Юлия Высоцкая: "Я аполитичный человек. У меня достаточно моих собственных дел". Юлия Высоцкая: всегда нужно быть на стороне твоего персонажа

Последняя работа в кино российской актрисы Юлии Высоцкий, супруги Андрея Кончаловского, - в его фильме "Рай". Картина была только что удостоена "Серебряного льва" Венецианского кинофестиваля, на котором состоялась премьера. Черно-белая лента повествует о судьбах трех людей в последний год Второй мировой войны: русской эмигрантки во Франции Ольги, участвовавшей в Сопротивлении и арестованной за укрывательство еврейских детей; француза-коллаборациониста Жюля и немецкого офицера СС Хельмута. Большая часть действия картины происходит в нацистском концлагере, куда попадает Ольга. По признанию режиссера, его фильм не о холокосте, а о "природе зла". О том, как проходили съемки, о Кончаловском и о том, как Высоцкая покорила Венецию, она рассказала в интервью ТАСС.

- Юлия, это самая сложная роль в вашей карьере?

Нет. Это не самая сложная роль в моей карьере. Она непростая, конечно, но, я думаю, что театр от тебя требует больше. Возможно, кино и театр в моей работе взаимно дополняют друг друга, но не могу сказать, что эта роль была сложнее, чем в "Вишневом саду" или "Дяде Ване". Конечно, как любой "последний ребенок", эта роль кажется самой любимой на данный момент.

Что было самым сложным, не считая стрижки волос (режиссер распорядился остричь Юле волосы "под ноль", и для нее, по собственному признанию, это было неожиданностью на съемках)?

Многие моменты в этой картине требовали нервного напряжения. Тяжело было находиться в ней все это время. Даже когда я спала ночью или пила утренний кофе, я была там (в роли). Это был бесконечный процесс, и, наверное, его продолжительность и стала самым сложным. Я подозреваю, что люди, которые находились вокруг меня, не очень понимали, что происходит. Тогда я не отдавала себе отчет, но сейчас мне ясно, что все это время со мной было непросто. Но это был единственный способ добиться правдоподобия. Если бы я полностью превратилась в свой персонаж, то сейчас находилась бы, наверное, в сумасшедшем доме. Нет, я была сама собой, но эта история позволила вытащить из глубин души на поверхность что-то очень личное, глубоко запрятанное во мне, и, возможно, я бы предпочла, чтобы это что-то оставалось там, но по-другому этот фильм делать было нельзя.

- Вы что-то поняли о себе в процессе работы?

Да. Я очень слабая. Я не знаю, как я повела бы себя в той ситуации (в которой оказалась героиня). И я не знаю, пошла бы я в газовую камеру и смогла ли я признать, что делаю это не для тех детей, не для той женщины (вместо которой отправляется на смерть. - Прим. ТАСС) , но делаю это, потому что потеряла смысл жизни. А она (Ольга) признается: нет любви, нет жизни. Отчаяние. Проблема в том, что человек обладает невероятной способностью приспосабливаться к любой ситуации. Ты в концлагере - и через два месяца уже не представляешь другой жизни. Это как дети. Родители могут быть жестокими с ребенком, а он говорит, что его мама самая лучшая на свете, и переубедить его невозможно. Потому что только так, с этим убеждением он может выжить. То же самое, когда мы вырастаем. Если только представить себе и осознать весь кошмар ситуации в концлагере, я думаю, большинство умерли бы от разрыва сердца. Но люди продолжали там жить. Я открыла страшные вещи в этой жизни: там была своя иерархия, не всех брили налысо, процветала торговля сигаретами, там был черный рынок. Они жили в этих условиях и выстраивали там свой мир. И я не знаю, на что я была бы там способна. Хотя нам всем хочется думать о себе - "я хороший". Ольга там выживала, особо не задумываясь. Она оказалась без ботинок и в первый удобный момент, когда смогла, она сняла их с другой (только что умершей соседки).

Вы всегда или почти всегда работаете вместе (с Кончаловским). Было ли в этом фильме что-то от вас, какая-то идея? Вы как-то повлияли, добавили какой-то штрих или это только актерская работа?

О, это вы должны спросить у него (режиссера). От каждого человека, которого он встречает, он готов взять что-то. Как все великие люди. Без зазнайства, мол, это только мое. Все, что делается, основано на наблюдениях, на "заимствованиях", взаимопроникновении. Так что все участвуют в процессе. Я думаю, любая работа должна основываться на обсуждении. Сложно создать что-то, если один из участников все время только соглашается: "Конечно, маэстро, только так, как вы говорите". Нет. Нужно спорить. И надо даже ошибаться при этом. Важно и для тебя, и для твоих партнеров найти способ убедить. Важно, чтобы кто-то тебе сказал, что ты ошибаешься. Только тогда приходишь к истине. Нам нравится эта игра, это касается и театральной сцены.

- Как Ольга относится к Хельмуту - ненавидит?

Хельмут - самый страшный человек, потому что он привлекателен. И дело не во внешности, он - хороший. Он все делает правильно: хорошо обходится со своей прислугой, помогает избежать ареста женщине, которая только на четверть еврейка (потому что его об этом просит сосед - она заботится о больном брате, который без нее не выживет. - Прим. ТАСС) , он благородно ведет себя с Ольгой и своим другом детства (который в ужасе войны становится горьким пьяницей. - Прим. ТАСС) , он добросовестно относится к своей задаче раскрыть хищения руководства лагеря и карает начальника лагеря (отпетого мерзавца и душегуба. - Прим. ТАСС) . Он хороший, но он зло, и Ольга видит это. Но она не любит его не потому, что он зло, а просто не любит и все. Она просто пытается спастись. Но он для нее ничего не значит, как ничего не значила одна их ночь во Флоренции (после которой Хельмут долгие годы сохраняет чувство влюбленности). Он ее не интересует. А он романтик-идеалист, влюблен в эту сумасшедшую русскую. Но она никогда не была влюблена в него.

- У вас будет роль в новом фильме о Микеланджело (следующая картина, которую планирует снимать Кончаловский с участием итальянских продюсеров, одним из которых готов стать Микеле Плачидо. - Прим. ТАСС) ?

Нет, боюсь нет. Он (Кончаловский) не хочет актеров в этом фильме. Сценарий замечательный! Будем надеяться, что фильм будет сделан. Но уже сценарий - это произведение. Если вы когда-нибудь читали сценарии Бергмана, это само по себе хорошая литература. Уже сценарий создает образ внутри тебя и ты сам создаешь собственный фильм. Я могу говорить о нем (Кончаловском) без конца. Я бы могла быть его лучшим критиком. Для того чтобы анализировать персонаж, режиссеру нужно его любить. То же самое с критиком. Нужно видеть как недостатки, так и сильные стороны. Если вы не любите то, что оцениваете, результата не будет никакого.

- Значит, вы любите своих персонажей?

Конечно. В русской драматической школе учат, что при подходе к персонажу ты должен выбрать, быть его обвинителем или адвокатом. Я считаю, что всегда надо быть на стороне твоего персонажа. Нужно быть убежденным в его правоте.

- В фильме все кажется очень правдивым, как это достигалось?

А у нас на съемках не было бутафории, все было настоящим: шампанское, серебряная посуда; в сцене, где Хельмут пьет горячий шоколад с круассаном, был настоящий горячий шоколад, а герой Якоба пил настоящий бренди. Мы очень много сняли, не все сцены вошли.

- Где проходили съемки?

По большей части в Москве. "Французские" сцены - в Нюрнберге. В Крыму снимали Тоскану. Концлагерь тоже снимали в Москве. Нашли заброшенный барак, и почти шесть недель там работали декораторы.

- А как снимались монологи (каждый из героев сам от первого лица рассказывает свою историю, и эти монологи, снятые статичной камерой, органично дополняют действие. - Прим. ТАСС) ? Они были потом смонтированы из отдельных отрывков?

В один день на это уходило четыре часа, в другой - шесть. Нам задавалось множество вопросов, самых простых, о детстве, и хотя был текст, мы очень много импровизировали и знали, что должны были импровизировать, рассказывая о своем персонаже. И никогда не звучало: "Стоп. Снято". Мы не останавливались, мы продолжали снимать сцену и никогда не знали, когда будет конец.

Беседовала Вера Щербакова

Юлия, с чего все началось?

Началось с того, что я ждала второго ребенка, у меня не было работы и я с утра до вечера готовила. Муж смотрел, как я разговариваю с курами и утками в духовке, как я ругаюсь на тесто, когда оно не поднимается, и как его хвалю, когда все получается, и однажды сказал, что это надо за деньги показывать, потому что смотреть на это весело. Потом он поговорил с руководством НТВ, мы сделали пилот, и все это как-то пошло. Не было грандиозных планов, просто хотелось что-то делать, а не умирать от скуки. Но потом затянуло, потому что я действительно люблю готовить, действительно люблю еду и все, что с ней связано, я в этом разбираюсь, и, конечно, я не профессионал, но я из тех любителей, которые своей страстью любого профессионала за пояс заткнут.

Помните, что готовили на первой съемке?

Хорошо помню, конечно. Это была яичница «по-кончаловски» — блюдо, которое готовила Наталья Петровна Кончаловская и которому меня научил Андрей Сергеевич.

Это собственно яичница с ржаными гренками, натертыми чесноком, с большим количеством жареного лука, томатов и сладкого перца, с зеленью и тертым сыром — полноценный обед на самом деле.

Проект снимается дома, режиссер чаще всего приезжает накануне вечером и остается у меня ночевать. Ирена Мацкевич, наверное, мой самый близкий друг, мы знакомы 27 лет, вместе учились в театральном институте. Она приезжает, я пишу пошаговую карту каждого рецепта, мы вместе определяем схему — какой рецепт мы сначала будем снимать, какой затем.

Потом мы готовим кухню, убираем все лишнее, ставим нужное, из холодильника вынимаются домашние продукты, кладутся продукты, которые нужны на съемку, и так далее — в общем, рутина.

При этом, когда рядом родной человек, все это сопровождается чаем, кофе, разговорами, иногда начинаем писать рецепты, потом заболтались, посмотрели — боже мой, уже два часа утра. А еще я обязательно бегаю перед съемками, чтобы чувствовать себя в тонусе.

Тяжело даются съемки кулинарных программ?

Это, конечно, большая физическая нагрузка. Раньше я носила с собой шагомер и видела, что за съемочный день по кухне можно намотать от 8 до 12 километров. Сейчас мы снимаем 2−3 программы в день, бывало по 4 и 5, а когда снимали «Завтраки», у нас был рекорд — 20 завтраков в один день.

Это тяжело, но это все равно кайф. Потому что у тебя всегда есть перед глазами результат, и это главное. В кино, бывает, тебе кажется, что ты гениально сыграл, а потом посмотришь результат в смонтированной картине и понимаешь, что это была иллюзия. Или, наоборот, сыграл хорошо, а режиссер порезал так, что от этого ничего не осталось.

А здесь другое: вот у тебя была мука и вода, а вот я вынимаю пышную ароматную фокаччу из духовки, съемочная группа ест с удовольствием — это очень сильно подпитывает.

С моей командой я работаю уже 14 лет. Это тоже помогает — мы друг друга понимаем с полуслова. Когда только начинали, на съемках за границей мои операторы первым делом бежали искать «Макдональдс», потому что это была знакомая еда. А теперь они разбираются в прожарке мяса, знают, что такое макароны альденте и предпочитают горький шоколад молочному.

Как вы нашли свой стиль ведения, свою скорость? Как учились работать в кадре?

Мне легче работать в кадре, чем шеф-поварам, которые, может, безупречно умеют резать лук, но так боятся камеры, что у них дрожат руки, или они, наоборот, настолько забывают о дистанции между ведущим и зрителями, что на экране это выглядит развязно.

У меня есть актерское образование, и оно, в первую очередь, подразумевает органичное существование в предлагаемых обстоятельствах.

Кухня — это как раз предлагаемые обстоятельства. И я в них существую, стараясь быть интересной, увлекательной и при этом, насколько возможно, оставаться самой собой.

Насчет скорости — мне кажется, это недостаточно быстро. Меня мало волнует критика, что, мол, я мечусь по кухне. Я не мечусь, это темп моей жизни, и в жизни, поверьте, я делаю все быстрее. В кадре я себе этого позволить не могу, камера за мной просто не успеет, так что приходится это учитывать. Я очень ценю время, мне мало часов в сутках, я мало сплю, мне хочется, чтобы времени было больше. Но я не всегда была такой, моя мама лет до шестнадцати меня постоянно подгоняла: «Юля, ну ты можешь шевелиться побыстрее?» Я была нормальным ребенком, живущим в своем темпе.

Не сложно ли за столько лет не повториться с рецептами?

Нет, это не сложно. Кулинария постоянно развивается, плюс сейчас к этому виду досуга большой интерес во всем мире, люди стали посвящать этому много времени, и здесь самое главное — держать руку на пульсе и быть любопытным человеком.

Я иногда удивляюсь, когда разговариваю с молодыми поварами, что знаю больше, чем они, — хотя это профессия, которая их кормит. Меня это поражает.

Может, конечно, они устают от готовки за рабочий день, может, рутина их утомляет, а у меня как раз есть возможность переключаться с одной деятельности на другую, оставляя горящим этот огонек интереса… Или это уже другое поколение — информация так доступна, что у тебя нет никого желания ее добывать? Не знаю. Мне кажется, это один из плюсов моего перфекционизма — во всем хочется дойти до самой сути.

Как изменились за это время рынок продуктов, аудитория, задачи программы? Изменились ли ваши конкуренты?

На самом деле мне бы хотелось, чтобы было как можно больше интересных кулинарных программ, потому что, чтобы развиваться, должно быть развитие всей среды. Безусловно, изменился рынок продуктов: 14 лет назад мне, как ни странно, было проще. Может, не было такого ассортимента, зато можно было купить свежие сардины, хороший сыр, можно было купить сливки, которые были сделаны из натурального молока, а не из порошкового продукта. Я не ходила на рынок с прибором, который проверяет количество нитратов в овощах и фруктах.

Я никогда не вступала в дискуссию по поводу того, что у нас якобы дорогие продукты. У нас, видимо, люди реагируют на названия. Сейчас уже никто не помнит, но руккола впервые на российском экране появилась у меня в программе, и тогда были упреки за экзотичность, а сейчас ее выращивают в Подмосковье и все могут это себе позволить.

Или полента из кукурузной крупы — всем кажется, что она дорогая, потому что звучит по‑итальянски, но назовите ее мамалыгой, и к ней сразу будут относиться с презрением.

Зато столько блюд из гречки, сколько я приготовила за эти 14 лет, ни одна кулинарная программа не показала! Но возмущение зрителей — это как с погодой: бессмысленно спорить — что есть, то есть.

Что вы помните из кухни собственного детства — что готовила мама, что вам нравилось?

Мои родители много работали, и, как и у всех советских людей, на приготовление еды у них было не так много времени. Но все-таки по субботам у мамы всегда был пирог с капустой, зимой был винегрет, а летом — запеченные в духовке почти до угля баклажаны с зеленью, помидором и сливочным маслом, это было ужасно вкусно. Ни разу с тех пор не встречала рецепта баклажанов со сливочным маслом — видимо, это какое-то мамино изобретение.

Больше готовила бабушка, Полина Александровна, и ее кухню я обожала: вареники с вишней (я могла съесть их очень, очень много), зеленый борщ, потрясающая тыквенная каша с рисом (как я сегодня понимаю, практически ризотто, только сладкое), ну и всякие пирожки — с абрикосами, сливами, яблоками.

Это южная, донская кухня, следовательно, очень много овощей, фруктов, мало каш — я впервые гречку попробовала в 18 лет в Минске. И тогда же я узнала, что пельмени бывают замороженными, для меня это было потрясением: и как люди не боятся покупать это? Откуда они знают, что положили в тесто?

Вообще приготовление теста моей бабушкой было священнодействием. Я помню, кто-то умер из родственников, бабушка должна была сорваться и уехать в станицу на похороны, а она накануне поставила тесто. Мне было лет шесть, и я осталась наедине с этим тестом, которое лезло из кастрюли, я его месила сначала руками, потом влезла в эту кастрюлю ногами, а тесто все росло и росло, как в комедии…

Апогей отчаяния у мам: что готовить на завтрак, чтобы быстро и дети ели? Что, кстати, предпочитают ваши домашние в качестве завтраков?

Я в этом смысле человек достаточно жесткий, я категорически против быстрых завтраков. Я понимаю, что разнообразные хлопья — это выход для мамы, которая торопится на работу, но это те углеводы, которые не дают ребенку никакой энергии, во‑первых, а во-вторых, тут нужно думать о будущем: нужно растить здорового человека, а на таких завтраках это не получится. Как выход? Можно готовить что-то заранее, замораживать и разогревать. Я, например, делаю блинчики, фарширую их творогом, или куриным фаршем, или овощами, в готовом виде замороживаю, и утром мне нужно несколько минут, чтобы их разогреть.

Если нет времени вообще, лучше яйцо ребенку пожарить или сварить, или кусок цельнозернового хлеба в тостер опустить и смазать его сливочным маслом, потому что сливочное масло детям совершенно необходимо, это вкусно, полезно, сытно, и ребенку этой энергии хватит до следующего перекуса.

Можно сэндвич быстро сделать: два кусочка хлеба, между ними кусочки огурца, отварного цыпленка, быстрая заправка из йогурта и горчицы — это сочно, вкусно и абсолютно здоровая еда. Каши я сейчас делаю так: замачиваю цельный овес или цельную рожь, потом варю, и такая каша тоже спокойно пару дней в холодильнике стоит, ее нужно только разогреть. Варю, кстати, на овсяном молоке, или рисовом, или соевом — редко использую коровье.

К сожалению, сырники любим только я и мой муж, остальные домашние к ним равнодушны — я так понимаю, что просто перекормила ими в свое время. В моем детстве творог был дефицитом, помню, как стояла в Тбилиси в очереди за пачкой творога и считала потом каждый сырник — у мамы они получались очень вкусными, казалось, ничего вкуснее в жизни нет. И я, похоже, со всеми этими сырниками, творожниками, запеканками и ватрушками перестаралась так, что мои дети это есть отказываются.

Традиционный вопрос: как человек, работающий с продуктами, умудряется сохранять такую прекрасную форму?

Я прежде всего работаю артисткой, а артистке нужно себя поддерживать, это часть профессии. И здесь ничего нового — поменьше есть, побольше двигаться. Нет у меня ни волшебной таблетки, ни волшебного обмена веществ, который все сжигает. Конечно, время от времени разрешаю себе все — и хлеб с маслом люблю больше всего на свете, и пасту с ботаргой сегодня буду делать для друзей и сама, конечно, съем. Но в принципе стараюсь держать себя в руках.

Голодать, например, люблю — особенно когда понятно, что джинсы не так сели и надо прекращать процесс обжорства.

Занимаюсь йогой, бегом. Иногда надоедает ужасно. С другой стороны, два дня не побегаю — и тело начинает требовать этого спортивного эндорфина, чтобы с тебя сошло семь потов, чтобы ты себя зауважал. Такой наркотик.

На бег меня подсадил муж, и мы довольно долго бегали вместе. Но затем ему сделали операцию на позвоночнике и он перестал бегать, пересел на велосипед. И в этот момент подруга уговорила меня попробовать палки для ходьбы. Сначала у меня сработал стереотип: что-то такое для пожилых людей, мне это не интересно. А потом я поняла, что это очень серьезная нагрузка, причем правильно распределенная — не только на ноги, но и на другие группы мышц: спина, руки — все работает. И мы с мужем стали ходить вместе, можем пройти километров 20, а то и больше. Велосипед тоже хорошо, ты многое можешь посмотреть, многими впечатлениями насладиться, зато палки — это общение. А если я иду одна, то слушаю книги, лекции. Только надо нагрузки менять, потому что наше хитрое тело ко всему привыкает.

Не поступали ли вам предложения за столько лет кулинарной карьеры принять участие в съемках «ресторанного» сериала или что-то в этом духе?

Предложения поступали. Но здесь очень много зависит от сценария, режиссера, партнеров — много факторов, которые меня могли бы убедить. Пока эта тема для меня в принципе наполнена, может быть, если я закончу этим заниматься, соглашусь на интересный кулинарный сюжет.

Юлия, почему вы — красивая, яркая актриса — так мало снимаетесь? Это ваш собственный выбор или, может быть, диктат мужа?

Если бы это был диктат мужа, я бы никогда не посмела напрямую сказать, наоборот, стала бы отпираться: что вы, что вы, он даже хочет, чтобы я снималась! Никто и никогда не признается в жизни, что есть диктат. Не знаю, так складывается моя судьба. Так идет моя дорога.

Я счастливая театральная актриса. В театре Моссовета, в трилогии Андрея Сергеевича Кончаловского по пьесам Чехова, я играю те роли, о которых студенткой могла только мечтать.

Что касается кино, тот материал, какой я получаю, не вызывает во мне внутреннего отклика, и, наверное, тень моего мужа производит определенное впечатление на режиссеров — никому не интересно снимать чужую артистку, всем хочется со своими работать. Я мало снимаюсь, но у меня нет актерского отчаяния. У меня достаточно интересной, любимой работы.

Вы вошли в жюри конкурса «Героиня нашего времени» как попечитель фонда «Измени одну жизнь», который занимается поиском родителей для детей-сирот. Почему именно этот фонд?

Тема ребенка без семьи — это… Если есть вещи, за которые должна быть национальная ответственность и национальный стыд, то это точно старики и дети. Когда возникли ребята с предложением стать попечителем фонда — какие могли быть еще варианты? Конечно, я согласилась.

Когда ребенок попадает в семью, безусловно, это радостно и прекрасно, но это еще и очень сложно — и для ребенка, и для семьи, и фонд «Измени одну жизнь» — он не просто про усыновить, он про то, как помочь ребенку и родителям дальше жить вместе. Наладить отношения.

И еще мне кажется, нам всем надо работать не только по факту с трагедией, но и по ее предотвращению, нужно что- то менять в системе, чтобы дети не становились сиротами. Да и сам механизм взятия ребенка в семью у нас по‑прежнему не очень простой. Одному моему близкому знакомому усыновление далось очень сложно. И человек — довольно успешный профессионал, и жена прекрасная, и дом большой, все есть, а детей нет. И фонд помог. Видя своими глазами эту человеческую боль по обе стороны — боль людей, которые хотят стать родителями, но не могут, и боль детей, по воле судьбы оставшихся сиротами, — тебе, конечно, хочется помогать, чем можешь.

Фонд и мастерская кухонной мебели «Едим дома!» учредили в нашем конкурсе специальный приз для приемных мам — одна из участниц получит в подарок сертификат и сможет выбрать практически любую понравившуюся ей кухню. Как будете определять победительницу?

Честно говоря, не представляю, как мы будем выбирать, очень сложный вопрос. Придется объединиться с фондом, с редакционным жюри — это очень ответственно, и, думаю, будет тяжело определиться.

Наши участницы — женщины, которые меняют жизнь вокруг себя к лучшему. Кто сегодня для вас герои нашего времени?

Есть люди, которых знают все: актриса Юлия Пересильд с фондом «Галчонок», Чулпан Хаматова с «Подари жизнь», Хабенский с его фондом, помогающим детям с тяжелыми заболеваниями головного мозга.

Сейчас очень многие известные люди пытаются использовать свое имя в помощь нуждающимся, и это очень правильно.

С другой стороны, у меня есть прекрасные друзья, их имена ничего никому не скажут, но они больше двадцати лет помогают бездомным животным, дома у них 30 или 40 собак, и еще 2 приюта они фактически содержат на свои деньги. Есть прекрасный человек, друг семьи, Петькин крестный отец — он стоматолог и много помогает и хосписам, и тем людям, которые просто не могут себе позволить лечить зубы.

Как, на ваш взгляд, изменилась роль женщины в современном обществе?

Я убеждена, что роль женщины всегда важнее, чем роль мужчины, так есть и так будет — это семья, дети, дом. Известный призыв марки Dior «Мы все должны быть феминистками» хорош, но все же — почему все? Или я жила в такой среде, что я никогда не ощущала, что женщин как- то притесняют и не дают им возможности выразить себя?

Чтобы в советское время женщина сидела в углу и помалкивала — я такого никогда не видела.

Женщины должны иметь возможность зарабатывать не меньше мужчин, их мнение должно что-то значить, феминистское движение много действительно важных вопросов поднимает. Но мы все же не должны забывать про природу, про вещи, без которых человечеству не выжить. Я знаю, что мы все должны любить друг друга, и не уверена, что мы все должны быть феминистками.

Трудно ли быть современной женщиной?

Женщиной вообще быть трудно, во все времена.

Наш друг врач говорит: если мужчина устроен как велосипед, то женщина — как космический корабль.

Я сама хочу больше, выше, быстрее, но при этом мне не интересно разделение по половому признаку — ни для себя, ни для других. Мне интересно, хорошо ли этот артист играет на сцене или плохо, хорошо ли этот повар приготовил или плохо, а мужчина он или женщина — это не важно.

Что вас сегодня вдохновляет?

Мне нравится моя работа, я люблю свой театр Моссовета, своих партнеров, своих немногочисленных, но очень помогающих мне друзей. По‑прежнему чашка кофе меня вдохновляет, но не каждый день.

Первая мысль сегодня утром… «Сейчас побегу». Я даже не стала сегодня воду пить, встала и побежала. Поняла, что стоит чуть-чуть промедлить, и я найду массу отговорок. Но я побежала и теперь довольна собой.

Интервью: Наталья Родикова

Фото: Михаил Королев; из личного архива героини

Жизнь актрисы и телеведущей Юлии Высоцкой пестрит событиями, её энергии и энтузиазму можно только позавидовать!

В своих многочисленных интервью Юлия всегда подчеркивала и не устает повторять, что главное в её жизни - семья, а работа, карьера - вещи второстепенные. Однако её неуемной энергии хватает, чтобы быть не только образцовой хранительницей «домашнего очага», но и предприимчивой бизнес-леди. Телевизионный проект «Едим дома!» с её участием превратился за 10 лет своего существования в настоящую кулинарную корпорацию. Под эгидой проекта открыта «Кулинарная студия Юлии Высоцкой», развивается направление гастрономического туризма, два года назад Юлия решилась на открытие собственного ресторана с оригинальным названием «Ёрник» и не менее оригинальной кухней.

В перерывах между своими многочисленными деловыми поездками и путешествиями по миру Юлия с удовольствием проводит время дома - в особняке на Николиной горе, где живет со своим мужем, известным кинорежиссером Андреем Кончаловским, и двумя детьми, 14-летней дочерью Машей и 10-летним сыном Петей. Юлия любит принимать гостей, веселые застолья, а, лучшим способом снять напряжение, для неё является... тщательная уборка собственной кухни.

Юлия, в Вашей семье с детства присутствовал культ вкусной еды?

Я родом с юга, а на юге люди вообще к еде относятся несколько иначе, чем в более северных странах. Для них еда - это удовольствие, которое они могут себе позволить практически круглый год, особую роль играет сезонность продуктов, так как все своё из сада-огорода-дачи: клубника, помидоры, картофель, укроп, петрушка... В таких условиях трудно не вырасти гедонистом. Эта среда и сформировала во мне любовь к вкусной пище!

Вы упомянули о преимуществах наличия свежих продуктов с грядки... Однако, мало кто из жителей столицы может позволить себе такую роскошь. Как и где Вы приобретаете продукты, например, для занятий в кулинарной студии?

Если говорить о кулинарной студии, там мы работаем с поставщиками, людьми, которые занимаются этим профессионально. В России сейчас история с фермерскими хозяйствами довольно слабая, и, к сожалению, мало делается для того, чтобы поддерживать агропромышленный комплекс. Скорее наоборот, много делается, чтобы все начинания рухнули, как можно быстрее в тартарары. Поэтому с хорошими продуктами в России достаточно сложно. Но есть достойные партнеры-поставщики, с которыми мы и стараемся работать. Мы ищем партнеров, ориентируясь на качество товара, а партнеры ищут нас, так как мы можем дать им большую узнаваемость. Когда мы находим друг друга, и остаемся довольны - это перерастает в долгосрочное сотрудничество.

Дело в том, что приготовление пищи - это не только талант повара, умение, изобретательность и особое искусство. Самое главное, как говорят итальянцы «materia prima» , это продукт, а потом уже все манипуляции. Если у тебя нет продукта, то ничего не получится.

В России кулинарному делу сложно развиваться не потому, что нет талантливых поваров или люди не хотят учиться. С этим как раз все отлично, есть и таланты, и желание, но проблема именно с самым главным - сложно достать качественный продукт.

А как с этим главным обстоит дело в ресторане «Ёрник»?

В «Ёрнике» мы очень следим за сезонностью, меню меняется минимум 6 раз в году, а то и чаще, поскольку приглашенный нами шеф-повар Дэниель Фиппард, который играет главную роль на кухне, вообще не понимает, как можно клубнику или вишню есть в январе. Если летом «Ё-мартини» в ресторане делается с вишней, то зимой только с яблоком. Соблюдение сезонности продуктов - одно из важных правил хорошей кухни.

А какие продукты обычно покупаете домой?

Честно говоря, дома мы едим очень простую еду. Только когда собираем гостей, тогда выдумываю что-нибудь эдакое. Ежедневно есть то, что показывается раз в неделю в программе «Едим дома», естественно нельзя - недаром эта программа и выходит раз в неделю. Необходим особый случай, требующий приготовления трех-четырех блюд. А каждый день мы едим салаты, винегреты, каши - гречневую, овсянку, йогурты. Продукты могут быть куплены в обычном московском супермаркете. Плюс много продуктов привозится мною из моих зарубежных поездок - я совершенно сумасшедший в этом плане человек: привожу сыр, ветчину, колбасы, даже хлеб умудряюсь привозить из-за границы (смеётся).

А Ваши дети и муж готовят дома?

Из детей готовит Маруся, и у неё это хорошо получается, есть уже несколько своих коронных рецептов. Петя и Андрей Сергеевич имеют, скорее, потребительский подход к еде. Андрей Сергеевич вообще считает, что он прекрасно знает как и что должно быть приготовлено, но заниматься этим ему не очень интересно. Иногда он все-таки готовит, но случается такое крайне редко.

В 2011-м году Вы открыли в Москве гастрономический ресторан «Ёрник» и основали кулинарную студию «Julia Vysotskaya». Оправдались ли уже те цели, что изначально ставились перед данными проектами? Какие новые цели ставите?

Что касается кулинарной студии, результаты не только оправдали, но и превзошли все ожидания. Я никогда не думала, что из этой идеи получится такой интересный, современный и даже авангардный проект. Я очень благодарна команде, которая над этим проектом работала и, в первую очередь, Евгению Степанову, генеральному директору фонда Кончаловского, который убедил меня проект запустить. Я не могла себе представить, что в Москве столько людей, которые любят готовить, и которым будет нужна эта площадка. То, как удалось оформить нашу студию эстетически, когда наши партнеры прислушивались к каждому нашему слову и пожеланию - от цвета стен до качества поверхностей. Компания Nolte сделала нам потрясающие интерьеры, компания Bosch предоставила первоклассную технику - у нас получился такой настоящий альянс, и продвинутая, и вместе с тем уютная атмосфера, что неслучайно, что люди, которые к нам приходят, возвращаются снова и снова. Я очень горжусь этим проектом и нашей командой! По поводу дальнейших целей, есть мысли о создании целой сети кулинарных студий. Интересно было бы превратиться в социальные клубы, такой формат, когда родители могут заниматься, например, кулинарией, а в это время дети заняты рисованием или каким-либо другим творчеством. Не случайно считается, что кухня - это сердце дома, там всегда все собираются, общаются, запахи, которые там рождаются, наполняют дом и делают его уютным. Задачу таких семейных центров я вижу в том, чтобы люди могли обменяться там опытом, зарядиться энергией, и потом привнести это в свой дом, отчего он стал бы уютнее и добрее.

Когда я задумала открыть ресторан «Ёрник» меня отговаривали все, включая знакомых рестораторов, в числе которых Аркадий Новиков, и поваров. Особенно, учитывая, что я хотела ресторан современной и новой кухни. Говорили: «Не лезь ты в это дело, это кошмар и кроме убытков ничего не будет. Всем нужна паста и пицца, а не нововведения. Открывай итальянскую пиццерию и все у тебя будет хорошо!». Но теперь я рада, что не свернула с пути, несмотря ни на что. Мне повезло найти замечательного повара Дэниеля Фиппарда, очень талантливого и креативного, могу с уверенностью сказать, что он мой единомышленник и так же, как и я, экспериментирует, не боится набивать шишки, и даже в наших сложных условиях продолжает делать свою кухню, свою кулинарию, которая мне очень близка.

На какую публику рассчитан ресторан? Каким Вы представляете себе завсегдатая заведения?

Наши постоянные посетители - это люди, которые не имеют каких-то устоявшихся консервативных взглядов на еду, которые хотят попробовать что-то новое, которых эстетика привлекает также, как и содержание блюд, и для которых поход в ресторан, в первую очередь, способ получить удовольствие. Иногда в критике на наш ресторан пишут, что к нам надо ходить с девушками, которые ничего не едят, так как очень маленькие порции. Для меня это, скорее, комплимент, так как я не считаю, что из ресторана нужно уходить с чувством переполненного желудка. Точно также и дома, никогда не стремлюсь, чтобы от меня гости уходили больными, переевшими, и проклинали меня последующие три дня, что никак не могут переварить мое угощение. Ресторан «Ёрник» изначально задумывался, как место «про еду», место для тех, кто в еде разбирается и хочет открыть для себя что-то новое.

Насколько нам известно, один из Ваших основных проектов сейчас - Кулинарные туры в Италию с Юлией Высоцкой. Поделитесь подробностями - в чем суть туров, сколько они длятся, где проживают участники, что необходимо, чтобы принять в них участие?

Да, это направление сейчас мы активно развиваем, и я вижу в этом большие перспективы. Мы с Вами уже говорили о сезонности многих блюд. Для того, чтобы в моей кулинарной студии мне приготовить суфле из фенхеля, то необходимо либо привозить сюда пять килограммом фенхеля и многое другое из Италии, либо, что намного лучше, готовить такие блюда в самой Италии, где все необходимое доступно и при этом наилучшего качества. Когда многие подобные продукты попадают к нам, они проходят множество необходимых служб и контролей и оказываются на прилавке магазина по цене слитка золота. А на самом деле, в Италии фенхель стоит не дороже луковицы. Поэтому у многих русских, попадающих на рынок или супермаркет в другой стране, просто сносит голову. Я сама во время заграничных поездок, если останавливаюсь не в гостинице, а в апартаментах или дома у друзей, всегда первым делом бегу на рынок и начинаю готовить. Такое изобилие продуктов превосходного качества и по таким смешным ценам - удержаться просто невозможно!

Какова сверхзадача туров?

Сверхзадача - провести вкусную, интересную, увлекательную неделю вместе с единомышленниками. Не только отдохнуть, перепробовать все на вкус, на запах, но и поучиться - научиться готовить, научиться разбираться в вине, сыре, оливковом масле, посмотреть Италию не туристическую, а настоящую, живую, посетить скрытые сокровища Тосканы, Венеции и не только. Наша идеология «постичь искусство жизни», art de vivre - как говорят французы.

Какие направления сейчас развиваете в рамках проекта?

Самое активное направление - это Тоскана, область Италии. У нас есть туры в Венецию. Венеция оказалась волшебной не только с точки зрения архитектуры и особой магии этого места, она оказалась невероятно богатой в отношении гастрономии, поваров, секретных ресторанов, баров, спрятанных от обычного туриста, энотек. Да один рынок чего только стоит в 6 утра - особенно, если ваш проводник правильный повар!

Сейчас мы разрабатываем Прованс, Бордо, Бургундию - это тоже очень интересные направления, в которых можно сочетать познавательные винные туры с кулинарными направлениями. Вообще, Европа, не только Средиземноморье, но и Северная, если говорить о Голландии, Швеции и Дании, очень богата кулинарными традициями. Я убеждена, что такие вот «путешествия вкуса» обогащают, приносят большое количество позитивных эмоций, это альтернативный отдых, каникулы, когда ты постигаешь миры, которые до этого были для тебя закрыты.

Гастротуризм в мире давно существует и пользуется популярностью, а у нас только начинает развиваться и это очень интересно, и, мне кажется, перспективно!

Предполагается обязательным Ваше участие в каждом туре, общение с участниками каждой группы? Или в ближайшей перспективе туры планируется поставить «на поток»?

Мне кажется, смысл этих туров - общение. Мне самой хочется общаться с каждой группой. Более того, когда выходило так, что я проводила не столько времени с группой, сколько мне бы хотелось, я умирала от зависти и ревности. Представьте себе, они там столько интересного видят, готовят, пробуют, узнают, а я должна в Москве спектакль играть! Хотелось скорее вернуться обратно в Италию.

Я шучу, конечно. Спектакли - это другая и неотъемлемая часть моей жизни. Но сейчас я организовала поездки так, чтобы с каждой группой я могла проводить большое количество времени.

К тому же, учитывая, что люди приезжают ко мне в гости, естественно, мне, как хозяйке, хочется, чтобы все было хорошо организовано. А я в этом смысле абсолютный фрик, у меня все должно быть под личным контролем. Что касается ведения всех мастер-классов, вот тут уж совсем не обязательно, чтобы я их вела. Я сама получаю кайф, когда учусь у итальянцев. Я считаю, что могут быть два-три моих мастер-класса за тур, но все остальное должно исходить из первых рук. Когда я делаю свои уроки, то знакомлю со своей домашней кухней. Но считаю, что правильно, когда итальянец-красавец показывает, как правильно приготовить лазанью, как сделать домашнюю пасту.

Назовите Ваши главные принципы, как кулинара? Можно ли вообще говорить о понятии принципов и незыблемых правил в кулинарии?

Мы уже затронули в начале разговора эту тему: для меня главное - это продукт, его качество! Второй принцип - не быть зашоренным, экспериментировать, быть готовым к новому. Как только человек говорит, что, допустим, борщ - это только этот набор продуктов и никак иначе, то значит он уже не кулинар, у него просто застолбленные навыки, которые не ведут к развитию. А мне кажется, кулинария, как и любая другая область творчества, включает в себя готовность измениться, сломать старые рамки, привычные формы и попробовать что-то новое. Ещё я считаю очень важно готовить только тогда, когда хочется. Во всяком случае, я не повар, я не шеф, это не моя работа, у меня нет обязанности ежедневно выходить в 7 утра и становиться к плите. Поэтому я могу себе позволить такой кайф - готовить только по желанию. А если его нет, я иду в ресторан или вообще не ем. Я считаю, что настроение и вдохновение тоже неотъемлемое условие правильного процесса!

Вы образец успешной и предприимчивой женщины! Какие жизненные принципы, которые помогают Вам добиваться успеха, достигать поставленных целей?

Успех - очень относительное понятие и можно очень долго рассуждать о том, кто его на самом деле в жизни добился. В отношении себя, я считаю, что не реализовала еще много проектов и идей, которые очень хочется воплотить в жизнь и увидеть результат. Даже если какие-то идеи окажутся ошибочными, то хочется убедиться в этом, пока ты полон сил, чтобы не вспоминать потом: «Эх, не попробовал, а ведь могло бы из этого что-то получиться!». Мне кажется, что помогают в движении вперед две вещи. Первое, энергия заблуждения - то есть, независимо от того ошибочна твоя вера в то, что ты делаешь, или нет, ты все равно движешься вперед и пытаешься добиться в этом движении успеха на полную катушку. Чтобы не вспоминать потом: эх, не попробовал, а ведь могло бы из этого что-то получиться. А второе - здоровое сомнение в себе. Как только человек абсолютно уверен, что он лучше всех и делает что-либо лучше всех, это неправильное и тупиковое состояние. Всегда есть кто-то, кто делает что-то лучше тебя. И мне, например, это дает стимул к развитию. А еще здоровое смирение перед достоинствами и превосходством других людей. Такое смирение - необходимое качество во всех областях жизни, в любви, в семье, с детьми.

Вы любите еду, умеете вкусно готовить... А были ли в жизни моменты, когда Вы были недовольны своей формой?

Я постоянно, то довольна, то недовольна своей формой - это нормальное состояние женщины (смеется)! Напозволяешься себя в течение трех-четырех дней, потом не доволен, начинаешь держать себя какое-то время в узде. Но на диетах я давно не сижу. Вообще считаю, что диета - это грустное слово, которое означает, что рано или поздно она закончиться, а дальше что? Снова гулять по буфету? И получается замкнутый круг! Гораздо разумнее понимать, что можно все понемножку, но не всегда. Важно, чтобы забота о фигуре не превращалась в загон, во всем важно соблюдение нормы и здоровья. Как говорят французы: во всем должно быть чувство меры и в чувстве меры тоже.

Сейчас Вы, в основном, живете в Италии. А кто занимается Вашим московским домом на Николиной горе?

Вообще, домом должна заниматься женщина - это органично, это логично. Естественно, я сама полы не драю, у меня есть помощница, которую я стараюсь абсолютно всему научить. Это совсем молодая девушка, когда она пришла к нам работать, она мало что умела. И вот мы с ней вместе учимся: я учусь обучать, а она учится мне помогать. Но с другой стороны, я сама очень люблю все, что связано с домом. Мне, например, очень прочищает мозги, когда я занимаюсь уборкой. Конечно, я не делаю это каждый день, на это физически нет времени. Но когда у меня бывает такое состояние, что на душе тяжело, я очень устала, или мне грустно, помимо любой другой физической нагрузки, помогает элементарно навести порядок везде - на письменном столе, в бумагах, на кухне, выдраить полы, шкафы, протереть чашки, бокалы, банки, склянки. Иногда случается, что я мою кухню до четырех-пяти утра, каждый уголок, каждую баночку. И не потому, что это очень грязно, а потому, что меня это успокаивает и помогает настроиться на правильный лад. Конечно, если это не делаю я, есть, кому этим заняться в моё отсутствие. И это очень здорово, что есть возможность сейчас таких помощников иметь. Поскольку если делать все, что делаю я, плюс приходить домой и там еще наводить порядок, драить раковины и душевые кабины - можно сойти с ума!

Как часто вы встречаетесь с друзьями, родственниками, живущими по соседству?

Встречаемся по возможности часто, в основном, это происходит дома. Дома лучше, уютнее, встречи и общение проходят теплее. Когда мы в Москве, у нас довольно часто бывают гости. Дома хорошо тем, что можно сидеть долго, не думая, что нужно еще куда-то добираться, ехать, и потом дома все равно вкуснее.

А какие излюбленные места есть поблизости?

Одно время мы ходили на «Веранду у дачи»... Последнее время редко где-то бываю. Кстати, совсем недавно открыла для себя неподалеку превосходный ресторан «La Colline». Там готовит француз и там очень вкусно! Очень приятная атмосфера, интерьер, камин, пахнет дровами. Ресторан похож на французский дом, с огромными окнами французскими в пол. Там пекут свой хлеб, очень хорошая винная карта. Мы приехали туда после спектакля, попали часов в 11 вечера и попали на прекрасный ужин. Я была впечатлена, для меня это такое открытие отличного заведения в рамках вообще Москвы, не только Рублевки. Очень достойный европейский уровень!

Ваши сайты подписаны - Продюсерский центр А. Кончаловского. Какая его роль в Ваших занятиях, это часть семейного бизнеса? Кто управляет Кулинарной студией, рестораном?

Когда все только начиналось, у Андрея Сергеевича уже был свой продюсерский центр, он занимался документальным кино и всякими другими проектами - театральными постановками, кино. Программа «Едим дома» стала маленьким телевизионным добавлением ко всей этой бурной деятельности. Постепенно мы очень разрослись и теперь уже полноценно поддерживаем друг друга. У нас один генеральный директор Евгений Степанов, он занимается курированием всех проектов.

Обновлено 06/04/13 10:27 :

Послесловие.

Уважаемая редакция!

Пожалуйста, будьте милосердны и сделайте хоть что-нибудь с функцией написания постов! Потому что в настоящее время делать что-либо приличное просто невозможно. Все отваливается, исчезает и публикуется, когда не нужно! Редактировать шрифт посте или скопировать его и подогнать под весь шрифт в тексте, чтобы все было читаемо, и глаза не выкатывались - не представляется возможным!

Сделайте, прошу вас, так, как было раньше! В противном случае постов будет все меньше и меньше, а потом не будет вовсе. Очень многие жалуются на проблемы с опубликованием постов.

Пишу это после того, как я пыталась редактировать превью, а у меня опубликовался пост, когда его НЕ просили! Это у меня уже во второй раз происходит.

154 715

PSYCHOLOGIES №13

Коллеги говорят о ней: целеустремленная, требовательная к себе и другим, решительная. Но есть и другая Юлия Высоцкая. Глубокая, переживающая, иногда - неуверенная, говорящая «Я не знаю», но готовая искать ответы. Увидеть ее такой удавалось немногим. Но теперь и у нас есть такая возможность. В нашем интервью актриса рассказала, что такое счастье, почему она перестала мечтать и чем сложна роль в новом фильме «Рай».

ФОТО Данил Головкин

В фильме «Рай» мы увидим, как Юлия Высоцкая проживает - с другими актерами и один на один с камерой - вымышленную жизнь русской аристократки и героини французского Сопротивления Ольги Каменской. И образ этот оказывается настолько убедительным, что возникает ясное чувство: теперь мы знаем эту актрису лучше, знаем про нее то, что раньше было скрыто...

Psychologies:

Вам было трудно работать на этом фильме?

Нет, я не могу так сказать. Для меня тяжелая работа - это работа, которая не получается. Когда не можешь найти верный тон, когда с партнерами нет общего языка, когда слова в сценарии или пьесе - чужие для тебя. Вот это тяжело. А тут все очень правильной дорогой шло, весь фильм. То, что воспринимается зрителем как серьезная тема, необязательно оказывается тяжелой работой для актера.

Чем выше творческий настрой - простите мне такую высокопарность, - чем люди лучше друг к другу относятся, чем лучше понимают, какое общее дело они делают, тем легче. И неважно, получается в итоге комедия, трагедия или мелодрама. А с «Раем» все было просто идеально, все очень здорово сложилось.

С мужем Андреем Кончаловским и сыном Петром на закрытии кинофестиваля в Венеции

Нет, речь не о трудностях в работе, а об эмоциональной стороне. Вы ведь наверняка готовились, вживались в образ.

Ю. В.:

Конечно, готовилась. Андрей Сергеевич (Кончаловский. - Прим. ред.) дал огромные списки книг и мне, и остальным артистам. Литература была для каждого своя. Я, например, читала много воспоминаний русских эмигрантов, книг о концлагерях, в том числе и «Сказать жизни «Да!» Виктора Франкла. Очень большое впечатление на меня она произвела. И конечно, все это заложило основу для роли.

Ужас трагедий ХХ века в том, что нормальная жизнь может в мгновение ока стать ненормальной - и никто из нас не знает, как мы себя поведем

А эмоции… Я, когда несколько лет назад прочла роман Джонатана Литтелла «Благоволительницы», думала, что вообще никогда больше не улыбнусь ни одной шутке про евреев… Наверное, год назад я бы совсем по-другому отвечала на ваши вопросы. Но съемки фильма закончились уже давно. И сейчас моя главная эмоция по поводу тех съемок: какое же это было счастье!

В финале ваша героиня совершает невероятный, неожиданный поступок. И все же он выглядит по-своему логичным...

Ю. В.:

Абсолютно. И если для вас он выглядит логичным, то я знаю его логику изнутри, знаю намного больше, чем зритель. У меня одних только монологов на съемках было три дня по 6 часов. (Примерно половину фильма составляют эпизоды, в которых главные герои рассказывают о себе, глядя в камеру. - Прим. ред.) Это была черная коробка, в которой ты никого не видишь. Время от времени заходит режиссер. А ты сидишь и рассказываешь свою жизнь.

Каждый человек выбрасывает в космос свои желания, когда ему мучительно чего-то не хватает. Я ничего не выбрасываю

Жизнь героини, конечно, но она и правда уже становится твоей, потому что через какое-то время ты забываешь про камеру. И вот я в общей сложности 18 часов про себя рассказывала. Про детство, семью - ничего из этого вообще в фильм не вошло, там все начинается с Парижа, с Сопротивления. Но я-то все знала с самого рождения героини. Это жизнь, которая была полностью придумана, создана и которую я всю в этих разговорах и пересказала.

В фильм в результате вошло, наверное, процентов 15 от того, что я проговорила. Но прожила-то я все 100. И логика финального поступка для меня вытекала и из этих трех дней тоже. Но я в этой логике уверена абсолютно.

Кадр из фильма «Рай»

А вы не задумывались, как сами бы поступили? На грани жизни и смерти, когда спасение предлагает человек, который…

Ю. В.:

Ох, да мы же ничего о себе не знаем! Главный ужас всех трагедий ХХ века и тех, что происходят и сейчас, в том, что любая нормальная жизнь может в мгновение ока стать ненормальной - и никто из нас не знает, как мы себя поведем. Хочется верить, что я смогла бы потом хотя бы не ненавидеть себя.

Ваша предыдущая кинороль была в «Щелкунчике». Прошло 6 лет, это большой срок.

Ю. В.:

Наверное, так бывает, наверное, я актриса одного режиссера. Возможно, никто в меня так не верит, как Кончаловский. Ну и тот материал, который мне время от времени все-таки предлагают… Вот правду скажу: за эти годы ничего особенно интересного я не встречала. С другой стороны, у меня серьезная работа в театре. Сложных актерских задач мне достаточно - на днях отыграла два подряд «Вишневых сада». А это совсем нешуточная работа.

Я вряд ли была бы востребована как ведущая кулинарной программы, если бы была плохой актрисой

Знаете, каждый человек, как говорится, выбрасывает в космос какие-то свои желания, когда ему мучительно чего-то не хватает. А у меня не тот случай, я ничего не выбрасываю. Наверное, поэтому ничего и не приходит. И потом, любая роль для меня - это маленькая жизнь. «Дядя Ваня», «Три сестры», тот же «Вишневый сад», или такое кино, как «Рай». А у меня есть, наверное, какой-то лимит этих жизней. Я что-то накапливаю - и потом выдаю. И вряд ли могла бы делать это чаще.

Получается, что как актриса вы напоминаете о себе редко. И для массовой аудитории все больше становитесь медийной персоной, телеведущей, кулинаром. Вас это не смущает?

Ю. В.:

Нет, я этим горжусь. Я вряд ли была бы востребована как ведущая кулинарной программы, если бы была плохой актрисой. Есть множество людей, которые точно умеют резать лук лучше, чем я. Но вот сделать из резки лука процесс, за которым интересно наблюдать, - здесь нужны актерские данные. Нужно заинтересовать зрителя, увлечь его, сделать легко, весело. Так, чтобы все поверили, что я готовлю лучше всех на свете. Я действительно готовлю хорошо - ну, нормально я готовлю. Я вообще люблю все, что имеет отношение к еде. Но, повторяю, одной любви недостаточно, чтобы сделать хорошее шоу.

То есть вы играете большого кулинара?

Ю. В.:

Нет, не так. Конечно, это роль. Но для меня роль - это способность делать что-то лучше других с точки зрения именно заразительности. И я знаю, что так рассказать про самые простые оладьи или пельмени, как могу я, мало кто может. Я отдаю себе в этом отчет, я делаю это профессионально: я вас - зрителя - заражаю своей любовью к еде. В конце концов, меня же никто не заставлял становиться к плите перед камерой… А к оценкам я уже довольно давно научилась относиться равнодушно. И к критике, и к похвале, кстати.

С мужем Андреем Кончаловским и сыном Петром на показе фильма «Рай» в Венеции

Совсем равнодушно?

Ю. В.:

Без всякого лукавства и лицемерия это говорю. Раньше, на третьем курсе, я могла три ночи не спать, узнав, что какой-то режиссер видит во мне подающую надежды. Сердце билось так, что ни спать, ни есть была не в состоянии. А сейчас впечатления от такой фразы хватает ровно на столько, сколько эта фраза длится. «Ты сегодня замечательно сыграла». - «Спасибо». Наверное, я теперь намного лучше знаю свои возможности и проблемы. И объективнее оцениваю профессию. Знаете, однажды замечательная актриса Ирен Папас сказала мне удивительную фразу. Она снималась в «Одиссее» у Кончаловского, а я там работала на съемках как stand-in. Это такая смешная должность - человек, по которому выставляют свет. Чтобы, когда актеры пришли на площадку, все уже было готово. После одного из дублей я подошла к ней, не в силах сдержать восторга, а она шепнула мне на ухо: «Ну вот, я еще раз всех обманула!» Понимаете?

Я в смысле работы неуверенный и, не боюсь этого слова, трусливый человек

Мы все, люди этой профессии, что-то про себя знаем. Если я услышала, что сегодня сделала что-то хорошо, то понимаю: это не значит, что я смогу то же самое сделать хорошо завтра. Я вообще в этом смысле неуверенный и, не боюсь этого слова, трусливый человек.

Вы не уверены в себе?

Ю. В.:

Да, для меня каждый раз - как первый. Я, наверное, храбрая, но это именно храбрость человека, которому очень-очень страшно. Который закрывает глаза и прыгает в пропасть, потому что боится высоты. Я специально с детства выключала у себя в комнате свет на ночь - потому что боялась остаться в темноте. Это преодоление до сих пор во мне есть. Желание доказать себе то, в чем у меня самой есть сомнения. Помню, как в первый раз пробежала 10 километров - мне было 14 лет. Все уже давно домой ушли, а я все бегала круги по стадиону…

Ю. В.:

Что нет больше восторженности, ожидания, великих перспектив? Да, наверное, грустно. Но это неизбежно приходит с возрастом, я думаю. Ты понимаешь, что какие-то роли не сыграешь никогда. И какие-то прекрасные авантюры тебя уже не затянут, потому что ты отлично знаешь, чем в итоге все кончится.

Конечно, эта трезвость не прибавляет восторга. Но что тут сделать? Думаю, последний «кризис жанра», если говорить о мечтаниях и порывах, был в моей жизни лет в 26–27. После этого я закончила с великими ожиданиями. Мне кажется, важно вовремя перестать ожидать. Иначе ты не живешь, а занимаешься тем, что ожидаешь, когда начнешь жить той удивительной жизнью, которую сам себе придумал. Жить ожиданиями - это не очень счастливая жизнь.

Психологи говорят, что нам важно иметь какие-то планы, мечты, ожидания, проекты. Причем чем мы старше, тем это важнее. Иначе, как только мы начинаем жить интересами детей и внуков, наша жизнь заканчивается, превращается в эпилог.

Ю. В.:

Я, конечно, не призываю жить чужими интересами. Но если кто-то счастлив тем, что живет интересами детей и внуков, и реализует себя в этом, то ничего плохого тут нет. Если у этого человека самый теплый и уютный дом, если его внуки одеты в самые красивые вязаные свитера и у них лучшие подарки под елкой, если вся семья торопится домой, где с кухни пахнет ванилью, а в спальнях на кроватях самое чистое и свежее белье, то это тоже талант и тоже самореализация. Но это не про меня история.

Я всегда хотела быть артисткой одного режиссера. Что хотела, то и получила

Я люблю свой дом, очень. Но мне нравится активная жизнь, которая происходит и за стенами дома. Мне нравится театр, я люблю свои кулинарные студии, свои рестораны. А про ожидания в другом смысле говорила. Во-первых, не ждать, что оно придет само, а что-то делать. А во-вторых... Я еще и суеверный человек и побаиваюсь этих высоких ожиданий.

Наверное, если бы я все время мечтала сыграть Джульетту или Анну Каренину, то сейчас только и делала бы, что кусала локти. Потому что вместо Джульетты сыграла Галю из Ростова-на-Дону в «Глянце», а вместо Карениной - ну, наверное, Ольгу Каменскую в «Рае». И я искренне считаю, что это замечательные картины.

Вы счастливы?

Ю. В.:

Счастье - очень кратковременное состояние. Петр Ершов, замечательный теоретик театра и психолог, сказал, что момент счастья - это когда поставленная задача реализована, а новая еще не возникла. Мне как раз кажется, что я все время что-то делаю, не бездельничаю. Знаете, я часто слышу - даже от молодых, - как они, находясь в каком-то процессе, его ругают. Все им плохо, долго, неинтересно. Проходит два месяца, они встречаются и - «А помнишь, как было круто?». Я совсем этого не понимаю. Я не помню, как было круто, я чувствую сейчас, что круто. И воспринимаю это как абсолютное счастье.

Вы сказали: «бойся своих желаний». Можете подтвердить на собственном опыте?

Ю. В.:

Я всегда хотела быть артисткой одного режиссера. Я всегда хотела быть тем, чем была Джульетта Мазина для Феллини, чем были бергмановские женщины для Бергмана, хотела быть - музой, да, ни больше ни меньше. Ну вот, что хотела, то и получила. Наверное, на ваш вопрос, почему я снимаюсь редко, одной этой фразой и можно было ответить.

Обретенный рай

Юлия Высоцкая родилась в Новочеркасске. Как актриса дебютировала в Минске. Известна как ведущая кулинарных телешоу, автор кулинарных книг, ресторатор, а также как жена режиссера Андрея Кончаловского. Список ее киноролей пополнился еще одной ролью - русской эмигрантки Ольги Каменской, попавшей в концлагерь во время Второй мировой. Этот новый фильм Андрея Кончаловского «Рай» в 2016 году получил «Серебряного льва» за режиссуру на фестивале в Венеции, вошел в шорт-лист претендентов на премию «Оскар» в категории «Лучший фильм на иностранном языке», собрал множество лестных отзывов авторитетных критиков.

Действие фильма происходит во Франции в годы Второй мировой войны и рассказывает о сложном выборе в непростых жизненных условиях. Картина еще раз напоминает всем нам о том, что Юлия Высоцкая не только талантливая телеведущая, но и большая актриса.

«Рай» - в прокате с 19 января.
В остальных ролях: Кристиан Клаусс, Филипп Дюкень, Виктор Сухоруков.