Споры между базаровым и павлом петровичем. О чём спорят Павел Петрович и Базаров из романа «Отцы и дети»

Схватка произошла в тот же день за вечерним чаем. Павел Петрович сошел в гостиную уже готовый к бою, раздраженный и решительный. Он ждал только предлога, чтобы накинуться на врага; но предлог долго не представлялся. Базаров вообще говорил мало в присутствии "старичков Кирсановых" (так он называл обоих братьев), а в тот вечер он чувствовал себя не в духе и молча выпивал чашку за чашкой. Павел Петрович весь горел нетерпением; его желания сбылись наконец.
Речь зашла об одном из соседних помещиков. "Дрянь, аристократишко", -- равнодушно заметил Базаров, который встречался с ним в Петербурге.
-- Позвольте вас спросить, -- начал Павел Петрович, и губы его задрожали, -- по вашим понятиям слова: "дрянь" и "аристократ" одно и то же означают?
-- Я сказал: "аристократишко", -- проговорил Базаров, лениво отхлебывая глоток чаю.
-- Точно так-с: но я полагаю, что вы такого же мнения об аристократах, как и об аристократишках. Я считаю долгом объявить вам, что я этого мнения не разделяю. Смею сказать, меня все знают за человека либерального и любящего прогресс; но именно потому я уважаю аристократов -- настоящих. Вспомните, милостивый государь (при этих словах Базаров поднял глаза на Павла Петровича), вспомните, милостивый государь, -- повторил он с ожесточением, -- английских аристократов. Они не уступают йоты от прав своих, и потому они уважают права других; они требуют исполнения обязанностей в отношении к ним, и потому они сами исполняют свои обязанности. Аристократия дала свободу Англии и поддерживает ее.
-- Слыхали мы эту песню много раз, -- возразил Базаров, -- но что вы хотите этим доказать?
-- Я эфтим хочу доказать, милостивый государь (Павел Петрович, когда сердился, с намерением говорил: "эфтим" и "эфто", хотя очень хорошо знал, что подобных слов грамматика не допускает. В этой причуде сказывался остаток преданий Александровского времени. Тогдашние тузы, в редких случаях, когда говорили на родном языке, употребляли одни -- эфто, другие -- эхто: мы, мол, коренные русаки, и в то же время мы вельможи, которым позволяется пренебрегать школьными правилами), я эфтим хочу доказать, что без чувства собственного достоинства, без уважения к самому себе, -- а в аристократе эти чувства развиты, -- нет никакого прочного основания общественному... bien public {общественному благу (франц.).}, общественному зданию. Личность, милостивый государь, -- вот главное: человеческая личность должна быть крепка, как скала, ибо на ней все строится. Я очень хорошо знаю, например, что вы изволите находить смешными мои привычки, мой туалет, мою опрятность наконец, но это все проистекает из чувства самоуважения, из чувства долга, да-с, да-с, долга. Я живу в деревне, в глуши, но я не роняю себя, я уважаю в себе человека.
-- Позвольте, Павел Петрович, -- промолвил Базаров, -- вы вот уважаете себя и сидите сложа руки; какая ж от этого польза для bien public? Вы бы не уважали себя и то же бы делали.
Павел Петрович побледнел.
-- Это совершенно другой вопрос. Мне вовсе не приходится объяснять вам теперь, почему я сижу сложа руки, как вы изволите выражаться. Я хочу только сказать, что аристократизм -- принсип, а без принсипов жить в наше время могут одни безнравственные или пустые люди. Я говорил это Аркадию на другой день его приезда и повторяю теперь вам. Не так ли, Николай?
Николай Петрович кивнул головой.
-- Аристократизм, либерализм, прогресс, принципы, -- говорил между тем Базаров, -- подумаешь, сколько иностранных... и бесполезных слов! Русскому человеку они даром не нужны.
-- Что же ему нужно, по-вашему? Послушать вас, так мы находимся вне человечества, вне его законов. Помилуйте -- логика истории требует...
-- Да на что нам эта логика? Мы и без нее обходимся.
-- Как так?
-- Да так же. Вы, я надеюсь, не нуждаетесь в логике для того, чтобы положить себе кусок хлеба в рот, когда вы голодны. Куда нам до этих отвлеченностей!
Павел Петрович взмахнул руками.
-- Я вас не понимаю после этого. Вы оскорбляете русский народ. Я не понимаю, как можно не признавать принсипов, правил! В силу чего же вы действуете?
-- Я уже говорил вам, дядюшка, что мы не признаем авторитетов, -- вмешался Аркадий.
-- Мы действуем в силу того, что мы признаем полезным, -- промолвил Базаров. -- В теперешнее время полезнее всего отрицание -- мы отрицаем.
-- Все?
-- Все.
-- Как? не только искусство, поэзию... но и... страшно вымолвить...
-- Все, -- с невыразимым спокойствием повторил Базаров.
Павел Петрович уставился на него. Он этого не ожидал, а Аркадий даже покраснел от удовольствия.
-- Однако позвольте, -- заговорил Николай Петрович. -- Вы все отрицаете, или, выражаясь точнее, вы все разрушаете... Да ведь надобно же и строить.
-- Это уже не наше дело... Сперва нужно место расчистить.
-- Современное состояние народа этого требует, -- с важностью прибавил Аркадий, -- мы должны исполнять эти требования, мы не имеем права предаваться удовлетворению личного эгоизма.
Эта последняя фраза, видимо, не понравилась Базарову; от нее веяло философией, то есть романтизмом, ибо Базаров и философию называл романтизмом; но он не почел за нужное опровергать своего молодого ученика.
-- Нет, нет! -- воскликнул с внезапным порывом Павел Петрович, -- я не хочу верить, что вы, господа, точно знаете русский народ, что вы представители его потребностей, его стремлений! Нет, русский народ не такой, каким вы его воображаете. Он свято чтит предания, он -- патриархальный, он не может жить без веры...
-- Я не стану против этого спорить, -- перебил Базаров, -- я даже готов согласиться, что в этом вы правы.
-- А если я прав...
-- И все-таки это ничего не доказывает.
-- Именно ничего не доказывает, -- повторил Аркадий с уверенностию опытного шахматного игрока, который предвидел опасный, по-видимому, ход противника и потому нисколько не смутился.
-- Как ничего не доказывает? -- пробормотал изумленный Павел Петрович. -- Стало быть, вы идете против своего народа?
-- А хоть бы и так? -- воскликнул Базаров. -- Народ полагает, что когда гром гремит, это Илья-пророк в колеснице по небу разъезжает. Что ж? Мне соглашаться с ним? Да притом -- он русский, а разве я сам не русский.
-- Нет, вы не русский после всего, что вы сейчас сказали! Я вас за русского признать не могу.
-- Мой дед землю пахал, -- с надменною гордостию отвечал Базаров. -- Спросите любого из ваших же мужиков, в ком из нас -- в вас или во мне -- он скорее признает соотечественника. Вы и говорить-то с ним не умеете.
-- А вы говорите с ним и презираете его в то же время.
-- Что ж, коли он заслуживает презрения! Вы порицаете мое направление, а кто вам сказал, что оно во мне случайно, что оно не вызвано тем самым народным духом, во имя которого вы так ратуете?
-- Как же! Очень нужны нигилисты!
-- Нужны ли они или нет -- не нам решать. Ведь и вы считаете себя не бесполезным.
-- Господа, господа, пожалуйста, без личностей! -- воскликнул Николай Петрович и приподнялся.
Павел Петрович улыбнулся и, положив руку на плечо брату, заставил его снова сесть.
-- Не беспокойся, -- промолвил он. -- Я не позабудусь именно вследствие того чувства достоинства, над которым так жестоко трунит господин... господин доктор. Позвольте, -- продолжал он, обращаясь снова к Базарову, -- вы, может быть, думаете, что ваше учение новость? Напрасно вы это воображаете. Материализм, который вы проповедуете, был уже не раз в ходу и всегда оказывался несостоятельным...
-- Опять иностранное слово! -- перебил Базаров. Он начинал злиться, и лицо его приняло какой-то медный и грубый цвет. -- Во-первых, мы ничего не проповедуем; это не в наших привычках...
-- Что же вы делаете?
-- А вот что мы делаем. Прежде, в недавнее еще время, мы говорили, что чиновники наши берут взятки, что у нас нет ни дорог, ни торговли, ни правильного суда...
-- Ну да, да, вы обличители, -- так, кажется, это называется. Со многими из ваших обличений и я соглашаюсь, но...
-- А потом мы догадались, что болтать, все только болтать о наших язвах не стоит труда, что это ведет только к пошлости и доктринерству; мы увидали, что и умники наши, так называемые передовые люди и обличители, никуда не годятся, что мы занимаемся вздором, толкуем о каком-то искусстве, бессознательном творчестве, о парламентаризме, об адвокатуре и черт знает о чем, когда дело идет о насущном хлебе, когда грубейшее суеверие нас душит, когда все наши акционерные общества лопаются единственно оттого, что оказывается недостаток в честных людях, когда самая свобода, о которой хлопочет правительство, едва ли пойдет нам впрок, потому что мужик наш рад самого себя обокрасть, чтобы только напиться дурману в кабаке.
-- Так, -- перебил Павел Петрович, -- так: вы во всем этом убедились и решились сами ни за что серьезно не приниматься.
-- И решились ни за что не приниматься, -- угрюмо повторил Базаров.
Ему вдруг стало досадно на самого себя, зачем он так распространился перед этим барином.
-- А только ругаться?
-- И ругаться.
-- И это называется нигилизмом?
-- И это называется нигилизмом, -- повторил опять Базаров, на этот раз с особенною дерзостью.
Павел Петрович слегка прищурился.
-- Так вот как! -- промолвил он странно спокойным голосом. -- Нигилизм всему горю помочь должен, и вы, вы наши избавители и герои. Но за что же вы других-то, хоть бы тех же обличителей, честите? Не так же ли вы болтаете, как и все?
-- Чем другим, а этим грехом не грешны, -- произнес сквозь зубы Базаров.
-- Так что ж? вы действуете, что ли? Собираетесь действовать?
Базаров ничего не отвечал. Павел Петрович так и дрогнул, но тотчас же овладел собою.
-- Гм!.. Действовать, ломать... -- продолжал он. -- Но как же это ломать, не зная даже почему?
-- Мы ломаем, потому что мы сила, -- заметил Аркадий.
Павел Петрович посмотрел на своего племянника и усмехнулся.
-- Да, сила -- так и не дает отчета, -- проговорил Аркадий и выпрямился.
-- Несчастный! -- возопил Павел Петрович; он решительно не был в состоянии крепиться долее, -- хоть бы ты подумал, что в России ты поддерживаешь твоею пошлою сентенцией! Нет, это может ангела из терпения вывести! Сила! И в диком калмыке, и в монголе есть сила -- да на что нам она? Нам дорога цивилизация, да-с, да-с, милостивый государь, нам дороги ее плоды. И не говорите мне, что эти плоды ничтожны: последний пачкун, ип barbouilleur, тапер, которому дают пять копеек за вечер, и те полезнее вас, потому что они представители цивилизации, а не грубой монгольской силы! Вы воображаете себя передовыми людьми, а вам только в калмыцкой кибитке сидеть! Сила! Да вспомните, наконец, господа сильные, что вас всего четыре человека с половиною, а тех -- миллионы, которые не позволят вам попирать ногами свои священнейшие верования, которые раздавят вас!
-- Коли раздавят, туда и дорога, -- промолвил Базаров. -- Только бабушка еще надвое сказала. Нас не так мало, как вы полагаете.
-- Как? Вы не шутя думаете сладить, сладить с целым народом?
-- От копеечной свечи, вы знаете, Москва сгорела, -- ответил Базаров.
-- Так, так. Сперва гордость почти сатанинская, потом глумление. Вот, вот чем увлекается молодежь, вот чему покоряются неопытные сердца мальчишек! Вот, поглядите, один из них рядом с вами сидит, ведь он чуть не молится на вас, полюбуйтесь. (Аркадий отворотился и нахмурился.) И эта зараза уже далеко распространилась. Мне сказывали, что в Риме наши художники в Ватикан ни ногой. Рафаэля считают чуть не дураком, потому что это, мол, авторитет; а сами бессильны и бесплодны до гадости, а у самих фантазия дальше "Девушки у фонтана" не хватает, хоть ты что! И написана-то девушка прескверно. По-вашему, они молодцы, не правда ли?
-- По-моему, -- возразил Базаров. -- Рафаэль гроша медного не стоит, да и они не лучше его.
-- Браво! браво! Слушай, Аркадий... вот как должны современные молодые люди выражаться! И как, подумаешь, им не идти за вами! Прежде молодым людям приходилось учиться; не хотелось им прослыть за невежд, так они поневоле трудились. А теперь им стоит сказать: все на свете вздор! -- и дело в шляпе. Молодые люди обрадовались. И в самом деле, прежде они просто были болваны, а теперь они вдруг стали нигилисты.
-- Вот и изменило вам хваленое чувство собственного достоинства, -- флегматически заметил Базаров, между тем как Аркадий весь вспыхнул и засверкал глазами. -- Спор наш зашел слишком далеко... Кажется, лучше его прекратить. А я тогда буду готов согласиться с вами, -- прибавил он, вставая, -- когда вы представите мне хоть одно постановление в современном нашем быту, в семейном или общественном, которое бы не вызывало полного и беспощадного отрицания.
-- Я вам миллионы таких постановлений представлю, -- воскликнул Павел Петрович, -- миллионы! Да вот хоть община, например.
Холодная усмешка скривила губы Базарова.
-- Ну, насчет общины, -- промолвил он, -- поговорите лучше с вашим братцем. Он теперь, кажется, изведал на деле, что такое община, круговая порука, трезвость и тому подобные штучки.
-- Семья наконец, семья, так, как она существует у наших крестьян! -- закричал Павел Петрович.
-- И этот вопрос, я полагаю, лучше для вас же самих не разбирать в подробности. Вы, чай, слыхали о снохачах? Послушайте меня, Павел Петрович, дайте себе денька два сроку, сразу вы едва ли что-нибудь найдете. Переберите все наши сословия да подумайте хорошенько над каждым, а мы пока с Аркадием будем...
-- Надо всем глумиться, -- подхватил Павел Петрович.
-- Нет, лягушек резать. Пойдем, Аркадий; до свидания, господа.
Оба приятеля вышли. Братья остались наедине и сперва только посматривали друг на друга.
-- Вот, -- начал наконец Павел Петрович, -- вот вам нынешняя молодежь! Вот они -- наши наследники!
-- Наследники, -- повторил с унылым вздохом Николай Петрович. Он в течение всего спора сидел как на угольях и только украдкой болезненно взглядывал на Аркадия. -- Знаешь, что я вспомнил, брат? Однажды я с покойницей матушкой поссорился: она кричала, не хотела меня слушать... Я наконец сказал ей, что вы, мол, меня понять не можете; мы, мол, принадлежим к двум различным поколениям. Она ужасно обиделась, а я подумал: что делать? Пилюля горька -- а проглотить ее нужно. Вот теперь настала наша очередь, и наши наследники могут сказать нам: вы мол, не нашего поколения, глотайте пилюлю.
-- Ты уже чересчур благодушен и скромен, -- возразил Павел Петрович, -- я, напротив, уверен, что мы с тобой гораздо правее этих господчиков, хотя выражаемся, может быть, несколько устарелым языком, vieilh, и не имеем той дерзкой самонадеянности... И такая надутая эта нынешняя молодежь! Спросишь иного: какого вина вы хотите, красного или белого? "Я имею привычку предпочитать красное!" -- отвечает он басом и с таким важным лицом, как будто вся вселенная глядит на него в это мгновение...
-- Вам больше чаю не угодно? -- промолвила Фенечка, просунув голову в дверь: она не решалась войти в гостиную, пока в ней раздавались голоса споривших.
-- Нет, ты можешь велеть самовар принять, -- отвечал Николай Петрович и поднялся к ней навстречу. Павел Петрович отрывисто сказал ему: bon soir {добрый вечер (франц.).}, и ушел к себе в кабинет."

Разногласия во взглядах на жизнь либерала П.П.Кирсанова и нигилиста Е.Базарова приводят к постоянным столкновениям между ними. Они спорят о многих актуальных проблемах того времени. В результате мы видим их отношение к общественному строю, дворянству, народу, религии, искусству. Павел Петрович вынужден признать, что в обществе не все в порядке. Базарову же недостаточно мелкого обличительства, если прогнили основы. «Исправьте общество», - только в этом видит он пользу. Ответ Кирсанова: «Нам дорога цивилизация. Нам дороги ее плоды…». Значит, этот человек не собирается ничего изменять. В отличие от аристократов, главное занятие которых - «ничегонеделание», нигилисты не склонны заниматься пустыми разговорами. Деятельность - их главная цель. Но какая деятельность? Молодежь пришла разрушать и обличать, а построением должен заняться кто-то другой. «Сперва нужно место расчистить», - говорит Базаров. Не менее принципиальным является спор героев о русском народе. Павел Петрович умиляется его религиозностью и патриархальностью, отсталостью и традиционностью. Базаров же, напротив, презирает мужика за его невежество, считает, что «грубейшее суеверие душит страну». В то же время Кирсанов пренебрежительно относится к простым людям: разговаривая с крестьянами, он «морщится и нюхает одеколон». Базаров же гордится тем, что умеет говорить с народом, а его «дед землю пахал». Серьезные расхождения у «отцов» и «детей» обнаруживаются и в отношении к искусству, к природе. Павел Петрович не чуждается духовной жизни и культуры. Его раздражает отрицание Базаровым всего того, что не имеет практического смысла. Для Базарова же «читать Пушкина - потерянное время, заниматься музыкой смешно, наслаждаться природою - нелепо». Он считает, что искусство размягчает душу, отвлекает от дела. Кирсанов, понимая, что не может победить нигилиста в споре, прибегает к последнему способу решения проблемы - дуэли. Иронически изображая схватку, Тургенев подчеркивает нелепость поведения Павла Петровича, несостоятельность его убеждения, что силой можно заставить поколение «детей» думать так же, как поколение «отцов». Кирсанов и Базаров остаются каждый при своем мнении. В этом противостоянии нигилиста и аристократа не нашлось победителя. Финал романа подчеркивает безжизненность идей обоих героев. Павел Петрович уезжает в Дрезден, где продолжает вести аристократический образ жизни, понимая, что в России наступает совершенно другое время. Базаров отправляется в деревню к родителям, признав несостоятельность своих взглядов. Таким образом, в романе «Отцы и дети» И.С.Тургенев показал идейную борьбу двух поколений, борьбу отживающего свой век старого и рождающегося нового мира. Мы видим, что принципы и идеалы «отцов» уходят в прошлое, но и молодое поколение, вооруженное идеями нигилизма, не способно обеспечить будущее России, ведь прежде, чем разрушать, надо знать, что строить. Ни в коем случае нельзя отбрасывать опыт предшественников. Крепкая нить должна связывать одно поколение с другим, только тогда возможно движение вперед.

Статья по литературе. Споры Базарова и П. П. Кирсанова в романе И. С. Тургенева “Отцы и дети*

Извечное желание писателя разобраться во всем, что происходит в данный период в его стране, присуще и И.С.Тургеневу. Ярким романом, отразившим целую эпоху в историческом развитии России второй половины XIX века явился роман "Отцы и дети". В книге писатель отразил не только противоречия разных поколений, но и, в большей степени, - борьбу двух социально-политических лагерей, сложившихся в России к 60-м годам XIX века.

Сюжет романа построен на противопоставлении двух мировоззрений, двух политических

направлений - дворян-либералов и революционеров-демократов. В таком ключе противоборства Тургенев поднимает важные вопросы в развитии общества: социально-экономические, нравственные, культурные и многие другие. Эти вопросы обсуждают в своих спорах два героя романа.

Базаров - яркий представитель революционной демократии, выразитель новых мыслей, идей, рожденных новым временем. Он противопоставляется в романе либеральному

дворянству, представленному Павлом Петровичем Кирсановым. Их резкие расхождения во взглядах мы замечаем уже в первом споре героев.

Возмущаясь нигилизму Базарова, Павел Петрович - аристократ и либерал, стремится доказать, что дворянство и аристократия, как лучшая его часть, являются движущей силой

общественного развития. Именно здесь рождаются верные пути к прогрессу и идеалу -

"английской свободе", коей является конституционная монархия. Но за словами Кирсанова Базаров видит лишь веру в перемены и пассивную надежду, и потому

считает аристократов неспособными к действию. Базаров отвергает либерализм,

отрицает способность дворянства вести Россию к будущему. Павел Петрович, не

усматривая за нигилизмом и эгоцентризмом молодежи активного желания заменить веру

знанием, а надежду - действием, не приемлет взгляды Евгения и резко осуждает

нигилистов за то, что те "никого не уважают", живут без принципов и идеалов.

Не соглашаясь со всеотрицанием нигилистов, Кирсанов считает их ненужными и

бесполезными: "Вас всего четыре с половиной человека". "На это-Базаров ему лаконично отвечает: "От копеечной свечи Москва сгорела". Под отрицанием "всего" Базаров прежде всего имеет в виду религию, самодержавно-крепостнический строй, общепринятую мораль. Проповедуют же нигилисты в первую очередь необходимость революционных

действий, критерием которых является народная польза.

Базаров утверждает, что народ по духу своему революционен, поэтому нигилизм – проявление именно народного духа. На что Кирсанов возражает ему, указывая на религиозность и патриархальность русского мужика. Павел Петрович прославляет крестьянскую общину, семейный уклад жизни. Но споря с ним, Базаров говорит, что народ не понимает собственных интересов, что он темен и невежественен, и считает необходимым отличать народные интересы от народных предрассудков, Евгений непримиримо выступает против барства и рабства народа.

Еще один немаловажный вопрос, затрагиваемый в спорах "отцов и детей" - отношение к

искусству и природе. В этом вопросе автор не разделяет мнения своего героя. Оно остается на стороне оппонента, который благословляет и прославляет искусство,

Базаров же не понимает и не любит Пушкина, не восхищается живописью:"Рафаэль гроша

ломаного не стоит", отрицает значимость искусства вообще. К природе он подводит

сугубо материалистически: "Природа не храм, а мастерская, и человек в ней - работник".

В спорах с Павлом Петровичем раскрываются зрелость ума и глубина суждений Базарова, его честность и непримиримость. Во всех спорах последнее слово оставалось за Базаровым. Компромисс между героями Тургенева невозможен, подтверждением этому является их дуэль.

будучи либералом по убеждениям, он утверждал: "Вся моя повесть направлена

против дворянства как передового класса". И все же герой в конце романа умирает. В

предсмертной сцене Базаров верен своим идеалам до конца, он не сломлен, гордо

смотрит смерти в глаза. Смерть Базарова в художественном смысле оправдана. Не

встретив единомышленников или "родственных элементов", Базаров должен был умереть, чтобы остаться Базаровым. Тургенев создал "фигуру сумрачную, дикую,... сильную..., - и все-таки обреченную на погибель потому, что она все-таки стоит еще с предверии будущего". Споры Кирсанова с Базаровым имеют идейное значение, они раскрывают основную мысль романа. Они придают особую остроту сюжету, служат характеристикой каждого героя, они показывают превосходство новых, прогрессивных идей над старыми, вечное движение к прогрессу.

По теме: методические разработки, презентации и конспекты

Конспект урока по литературе в 11 классе «Роль библейских глав в романе М.Булгакова «Мастер и Маргарита»

Урок ставит своей целью показать, как самостоятельное в определённом смысле произведение, посвящённое ершалаимской истории, самым тесным образом переплетено с главами, рассказывающими о современности....

Урок литературы в 11 классе "Проблематика романа М.Булгакова «Мастер и Маргарита». Понтий Пилат и Иешуа Га Ноцри в романе".

Целевая аудитория: 11 классЦель урока: показать, как самостоятельное произведение, посвящённое ершалаимской истории, переплетено с главами о современности;-роман, принадлежащий Мастеру, - ...

Споры в критике вокруг романа Отцы и дети

Цели урока:Обобщение знаний, полученных при изучении произведения. Выявить позицию критиков о романе И.С. Тургенева “Отцы и дети”, об образе Евгения Базарова; создав проблемную ситуацию, побудить учен...

Views: 13786

Прочитав десятую главу произведения «Отцы и дети», легко убедиться в том, что взгляды на жизнь Павла Петровича и Базарова диаметрально противоположны. К примеру, Павел Петрович высоко ставит аристократию: «…я уважаю аристократов — настоящих… Аристократия дала свободу Англии и поддерживает её». Базаров же, наоборот, очень низкого мнения об аристократах: «Дрянь, аристократишко». Другое различие их мировоззрений в том, что Павел Петрович очень любит искусство и не терпит тех, кто не уважает деятелей духовной культуры: «Мне сказывали, что в Риме наши художники в Ватикан ни ногой. Рафаэля считают чуть не дураком, потому что это, мол, авторитет, а сами бессильны и бестолковы до гадости; а у самих фантазия дальше «Девушки у фонтана» не хватает, хоть ты что! И написана-то девушка прескверно. По-вашему, они молодцы, не правда ли?», на что Базаров возражает: «По-моему, Рафаэль гроша медного не стоит, да и они не лучше его». Кроме того, Базаров не верит в то, что существует «хоть одно постановление, <…> которое бы не вызывало полного и беспощадного отрицания». Павел Петрович на это отвечает: «Я вам миллионы таких постановлений представлю, миллионы!»

Итак, мы убедились, что Павел Петрович и Базаров — совершенно разные люди, их взгляды на вещи в буквальном смысле противоположны, и спорят они об аристократах, искусстве и принципах. Павел Петрович уверен, что они играют огромную роль в жизни людей, Базаров же считает, что они не имеют смысла.

10 класс

Сочинение на тему: Сущность конфликта Базарова с Павлом Петровичем (По роману И. С. Тургенева «Отцы и дети»)

Конфликт в романе построен на спорах между представителем старой, дворянской культуры Павлом Петровичем Кирсановым и представителем нового, демократического течения Евгением Базаровым.

Павел Петрович — аристократ до мозга костей. Даже поселившись в деревне, он не желает расставаться со своими аристократическими привычками, со своими изысканными манерами и лоском, которые мало вписываются в простую сельскую обстановку Базаров совсем другой. Некоторым читателям даже не нравилось, что 1ургенев наделил своего героя не очень привлекательной внешностью. Он волосатый, с красными руками, лицо длинное и худое, с широким лбом. Однако это лицо «оживлялось спокойной улыбкой и выражало самоуверенность и ум…»

Итак, они встретились — аристократ Кирсанов и демократ-разночинец Базаров. Надо отметить, что они не понравились друг другу с первого взгляда. По короткому вопросу, который Павел Петрович задал брату: «Кто сей?», можно судить о том, что он сразу учуял в Базарове нечто инородное и неприятное, внешний лоск Павла Петровича Базарову не по душе. А Павел Петрович, когда Аркадий сообщил ему что Базаров нигилист, то есть человек, который ко всему относится с критической точки зрения, воспринял Базарова как человека, который «ничего не уважает». И вот начался поединок не просто двух разных людей, а двух совершенно различных жизненных позиций, двух поколений и целых эпох. Интересно, что в то время как Павел Петрович выхолил из себя, Базаров оставался совершенно спокоен. Павла Петровича раздражало в Базарове все: «Его аристократическую натуру возмущала совершенная развязность Базарова. Этот лекарский сын не только не робел, он даже говорил отрывисто и неохотно, и в звуке его голоса было что-то грубое, почти дерзкое». Базаров же нисколько не стеснялся своего происхождения, а даже гордился им. «Мой дед землю пахал», — сказал он, явно чувствуя превосходство над дворянами-белоручками. Постепенно у Павла Петровича сложилось активное чувство вражды и ненависти к этому плебею. без роду, без племени. Кроме того, нигилист Базаров самоуверенно отрицал все те принципы, на которых основывалось само существование старшего Кирсанова. Павел Петрович увидел в Базарове классового врага, которого ему страстно захотелось уничтожить. Базаров же, со своей стороны, проникался все большим презрением по отношению к либеральному «аристократишке». Труженику Базарову глубоко неприятно пустое существование Павла Петровича, напрочь лишенное какой бы то ни было деятельности. Начался двусторонний идейно-психологический процесс нарастания сначала неприязни, а затем вражды. Зачинщиком столкновений всегда был Павел Петрович. Базаров же отвечал ему мгновенно и уверенно. Он высмеивал взгляды Павла Петровича, представлявшие собой смесь англофильства и славянофильства. Высказывания Базарова о красоте, природе, любви, искусстве не могут не раздражать Павла Петровича. Суждения Базарова оскорбляют его эстетические чувства, а определенная доля издевки, присутствующая в этих суждениях, унижает его человеческое достоинство.

Дуэль, состоявшаяся между Кирсановым и Базаровым, неслучайна. Повод был найден (именно повод, а не причина), и вот по одну сторону барьера «отцы», а по другую – «дети». Дуэль эта началась раньше, как только они увидели друг друга, и пистолеты появились тогда, когда слов стало недостаточно. Сам факт согласия Базарова участвовать в дуэли и то, с каким достоинством он в ней участвовал, опять-таки выдают присутствие в нём природного аристократизма и даже романтизма. Боролся ли Базаров с Павлом Петровичем или с чем-то, что было в нем самом и что он обязательно хотел искоренить? Ведь «дети появились не сами по себе, их воспитали «отцы», а потому когда они начинают бороться с «отцами», то невольно (или сознательно) убивают часть самих себя.

Поединки эти не утихают и в наши дни. Дети», вырастая, становятся «отцами», и все повторяется сначала. Борьба могла бы быть не такой острой, если бы люди умели слушать и слышать других людей. Базаров и Кирсанов, например, могли оценить друг в друге благородство и порядочность, но нашлась масса разъединяющих и раздражающих моментов, на которых они сконцентрировали свое внимание. Хотелось бы, чтобы проблема разных поколений постепенно потеряла свою остроту и чтобы «дети» и «отцы» жили в мире и согласии.

О чём спорят Базаров и Павел Петрович Кирсанов?

«В девяти случаях из десяти спор

кончается тем, что каждый из его участников ещё

больше убеждается в своей абсолютной правоте».

Дейл Карнеги.

В романе И.С. Тургенева «Отцы и дети» вечный конфликт двух поколений перерастает в социальный конфликт, конфликт двух идеологий. Основной спор идёт между двумя главными героями: Евгением Базаровым и Павлом Петровичем Кирсановым, хотя в споре участвуют, прямо или косвенно, все действующие лица романа и сам автор.

Спор между Евгением Базаровым и Павлом Петровичем Кирсановым отражает борьбу между либеральными и демократическими силами в России. Эта борьба особенно ожесточилась в 1859 году. В основе конфликта героев лежит обсуждение значительной части главных вопросов русской жизни. Герои выражают своё отношение к народу, к культурному наследию России, к искусству, спорят о нравственных нормах, о любви, о вере и безверии.

Что же представляют собой основные противники спора? Павел Петрович Кирсанов родился и воспитывался в дворянской семье, отсюда его аристократические манеры.

Отец же Базарова был бедным лекарем. Евгений гордится своим демократическим происхождением. Он говорит, что его дед землю пахал. Их происхождение разное, и поэтому у них разные взгляды.

Павел Петрович и Базаров спорят уже своим внешним видом. Изысканный туалет и полированные ногти Кирсанова, совершенно не нужные в такой деревенской глуши, уже оскорблены пыльным балахоном с кистями, в который одет Евгений. Его развязная и грубоватая речь, его немыслимые бакенбарды и красная обнажённая рука шокируют Павла Петровича, который даже не хочет поздороваться с Базаровым, потому что это, как он считает, ниже его достоинства и он не подаст Евгению свою руку в белоснежном рукавчике с опалом.

Разное отношение у героев романа и к науке, и к искусству.

Они часто спорят на эти темы. Кирсанов считает, что искусство – вещь полезная, а Базаров полностью это отрицает, говоря, что «Рафаэль медного гроша не стоит» и «порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта». Он отрицает также науку «вообще», хотя «в лягушек верит».

На народ у них тоже разные взгляды. Базаров говорит о Павле Петровиче, что тот никогда не подаст руки простому мужику, никогда не подойдёт к нему, не зажав носа платком. Но, по словам Кирсанова, Евгений презирает простой народ хотя бы за то, что мужики верят в Илью-пророка, разъезжающего по небу, когда гром гремит.

Павел Петрович – приверженец «принсипов», принятых на веру. Он считает, что если так принято, то это верно. А Базаров – нигилист, он намерен всё сломать. Евгений хочет сначала расчистить место, а уж потом думать, что делать дальше. Под словом «всё» он также подразумевает и политический строй того времени.

К любви у героев тоже разное отношение. Павел Петрович считает, что есть возвышенные чувства, но его любовь к некой княгине Р. оборачивается земной влюблённостью в Фенечку. Базаров вообще отрицает любовь и говорит. Что если проштудировать анатомию глаза, то неизвестно, откуда возьмётся таинственный взгляд. Но Евгений влюбляется в Одинцову и находит в её лице и таинственную улыбку, и таинственный взгляд. Он отрицает возвышенные чувства и называет их ощущениями, но сам противоречит себе.

Евгений Базаров и Павел Петрович Кирсанов спорят на разные темы, а Тургенев использует спор как приём для раскрытия взглядов своих героев. Формально в споре побеждает Базаров: он хладнокровнее, а Кирсанов начинает выходить из себя, разгорячается. Но в споре с автором Евгений проигрывает. Мужики называют его «шутом гороховым» и думают, что и барин их понять не может, и они его тоже не понимают.

«Базаровщина» потерпела поражение, но Базаров, способный подвергнуть сомнению правоту своих взглядов, победил. Перед смертью он говорит: «Я нужен России…да нет, видно, не нужен. Да и кто нужен?» умирает нигилист Базаров, герой-одиночка, с ним умирает всё то, что есть несправедливого и неправильного в новых теориях того времени. Этим Тургенев показывает, что новые силы, избавившись от неверного и наносного, ещё выйдут на дорогу перемен, ещё скажут своё последнее слово.