вне стен школы (на предприятиях, на пришкольном участке, в лабораториях). В результате применения таких методов обучения вырос уровень самостоятельности учащихся, повысился интерес к учебе, однако снизились уровень персо­нальной ответственности и, как следствие, качество знаний.

В начале 30-х гг. в образовании была осуществлена серия контрреформ, в результате которых советская школа вернулась к традиционной классно-урочной системе. Все учебные программы и учеб­ники были унифицированы, из преподавания исключена вариативность. Были введены пятибалльная система оценки, выпуск­ные и переводные экзамены. С целью усиления идеологического воспитания учащихся вводилась должность классного руководителя.

Постепенно улучшалось качество обучения, что стало возможным прежде всего в результате создания устойчивой школьной системы с преемственными ступенями. Стабильные программы и четкая организация обучения способствовали выходу из кризиса образования. Сильные стороны реформ 1930-х гг. – это появление стройной структуры преем­ственных подсистем (от начальной до высшей), регулярное предметное обучение, единый режим занятий, введение стандартных программ и учебников. Однако новая система таила изъяны, которые в дальнейшем отрицательно повлияли на школу: сказалась безальтернативность и чрез­мерная унификация принципов, содержания и организации учебного процесса, отказ от дифференциации в обучении. Частично подобные недостатки компенсировались благодаря усилиям рядовых учителей, стихийной дифференциации.

Дальнейшее реформирование советской школы носило частич­ный характер и было связано главным образом с экстенсивным расширением образования и постепенным переходом к всеобще­му обязательному среднему образованию.

Аннотация В данной статье проанализировано две системы образования в Российской Федерации – современная и советская. Приведено сравнение и выявлена проблема, от самых начальных стадий образования (детских садов) до высшего образования.

Ключевые слова: образование, кризис традиционной системы, советская система образования, современная образовательная система в РФ, коррупция, качество образования.

Keywords: education, crisis of the traditional system of the Soviet education system, modern educational system in Russia, corruption, the quality of education.

Прогресс стремительно идет в нашей стране уже практически тридцать лет, меняется многое, люди, общество, экономика, политика, и естественно, это затронуло ещё одну важную часть общества, такую как образование. Сейчас, многие задаются вопросом о качестве образования, которое влияет не только на интеллектуальный потенциал подрастающего поколения, но и на будущее страны, развитие национальной экономики. Разрушена прежняя - советская система образования, однако новая система образования находится в процессе становления. На кризис российской системы образования влияет не только смена политического строя, но и все более усиливающаяся глобализация.

В Советском Союзе педагоги имели особый статус: родители не сомневались в профпригодности преподавателей и не подвергали сомнению их рекомендации по воспитанию и развитию детей. Дошкольное образование в СССР было возможно первой из самых важных ступеней становления советского гражданина. Детские сады строились по всей стране, в этот период существовала система дошкольного образования, которая в свою очередь, охватывала всех детей с момента рождения до семилетнего возраста. В возрасте двух лет сначала отдавали в ясли, затем с трех переходили в детский сад, куда ходили до семи лет. Несмотря на многие социальные проблемы того времени, система дошкольного образования СССР обеспечивало грамотное воспитание детей.

Во времена перестройки, произошел спад рождаемости, появляется такое понятия как, «естественная убыль населения», многие здания дошкольного образования перешли в частные руки. Как следствие данного процесса, многие лишись подобного заведения в шаговой доступности, а отвозить ежедневно ребенка до дошкольного заведения – накладное мероприятие. Очень долгое время проходил процесс закрытие дошкольных секторов, в следствии чего началась активная нехватка мест, переизбыток в группах детей, а не которые даже не смогли отдать, либо во время ребенка, либо вообще не водили детей до самой школы.

Отметим, что в последние несколько лет, данная ситуация начинает исправляться и открываются новые, современные детские сады, оснащенные по последнему слову техники, а старые садики реконструируются. Но проблема нехватки мест все же стоит достаточно остро, к тому же коррупционные дела сотрудников садиков привели к тому, что даже если в садике есть свободные места, попасть туда без дорогостоящих подарков или оказания финансовой поддержки очень сложно. Кроме того, появились ежемесячные сборы на различные нужды, хотя садики, как и школы о которых мы поговорим далее в полной мере получают свое финансирование.

Общее начальное образование - школы при СССР существовало три типа школ, которые разделялись на начальные (с первого по третий класс), восьмилетние (с первого по восьмой класс) и десятилетние, обеспечивающие полный цикл образования. Так же существовала однообразность образования, что бы ученик мог без проблем перейти из одного учебного заведения в другое. Так же важную роль в системе школьного образования играли школы – интернаты и «продленки», которые позволяли родителям не беспокоится за своих детей. Особенностью в советское время являлось не школьное образование, пионерские организации, дома пионеров, дворцы, кружки, станции юных специалистов и техников и многое другое, любой из учащихся школ, мог выбрать занятие по душе и интересам, и самое главное занятие были бесплатные. Такие занятия обучали детей будущим, возможно, их профессиям, получали в разных областях знания. Говорить о бесплатных кружках и секциях в современной России не приходится.

За все придется платить, и даже факультативы в отдельных школах так же существуют исключительно на коммерческой основе. Многие родители не могут позволить себе такое. Важным моментов в советской системе школьного обучения, являлась система медалей. Выпускникам старшей ступени, получившим по всем предметам полугодовые, годовые и экзаменационные отметки «отлично», вручалась золотая медаль, а имеющим одну отметку «хорошо» - серебряная. Кроме морального удовлетворения медаль давала льготы при поступлении в вуз по традиционной форме. В настоящее время обучение в школе занимает 11 лет и главная цель обучения – поступление в ВУЗ. По окончанию школы, ученики сдают Единый государственный экзамен (ЕГЭ), который по математике и русскому языку обязателен, остальные предметы выпускники выбирают сами исходя из своих нужд. С введением ЕГЭ все льготы, такие как медали, утратили смысл и были отменены.

Выдача медалей производится лишь в качестве морального поощрения. Система Единого Государственного Экзамена вызывает некоторые нарекания, как со стороны преподавателей, так и со стороны родителей, кроме того, многие специалисты показываю, что данный экзамен не отображает знания, ведь два последних года обучения в школе учеников тренируют решать конкретные задачи тестов, и не развиваю всесторонние мышление. Стоит отметить, что внедрение ЕГЭ было и для снижения коррупции среди школ. Высокий уровень коррупции в учебных заведениях блокирует возможность вертикальной мобильности посредством получения качественного образования для детей из необеспеченных семей. Бесконечные школьные поборы, финансовая помощь школе за медали и прочее вымогательство стали обыденным явлением в системе образования современной России.

Для пополнения рабочих кадров в СССР были созданы профтехучилища, которые позволяли не только получить знания, но и овладеть рабочей специальностью, которая, обычно, не нуждалась в высококвалифицированных специалистах. В современной России большая часть техникумов была преобразована в колледжи. Название поменялась, но суть осталась прежней. Техникумы и колледжи обучают по специальностям, по которым среднее профессиональное образование может быть получено за 3,10 года, а по отдельным специальностям – 2,5 года. Одним из достижений советской системы образования является высшее образование, которую по праву можно было считать лучшим в мире на тот период времени. Система высшего образования была представлена институтами и университетами, и если первые в основном специализировались на подготовке технических специалистов, то вторая категория ВУЗов была ориентирована на подготовку гуманитариев и учителей. Кроме непосредственного обучения специалистов ВУЗы в СССР имели обширную научно – исследовательскую базу, которая позволяла заниматься научной и новаторской деятельностью. Высшее образование в СССР было бесплатным, а студентам на основе их оценок выплачивалась стипендия. Средняя стипендия в СССР составляла 40 рублей. Много ли это? Учитывая, что заработная плата инженера составляла 130 – 150 рублей, студенты могли себе позволить жить достаточно неплохо .

Кроме того, именно в СССР зародилась система заочного образования. Первая в мире! Несмотря на то, что между СССР и политическими оппонентами не редки были обострения отношений, система образования СССР, особенно по инженерно-техническим специальностям, занимала лидирующее положение в мире. Если мы обратимся в документ «Прогноз долгосрочного социально – экономического развития Российской Федерации на период до 2030 года» , то мы можем видеть, что нас ждут не малые перемены, которые должны внести хорошие изменения в систему образования Российской Федерации. Необходимым условием для формирования инновационной экономики является модернизация системы образования, являющейся основой динамичного экономического роста и социального развития общества. В рамках государственной программы предстоит обеспечить финансирование развития профессионального образования, развития общего образования и дополнительного образования детей; доступность образования; обновление качества образования.

С 2013 года осуществляется реализация первого этапа государственной программы Российской Федерации «Развитие образования» на 2013-2020 годы, утвержденной распоряжением Правительства Российской Федерации от 22 ноября 2012 г. № 2148-р (далее – Государственная программа). Общий объем финансового обеспечения Государственной программы из средств федерального бюджета в 2013-2020 гг. в текущих ценах составляет 3992,2 млрд. рублей (в среднем около 0,85 % ВВП в соответствующие годы). При этом ежегодный объем финансового обеспечения возрастает с 446,9 млрд. рублей в 2013 году до 631,2 млрд. рублей в 2020 году.

Очень важно постараться либо вернуть советскую систему образования – с корректировать и настроить её под новый манер, либо подстроить западные системы образования и выявить нашу – свою манеру преподавания и образования в целом. Несмотря на все текущие проблемы, надежда на то, что высшее образование, да и вся система образования в современной России не только достигнет уровня образования в СССР, но и перегонит его, станет на много эффективней и качественней за счет современных технологий и научному прогрессу.

Литература: 1. Верт Н. История Советского государства 1900 – 1991. – М., 1992.

2. «Прогноз долгосрочного социально – экономического развития Российской Федерации на период до 2030 года» от 2013 года

3. Леонидова Г. В. «Проблемы эффективности государственного управления. Сфера образования территорий. Состояние и перспективы развития» Вологда, 2014 г. ISBN: 978-5- 93299-262-3

4. http://www.strana-Советское образование

5. http://www.bibliofond.ru

6. http://fulledu.ru - сайт « Навигатор образования»

Борисова Вероника Сергеевна, Молокова Елена Леонидовна

В советский период (1917-1991) реформы школы проходили под

непосредственным руководством партии и правительства. Развитие

школьной системы жестко регламентировалось партийно-правительственными постановлениями. Задача перестройки системы образования была выдвинута с первых же дней Советской власти. В политике большевиков школе отводилось особое место как средству пропаганды большевистских идей и коммунистической идеологии. Концепция новой школы, цели и задачи школьного образования были сформулированы в ряде документов: «Обращение народного комиссара по просвещению» (1917), «Основные принципы единой трудовой школы» (1918), «Положение о единой трудовой школе РСФСР» (1918). На смену разно­образным типам школ дореволюционной России должна была прийти новая модель школьного образования - единая трудовая школа, которая предполагала две ступени: 5 лет и 4 года. Отмена большевиками учебных планов, упразднение классно-урочной системы и отметок (1918) не мог­ли не привести к дестабилизации работы школы. Изучение языков было сокращено до минимума, зато возросло время, отводимое на математику и естествознание. Среди деятелей Наркомпроса (Н.К. Крупская, А.В. Лу­начарский и др.) большой популярностью пользовались идеи американ­ской педагогики (метод проектов, Дальтон-план), которые послужили основой для перестройки деятельности школы. Поощрялось проведение соцсоревнования среди учащихся.

Становление новой школы сопровождалось дискуссиями, совеща­ниями по вопросам образования, которые заняли период с 1919 до кон­ца 20-х гг. В центре дискуссий находились вопросы структуры школы, ее ступеней, типов учебных заведений, содержания школьного образо­вания. В первые десятилетия после Октября школа как институт обра­зования вступает в полосу кардинального реформирования. Работу по реорганизации школы возглавил Наркомпрос (1917), теоретические проблемы школьного образования разрабатывает научно-педагогичес­кая секция Государственного ученого совета (ГУС). Приоритетной за­дачей является конструирование нового содержания образования, вы­деление и отбор его ведущих идей, определение его структуры. Поиск в данном направлении нередко идет путем проб и ошибок. Перелом на­ступает лишь в 1923 г. с введением в практику школы комплексных программ ГУСа, идеологической основой которых стал марксизм и большевистская трактовка его идей. Учебный материал строился не по предметам, а концентрировался вокруг трех основных тем: природа, труд, общество. Программы ГУСа стали первой попыткой создания на­стоящей программы советской школы. Внедрение комплексных про­грамм сразу же обнаружило их недостатки: бессистемность, отсутствие прочного усвоения знаний, неэкономное использование учебного вре­мени. Идея комплексного конструирования содержания среднего обра­зования не оправдала себя: школа оказалась не готовой к нововведе­нию, учительство в своей массе не приняло комплексную систему.

В 20-е гг. XX в. важным направлением реформирования является работа опытно-показательных учреждений, в которых осуществлялся поиск новых учебных программ, форм и методов учебной и воспита­тельной работы. Педагогическая наука находится на подъеме. Позитивное отношение к нововведениям, внимание к зарубежному опыту, привллечение авторитетных ученых к разработке документов - все это по­мигает активно экспериментировать в области обучения и воспитания.

В 30-е гг. в СССР проводится радикальная реорганизация системы школьного образования. Постановление ЦК ВКП (б) «О структуре начальной и средней школы в СССР» (1934) определило унифицированную структуру школьного образования: начальная школа (4 года)+ неполная средняя школа(4+3), полная средняя школа(4+3+3). Данная модель с небольшими поправками просуществовала до 80-х гг. XX века.

В 1934 г. в школах вводится предметное обучение, стандартные програм­мы и учебники, единый режим занятий, система отметок. Идет возврат к старрым принципам, возрождаются консервативные традиции дорево­люционной школы. Во главе школы вновь становится директор, а роль совещательного органа при нем выполняет педагогический совет. Сог­ласно новому Положению о внутреннем распорядке, в школе разреша­лось исключение учащихся из ее стен. Вновь становится обязательной единая школьная форма. Упорядочиваются правила внутреннего распо­рядка: продолжительность уроков и интервалы между ними, порядок проведения переводных и выпускных экзаменов. Нельзя не согласиться с В.И. Стражевым, который замечает, что спустя 17 лет после Октябрь­ской революции вновь восторжествовала дореволюционная гимназия, сторонником которой был И.В. Сталин. Этот возврат к дореволюционным традициям наблюдался и в последующие годы: реставра­ции наград за успехи в учебе в виде золотых и серебряных медалей, рег­ламентация деятельности, прав и обязанностей педагогических советов, родительских комитетов.

Специалисты выделяют два основных периода в эволюции советской школы: подъем (середина 40 - конец 50-х гг.) и упадок (70-е - ко­нец 80-х гг.).

В первый период развитие советской школы шло по восходящей. По общему мнению, советская система образования 50-х гг. по своей эффективности считалась одной из лучших в мире. Ее отличали самобытность, прагматизм, послесталинская сознательная дисциплина, четкая работа всех структур. Однако уже к концу 50-х гг. стало ясно, что необходимы глубокие преобразования.

В 1958 г. вышел «Закон об укреплении связи школы с жизнью и о дальнейшем развитии системы народного образования в СССР», озна­меновавший начало новой реформы образования, которая осуществлялась на путях интеграции общего и профессионального образования. Параллельно решалась задача структурной перестройки школы. Срок обязательного обучения увеличивался с семи до восьми лет. Средняя школа становилась одиннадцатилетней и получила новое название «об­щеобразовательная политехническая трудовая средняя школа с произ­водственной деятельностью». Основной акцент в подготовке учащихся делался на трудовое обучение, объем которого увеличивался до 15,3% времени в восьмилетней школе. В старших классах (9-11) треть учеб­ного времени отводилась на общетехнические учебные дисциплины и участие в производительном труде. Планировалось, что учащиеся дваж­ды в неделю будут трудиться в учебных мастерских, на заводах, фабри­ках, сельскохозяйственных производствах и вместе с аттестатом зрелос­ти получат свидетельства о рабочей квалификации.

Помимо структурной реорганизации и введения в школе первичной профессиональной подготовки предусматривалось расширение сети до­школьного образования и воспитания, создание в сельской местности школ-интернатов, преодоление второгодничества.

К 1961/62 учебному году реорганизация 7-летних школ в 8-летние была завершена. Однако структурная трансформация не решила школь­ных проблем. В начале 60-х гг. стало очевидно, что задачи реформы не­реальны и в тогдашних условиях невыполнимы: школа и общества не готовы к первичной профессиональной подготовке учащихся. Резуль­таты вступительных экзаменов фиксировали резкое снижение уровня общеобразовательной, в первую очередь, гуманитарной подготовки уча­щихся, престиж образованности в обществе неуклонно падал. Летом 1964 г. было принято решение о возвращении с 1966/67 учебного года к школе-десятилетке. Вскоре было отменено профессиональное обуче­ние в школе, а в школьном расписании вновь появилась учебная дис­циплина «Труд».

На протяжении 50-80-х гг. XX в. было предпринято несколько не­удачных попыток модернизации школы. Отечественные специалисты единодушно сходятся во мнении, что все попытки реформирования были изначально обречены на неудачу. Каждая последующая реформа вела к тиражированию ошибок и еще большему обострению проблем. С точки зрения Э.Д. Днепрова, малоэффективность, а зачастую безре­зультатность проводимых реформ объясняется тем, что они ставили пе­ред школой цели либо заведомо невыполнимые на данном историческом этапе, либо несвойственные ей . П.Г. Щедровицкий причины не­удач школьных реформ видит в том, что образование всегда выполняет социально-культурную функцию сохранения и воспроизводства су­ществующей общественной структуры. Попытка реформировать систему образования в стране в отрыве от всего общественного организма, сложившейся системы производственных и общественных отношений, изначально обречена на провал. Практически все реформы отличала непродуманность, слабая научная обоснованность, неудовлет­ворительный уровень подготовки, поспешность проведения, гонка за показателями охвата, отсутствие необходимого финансового и кадрового обеспечения. Изначально заданный партией и правительством высокий темп реформирования, конкретные сроки реализации, были заве­домо невыполнимы.

В 70-е гг. XX в. начинается упадок советской школы, основной при­чиной которого является отход от прагматизма к прожектерству, поста­новка нереальных задач и невозможность их решения. Стремясь решить задачи, поставленные партией и правительством, школа пыталась работать в прежнем режиме. Открывались специализированные школы, отдельные педагогические коллективы и учителя разрабатывали и внедряли авторские системы работы. Но, как справедливо указывают ученые-исследователи советского периода реформирования (Э.Д. Днепров, В.А. Кованов, В.И. Стражев и др.), эти оазисы передового педагоги­ческого опыта не могли существенно повлиять на общую ситуацию в советском образовании. Создавалась ситуация, при которой страна знала имена педагогов-новаторов, была знакома с их наработками, но передо­вой опыт существовал сам по себе в отрыве от массовой практики.

В 80-е гг. XX в. о кризисе советской школе стали говорить открыто. Никогда еще престиж школы в обществе не падал так катастрофически низко. Ее критиковали со всех сторон и на всех уровнях. Объектом критики были некомпетентность органов управления, процентомания, бю­рократизм, сверхцентрализация в управлении и финансировании, наце­ленность на формирование заданного типа личности, игнорирование индивидуальности ученика, низкий профессиональный уровень учите­лей, недостаток государственного финансирования и материально-тех­нического обеспечения. Упадок, который переживала шко­ла, был сродни общему положению в стране. Командно-административ­ный принцип управления школой, ее унификация и огосударствление привели к отрыву национальной школы от процессов, в русле которых развивалась мировая школьная система. В 80-е гг. потенциал советской общеобразовательной системы был исчерпан. В 1983 г. на июньском 11ленуме ЦК КПСС была высказана мысль о необходимости реформы школы. В 1984 г. проект реформы был опубликован и после обсуждения (3 месяца) взят за основу документа под названием «Основные направ ления реформы общеобразовательной школы». В ходе реформы 1984 г. предлагалось осуществить комплекс мер:

Изменение сроков обучения в школе (введение 11 летней школы) и структуры школьного образования (4+5+2).

Предоставление учащимся 8-11 классов возможности специализа­ции по таким дисциплинам как физика, математика, химия, биоло­гия, гуманитарные науки.

Введение единого типа профессионального технического училища: СПТУ на базе слияния общеобразовательной и профессиональной подготовки.

Упорядочение учебной нагрузки учащихся: 1 кл. - 20 часов; 2 кл. - 22; 3-4 кл.-24; 5-8кл.-31; 9-11 кл.-31 час.

Снижение наполняемости классов до 30 учащихся (1-9 кл.) и до 25 (10-11 кл.).

Улучшение положения и повышение оплаты труда учителей .

Задуманная в министерских кабинетах, неподготовленная реформа

начала практически сразу же буксовать. Реформа была не проработана, задумывалась и реализовывалась в спешке. У нее отсутствовала четкая концепция, стратегия, механизмы реализации. Реформа предусматрива­ла профессионализацию средней школы, слияние общего и профессио­нального образования, учреждение нового учебного заведения СПТУ - среднего профессионально-технического училища. Как показало время, многие задачи реформы были просто ошибочны .

Это было настолько очевидным, что признавалось с высоких три­бун. В ходе Пленумов ЦК КПСС 1986-1987 гг. неоднократно раздава­лась критика в адрес реформы. В 1988 г. Министерство просвещения, Министерство высшего и среднего образования, государственный ко­митет по народному образованию были объединены в Госкомитет по народному образованию СССР.

К 1986 г. относится начало общественной дискуссии о будущем школы. В «Учительской газете» (1986-1988 гг.), появляется ряд публика­ций, посвященных поиску путей обновления школы, подписанных учите­лями-новаторами В.Ф. Шаталовым, С.Н. Лысенковой, Ш.А. Амонашвили, Е.Н. Ильиным, М.П. Щетининым и др. Выступления учителей-новато­ров на встречах перед педагогической общественностью, в печати вы­звали большой общественный резонанс и ознаменовали появление но­вого направления в советской педагогике, известного как «педагогика сотрудничества». Именно эта группа учителей, апробировавших новые методики обучения, доказавших свою результативность, стала катали­затором общественно-педагогического движения по поиску концепции развития школы в новых социально-экономических условиях. Неприя­тие новых идей официальной педагогикой только подстегнуло обществен­ный интерес. На волне общественно-педагогического движения большое развитие получили творческие объединения учителей, авторские школы. В целях подготовки реформы были созданы независимые научно-исследовательские коллективы: АПН СССР и ВНИК «Школа», кото­рый возглавил Е.Д. Днепров (впоследствии министр образования РФ, I 990-1992 гг.)

В 1988 г. в Москве прошло Всесоюзное совещание работников на­родного образования, в ходе которого предложения ВНИК «Школа» по школьной реформе получили поддержку. В сентябре 1989 г. Госкоми­тет по народному образованию СССР одобрил новый учебный план школы, в котором был значительно усилен гуманитарный компонент (с 41 до 50%). В этот период начался отход от унифицированной моде­ли школьного образования. К 1989 г. относится появление первых гим­назий и лицеев в СССР.

В БССР первый лицей был создан в 1990 г. (ли­цей при БГУ). Создававшиеся на базе специализированных школ, они предназначались для углубленного изучения предметов и носили, в основном, гуманитарный характер. С этого периода в системе образо­вания начинается поляризация учебных заведений: наряду с массовой школой в системе образования стали действовать школы с углублен­ным изучением предметов, гимназии, лицеи.

С распадом СССР в 90-е гг. XX в. на постсоветском образовательном пространстве происходят глубокие трансформационные процессы. По­лучает развитие частный сектор образования. Учебные программы сред­ней общеобразовательной школы перерабатываются. В них выделяются три компонента: федеральный, региональный и школьный. Активизи­руется законотворческая деятельность в сфере образования, принимают­ся документы и законы, отражающие новые реалии. Важным направле­нием школьной политики становится деятельность экспериментальных школ, на базе которых апробируются новые школьные модели и образо­вательные технологии, предпринимаются попытки переноса на россий­скую почву опыта зарубежных школ (Вальдорфская школа, Иена-план, ) Дальтон-план и др.). В последние время российская система образования все больше тяготеет к американской образовательной модели, которая рассматривается в качестве образца для подражания.

"Vulgus vult decipi, ergo decipiatur"
"Толпа желает быть обманутой, пусть же обманывается"

4. Воспитание

Зачем народу, чтобы его воспитывали? Какая дьявольская нужна гордыня, чтобы навязать себя а воспитатели!... Стремление к образованию народа подменили лозунгом об его воспитании.

Надежда Мандельштам

А. Школа

Начальным этапом обработки "человеческого материала" была школа. В числе первых актов советского правительства было уничтожение старой системы образования. Чтобы построить новую школу, - писал В. Лебедев-Полянский, один из руководителей наркомпроса, - надо убить старую школу. Радикальность "Положения о единой трудовой школе", закона, принятого в ноябре 1918 г., не уступала радикальности Октябрьского переворота. Ликвидировались все "атрибуты старой школы": экзамены, уроки, задания на дом, латынь, ученическая форма. Управление школой передается в руки "школьного коллектива", в который входят все ученики и все школьные работники - от учителя до сторожа. Отменяется слово "учитель" - он становится "школьным работником", шкрабом. Непосредственное руководство осуществляется "школьным советом", включающим всех "шкрабов", представителей учеников (с 12-летнего возраста), трудового населения и отдела народного образования.

"Новая школа" решительно отвергла старые методы обучения, обратившись к наиболее современным педагогическим теориям, как русским, так и иностранным. В частности, большим успехом пользуются книги американского философа Джона Дьюи, которые в большим количестве переводятся на русский язык. Советская школа 20-х годов - самая передовая в мире - по методике преподавания, по формам самоуправления. Педагоги-революционеры предвидят в скором времени полную победу: "Государство отмирает. Мы переходим из царства необходимости в царство свободы... В той же степени меняется значение педагогики... Познание человека и способность воспитывать человека приобретают решающее значение..."1 Школа, - утверждают теоретики-марксисты, - возникла вместе с государством, вместе с ним она исчезнет. Она станет местом игры, клубом. Ее заменят: коммунистическая партия, советы депутатов, профсоюзы, заводы, политические собрания, суды.

В конце 20-х годов они обнаруживают, что ошибались. Государство не собирается отмирать. Оно начинает крепнуть с каждым днем: Сталин не жалеет для этого усилий. Одновременно меняется отношение к школе. В 30-е годы ей возвращаются все атрибуты "схоластической феодальной школы". Все эксперименты в области методов и программ обучения объявляются "левацким уклоном" и "скрытым троцкизмом". Знаком разрыва с политикой строительства "новой школы" была замена на посту наркома просвещения Анатолия Луначарского (занимавшего этот пост с ноября 1917 г.) партийным деятелем, долгие годы занимавшим должность начальника Политуправления Красной Армии, Андреем Бубновым.

Поворот был на 180°: вместо самоуправления - единоличная власть директора и "твердая дисциплина", вместо коллективной формы обучения ("бригадный метод") -традиционные классы, уроки, расписание. В 1934 г. вводятся "стабильные" учебные планы и "стабильные учебники": по всему Советскому Союзу все школы в одно и то же время учат то же самое по тем же самым учебникам. По каждому предмету вводится один учебник, утверждаемый ЦК.

Поворот на 180° не означал изменения цели. И Луначарский, и Бубнов были старыми большевиками, знавшими чего они хотят. Спор о характере школы касался не принципа, но методов, техники обработки человеческого материала. Основная проблема заключалась в необходимости сочетать воспитание нового человека и его образование. В первые послереволюционные годы революционная школа была необходима, в первую очередь, как инструмент разрыва с прошлым. разрушения дореволюционных общественных связей. В 1918 г. на съезде работников народного просвещения было сказано ясно и недвусмысленно: "Мы должны создать из молодого поколения поколение коммунистов. Мы должны из детей - ибо они подобно воску поддаются влиянию - сделать настоящих, хороших коммунистов... Мы должны изъять детей из-под грубого влияния семьи. Мы должны их взять на учет, скажем прямо - национализировать. С первых же дней их жизни они будут находиться под благотворным влиянием коммунистических детских садов и школ. Здесь они воспримут азбуку коммунизма. Здесь они вырастут настоящими коммунистами".2

По мере созревания советской системы, в сталинскую эпоху, когда с помощью режущих, колющих, стреляющих инструментов моделировался новый мир, менялся облик школы. "... Интересы государства и школы, - пишет советский историк, - слились воедино, идея автономии школы приобрела контрреволюционный характер..."3 Изменились родители, родилась советская семья и государство берет ее на службу, как помощника в деле воспитания молодежи. Цель остается прежней. Проф. Медынский, один из активнейших педагогов сталинского времени, повторяет в 1952 году формулу 1918 года почти без изменений: "Советская школа, в том числе и начальная, воспитывает своих учащихся в духе коммунистической морали".4 Проходит четверть века и опять: "Центральной задачей воспитательной работы является формирование у молодежи коммунистической нравственности".5 Цитата из Ленина дополняет неизменную формулу: "В основе коммунистической нравственности лежит борьба за укрепление и завершение коммунизма. Вот в чем состоит и основа коммунистического воспитания, образования и учения".6 В преамбуле проекта ЦК КПСС о направлениях реформы советской школы, опубликованного в январе 1984 года, утвержденного ЦК и Советом министров в апреле того же года, цитировались указания Ю. Андропова: "Партия Добивается того, чтобы человек воспитывался у нас не просто как носитель определенной суммы знаний, но прежде всего - как гражданин социалистического общества, активный строитель коммунизма..."7 Закон о школе, утверждавший проект ЦК, заканчивается указанием: "Повысить авангардную роль и ответственность учителей-коммунистов за коренное улучшение качества обучения и коммунистического воспитания подрастающего поколения".8

Советская школа была самой революционной в мире, затем она стала самой реакционной, и наиболее консервативной в мире. Но ни на минуту партия не упускала из виду цель: создание Нового человека. Школа на всем протяжении советской истории остается могучим инструментом достижения этой цели. В 20-е годы, когда для обучения используются самые передовые для того времени педагогические теории (прежде всего западные), виднейшие советские педагоги утверждают: без коммунизма нам не нужна грамотность.

Необходимость обладания "определенной суммой знаний", как выражался Андропов, не отрицалась: практическая нужда в них была очевидна. Но обучение "знаниям" носило всегда вторичный характер, было, как бы, необходимым злом, дополнительным элементом воспитания, убеждения, формирования. История советской школы может рассматриваться как история поисков наилучшего сочетания воспитания и образования, как история разработки технических методов, позволяющих превратить образование в носителя воспитания, пронизать все учебные предметы "идейностью".

Автор "методики политграмоты", обязательной в начале 20-х годов, настаивал на возможностях, скрытых, например, в арифметике. Учителям предлагалось строить задачи так: "Восстание парижского пролетариата с захватом власти произошло 18 марта 1871, а пала парижская коммуна 22 мая того же года. Как долго существовала она?" Автор методики добавляет: "Естественно, что в этом случае арифметика перестает служить оружием в руках буржуазных идеологов". Во второй половине 50-х годов в ученом труде о сказках указывались направления их "правильной трактовки" при работе с детьми: "В сказках о животных правдиво показана исконная классовая вражда между угнетателями крепостными и угнетенным народом... "Баба-яга", "хозяйка" леса и зверей, изображена, как настоящий эксплуататор, угнетающий своих слуг-зверей..."10 В конце 70-х годов в методическом пособии академик И. Кикоин, говоря о теории относительности, подчеркивал ее значение тем, что "В. И. Ленин, не будучи физиком, глубже понял значение теории относительности А. Эйнштейна для физики, чем многие крупные ученые того времени..."11

Подкрепление авторитета А. Эйнштейна всемогущим авторитетом В. И. Ленина наиболее выразительный пример подчиненности "знания" - "идейности". Дело не только в том, что Материализм и эмпириокритицизм, в котором, якобы, Ленин "понял значение теории относительности", был написан в 1908 г., опубликован в 1909 г., а первая статья Эйнштейна была опубликована в 1905 г., но в окончательном виде его теория была изложена только в 1915 г. Дело не только в том, что Ленин не упоминает Эйнштейна, ибо не знает его в 1908 г. В 1953 г. теория Эйнштейна считалась антинаучной",12 в 1954 г. автора теории относительности упрекали в том, что "под влиянием махистской философии" он дал "извращенное, идеалистическое толкование" своей теории. Только в 1963 г., через десять лет после смерти Сталина, Философский словарь объявляет, что "теория относительности целиком подтверждает идеи диалектического материализма и те оценки развития современной физики, которые были даны Лениным в Материализме и эмпириокритицизме.13 В 1978 г. объявляется, что значение теории Эйнштейна определяется прежде всего тем, что Ленин первым обнаружил ее значение.

Задача, поставленная перед советской школой, объясняет живейший интерес, который проявляется с начала 20-х годов к физиологии и психологии, как инструментам воспитания, убеждения. Поскольку "главным практическим вопросом", выдвинутым новым общественным строем, был "вопрос об изменениях массового человека в процессе социалистического на него влияния",14 постольку вопрос этот являлся "педологическим": "Именно в детстве в эпоху Развития, роста человека среда оказывается наиболее могущественным, решающим фактором... определяющим все основные перспективы дальнейшего бытия человека". В поисках "энергичного ускорения нашей творческой изменчивости",15 педологи в первую очередь обращаются к учению физиолога Ивана Павлова об условных рефлексах, потому что "центр этого учения в внешней среде и ее раздражителях".16

Воспитатели мечтают об использовании новейших достижений советской науки, которая в 20-е и 30-е годы активно ищет возможности переделки психологии и физиологии человека. Ученые и псевдо-ученые объявляют о чудесных открытиях и "открытиях", которые дают возможность вернуть молодость, начать изготовление - на конвейере - социалистического человека. Повесть Михаила Булгакова Собачье сердце, написанная в 1925 г. и никогда не опубликованная в СССР, хорошо передает атмосферу времени - ожидания чуда, эликсира молодости, вечной жизни. Александр Богданов, философ и врач, один из основателей русской социал-демократической партии, умирает в 1928 г. в результате неудачного опыта по переливанию крови, сделанного для доказательства возможности омолаживания и теории о всеобщем братстве людей. Исследовательский институт был передан в распоряжение проф. Казакова, объявившего, что он нашел чудодейственное лекарство - лизаты.17 В 1938 г. И. Казаков, арестованный по делу Бухарина и обвиненный в убийстве председателя ОГПУ Менжинского, был расстрелян. Из его показаний следует, что он лечил своими волшебными лизатами прежде всего советских руководителей. В 1937 г. наркомздрав создал в Ленинграде клинику восточной медицины на 50 коек, способную обслуживать 200-300 пациентов в месяц.18 Быть может, лучшим свидетельством, характеризующим атмосферу ожидания чуда, веры в него, было имя руководителя новой клиники - специалиста по тибетской медицине - доктор Бадмаев. Это же имя носил один из предшественников Распутина при царском дворе - монголо-бурятский врачеватель Бадмаев.

Различие между Жамсарыном Бадмаевым, который чудесными травами лечил царскую семью, и доктором Н. Н. Бадмаевым, советским врачом, лечившим "трудящихся СССР", было в том, что последний работал "по плану" и на основе "материалистической философии".

Условные рефлексы, лизаты, тибетские травы, изучение "мозгового барьера" - подлинная наука и шарлатанство прекрасно уживались, если делали своей отправной точной утверждение о прямой связи между внешней средой и психикой, если обещали воздействуя на внешнюю среду переделать психику человека. В этой атмосфере появление крупнейшего из шарлатанов двадцатого века - Т. Лысенко - было неизбежно. Если бы замечательная идея переделать природу на основании учения Сталина не пришла в голову агроному в Гяндже, она бесспорно пришла бы кому-нибудь другому. Эта идея носилась в воздухе, была необходима, она выражала дух времени, суть "рациональной" советской идеологии.

Талантливый психолог А. С. Выготский обосновывает роль воспитателей в обществе, развивая теорию И. Павлова о второй сигнальной системе - промежуточной структуре, которая фильтрует стимулы-сигналы физического мира. Мозг ребенка или человека только что обученного грамоте, - объяснял Выготский, - обуславливается взаимодействием стихийных и нестихийных концептов. Авторитарная воспитательная система, питая ум объекта организованными концептами, позволяет оформлять и контролировать стихийные элементы.19

Вывод из всех этих теорий был очевиден: возможность обработки человеческого материала научно доказана, ее следует начинать как можно раньше. Доктор Залкинд констатирует в конце 20-х годов, что в СССР "вскрыты совершенно новые, богатейшие педагогические возможности в яслевом возрасте, - возможности неизвестные западной яслевой практике".20 Он продолжает: "Не менее богатый и не менее оптимистический материал по вопросу об изменчивости доставил советской педологии дошкольный возраст... Появился новый дошкольник, растущий при нашей педагогической целеустремленности".21 А. Луначарский категоричен: Мы знаем, что развитие тела ребенка, включая нервную и мозговую систему, является действительным объектом нашей работы... Человек представляет собой машину, которая функционирует таким образом, что вырабатывает то, что мы называем правильными психическими Феноменами... Человек... это кусок организованной материи, которая думает, чувствует, видит и действует.22

В последующие десятилетия произошли немалые внешние изменения: в 1936 г. была ликвидирована педология, объявленная "буржуазной антинаукой", вычеркнуты из памяти многие имена корифеев педагогики, психологии, физиологии и биологии - знаменосцев науки сталинского периода, исчезла присущая послереволюционной эпохе откровенность мечты о чуде. Постоянным остается стремление обрабатывать ребенка, начиная воздействие как можно раньше. Устав детского сада, утвержденный в 1944 г., гласит: "Воспитывать любовь к советской Родине, к своему народу, его вождям, Советской Армии, используя богатства родной природы, народного творчества, яркие события в жизни страны, доступные пониманию детей".23 Новая "Программа дошкольного воспитания в детском саду", одобренная в 1969 г., предлагает уделять внимания "формированию с малых лет таких важных моральных чувств, как любовь к Родине, советскому народу, основоположнику Советского государства В. И. Ленину, уважительного отношения к трудящимся разных национальностей".24

Продолжаются интенсивные "психофизиологические и педагогические исследования" детей раннего возраста, свидетельствующие "о больших познавательных возможностях детей двух первых лет жизни", о роли "ориентировочных рефлексов".25 В Институте дошкольного воспитания Академии педагогических наук ведутся специальные психологические и психолого-педагогические исследования развития эмоциональных процессов в дошкольном возрасте, "их значения для формирования общественных мотивов поведения".26

Внешние изменения, происходившие в области воспитания в первой половине 30-х годов, точно отражавшие процесс строительства социалистической утопии, знаменовали переход к новой технике обработки человеческого материала. Главным направлением становится не изменение среды, которое повлекло бы за собой изменение человека, но тренировка, которую, как обиженно писал А. Залкинд, "злейшие враги называют дрессировкой детей".

"Дрессировка, методы гипнотического, террористического давления на детей"27 были точным определением техники, используемой советской педагогикой. Постепенно, с начала 30-х годов, техника воспитания совершенствуется. Меняется отношение к идеологии: она перестает быть системой взглядов, основанных на определенных незыблемых понятиях, и превращается в систему сигналов, излучаемых Высшей Инстанцией. Исчезает необходимость в "вере": истребление "идейных марксистов" в годы террора сигнализировало начало новой эпохи.

Великолепной иллюстрацией неограниченных возможностей, которые открылись перед педагогикой, может быть песенка, которую поют дети в яслях, едва научившись говорить. Два десятка лет советские дети пели: "Я маленькая девочка, играю и пою. Я Сталина не знаю, но я его люблю". В середине 50-х годов текст был изменен: "Я маленькая девочка, играю и пою. Я Ленина не знаю, но я его люблю". Значение имеет выражение любви к неизвестному божеству, не имеет никакого значения его имя.

Метод тренировки (или дрессировки) требует неустанного повторения одних и тех же движений - или слов. Необходима также модель, демонстрирующая правильные движения, говорящая: делай как я! После поколения, натренированного на модели Сталина, растут поколения, тренируемые на модели Ленина. Сигнал - "Ленин" - поступает в мозг советского ребенка сразу же после рождения. Открыв глаза он видит портреты Вождя, среди первых звуков - имя Вождя, среди первых слов - после слова "мама" - "Ленин". "Когда приходит в первый класс простой веснущатый мальчишка, он это слово первый раз читает в самой первой книжке".28 Так, совершенно точно, констатирует поэт М. Дудин подлинный факт: первое слово, прочитанное советским ребенком - Ленин. Рекомендательный список книг для чтения для школьников первых восьми классов озаглавлен: "Ленин - партия - народ - революция". Первая рекомендованная книга: Жизнь Ленина. Избранные страницы прозы и поэзии в 10 томах. В списке, насчитывающим 78 страниц, десятки книг о Ленине: стихи, проза, пьесы, воспоминания.

Тысячи анекдотов, высмеивающих обожествление Вождя, это попытка вырваться из гипнотического сна, в который погружают советского человека. Но и высмеивающие Ленина анекдоты имеют своим сюжетом Ленина. Культовая модель позволяет создать ритуал поклонения, который остается неизменным, в котором имя наследника Ленина может заменяться как отработанная деталь машины. Девятнадцатый съезд Комсомола (1982) заверил партию, что "будет растить сознательных борцов за коммунистические идеалы, воспитывать ребят на примере жизни и деятельности великого Ленина...", добавив: "Ярким примером беззаветного служения делу коммунистического обновления мира является для нас жизненный путь верного продолжателя дела великого Ленина, выдающегося политического и государственного деятеля современности, неутомимого борца за мир и социальный прогресс, мудрого наставника молодежи товарища Леонида Ильича Брежнева".29 Ровно через два года молодой рабочий московского завода заверял нового генерального секретаря: "У нас есть с кого брать пример, у кого учиться... Перед нами Ваш яркий жизненный путь, Константин Устинович".30 Назвать жизненный путь К. У. Черненко "ярким" - возможно самая большая гипербола с тех времен, когда Сталин был назван величайшим гением всех времен и народов. Но молодой рабочий не искал гипербол, сравнений, он не выражал собственных чувств - он участвовал в ритуале.

Вождь - основная модель, основной образец. По его образу и подобию создаются работниками культуры - писателями, кинематографистами, художниками и т. п. - уменьшенные модели - положительные герои. ЦК КПСС в очередном постановлении ("О творческих связях литературно-художественных журналов с практикой коммунистического строительства") дает все тот же заказ: "Новые поколения советских людей нуждаются в близких им по духу и времени положительных героях".31

Особое место в галерее положительных образцов занимают герои детской литературы. Детские писатели воспевают мальчиков и девочек, готовых на подвиг, совершающих героические поступки, жертвующих собой ради Родины. Детей убеждают в необходимости уничтожать врага и умирать. Автор очерков по истории советской детской литературы подчеркивает исключительное достоинство творчества классика литературы для детей Аркадия Гайдара: "впервые в детской литературе Гайдар вводит в книгу, повествующую о советском детстве, понятие "измены"."32 Павлик Морозов стал первым положительным героем детской советской литературы, ибо он разоблачал "измену" (отца) и погиб, выполнив свой долг. Отмечая 50-летие со дня смерти юного отцеубийцы. Комсомольская правда подчеркивала значение "легендарного подвига" в деле воспитания советских детей и взрослых.33 Через полвека после рождения "легенды" о Павлике, журнал Юность опубликовал повесть Е. Марковой Подсолнух, рассказывающую о молодом, талантливом художнике, который служит пограничником. Заметив с вышки уходившего за границу врага (никто другой "нарушать" границу не может), советский пограничник прыгает: "Он прыгнул на ту ненавистную спину, чувствуя в себе сто лошадиных сил. Услышал чужое прерывистое дыхание и стиснул зубы на соленой шее".34 Юноша разбивается насмерть, но выполняет свой долг. Перед смертью, в больнице, он сознает, что поступил совершенно правильно, что иначе советский человек поступить не мог. Женщина-врач, пришедшая к умирающему, выражает общие чувства: "То, что он сделал, достойно самых высоких слов..."35

Галилей в пьесе Брехта говорит: несчастна страна, которая нуждается в героях. Если согласиться с этим, то нет сомнения, что Советский Союз - самая несчастная страна в мире. Не только потому, что ей нужно бесчисленное количество героев - популярная песня гласит: когда страна быть прикажет героем, у нас героем становится любой. Несчастье страны определяется прежде всего тем, каких героев она хочет иметь. Советских детей, молодежь учат на примерах героев-солдат и героев-полицейских. В 1933 г. Горький с удовлетворением отмечал: "...Мы начинаем создавать красноармейскую художественную литературу, которой нигде не было - и нет.36 Сегодня миллионными тиражами выходят книги о войне, разведчиках, милиционерах, работниках "органов". О них рассказывают кино- и телефильмы, пьесы, песни, картины, скульптуры. В Центральном музее МВД СССР специальная экспозиция посвящена А. М. Горькому, объявленному шефом милиции и "органов". Вдохновленные этими героями, школьники участвуют в регулярно организуемых военно-спортивных играх "Орленок" и "Зарница". В организации и проведении этих игр участвуют: ЦК ВЛКСМ, министерство обороны, министерство просвещения, министерство высшего и среднего специального образования, Госкомитет по профтехобразованию, ЦК ДОСААФ СССР, Спорткомитет СССР, Союз общества Красного Креста и Красного Полумесяца СССР.

В "Зарнице" участвуют школьники младших классов (первый - седьмой), в "Орленке" - ученики старших классов (восьмой - десятый). В 1984 г. в "военно-спортивной игре "Орленок" участвовало 13 миллионов школьников":37 они соревнуются в стрельбе, метании гранаты, преодолении заграждений, преодолении местности пораженной атомным взрывом (в специальном защитном костюме), в военной маршировке. "Орлята", сообщает советский журналист с восторгом описывающий "игру", "изучают историю Советских Вооруженных Сил, занимаются тактической подготовкой..." В "Зарнице" и "Орленке" участвуют и мальчики, и девочки.

Командование военными играми (профессиональные военные в генеральских чинах), кроме "Орленка" и "Зарницы" регулярно проводит, начиная с 1973 г.: в октябре - юнармейское троеборье, в ноябре-декабре - конкурс "Дружные и сильные", в январе-феврале - операцию "Дорогой героев", в марте - операцию "Защита", в апреле - операцию "Снайпер", в мае - "Дельфин".

"Военно-патриотическое воспитание" начинается с яслей, продолжается в детском саду и в школе, - оно составляет важнейший элемент советской системы воспитания и образования. "Основная образовательно-воспитательная задача советской школы, - говорится в работе, подготовленной сотрудниками Академии педагогических наук СССР, - сформировать у молодого поколения марксистско-ленинское мировоззрение, воспитать убежденных материалистов, стойких борцов за мир". Ответственнейшая задача - пропитать каждый учебный предмет "системой основных мировоззренческих идей".38 Методистам вменяется в обязанность помнить о необходимости "воспитания в процессе обучения и подчеркивать "идейную направленность" каждого учебного предмета.39

Достаточно сравнить методические указания, отделенные четвертью века, чтобы обнаружить их непоколебимое постоянство. В 1952 г.: "Курс истории имеет большое воспитательное значение - подводит учащихся к марксистско-ленинскому пониманию истории".40 В 1977: "Особое значение для воспитания в школе имеет цикл историко-обществоведческих гуманитарных наук. В школе закладываются основы научного понимания развития общества, марксизма-ленинизма".41 Совершенно очевидно, что гуманитарные науки особенно удобны для внедрения в них идейности". Но советские методисты не забывают и естественных наук. В 1952 г. указывалось: "С 1949 г. преподавание анатомии и физиологии человека в значительной степени перестроено на основе учения великого русского физиолога И. П. Павлова, а преподавание основ дарвинизма строится на учении И. В. Мичурина".42 В 1977 г.: "Изучение цикла биологических дисциплин влечет за собой убеждение в отсутствии в природе божественного начала, помогает формированию твердой атеистической позиции".43 В 1952 г. в числе главнейших задач курса химии: "Ознакомить учащихся с научными основаниями химических производств и с ролью химии в военном деле; содействовать развитию у учащихся материалистического мировоззрения".44 В 1977 г.: школа должна познакомить с основами ядерной физики и химии, которые дают возможность школьнику, "глубоко обдумывающему эти явления не прибегать к гипотезе бога... Физика и математика... это не только техника, но и экономика, это и производительность труда; следовательно, это и общественная категория, имеющая прямое отношение к строительству коммунизма".45 В 1984 г., уже после утверждения нового закона о школе, подчеркивается: "Весь учебный процесс должен в гораздо большей мере стать носителем мировоззренческого содержания. Задача эта решается в процессе преподавания практически всех предметов и гуманитарного, и естественного цикла".46

Особый характер советского образования, которое прежде всего является воспитанием, определяет "новый психолого-дидактический подход к изучению учебной программы".47 В его основе дедуктивный метод изложения материала. Советская педагогическая наука установила, что "более раннее теоретическое обобщение получаемых знаний делает обучение более осознанным..."48 Все "обобщения", все исходные теоретические данные "опираются на марксизм-ленинизм". Метод обучения состоит в изложении материала "от известного" к "известному": от марксистско-ленинских обобщений к марксистско-ленинским фактам. Таким образом устраняются возможности самостоятельного мышления, вопросы, сомнения. От советских школьников требуется - "для повышения теоретического уровня образования" - изучение "произведений классиков марксизма-ленинизма, важнейших документов КПСС и советского государства, международного коммунистического и рабочего движения на уроках истории, обществоведения, литературы и других предметов".49

За этим перечнем "теоретических текстов" скрываются речи очередных генеральных секретарей, очередные постановления ЦК. "Повышение теоретического уровня" сводится в конечном счете к заучиванию актуального политического словаря.

Демонстрацией универсальности методов формирования советского человека был анализ польских школьных учебников, сделанный в 1980 г. Богданом Цивинским. Он выделил четыре переплетающиеся идеологические задачи, выполняемые учебниками: формирование марксистского взгляда на мир, человека, общество, культуру, экономику и различные исторические и современные социальные проблемы; атеизация сознания; подчинение исторической и актуальной информации русским и советским интересам; всестороннее представление современного польского государства, как социалистической родины, единственного безусловно достойного объекта подлинных патриотических чувств.50

Английский историк Сетон-Уотсон с неукротимым оптимизмом констатировал в 1975 г.: "Рост материального благополучия /в СССР - М.Г./... сопровождался быстрым развитием образования на всех уровнях... Следовавшие одно за другим поколения молодых людей учились думать".51 Английский историк не учитывал, что советский метод обучения имеет целью помешать школьникам думать.

Поскольку партия руководит школой, ЦК КПСС подготовил проект школьной реформы, утвержденный в апреле 1984 г. Но даже КПСС не может обойтись в школах без учителей, "ваятелей духовного мира юной личности", как говорится в законе о школе. Роль учителя, как инструмента проведения партийной политики, как "ваятеля" советского человека, объясняет его положение в обществе. "Социологические исследования свидетельствуют, что престиж учительской профессии среди молодежи недопустимо низок", - с горечью констатировал в 1976 г. советский учитель.52 В повести Вениамина Каверина Загадка, опубликованной в 1984 г., учительница жалуется: "... Я, например, в незнакомом обществе, где-нибудь на пляже, стесняюсь признаться, что я учительница. Бывают профессии престижные: директор обувного или продовольственного магазина, художник, товаровед, артист, заведующий гаражом. А преподавание - профессия, которая, увы, не вызывала уважения". Учительница знает причины неуважения к ее профессии: "Учителям не доверяют".53 Есть и другие причины: низкая зарплата, очень большая занятость, потеря авторитета у школьников. Главная - недоверие к педагогу. Оно рождено прежде всего тем, что дети понимают: учитель говорит им неправду. Хорошо понимают это и учителя. "... Я поступила бы честно, - говорит героиня Каверина, - если бы оставила преподавание, которое я люблю, потому что учить надо прежде всего правде, а уже потом географии или физике".54 Невозможность "учить правде" вынуждает лгать, лицемерить, обманывать. Учительский обман очевиден для всех школьников, начиная с самых младших классов, ибо он выражается прежде всего в том, что отметки ученикам ставятся не в зависимости от их знаний, а от нужд выполнения плана успеваемости. Работа преподавателя оценивается в зависимости от процентов плана успеваемости. Так же оценивается работа класса, школы, района, области, республики. "Принцип количественного подведения итогов, - пишет московский учитель Г. Никаноров, - насажден у нас сверху донизу".55 Французский министр просвещения, посетив Москву, пришел в восторг, обнаружив, что "второгодничество практически в советской школе не существует, его уровень не превышает 1%".56 Наблюдение было совершенно точным, министр не понимал, однако, что наблюдает эффект планификации. В самом начале учебного года, - сообщает московский учитель, - "процент успеваемости поднимается нередко до девяноста девяти с десятыми..."57 Учитель, следовательно, обязан ставить удовлетворительные, а еще лучше - хорошие отметки даже тем ученикам, которые ничего не знают, чтобы не сорвать выполнения плана классом, школой, районом, республикой.

Выдвижение в качестве первой "педагогической" задачи выполнения плана влечет за собой намеренное снижение уровня обучения, рассчитанного не на хороших, а на неуспевающих учеников. В основе этой политики не только "планификация" всей жизни страны, но и педагогическая концепция, сформулированная еще Макаренко: "А. С. Макаренко неустанно повторяет мысль о том, что смысл педагогической работы не в выявлении той или иной направленности ребенка, определяющейся ее индивидуальными, в том числе и биологическими потребностями, а в общем процессе организации детской жизни, общественных и коллективных отношений, в ходе которых личность ребенка формируется".58 Перед советскими педагогами ставится задача разъяснять учащимся, что "сохраняется потребность в таких видах труда, которые нельзя назвать интересными и творческими, но которые абсолютно необходимы..."59 Педагоги обязаны разъяснять, что государство определяет, кто будет выполнять "интересный", а кто - "необходимый" вид труда.

Неуважению к преподавательскому труду способствует очень низкая зарплата. В повести Марии Глушко Возвращение учитель горько шутит: "Поскольку зарплата у нас небольшая и украсть нам нечего, мы... вынуждены жить богатой духовной жизнью. Конечно, мы могли бы брать взятки, да никто не дает".60 Последняя фраза должна вызывать улыбку советского читателя, хорошо знающего, что взятка не остановилась на школьном пороге, что учителя включены в магический круг дающих и получающих взятки.

Поступление в школу, первый шаг из семьи в жизнь, сталкивает ребенка с реальностями советской системы. В еще большей степени, чем знания, которые дает педагог, поседение педагога становится важнейшим фактором воспитания - началом тренировки советского человека. Личные качества учителя: честность, любовь к профессии, талант, желание хорошо делать свое дело не могут существенно воздействовать на ход системы. Едва система ощущает хотя бы малейшее сопротивление - она выбрасывает помеху. Владимир Тендряков, писатель, внимательно следивший за советской школой, посвятил повесть Чрезвычайное скандалу, возникшему в маленьком провинциальном городе, когда обнаружилось, что преподаватель математики верит в Бога. Он никогда ни слова не сказал своим ученикам о религии, его предмет никакого отношения, казалось бы, к религии не имел. Его вынудили уйти из школы, ибо своим присутствием он мешал "системе", свидетельствовал о возможности выбора. Он мешал "тренировке".61

Школьник, несмотря на личные желания педагога, воспринимает учителя, как нож в руках государства, как исполнителя приказов, вынуждающих его лгать, лицемерить. Дети видят, что за эту мучительно тяжелую работу он получает мизерное вознаграждение, не имеет авторитета в обществе. Так начинается жизнь.

Все дети неизбежно становятся взрослыми. Студенты хорошо еще помнят школу, их отношение к профессорам окрашено их отношением к учителю. В множестве повестей и романов о студентах в центре конфликта - проблема измены профессору. Студенты предают своих профессоров - донося на них, разоблачая их на собраниях - под нажимом партии, обнаружив, что это единственная возможность сделать карьеру. Для советских писателей - Д. Гранина, Ю. Трифонова, И. Грековой, В.Тендрякова, В.Гроссмана - измена профессору это символ системы, давящей на человека. В этом конфликте есть также и месть учителю, который предавал ученика с первого класса школы.

Слово "реформа" употребляется в советском словаре - по отношению к советской системе - очень редко. Постановления ЦК КПСС и Совета министров, касающиеся разного рода изменений, употребляют оптимистические выражения: "повысить", "улучшить", "расширить", "укрепить" и т. п. Подчеркивая значение изменений в школьной системе, утвержденных законом, принятом в апреле 1984 г., их назвали "реформой общеобразовательной и профессиональной школы". Апрельская реформа создает "школу в условиях совершенствования развитого социализма", школу двадцать первого века: "Речь идет о том, чтобы советская школа могла растить, учить, воспитывать юные поколения, с более точным учетом тех условий, в которых им предстоит жить и работать через 15-20 лет и далее - в грядущем двадцать первом веке".62

Закон о школе точно регистрирует состояние советской системы после семи десятилетий существования и мечты ее руководителей о будущем. Направления школьной реформы свидетельствуют о решении входить в двадцать первый век задом, наглухо загородившись от всего нового, что может нарушить энтропию советской системы, тотальную власть партии. С поразительной непреклонностью новый закон о школе подтверждает стратегическую цель: "Незыблемой основой коммунистического воспитания учащихся является формирование у них марксистско-ленинского мировоззрения".63 Реформа определяет новые тактические направления достижения цели, учитывая "грядущий двадцать первый век". Она регистрирует неполную удачу советской системы воспитания.

Главная задача, которая ставится перед школой, состоит в "формировании у подрастающего поколения осознанной потребности в труде".64 Для выполнения этой задачи, удивительной в государстве, рожденном пролетарской революцией и руководимой партией рабочего класса, закон обязывает школу "обеспечить тесную взаимосвязь изучения основ наук с непосредственным участием школьников в систематическом, организованном, посильном, общественно полезном, производительном труде".65

Меняется структура школы. Обучение начинается с шести вместо семи лет. Снижение возраста поступления в школу связано, бесспорно, с желанием начать обработку ребенка как можно раньше. С этой целью вводится новая структура: начальная школа (первый - четвертый классы), неполная средняя школа (пятый - девятый классы), полная средняя (десятый - одиннадцатый классы). Вместо обязательного десятилетнего обучения, существовавшего до сих пор, вводится девятилетнее обучение и дополнительное - двухлетнее - для тех, кто получает возможность продолжать обучение в высшем учебном заведении. Девятый класс становится порогом, на котором будет производиться отбор: большинство - на производство, меньшинство - в вуз. В связи с реформой число школьников, идущих в профтехучилища или прямо на производство, увеличится примерно вдвое.66 Следовательно вдвое уменьшится число кандидатов на поступление в вуз. В 1950 г. примерно 80% выпускников средней школы поступали в вуз, в конце 70-х годов - не более 18%.67 Видимо, и это слишком много - советское государство обнаружило на пороге двадцать первого века, что оно нуждается прежде всего в рабочих. Отбор школьников будет производиться "в соответствии с потребностями народного хозяйства, с учетом наклонностей и способностей учащихся, пожеланий родителей и рекомендаций педагогических советов школ".68

Чтобы 15-летние юноши и девушки после 9 классов могли работать на производстве, закон обязывает школу обеспечить овладение школьниками профессии во время обучения, а также предусматривает "обязательное участие школьников в общественно полезном, производительном труде...",69 в том числе в период летних каникул. Передовая журнала министерства просвещения с удовлетворением отмечала: "Опыт 1981 г. показал, что расширяются масштабы привлечения к общественно полезному труду во время летних каникул учащихся 4-6 и даже 1-3 классов. Эту тенденцию надо поощрять и развивать".70 Закон о школе сделал "эту тенденцию" обязательной.

Школа, подчеркивает Правда, будет уделять "особое внимание воспитанию потребности в труде".71 Следовательно не только учить профессии, но - прежде всего - воспитывать чувство необходимости работать там, куда пошлет партия и правительство. Так сливаются воедино две задачи: коммунистического воспитания и профессиональной подготовки.

Третья основная задача - советская школа двадцать первого века должна стоять на трех столпах - усиление "военно-патриотической подготовки". Не удовлетворяясь всем тем, что сделано в этой области, авторы нового закона включают в него параграф из закона о воинской повинности, принятого в 1968 г. Школа получает задание: "Положить в основу военно-патриотического воспитания учащихся подготовку их к службе в рядах Вооруженных Сил СССР, воспитание любви к Советской Армии, формирование высокого чувства гордости за принадлежность к социалистическому отечеству, постоянной его защите. Повысить уровень и эффективность военной подготовки к общеобразовательной и профессиональной школе".72

Ни одна школа в мире, не считая, возможно, Ирана Хомейни, не знает военной подготовки, начинающейся в самом раннем детском возрасте. "Военно-патриотическое воспитание" ставит своей целью подготовить будущих солдат к службе в армии, но не менее важной задачей является выработка у школьников с первого класса (с 6 лет по новому закону) солдатских добродетелей, т. е. прежде всего - дисциплины и беспрекословного подчинения приказу, ненависти к врагу, которого называет учитель. В школе резко возрастает роль военрука - преподавателя военного дела.

"Военно-патриотическое воспитание" окрашивает преподавание всех предметов. Новый закон уделяет особое внимание русскому языку в нерусских республиках, требуя "принять дополнительные меры по улучшению условий для изучения наряду с родным языком русского языка, добровольно принятого советскими людьми в качестве средства межнационального общения". Закон требует: "Свободное владение русским языком должно стать нормой для молодежи, оканчивающей средние учебные заведения".73 Особое внимание русскому языку объясняется не только тем, что он используется как мощный носитель советского мышления, как средство советизации населения, но и прямым требованием армии. Статья закона о русском языке непосредственно отвечает на жалобу маршала Огаркова: "К сожалению, немало еще молодых людей приходит сегодня в армию со слабым знанием русского языка, что серьезно затрудняет их военную подготовку".74

Текст закона о советской школе примечателен не только тем, что в нем есть, но и тем, что в нем опущено. В частности, молча санкционируется наблюдавшаяся последние годы тенденция к сокращению учебных часов, предназначенных на преподавание иностранных языков. В 1980-81 учебном году языку отводился в старших классах один час в неделю. Учитывая, что в советских школах изучается только один иностранный язык, очевидно, что это умышленная мера, преследующая целью изоляцию советских граждан от несоветского мира. Необходимое количество специалистов, знающих языки, готовится в специальных учебных заведениях и школах. Наиболее важное умолчание связано с НТР: закон о школе, детально указывающий как усилить идеологическое воздействие на молодежь, как подготовить их к работе на производстве, как воспитать из них солдат, отделывается одной туманной фразой о необходимости "вооружать учащихся знаниями и навыками использования современной вычислительной техники, обеспечить широкое применение компьютеров в учебном процессе".75 Законодатели говорят о необходимости "вооружать" знаниями новейшей техники в условном наклонении - когда компьютеры будут.

В сентябре 1984 г. Учительская газета сообщила, что "компьютеризация советской экономики произойдет через 15 лет", к этому времени школы будут ежегодно выпускать по одному миллиону юношей и девушек, владеющих компьютерной техникой. В 1985 г. школы должны - по плану - получить 1131 компьютеров личного пользования "Агат", изготовленных в СССР.

Отказ от "компьютеризации" школы объясняется принципиальными, идеологическими причинами. Широкий доступ к информации, особые навыки аналитического, самостоятельного мышления, необходимые при работе с новой техникой, идут вразрез со всей системой воспитания и образования в СССР.

Советский журналист утверждающий, что в стране "зрелого социализма" нужны не "личные компьютеры", а только большие машины, признает, что появление компьютеров можно сравнить только с укрощением огня или изобретением алфавита.76 Но он считает совершенно естественным, что в Советском Союзе огонь, алфавит и компьютеры находятся в распоряжении государства: оно выдает и контролирует спички, буквы, кибернетическую технику. Необходимое число программистов, как и знатоков иностранных языков, всегда может быть подготовлено в специальных заведениях. Программа новой школы упоминает - кроме Маркса, Энгельса, Ленина - имена двух педагогов: Н. К. Крупской и А. С. Макаренко. Эти имена подчеркивают неизменность модели советской школы. Задача воспитания, сформулированная создателем "подлинно научной системы воспитания коммунистической личности",77 отцом советской педагогики А. Макаренко почти полвека назад, остается основной целью и на будущее: "Мы желаем воспитать культурного советского рабочего. Следовательно, мы должны дать ему образование желательно среднее, мы должны дать ему квалификацию, мы должны его дисциплинировать, он должен быть политически развитым и преданным членом рабочего класса, комсомольцем, большевиком".78

Макаренко не уставал утверждать, что армия, армейский коллектив, как он выражался, представляет собой идеальную модель школы, которая воспитывала бы "культурного советского рабочего". Советская школа двадцать первого века должна - на основании закона 1984 г. - достичь идеала: воспитывать рабочих-солдат в духе иерархии, дисциплины, получающих строго необходимые знания в форме, не требующей размышлений и рассуждений, твердо убежденных в неминуемой победе коммунизма. Похожий идеал виделся Гитлеру. Выступая на первомайском празднике в Берлине в 1937 г. он изложил свою программу: "Мы начали прежде всего с молодежи. Со старыми идиотами ничего сделать не удастся /смех в зале/. Мы забираем у них детей. Мы воспитываем из них немцев нового рода. Когда ребенку семь лет, он еще ничего не знает о своем рождении и происхождении. Один ребенок похож на другого. В этом возрасте мы забираем их в коллектив до восемнадцати лет. Потом они поступают в партию, в СА, СС и другие организации, или прямо идут на заводы... А потом отправляются на два года в армию".79

Древние римляне твердили, что кто хочет мира, тот должен готовиться к войне. И следуя этому завету, создали мировую империю. Клаузевиц объяснил парадокс: войну начинает всегда тот, кто защищается. Если государство, на которое напал агрессор, не будет защищаться - войны не будет.

Советская школа поставила своей новой задачей усиление подготовки школьников к миру, усиливая их подготовку к войне начиная с 6-летнего возраста.

18 апреля закончилась досрочная сдача ЕГЭ. Специалисты констатируют отсутствие принципиальных нарушений. Но повлияет ли налаженный контроль над тестами на знания школьников, которые в советское время не подвергались сомнениям? Попробуем разобраться в этой проблеме.

Российское самопознание

Статья № 7 «Закона об образовании» предписывает ввести Федеральные государственные стандарты, в соответствии с которыми нынешняя система образования отказывается от традиционного формата обучения «в виде знаний, умений и навыков». Теперь же за основу берутся так называемые универсальные учебные действия (УУД), под которыми понимают «общеучебные умения», «общие способы деятельности», «надпредметные действия» и так далее. Если попытаться понять эти фразеологизмы, то их смысл сводится к тому, что конкретика знаний уступает место познавательности и саморазвитию. Вместо того чтобы заставлять учеников зубрить и дотошно проверять их знания, учитель предлагает детям самостоятельно разбираться с темами. В конце концов, федеральные государственные стандарты лояльны к отрицательным результатам, проще говоря, к двойкам. В частности, в нормативах сказано — «не достижение этих требований выпускником не может служить препятствием для перевода его на следующую ступень образования». Кстати, в СССР двоечников оставляли на второй год.

Тинэйджеры по-итальянски

Составители новой российской системы образования, по мнению многих экспертов, скопировали формат большинства западных школ, главный постулат которой звучит так: «хочешь учиться — учись». Между тем, учителя бьют тревогу по поводу отсутствия у старшеклассников чувства ответственности, которое было характерно для советских выпускников. У многих молодых людей, закончивших современную школу, наблюдается психология тинэйджеров. Доцент кафедры социологии Лондонской школы экономики Екатерина Хаким отметила, что две трети молодых девушек в Европе категорически не хотят работать, ставя главной целью своей жизни удачное замужество. В России таких — уже половина. О том, как «самопознавательная» образовательная система, принятая на Западе, влияет на взрослую жизнь, можно наблюдать в странах ЕС. По статистике, 80% тридцатилетних поляков, итальянцев и греков живут с мамами и папами, а в Англии половина всех молодых людей регулярно требует от родителей деньги на проживание. Об этой проблеме говорит советник директора Российского института стратегических исследований Игорь Белобородов : «Повальная постподростковость — это не персональный выбор итальянцев или японцев, это глубокая деформация, кризис уже в запущенной стадии».

Чистописание: кара или необходимость?

Западный подход в корне противоречит русской этнопедагогике. К примеру, чистописание требовало от детей усидчивости и концентрации внимания. Каллиграфия была единственным предметом, унаследованным советской образовательной системой от царской начальной школы. «В воспоминаниях тех, кто помнил дореформенные уроки чистописания (до 1969 года), последние очень часто изображаются как кара и проклятие маленького человека, — поясняет филолог, ведущий научный сотрудник Института русской литературы РАН Константин Богданов . — Маршалл Маклюэн (выдающийся теоретик XX века в области культуры и коммуникаций), а вслед за ними другие специалисты в области медиальной антропологии и теории средств массовой коммуникации много писали о зависимости смысла информации от характера ее медиальной передачи. Образовательная роль чистописания представляется при этом более значительной, чем всего лишь роль начальной стадии в овладении алфавитом, письмом и грамотностью».

«Степень поколенческой преемственности у детей предреволюционной и советской поры в этом отношении выше, чем у детей, прошедших советскую школу, и тех, кто учится в школе сейчас, — констатирует Константин Богданов. — В последнем случае граница между поколениями пролегает там, где, фигурально выражаясь, заканчиваются чернильные кляксы». Школьные традиции русской, а затем и советской школы полностью вытеснены из нынешнего образа жизни и заменены стандартами западной развлекательной культуры. Касается это, прежде всего, забвения морального кодекса юного человека, имевшего место в СССР. Особенно наглядно это проявляется сейчас — в эпоху интернета. При всех технических плюсах, отсутствие самоцензуры во всемирной паутине приводит к деградации детской личности. «Бесконтрольный интернет калечит детскую душу, — уверены учителя, — школьницы устраивают селфи-сессии, стараясь шокировать публику. Мальчики становятся агрессивными и циничными. Они бравируют жестокостью». По общему мнению педагогов, дети страдают интернет-зависимостью. Такие подростки никогда не променяют социальные сети и компьютерные игры на учебники.

Кругозор

Отсутствие требований к системным знаниям сразу же привело к сокращению предметов. В итоге убрали всё, что в советское время способствовало развитию кругозора. Детей, например, не учат астрономии, мотивируя это тем, что и в Америке этого предмета в школьной программе нет, «зато ВВП в разы больше, чем у нас». Кроме того, в российских школах убрали и черчение, мол, теперь проектируют с помощью САПР (системы автоматизированного проектирования). Между тем, по мнению многих математиков, именно черчение развивает геометрическое и пространственное мышление.

Спорт

О том, что советские школьники и школьницы занимались массово спортом, знают все. К примеру, но нормам ГТО для получения серебряного значка «Смелые и ловкие» учащиеся (мальчики) 1−4 классов должны были пробежать 60 метров за 10.8 секунд, а тысячу метров — за 5 минут, и, конечно же, потянуться на высокой перекладине — 3 раза. Десятиклассникам же предъявлялись требования, которые не под силу большинству нынешних молодых мужчин. Чтобы получить опять-таки «серебро» третьей возрастной ступени «Сила и мужество», необходимо было пробежать три тысячи метров за тринадцать с половиной минут, и проплыть «пятидесятиметровку» — за пятьдесят секунд. Кроме того, требовалось подтянуться на перекладине девять раз. Ставились и другие задачи: метнуть гранату весом 700 г на 32 м (для юношей); выполнить упражнение по стрельбе из малокалиберной винтовки (дистанция 25 м, 5 выстрелов) с результатом: из винтовки типа ТОЗ-8 — 30 очков, из винтовки типа ТОЗ-12 - 33 очка. По статистике, в СССР более 58 миллионов человек в 1972—1975 гг. сдали нормы ГТО, в том числе большинство школьников.

Нынешние нормы ГТО явно проигрывают советским. К примеру, 17-ти летнему юноше для получения «серебра» надо пробежать три километра за 14 минут и 40 секунд, а «пятидесятиметровку» — лишь бы проплыть.

ЕГЭ и золотая медаль

Советская школьная золотая медаль ценилась очень высоко. «После 10-го класса мы сдавали 8 (!) обязательных экзаменов (контрольная по алгебре, геометрия устно, сочинение, литература устно, физика, химия, история, иностранный язык), — вспоминает медалистка СШ № 51 Минска Анна Островская (1986 год выпуска). — Причем письменные работы медалистов — сочинение и алгебру — проверяли несколько комиссий, и школьная, и районная. Помню, очень долго ждали этого подтверждения оценок. К слову, моему однокласснику-отличнику медаль в итоге не дали, но он и без нее поступил в Московский мединститут». По имеющимся на тот момент правилам медалисты поступали ВУЗы, имея преимущества перед другими абитуриентами. Им необходимо было сдать лишь профильный экзамен. «Блатными» золотые медали стали уже в период перестройки, с появления первых кооперативов, — вспоминает учитель истории Мария Исаева , — но хочу отметить, что, если у преподавателей ВУЗа возникали сомнения в медалисте, следовали серьезные проверки и самые строгие выводы. Когда же перестала работать обратная связь, тогда и школьное «золото» оказалось фальшивым". Что касается ЕГЭ, то вся история этого госэкзамена пронизана скандалами и драмами, в том числе связанными с суицидами школьников. При этом вузовские преподаватели не раз высказывали сомнения в достоверности этих тестов.

«Безусловно, нынешняя система школьного образования нуждается в реформировании, — говорит профессор, теоретик науки Сергей Георгиевич Кара-Мурза . — Мы, к сожалению, не видим научных открытий мирового уровня, сделанных выпускниками российских школ, хотя прошло много времени с 1992 года, который разумно взять за точку отсчета. Приходится констатировать резкое ухудшение качества знаний современных детей».

«СП»: — В чем же причина такого положения вещей?

— Здесь логично вспомнить предысторию, чтобы оценить уровень проблемы. До Великой буржуазной революции во Франции имелись религиозные школы, выпускники которых, получая целостное представление о мире, становились личностями в высоком смысле этого слова. Способ обучения имел университетскую основу. После же буржуазной революции некоторых детей стали учить по этой же университетской системе, но на научной картине мира. В итоге выпускники этих элитарных лицеев обладали системным взглядом на порядок вещей. Основная же масса училась в школе так называемого второго коридора, получая мозаичное представление о мире. Эта же проблема остро стала и в России в последней трети 19 века, когда появилась массовая школа. Наша русская интеллигенция, воспитанная на классической литературе, отвергала разделение на «два коридора» — на элиту и на массу.

Лучшие умы России считали, что школа должна воспроизводить народ, объеденный общей культурой. О накале страстей вокруг этой проблемы можно судить по участию в этой дискуссии царя и военных министров. После Октябрьской революции в 1918 году был созван первый Всероссийский съезд учителей, который и решил, что школа должна быть единой и общеобразовательной, университетского типа. Теперь же единый подход к образованию университетского типа утрачен. Это, конечно, огромный минус.

«СП»: — Советский Союз был первой страной, который ввел эту систему?

— Да, наша страна стала первой, которая начала учить детей по единому стандарту, не деля детей на элиту и массу. Причем, появилось множество специфических моментов. К примеру, детей за плохую учебу не отчисляли, а устанавливали над ними шефство отличников, которые дополнительно с ними занимались. Я это всё прошел, и скажу так: помогая товарищу, начинаешь по-настоящему понимать предмет. Большинство наших ведущих ученых и конструкторов тоже прошли через систему взаимопомощи своим отстающим школьным товарищам. Приходилось думать, как же объяснить двоечнику, чтобы он понял. Здесь также разумно вспомнить чистописание. Оказывается, что мозг человека имеет особую обратную связь с кончиками пальцев. Отмечено, что в процессе чистописания развивается механизм мышления. Китайцы же не отменили этот предмет, хотя их иероглифы сложнее нашей кириллицы. В целом, советская школа обладала множеством положительных особенностей, которые в совокупности воспитывали личность.

«СП»: — А интернет?

— Интернет — это данность нашего времени, и отрицать или, тем более, запрещать — это глупость. В то же время необходимо вырабатывать эффективные механизмы, которые нивелировали бы отрицательные воздействия всемирной паутины на детей. Это очень сложная работа, которую обязательно нужно делать.

«СП»: — Как вам видится будущее нашей школы?

— Я уверен, что рано или поздно государство вернется к положительному опыту советской школы, что, собственно, мы кое-где наблюдаем. У нас просто нет иного пути, иначе Россия не выживет в этом жестоком конкурентном мире.