Капитанская дочка о чем произведение кратко. А.С. Пушкин "Капитанская дочка": описание, герои, анализ произведения

Капитанская дочка - исторический роман , посвященный самому кровопролитному восстанию конца 18 века – восстанию под предводительством Емельяна Пугачева.

Глава 1

Жизнь свою проводил в развлечениях и забавах. Его учитель – француз не утруждал своего ученика работой, а больше пьянствовал и развлекался вместе со своим учеником.

Отец Гринева, видя, что при такой жизни из сына ничего путного не получится, отправляет его на военную службу к своему бывшему сослуживцу капитану Миронову.

Молодой Петр Гринев мечтает о блестящей карьере в Петербурге, но вместо этого его отправляют в маленькую крепость близ Оренбурга на реке Яик. С ним вместе как слугу и няньку отправляют крепостного Савельича. Уже по дороге в крепость юноша проигрывает в карты 100 рублей и серьезно ссорится со своим наставником из0за этого проигрыша.

Глава 2

В зимней степи ямщик теряет дорогу. Путникам грозит смерть. Но в это время появляется провожатый, который выводит их на постоялый двор. Ночуя в этом месте, Гринев видит вещий сон. Он видит в постели своего отца недавнего провожатого. При этом мать Гринева называет чужого человека батюшкой.

Затем человек с постели вскакивает и начинает размахивать топором. Всюду трупы и кровь. В ужасе Петр просыпается. Проснувшись, он слышит малопонятный разговор провожатого и хозяина постоялого двора о грядущих событиях. В знак благодарности за спасение молодой офицер дарит провожатому заячий тулуп и подносит рюмку водки. Савельич опять очень недоволен своим юным хозяином.

Глава 3

Крепость, в которую был определен молодой офицер, была крохотной деревушкой с двумя десятками инвалидов. Его радушно встречает семья коменданта крепости- капитана Миронова, бывшего сослуживца Андрея Гринева. Жена капитана Василиса Егоровна заправляла всеми делами в крепости и в своем маленьком хозяйстве. Эти люди сразу понравились Гриневу.

Его внимание также привлек Швабрин, молодой и образованный офицер, сосланный из Петербурга за дуэль, остроумный и веселый. Поручик Швабрин первый пришел к Петру знакомиться, объясняя это тем, что в крепости скука смертная. Разговаривая с новым человеком, Швабрин крайне неуважительно отзывался о Маше Мироновой, дочери капитана, называя ее недалекой особой.

Когда Петр знакомиться с девушкой, разговаривает с ней, он понимает, что это скромная, разумная и очень добрая девушка.

Глава 4

Молодой офицер полностью поглощен своей новой жизнью. Он стал читать серьезные книги, увлекся стихами и даже сам стал сочинять. Одну любовную песню он посвятил Маше Мироновой. Как истинный поэт, он хотел похвастаться своим произведением, и спел ее Швабрину. Тот в ответ высмеял и поэта, его произведение, опять пренебрежительно отозвавшись о предмете страсти Гринева. На что последовал вызов на дуэль.

Узнав о дуэли, Маша, и добрейшая Василиса Егоровна старались помирить противников и заставить их отказаться от поединка. Но дуэль все же состоялась. Петр Гринев был ранен в плечо.

Глава 5

За Гриневым усердно ухаживает Маша и полковой цирюльник, который по совместительству выполняет должность лекаря. Юноша сердечно прощает Швабрина, поскольку понимает, что в нем говорило уязвленное самолюбие. Ведь Маша призналась Петру, что Швабрин сватался за нее, но получил отказ. Теперь юноше многое стало ясно в поведении соперника.

Во время болезни Гринев объясняется с Машей и просит ее руки. Девушка с радостью соглашается. Петр пишет трогательное письмо родным с просьбой благословить их союз. В ответ он получает гневное послание от отца с отказом в благословении на брак. Также узнав о дуэли, отец считает, что следует немедленно перевести Петра в другой полк. Юноша предлагает Маше тайно обвенчаться, но девушка наотрез отказывается нарушить волю родителей.

Глава 6

Начинаются беспокойные времена. Из Оренбурга коменданту приходит секретное донесение о «шайке» Емельяна Пугачева, к которой присоединяются крестьяне и даже некоторые военные. Крепость приказано подготовить к военным действиям. Обеспокоенный капитан намерен отправить Машу к родственникам подальше от опасности.

Глава 7

Войско Пугачева появляется неожиданно. Комендант так и не успел отправить Машу из крепости. Первый же натиск и крепость пала. Комендант, понимая ужас положения, приказал жене переодеть дочь в крестьянское платье. В это время Пугачев в образе царя начинает суд над защитниками крепости.

Он предлагает повиниться перед ним и перейти на сторону восставших в обмен на жизнь. Швабрин первым переходит на сторону мятежников. Комендант с гордостью отверг это предложение и его тут же казнят. Когда Гриневу делают это же предложение, он с возмущением его отвергает и уже готовится к смерти.

В это время появляется Савельич. Он бросается на колени перед «царем» и просит за своего барина. Тут же разыгрывается кровавая картина расправы над женой капитана Миронова, которую закалывают саблями.

Глава 8

Дома Гринев, узнав от Савельича, что «государь» - это их давнишний провожатый, спасший их от метели. Все мысли молодого человека заняты Машей, ведь если мятежники узнают, что она дочь капитана, коменданта крепости, то ее убьют. Швабрин, перешедший на сторону мятежников, может ее выдать.

В этот момент Гринева приглашает к себе Пугачев и предлагает Петру еще раз перейти на его сторону - служить новому «царю» верой и правдой, за что его сделают генералом. Гринев, блюдя офицерскую честь, говорит, что присягал на верность императрице и не может нарушить ее. Более того, он обязан, если будет приказ, воевать против повстанцев. Пугачев, восхищенный правдивостью и смелостью молодого офицера, отпускает его.

Глава 9

Утром Пугачев публично отправляет Гринева в Оренбург с известием о том, что намерен напасть на этот город через неделю. С мрачными мыслями и тревогой в сердце покидает молодой человек Белгородскую крепость, ведь в руках Швабрина, назначенного комендантом, осталась его невеста.

Глава 10

По приезде в Оренбург Гринев сообщает генералам все, что знает о воинстве Пугачева. Мнения разделились: кто-то за стремительную атаку, кто-то хочет выждать. В результате город попадает в осаду. Через несколько дней Петр тайно с оказией получает письмо от Маши с просьбой спасти ее от Швабрина, который старается силой вынудить девушку к замужеству. Петр просит войско для нападения на Белгородскую крепость. Получив отказ, он начинает искать другие способы спасения девушки.

Глава 11

Гринев совместно с Савельичем отправляется назад в крепость. По дороге их схватили мятежники и представили Пугачеву. Петр с обычной для него прямотой и правдивостью рассказывает о Маше и подлости Швабрина. Новому «царю» нравится идея соединить два любящих сердца. Кроме этого он рассказывает молодому человеку калмыцкую притчу о вороне и орле. На что Гринев говорит, что нельзя жить разбоем и убийством.

Глава 12

Прибыв в Белгородскую крепость, Пугачев требует от Швабрина показать Машу. Новый комендант держит девушку в кладовке на воде и хлебе. В ответ на гнев «царя» Швабрин тут же раскрывает ему тайну происхождения девушки. Но в этот момент Пугачев милостив, он отпускает и Гринева, и Машу на свободу.

Глава 13

По дороге в Оренбург Гринева и Машу задерживают казаки, приняв их за мятежников. На счастье молодых командует ими знакомый Гринева поручик Зурин. Он дает дельный совет: отправить девушку в родовой имение Гриневых, а молодому человеку остаться в действующей армии.

Этим советом Петр с радостью воспользовался. Видя опустошенные деревни и огромное количество невинно убитых, он ужасается поведению мятежников. Через некоторое время Зурин получает уведомление с приказом об аресте Гринева и отправке его в Казань за тайную связь с повстанцами.

Глава 14

В Казани перед следственным комитетом Гринев ведет себя просто и правдиво, потому что он уверен в своей правоте. Но Швабрин оговаривает юношу, указывая на него, как на тайного шпиона Пугачева. В результате Гринева отправляют в Петербург, где он предстанет перед государственным судом. Его ожидает или казнь, или вечная каторга в Сибири.

Маша, узнав о жалкой участи своего жениха, решает сама отправиться в Петербург к императрице. Здесь она в Царскосельском саду рано утром встречает некую даму, которой без утайки рассказывает все свои злоключения. Дама обещает ей помочь. Позже Маша узнает, что имела разговор с самой императрицей. Дело Гринева было пересмотрено, и молодой человек был полностью оправдан.

Послесловие

В 1774 году Петр Андреевич Гринев был оправдан благодаря целеустремленности и решительности своей невесты. В 1775 году он присутствовал на казни Емельяна Пугачева, это была их последняя встреча. Молодые люди поженились и жили счастливо.

Повесть "Капитанская дочка", пересказ которой предлагается в данной статье, была написана Александром Сергеевичем Пушкиным в 1836 году. В ней повествуется о пугачевском восстании. Автор, создавая произведение, основывался на реально произошедших в 1773-1775 годах событиях, когда яицкие казаки под предводительством выдававшего себя за царя Петра Федоровича Емельяна Пугачева начали взяв в услужники злодеев, воров и беглых каторжников. Мария Миронова и Петр Гринев - однако в их судьбах правдиво отразилось горестное время гражданской войны.

1 глава. Сержант гвардии

Повесть "Капитанская дочка", пересказ которой вы читаете, начинается с рассказа Петра Гринева о своей жизни. Он был единственным ребенком, которому удалось выжить из 9 детей бедной дворянки и отставного майора, жил в барской семье со средним достатком. Старый слуга был фактически воспитателем юного барина. Образование Петр получил плохое, так как его отец нанял француза - парикмахера Бопре - в качестве гувернера. Этот человек вел аморальный, распутный образ жизни. За развратные действия и пьянство его в конце концов выгнали из имения. А Петрушу, 17-летнего юношу, отец решил отправить служить в Оренбург по старым связям. Он направил его туда вместо Петербурга, где должны были взять юношу в гвардию. Для присмотра за сыном он прикрепил к нему Савельича, старого слугу. Петруша очень расстроился, потому что вместо столичных гулянок его ждало безрадостное существование в этой глуши. Об этих событиях пишет Александр Сергеевич в повести "Капитанская дочка" (1 глава).

Пересказ произведения продолжается. Молодой барин во время одной из остановок в пути знакомится с Зуриным, повесой-ротмистром, из-за которого пристрастился к игре в бильярд под предлогом обучения. Вскоре Зурин предлагает герою играть на деньги, и в конце концов Петр проигрывает 100 рублей - значительную по тем временам сумму. Савельич, которому было поручено хранить "казну" барина, протестует тому, чтобы Петр Гринев уплатил долг, однако барин настаивает на этом. Савельичу пришлось покориться и отдать деньги.

2 глава. Вожатый

Продолжаем описывать события повести "Капитанская дочка". Пересказ второй главы следующий. Петр, в конце концов, начинает стыдиться этого проигрыша и обещает слуге не играть больше на деньги. Их ожидает долгий путь, и Савельич прощает своего барина. Но они снова из-за неблагоразумия Петра попадают в беду. Несмотря на надвигающуюся бурю, Гринев приказал ямщику продолжать путь, и они заблудились и чуть было не замерзли. Однако удача была на стороне героев - им вдруг повстречался незнакомец. Он помог путникам добраться до

Продолжаем наш пересказ 2 главы "Капитанской дочки". Гринев вспоминает, что ему, уставшему после этой неудачной поездки, приснился сон в кибитке, который он назвал пророческим: он увидел мать, которая сообщила, что отец Петра при смерти, и свой дом. После этого Гринев увидел в кровати отца мужика с бородой, ему не знакомого. Мать сообщила герою, что этот человек - ее названный муж. Петр отказывается принять "отцовское" благословение незнакомца, и тогда тот хватается за топор, повсюду появляются трупы. Гринева, однако, он не трогает.

Вот они уже подъезжают к постоялому двору, который напоминает воровское пристанище. Замерзший в одном армяке незнакомец просит вина у Петруши, и тот его угощает. Между хозяином дома и мужиком начинается непонятный разговор на воровском языке. Смысла его Петр не понимает, но услышанное кажется герою очень странным. Гринев, уезжая из ночлежки, отблагодарил, опять к недовольству Савельича, своего провожатого, подарив ему заячий тулупчик. Незнакомец в ответ раскланялся, сказав, что не забудет этой милости вовек.

Когда, наконец, герой добирается до Оренбурга, один из сослуживцев отца, прочитав письмо с просьбой держать юношу "в посылает его на службу в Белогорскую крепость - еще более глухое место. Это расстраивает Петра, уже давно мечтавшего о гвардейском мундире.

3 глава. Крепость

3 глава повести "Капитанская дочка", пересказ которой предлагается вашему вниманию, начинается следующими событиями. Мы знакомимся с комендантом крепости. Иван Кузьмич Миронов был ее хозяином, но фактически управляла всем жена начальника - Василиса Егоровна. Эти душевные и простые люди сразу же понравились Петру. У немолодой уже четы была юная дочь Маша, но пока еще ее знакомство с главным героем не состоялось. В оказавшейся обычной деревушкой крепости молодой человек знакомится с поручиком по имени Алексей Иванович Швабрин. Его отправили сюда из гвардии за участие в дуэли, окончившейся смертью его противника. Этот герой часто язвил насчет Маши, капитанской дочери, выставляя ее дурочкой, и вообще имел привычку отзываться о людях нелестно. После того как Гринев сам познакомился с девушкой, он высказывает сомнение относительно замечания поручика. Продолжим наш пересказ. "Капитанская дочка", глава 4, в кратком изложении предлагается вашему вниманию далее.

4 глава. Поединок

Благодушный и добрый по натуре Гринев начал все теснее общаться с семьей коменданта, а от Швабрина постепенно отдалился. У Маши не было приданого, но она оказалась прелестной девушкой. Петру не нравились колкие замечания Швабрина. Вечерами, окрыленный мыслями об этой девушке, он стал писать ей стихи и читал их Алексею Ивановичу. Но тот лишь высмеивал его, начав еще сильнее унижать достоинство девушки, говоря, что она придет ночью к любому, кто подарит ей сережки.

В конце концов друзья сильно поссорились, и должен был состояться поединок. Василиса Егоровна узнала о дуэли, но герои сделали вид, что они помирились, а сами решили отложить поединок на следующий день. Утром, как только они обнажили шпаги, 5 инвалидов и Иван Игнатьич привели их к Василисе Егоровне под конвоем. Как следует отчитав дуэлянтов, та их отпустила. Встревоженная вестью об этой дуэли, Маша вечером рассказала Петру Гриневу о неудавшемся сватовстве к ней Алексея Швабрина. Тогда Гринев понял мотивы поведения этого человека. Дуэль все-таки состоялась. Петр оказался серьезным противником для Алексея Ивановича. Однако на дуэли вдруг появился Савельич, и, замешкавшись, Петр получил ранение.

5 глава. Любовь

Пересказ рассказа "Капитанская дочка" продолжается, мы дошли уже до 5 главы. Маша выходила раненного Петра. Дуэль их сблизила, и они полюбили друг друга. Гринев, желая жениться на девушке, пишет родителям письмо, но не получает благословения. Отказ отца не меняет намерений героя, но Маша не согласна выходить замуж тайно. Влюбленные отдаляются друг от друга на некоторое время.

6 глава. Пугачевщина

Предлагаем вашему вниманию пересказ 6 главы ("Капитанская дочка"). В крепости начинается волнение. Миронов получает приказ подготовиться к нападению разбойников и бунтовщиков. Называющий себя Петром III сбежал из-под стражи и теперь наводит ужас на местное население. Он приближается к Белогорску. Для защиты крепости не хватает людей. Миронов отправляет жену и дочь в Оренбург, где понадежнее. Жена решает не покидать мужа, а Маша прощается с Гриневым, однако выехать ей уже не удается.

7 глава. Расправа

Пугачев предлагает сдаться, но комендант не соглашается на это и открывает огонь. Сражение заканчивается переходом крепости в руки Пугачева.

Емельян решает учинить расправу над отказавшимися ему подчиниться. Он казнит Миронова и Ивана Игнатьича. Гринев решает умереть, но не присягать этому человеку. Но слуга Савельич бросается к атаману в ноги, и тот решает помиловать Петра. Казаки вытаскивают из дома Василису Егоровну и убивают ее.

8 глава. Незваный гость

На этом не заканчивается пересказ повести "Капитанская дочка". Гринев понимает, что Машу тоже казнят, если узнают, что она здесь. К тому же Швабрин стал на сторону повстанцев. Девушка прячется в доме у попадьи. Вечером состоялся доброжелательный разговор Петра с Пугачевым. Тот помнил добро и в ответ даровал молодому человеку свободу.

9 глава. Разлука

Пугачев велел Петру отправиться в Оренбург для того, чтобы сообщить о его нападении через неделю. Молодой человек покидает Белогорск. Швабрин становится комендантом и остается в крепости.

10 глава. Осада города

Гринев по прибытии в Оренбург доложил о том, что творится в На совете все, кроме главного героя, проголосовали не за нападение, а за оборону.

Началась осада, а вместе с ней нужда и голод. Петр тайно переписывается с Машей, и в одном из писем она сообщает герою, что Швабрин держит ее в плену и хочет жениться. Гринев сообщает об этом генералу и просит солдат для спасения девушки, но тот отказывает. Тогда Петр в одиночку решает спасти возлюбленную.

11 глава. Мятежная слобода

Гринев по дороге попадает к людям Пугачева, его отправляют на допрос. Петр рассказывает Пугачеву обо всем, и тот решает его помиловать.

Они вместе едут в крепость, а по дороге ведут беседу. Петр уговаривает смутьяна сдаться, но Емельян знает, что уже поздно.

12 глава. Сирота

Пугачев узнает от Швабрина, что Маша - дочь бывшего коменданта. Сначала он в гневе, но Петру и на сей раз удается добиться благосклонности Емельяна.

13 глава. Арест

Пугачев отпускает влюбленных, и те едут домой к родителям. По дороге они встречают Зурина, бывшего начальником заставы. Тот уговаривает юношу остаться на службе. Сам Петр понимает, что долг зовет его. Он отправляет к родителям Савельича и Машу.

В боях Пугачев начинает терпеть поражение. Но самого его не удавалось поймать. Зурина и его отряд отправляют на подавление нового мятежа. Затем приходит известие, что Пугачева схватили.

14 глава. Суд

Продолжаем наш краткий пересказ. Пушкин ("Капитанская дочка") повествует далее о следующих событиях. Гринева арестовывают как изменника, по доносу Швабрина. Императрица помиловала его, учтя заслуги отца, но приговорила героя к пожизненной ссылке. Маша решает отправиться в Петербург, чтобы просить императрицу за любимого.

Случайно девушка встречается с ней на прогулке в саду и рассказывает о своем горе, не зная, кто ее собеседница. После этого разговора Марию Миронову пригласили во дворец, где она увидела Екатерину II. Та помиловала Гринева. Пугачев был казнен. Влюбленные воссоединились и продолжили род Гриневых.

Вашему вниманию был предложен лишь краткий пересказ глав Он не охватывает всех событий и не раскрывает полностью психологию героев, поэтому для формирования более подробного представления об этом произведении рекомендуем обратиться к оригиналу.

Пётр Гринёв родился в Симбирской деревне (сочинение о нем ). Его родители - премьер-майор Андрей Петрович Гринёв и Авдотья Васильевна Ю. Ещё до рождения Петра, отец записал его в Семёновский полк сержантом. Мальчик числился в отпуске до окончания обучения, однако оно велось из рук вон плохо. Отец нанял мосье Бопре, чтобы тот преподавал юному барину французский, немецкий языки и другие науки. Вместо этого мужчина подучил с помощью Петра русский и потом каждый стал заниматься своим делом: наставник — пить и гулять, а ребёнок — развлекаться. Позднее отец мальчика выгнал мосье Бопре со двора за то, что тот приставал к служанке. Новых учителей не нанимали.

Когда Петру пошёл семнадцатый год, отец решил, что сыну пора на службу. Однако отправил не в петербургский Семёновский полк, а в Оренбург, чтобы пороха понюхал и стал настоящим мужчиной, вместо того, чтобы развлекаться в столице. Стремянной Савельич (его характеристика ), который был пожалован в дядьки Петру, когда тот был ещё ребёнком, поехал вместе с подопечным. По дороге сделали остановку в Симбирске, чтобы закупить необходимые вещи. Пока наставник решал деловые вопросы и встречался со старыми приятелями, Пётр познакомился с Иваном Зуриным - ротмистром гусарского полка. Мужчина стал учить юношу быть военным: пить и играть в биллиард. После этого Пётр вернулся к Савельичу пьяным, обругал старика и сильно обидел. Наутро наставник стал читать ему нотации и уговаривал не отдавать проигранные сто рублей. Однако Пётр настоял на возврате долга. Вскоре они вдвоём отправились дальше.

Глава 2: ВОЖАТЫЙ

По пути в Оренбург Петра Гринёва мучила совесть: он понял, что вёл себя глупо и грубо. Юноша извинился перед Савельичем и пообещал, что такое больше не повторится. Мужчина ответил, что сам виноват: не надо было оставлять подопечного одного. После слов Петра Савельич немного успокоился. Позднее путников настигла метель, и они сбились с пути. Через некоторое время встретили человека, который подсказал, в какой стороне деревня. Они поехали, и Гринёв задремал. Ему снилось, что он вернулся домой, мать сказала, что отец при смерти и желает проститься. Однако когда Пётр вошёл к нему, увидел, что это не его папа. Вместо него был мужик с чёрной бородой, который весело поглядывал. Гринёв возмутился, с какой стати он будет просить благословления у чужого человека, но мать велела так поступить, сказав, что это его посаженный отец. Пётр не согласился, поэтому мужчина вскочил с постели и замахал топором, требуя принять благословение. Комната наполнилась мёртвыми телами. В эту минуту юноша проснулся. Позднее многие события своей жизни он связывал с этим сном. После отдыха Гринёв решил отблагодарить провожатого и подарил ему свой заячий тулуп вопреки воле Савельича.

Через некоторое время путники прибыли в Оренбург. Гринёв сразу же направился к генералу Андрею Карловичу, который оказался высоким, но уже сгорбленным старостью. Он имел длинные белые волосы и немецкий акцент. Пётр подал ему письмо, потом они вместе отобедали, и на другой день Гринёв по приказу отправился на место службы - в Белогорскую крепость. Юноша всё ещё был не доволен тем, что отец послал его в такую глушь.

Глава 3: КРЕПОСТЬ

Пётр Гринёв с Савельичем прибыли в Белогорскую крепость, которая внушала отнюдь не воинственный вид. Это была хиленькая деревушка, где служили инвалиды и старики. Пётр познакомился с обитателями крепости: капитаном Иваном Кузьмичом Мироновым, его женой Василисой Егоровной, их дочерью Машей и Алексеем Иванычем Швабриным (его образ описан ), переведённым в эту глушь за смертоубийство на дуэли с поручиком. Провинившийся военный первым делом пришёл к Гринёву - хотел увидеть новое человеческое лицо. Заодно Швабрин рассказал Петру о здешних обитателях.

Гринёва пригласили на обед к Мироновым. Они расспросили юношу о его семье, рассказали о том, как сами приехали в Белогорскую крепость, и Василиса Егоровна боялась башкирцев и киргизцев. Маша (ее подробное описание ) и до тех пор вздрагивала от выстрелов из ружья, а когда отец решил палить из пушки на именины матери, чуть не умерла от страха. Девушка была на выданье, но из приданого имела лишь гребень, веник, алтын денег и банные принадлежности. Василиса Егоровна (женские образы описаны ) переживала, что дочь останется старой девой, потому что никто не захочет брать замуж бедную. Гринёв отнёсся к Маше предвзято, потому что до этого Швабрин описал её, как дурочку.

Глава 4: ПОЕДИНОК

Вскоре Пётр Гринёв привык к обитателем Белогорской крепости, и жизнь там ему даже понравилась. Иван Кузьмич, вышедший в офицеры из солдатских детей, был простым и необразованным, но честным и добрым. Его жена управляла крепостью, как и своим собственным домом. Марья Ивановна оказалась вовсе не дурочкой, а благоразумной и чувствительной девушкой. Кривой гарнизонный поручик Иван Игнатьич вовсе не выступал в преступную связь с Василисой Егоровной, как сказал до этого Швабрин. Из-за подобных гадостей общение с Алексеем Иванычем становилось для Петра всё менее приятным. Служба не отягощала Гринёва. В крепости не было ни смотров, ни учений, ни караулов.

Со временем Петру понравилась Маша. Он сочинил для неё любовное стихотворение и дал оценить Швабрину. Тот сильно раскритиковал сочинение и саму девушку. Даже оклеветал Машу, намекнув, что та ходила к нему по ночам. Гринёв возмутился, обвинил Алексея во лжи, и последний вызвал его на дуэль. Сперва состязание не состоялось, потому что Иван Игнатьич доложил о намерениях молодых людей Василисе Егоровне. Маша призналась Гринёву в том, что Алексей за неё сватался, но она отказала. Позднее Пётр и Алексей снова вышли на дуэль. Из-за внезапного появления Савельича Гринёв оглянулся, и Швабрин уколол его шпагой в грудь.

Глава 5: ЛЮБОВЬ

На пятые сутки после несчастья Гринёв очнулся. Рядом всё время были Савельич и Маша. Пётр тут же признался девушке в своих чувствах. Она сначала не ответила ему, сославшись на то, что он болен, но позднее дала согласие. Гринёв тут же отослал родителям просьбу о благословении, но отец ответил грубым и решительным отказом. По его мнению, Петру дурь взбрела в голову. Также Гринёв старший негодовал относительно дуэли сына. Написал, что, узнав об этом, мать занемогла. Отец сообщил, что попросит Ивана Кузьмича немедленно перевести молодого человека в другое место.

Письмо ужаснуло Петра. Маша отказалась выходить за него замуж без благословения его родителей, сказав, что тогда юноше не будет счастья. Гринёв также рассердился на Савельича, за то, что помешал в дуэли и донёс о ней отцу. Мужчина обиделся и сказал, что бежал к Петру, чтобы заслонить собой от шпаги Швабрина, но старость помешала, и он не успел, а отцу не доносил. Савельич показал подопечному письмо от Гринёва старшего, где тот ругался из-за того, что слуга не сообщил о дуэли. После этого Пётр понял, что ошибся и стал подозревать в доносе Швабрина. Ему было выгодно, чтобы Гринёва перевели из Белогорской крепости.

Глава 6: ПУГАЧЁВЩИНА

В конце 1773 года капитан Миронов получил сообщение о донском казаке Емельяне Пугачёве (вот его е), который выдавал себя за покойного императора Петра III. Преступник собрал шайку и разгромил несколько крепостей. Была вероятность нападения и на Белогорскую, поэтому её обитатели тут же начали готовиться: чистить пушку. Через некоторое время схватили башкирца с возмутительными листами, которые предвещали скорое нападение. Пытать его не получилось, потому что у него был вырван язык.

Когда разбойники взяли Нижнеозёрную крепость, пленив всех солдат и повесив офицеров, стало ясно, что враги скоро прибудут и к Миронову. Машу ради безопасности родители решили отправить в Оренбург. Василиса Егоровна отказалась покидать мужа. Пётр попрощался с любимой, сказав, что последняя его молитва будет о ней.

Глава 7: ПРИСТУП

Утром Белогорскую крепость окружили. Несколько предателей примкнули к Пугачёву, а Марья Миронова не успела уехать в Оренбург. Отец простился с дочерью, благословив на брак с тем человеком, который будет достоин. После взятия крепости, Пугачёв повесил коменданта и под видом Петра III начал требовать присяги. Тех, кто отказался, настигла та же участь.

Пётр увидел Швабрина среди изменников. Алексей что-то сказал Пугачёву, и тот решил повесить Гринёва без предложения принять присягу. Когда молодому человеку надевали петлю на шею, Савельич убедил разбойника изменить решение - с барского ребёнка можно получить выкуп. Наставник предложил повесить себя вместо Петра. Пугачёв пощадил обоих. Василиса Егоровна, увидев мужа в петле, подняла крик, и её тоже убили, ударив саблей по голове.

Глава 8: НЕЗВАНЫЙ ГОСТЬ

Пугачёв с соратниками праздновали взятие очередной крепости. Марья Ивановна выжила. Попадья Акулина Памфиловна укрыла её у себя дома и выдала за племянницу. Самозванец поверил. Узнав это, Пётр немного успокоился. Савельич рассказал ему, что Пугачёв - это тот пьяница, который встретился им по пути к месту службы. Гринёва спасло то, что он тогда подарил разбойнику свой заячий тулупчик. Пётр погрузился в размышления: долг требовал отправиться на новое место службы, где он мог бы пригодиться Отечеству, но любовь привязывала его к Белогорской крепости.

Позднее Пугачёв вызвал Петра к себе и ещё раз предложил поступить к нему на службу. Гринёв отказался, заявив, что присягнул Екатерине II и не может взять свои слова обратно. Самозванцу понравилась честность и смелость молодого человека, и он отпустил его на все четыре стороны.

Глава 9: РАЗЛУКА

Утром Петр Гринёв проснулся под бой барабанов и вышел на площадь. Рядом с виселицей собрались казаки. Пугачёв отпустил Петра в Оренбург и сказал предупредить о скором наступлении на город. Новым начальником крепости назначили Алексея Швабрина. Гринёв ужаснулся, услышав это, ведь Марья Ивановна теперь находилась в опасности. Савельич вздумал предъявить Пугачёву претензии и потребовать возместить ущерб. Самозванец был крайне возмущён, но наказывать не стал.

Перед отъездом Пётр отправился попрощаться с Марьей Ивановной. От перенесённого стресса у неё началась горячка, и девушка лежала в бреду, не узнавая молодого человека. Гринёв переживал за неё и решил, что единственное, чем он может помочь, это скорее достичь Оренбурга и посодействовать освобождению крепости. Когда Пётр с Савельичем шли по дороге в город, их догнал казак. Он был на лошади и держал вторую в поводья. Мужчина сказал, что Пугачёв жалует Гринёву скакуна, шубу со своего плеча и аршин денег, но последнее он растерял по дороге. Молодой человек принял дары, а утраченные средства посоветовал мужчине найти и забрать себе на водку.

Глава 10: ОСАДА ГОРОДА

Пётр Гринёв прибыл в Оренбург и доложил генералу военную обстановку. Сразу же собрали совет, но все, кроме юноши, выступили за то, чтобы не наступать, а ждать нападения. Генерал выразил согласие с Гринёвым, но заявил, что не может рисковать вверенными ему людьми. Тогда Пётр остался ждать в городе, изредка предпринимая вылазки за стены против людей Пугачёва. Разбойники были значительно лучше вооружены, чем воины законной власти.

Во время одной из вылазок Гринёв встретил урядника Максимыча из Белогорской крепости. Он передал молодому человеку письмо от Марьи Мироновой, которая сообщала, что Алексей Швабрин вынуждает её выйти за него замуж, иначе выдаст Пугачёву тайну о том, что она — капитанская дочка, а не племянница Акулины Памфиловны. Гринёв пришёл в ужас от слов Марьи и тут же отправился к генералу с повторной просьбой выступить на Белогорскую крепость, но снова получил отказ.

Глава 11: МЯТЕЖНАЯ СЛОБОДА

Не найдя помощи у законной власти, Пётр Гринёв выехал из Оренбурга, чтобы собственноручно проучить Алексея Швабрина. Савельич отказался покидать подопечного и отправился с ним. По дороге юноша и старик попались людям Пугачёва, и они повели Петра к своему «отцу». Глава разбойников жил в русской избе, которую называли дворцом. Единственным отличием от обычных домов являлось то, что она была обклеена золотой бумагой. Пугачёв постоянно держал при себе двух советников, которых называл енаралами. Один из них - беглый капрал Белобородов, а второй ссыльный преступник Соколов по кличке Хлопушка.

Пугачёв рассердился на Швабрина, узнав, что тот обижает сироту. Мужчина решил помочь Петру и даже обрадовался, узнав, что Марья - его невеста. На следующий день они вместе выехали в Белогорскую крепость. Верный Савельич снова отказался оставлять барское дитя.

Глава 12: СИРОТА

Приехав в Белогорскую крепость, путники встретили Швабрина. Он назвал Марью своей женой, чем не на шутку разозлил Гринёва, однако девушка это опровергла. Пугачёв рассердился на Алексея, но помиловал, пригрозив вспомнить эту провинность, если тот допустит ещё одну. Швабрин выглядел жалко, стоя на коленях. Тем не менее, ему хватило смелости выдать тайну Марьи. Лицо Пугачёва омрачилось, однако он понял, что его обманули, чтобы спасти невинное дитя, поэтому простил и отпустил влюблённых.

Пугачёв уехал. Марья Ивановна попрощалась с могилами родителей, собрала вещи и отправилась в Оренбург вместе с Петром, Палашей и Савельичем. Лицо Швабрина выражало мрачную злобу.

Глава 13: АРЕСТ

Путники остановились в городе недалеко от Оренбурга. Там Гринёв встретил старого знакомого Зурина, которому однажды проиграл сто рублей. Мужчина посоветовал Петру не жениться вовсе, потому что любовь - это блажь. Гринёв не был согласен с Зуриным, однако понимал, что должен служить императрице, поэтому отправил Марью к родителям в качестве невесты в сопровождении Савельича, а сам решил остаться в армии.

После прощания с девушкой Пётр повеселился с Зуриным, а потом они выступили в поход. При виде войск законной власти бунтующие деревни приходили в повиновение. Вскоре под крепостью Татищевой князь Голицын разбил Пугачёва и освободил Оренбург, однако самозванец собрал новую шайку, взял Казань и выступил на Москву. Всё-таки через некоторое время Пугачёва поймали. Война закончилась. Пётр получил отпуск и собирался отправиться домой к семье и Марье. Однако в день отъезда Зурин получил письмо с приказом задержать Гринёва и отправить с караулом в Казань на следственную комиссию по делу Пугачёва. Пришлось повиноваться.

Глава 14: СУД

Пётр Гринёв был уверен в том, что серьёзное наказание ему не грозит, и решил рассказать всё, как есть. Тем не менее, молодой человек не упомянул имя Марьи Ивановны, чтобы не впутывать её в это гнусное дело. Комиссия не поверила юноше и сочла за недостойного сына своего отца. В ходе следствия стало известно, что доносчиком был Швабрин.

Андрей Петрович Гринёв был в ужасе от мысли, что его сын — изменник. Мать юноши была расстроена. Петра лишь из уважения к отцу избавили от казни и приговорили к ссылке в Сибирь. Марья Ивановна, которую успели полюбить родители молодого человека, поехала в Петербург. Там во время прогулки она встретила благородную даму, которая, узнав, что девушка собирается просить милости у императрицы, выслушала историю и сказала, что может помочь. Позже выяснилось, что это была сама Екатерина II. Она помиловала Петра Гринёва. Вскоре юноша с Марьей Мироновой поженились, у них родились дети, а Пугачёв кивнул молодому человеку перед тем, как повис в петле.

ПРОПУЩЕННАЯ ГЛАВА

Эта глава не включена в окончательную редакцию. Здесь Гринёв именуется Буланиным, а Зурин - Гринёвым.

Пётр преследовал пугачёвцев, будучи в отряде Зурина. Войска оказались возле берегов Волге и недалеко от поместья Гринёвых. Пётр решил встретиться с родителями и Марьей Ивановной, поэтому в одиночку отправился к ним.

Выяснилось, что деревня охвачена бунтом, а семья юноши в плену. Когда Гринёв зашёл в амбар, крестьяне заперли его с ними. Савельич отправился доложить об этом Зурину. Тем временем, в деревню приехал Швабрин и велел поджечь амбар. Отец Петра ранил Алексея, и семья смогла выбраться из горящего амбара. В этот момент приехал Зурин и спас их от Швабрина, пугачёвцев и мятежных крестьян. Алексея отправили в Казань на суд, крестьян помиловали, а Гринёв младший отправился подавлять остатки мятежа.

Береги честь смолоду.

Глава I
Сержант гвардии

– Был бы гвардии он завтра ж капитан.

– Того не надобно; пусть в армии послужит.

– Изрядно сказано! пускай его потужит…

………………………………………………………

Да кто его отец?

Отец мой, Андрей Петрович Гринев, в молодости своей служил при графе Минихе и вышел в отставку премьер-майором в 17… году. С тех пор жил он в своей Симбирской деревне, где и женился на девице Авдотье Васильевне Ю., дочери бедного тамошнего дворянина. Нас было девять человек детей. Все мои братья и сестры умерли во младенчестве.

Матушка была еще мною брюхата, как уже я был записан в Семеновский полк сержантом, по милости майора гвардии князя Б., близкого нашего родственника. Если б паче всякого чаяния матушка родила дочь, то батюшка объявил бы куда следовало о смерти неявившегося сержанта, и дело тем бы и кончилось. Я считался в отпуску до окончания наук. В то время воспитывались мы не по-нонешнему. С пятилетнего возраста отдан я был на руки стремянному Савельичу, за трезвое поведение пожалованному мне в дядьки. Под его надзором на двенадцатом году выучился я русской грамоте и мог очень здраво судить о свойствах борзого кобеля. В это время батюшка нанял для меня француза, мосье Бопре, которого выписали из Москвы вместе с годовым запасом вина и прованского масла. Приезд его сильно не понравился Савельичу. «Слава богу, – ворчал он про себя, – кажется, дитя умыт, причесан, накормлен. Куда как нужно тратить лишние деньги и нанимать мусье, как будто и своих людей не стало!»

Бопре в отечестве своем был парикмахером, потом в Пруссии солдатом, потом приехал в Россию pour être outchitel, не очень понимая значение этого слова. Он был добрый малый, но ветрен и беспутен до крайности. Главною его слабостию была страсть к прекрасному полу; нередко за свои нежности получал он толчки, от которых охал по целым суткам. К тому же не был он (по его выражению) и врагом бутылки, то есть (говоря по-русски) любил хлебнуть лишнее. Но как вино подавалось у нас только за обедом, и то по рюмочке, причем учителя обыкновенно и обносили, то мой Бопре очень скоро привык к русской настойке и даже стал предпочитать ее винам своего отечества, как не в пример более полезную для желудка. Мы тотчас поладили, и хотя по контракту обязан он был учить меня по-французски, по-немецки и всем наукам, но он предпочел наскоро выучиться от меня кое-как болтать по-русски, – и потом каждый из нас занимался уже своим делом. Мы жили душа в душу. Другого ментора я и не желал. Но вскоре судьба нас разлучила, и вот по какому случаю.

Прачка Палашка, толстая и рябая девка, и кривая коровница Акулька как-то согласились в одно время кинуться матушке в ноги, винясь в преступной слабости и с плачем жалуясь на мусье, обольстившего их неопытность. Матушка шутить этим не любила и пожаловалась батюшке. У него расправа была коротка. Он тотчас потребовал каналью француза. Доложили, что мусье давал мне свой урок. Батюшка пошел в мою комнату. В это время Бопре спал на кровати сном невинности. Я был занят делом. Надобно знать, что для меня выписана была из Москвы географическая карта. Она висела на стене безо всякого употребления и давно соблазняла меня шириною и добротою бумаги. Я решился сделать из нее змей и, пользуясь сном Бопре, принялся за работу. Батюшка вошел в то самое время, как я прилаживал мочальный хвост к Мысу Доброй Надежды. Увидя мои упражнения в географии, батюшка дернул меня за ухо, потом подбежал к Бопре, разбудил его очень неосторожно и стал осыпать укоризнами. Бопре в смятении хотел было привстать и не мог: несчастный француз был мертво пьян. Семь бед, один ответ. Батюшка за ворот приподнял его с кровати, вытолкал из дверей и в тот же день прогнал со двора, к неописанной радости Савельича. Тем и кончилось мое воспитание.

Я жил недорослем, гоняя голубей и играя в чехарду с дворовыми мальчишками. Между тем минуло мне шестнадцать лет. Тут судьба моя переменилась.

Однажды осенью матушка варила в гостиной медовое варенье, а я, облизываясь, смотрел на кипучие пенки. Батюшка у окна читал Придворный календарь, ежегодно им получаемый. Эта книга имела всегда сильное на него влияние: никогда не перечитывал он ее без особенного участия, и чтение это производило в нем всегда удивительное волнение желчи. Матушка, знавшая наизусть все его свычаи и обычаи, всегда старалась засунуть несчастную книгу как можно подалее, и таким образом Придворный календарь не попадался ему на глаза иногда по целым месяцам. Зато, когда он случайно его находил, то, бывало, по целым часам не выпускал уж из своих рук. Итак, батюшка читал Придворный календарь, изредка пожимая плечами и повторяя вполголоса: «Генерал-поручик!.. Он у меня в роте был сержантом!.. Обоих российских орденов кавалер!.. А давно ли мы…» Наконец батюшка швырнул календарь на диван и погрузился в задумчивость, не предвещавшую ничего доброго.

Вдруг он обратился к матушке: «Авдотья Васильевна, а сколько лет Петруше?»

– Да вот пошел семнадцатый годок, – отвечала матушка. – Петруша родился в тот самый год, как окривела тетушка Настасья Герасимовна, и когда еще…

«Добро, – прервал батюшка, – пора его в службу. Полно ему бегать по девичьим да лазить на голубятни».

Мысль о скорой разлуке со мною так поразила матушку, что она уронила ложку в кастрюльку и слезы потекли по ее лицу. Напротив того, трудно описать мое восхищение. Мысль о службе сливалась во мне с мыслями о свободе, об удовольствиях петербургской жизни. Я воображал себя офицером гвардии, что, по мнению моему, было верхом благополучия человеческого.

Батюшка не любил ни переменять свои намерения, ни откладывать их исполнение. День отъезду моему был назначен. Накануне батюшка объявил, что намерен писать со мною к будущему моему начальнику, и потребовал пера и бумаги.

– Не забудь, Андрей Петрович, – сказала матушка, – поклониться и от меня князю Б.; я, дескать, надеюсь, что он не оставит Петрушу своими милостями.

– Что за вздор! – отвечал батюшка нахмурясь. – К какой стати стану я писать к князю Б.?

– Да ведь ты сказал, что изволишь писать к начальнику Петруши.

– Ну, а там что?

– Да ведь начальник Петрушин – князь Б. Ведь Петруша записан в Семеновский полк.

– Записан! А мне какое дело, что он записан? Петруша в Петербург не поедет. Чему научится он, служа в Петербурге? мотать да повесничать? Нет, пускай послужит он в армии, да потянет лямку, да понюхает пороху, да будет солдат, а не шаматон. Записан в гвардии! Где его пашпорт? подай его сюда.

Матушка отыскала мой паспорт, хранившийся в ее шкатулке вместе с сорочкою, в которой меня крестили, и вручила его батюшке дрожащею рукою. Батюшка прочел его со вниманием, положил перед собою на стол и начал свое письмо.

Любопытство меня мучило: куда ж отправляют меня, если уж не в Петербург? Я не сводил глаз с пера батюшкина, которое двигалось довольно медленно. Наконец он кончил, запечатал письмо в одном пакете с паспортом, снял очки и, подозвав меня, сказал: «Вот тебе письмо к Андрею Карловичу Р., моему старинному товарищу и другу. Ты едешь в Оренбург служить под его начальством».

Итак, все мои блестящие надежды рушились! Вместо веселой петербургской жизни ожидала меня скука в стороне глухой и отдаленной. Служба, о которой за минуту думал я с таким восторгом, показалась мне тяжким несчастьем. Но спорить было нечего! На другой день поутру подвезена была к крыльцу дорожная кибитка; уложили в нее чемодан, погребец с чайным прибором и узлы с булками и пирогами, последними знаками домашнего баловства. Родители мои благословили меня. Батюшка сказал мне: «Прощай, Петр. Служи верно, кому присягнешь; слушайся начальников; за их лаской не гоняйся; на службу не напрашивайся; от службы не отговаривайся; и помни пословицу: береги платье снову, а честь смолоду». Матушка в слезах наказывала мне беречь мое здоровье, а Савельичу смотреть за дитятей. Надели на меня заячий тулуп, а сверху лисью шубу. Я сел в кибитку с Савельичем и отправился в дорогу, обливаясь слезами.

В ту же ночь приехал я в Симбирск, где должен был пробыть сутки для закупки нужных вещей, что и было поручено Савельичу. Я остановился в трактире. Савельич с утра отправился по лавкам. Соскуча глядеть из окна на грязный переулок, я пошел бродить по всем комнатам. Вошед в биллиардную, увидел я высокого барина, лет тридцати пяти, с длинными черными усами, в халате, с кием в руке и с трубкой в зубах. Он играл с маркером, который при выигрыше выпивал рюмку водки, а при проигрыше должен был лезть под биллиард на четверинках. Я стал смотреть на их игру. Чем долее она продолжалась, тем прогулки на четверинках становились чаще, пока, наконец, маркер остался под биллиардом. Барин произнес над ним несколько сильных выражений в виде надгробного слова и предложил мне сыграть партию. Я отказался по неумению. Это показалось ему, по-видимому, странным. Он поглядел на меня как бы с сожалением; однако мы разговорились. Я узнал, что его зовут Иваном Ивановичем Зуриным, что он ротмистр ** гусарского полку и находится в Симбирске при приеме рекрут, а стоит в трактире. Зурин пригласил меня отобедать с ним вместе чем бог послал, по-солдатски. Я с охотою согласился. Мы сели за стол. Зурин пил много и потчевал и меня, говоря, что надобно привыкать ко службе; он рассказывал мне армейские анекдоты, от которых я со смеху чуть не валялся, и мы встали из-за стола совершенными приятелями. Тут вызвался он выучить меня играть на биллиарде. «Это, – говорил он, – необходимо для нашего брата служивого. В походе, например, придешь в местечко – чем прикажешь заняться? Ведь не все же бить жидов. Поневоле пойдешь в трактир и станешь играть на биллиарде; а для того надобно уметь играть!» Я совершенно был убежден и с большим прилежанием принялся за учение. Зурин громко ободрял меня, дивился моим быстрым успехам и, после нескольких уроков, предложил мне играть в деньги, по одному грошу, не для выигрыша, а так, чтоб только не играть даром, что, по его словам, самая скверная привычка. Я согласился и на то, а Зурин велел подать пуншу и уговорил меня попробовать, повторяя, что к службе надобно мне привыкать; а без пуншу, что и служба! Я послушался его. Между тем игра наша продолжалась. Чем чаще прихлебывал я от моего стакана, тем становился отважнее. Шары поминутно летали у меня через борт; я горячился, бранил маркера, который считал бог ведает как, час от часу умножал игру, словом – вел себя как мальчишка, вырвавшийся на волю. Между тем время прошло незаметно. Зурин взглянул на часы, положил кий и объявил мне, что я проиграл сто рублей. Это меня немножко смутило. Деньги мои были у Савельича. Я стал извиняться. Зурин меня прервал: «Помилуй! Не изволь и беспокоиться. Я могу и подождать, а покамест поедем к Аринушке».

Что прикажете? День я кончил так же беспутно, как и начал. Мы отужинали у Аринушки. Зурин поминутно мне подливал, повторяя, что надобно к службе привыкать. Встав из-за стола, я чуть держался на ногах; в полночь Зурин отвез меня в трактир.

Савельич встретил нас на крыльце. Он ахнул, увидя несомненные признаки моего усердия к службе. «Что это, сударь, с тобою сделалось? – сказал он жалким голосом, – где ты это нагрузился? Ахти господи! отроду такого греха не бывало!» – «Молчи, хрыч! – отвечал я ему, запинаясь, – ты, верно, пьян, пошел спать… и уложи меня».

На другой день я проснулся с головною болью, смутно припоминая себе вчерашние происшествия. Размышления мои прерваны были Савельичем, вошедшим ко мне с чашкою чая. «Рано, Петр Андреич, – сказал он мне, качая головою, – рано начинаешь гулять. И в кого ты пошел? Кажется, ни батюшка, ни дедушка пьяницами не бывали; о матушке и говорить нечего: отроду, кроме квасу, в рот ничего не изволила брать. А кто всему виноват? проклятый мусье. То и дело, бывало, к Антипьевне забежит: „Мадам, же ву при, водкю“. Вот тебе и же ву при! Нечего сказать: добру наставил, собачий сын. И нужно было нанимать в дядьки басурмана, как будто у барина не стало и своих людей!»

Мне было стыдно. Я отвернулся и сказал ему: «Поди вон, Савельич; я чаю не хочу». Но Савельича мудрено было унять, когда, бывало, примется за проповедь. «Вот видишь ли, Петр Андреич, каково подгуливать. И головке-то тяжело, и кушать-то не хочется. Человек пьющий ни на что не годен… Выпей-ка огуречного рассолу с медом, а всего бы лучше опохмелиться полстаканчиком настойки. Не прикажешь ли?»

В это время мальчик вошел и подал мне записку от И. И. Зурина. Я развернул ее и прочел следующие строки:

«Любезный Петр Андреевич, пожалуйста, пришли мне с моим мальчиком сто рублей, которые ты мне вчера проиграл. Мне крайняя нужда в деньгах.

Готовый ко услугам

Иван Зурин».

Делать было нечего. Я взял на себя вид равнодушный и, обратясь к Савельичу, который был и денег, и белья, и дел моих рачитель , приказал отдать мальчику сто рублей. «Как! зачем?» – спросил изумленный Савельич. «Я их ему должен», – отвечал я со всевозможной холодностию. «Должен! – возразил Савельич, час от часу приведенный в большее изумление, – да когда же, сударь, успел ты ему задолжать? Дело что-то не ладно. Воля твоя, сударь, а денег я не выдам».

Я подумал, что если в сию решительную минуту не переспорю упрямого старика, то уж в последствии времени трудно мне будет освободиться от его опеки, и, взглянув на него гордо, сказал: «Я твой господин, а ты мой слуга. Деньги мои. Я их проиграл, потому что так мне вздумалось. А тебе советую не умничать и делать то, что тебе приказывают».

Савельич так был поражен моими словами, что сплеснул руками и остолбенел. «Что же ты стоишь!» – закричал я сердито. Савельич заплакал. «Батюшка Петр Андреич, – произнес он дрожащим голосом, – не умори меня с печали. Свет ты мой! послушай меня, старика: напиши этому разбойнику, что ты пошутил, что у нас и денег-то таких не водится. Сто рублей! Боже ты милостивый! Скажи, что тебе родители крепко-накрепко заказали не играть, окроме как в орехи…» – «Полно врать, – прервал я строго, – подавай сюда деньги или я тебя взашеи прогоню».

Савельич поглядел на меня с глубокой горестью и пошел за моим долгом. Мне было жаль бедного старика; но я хотел вырваться на волю и доказать, что уж я не ребенок. Деньги были доставлены Зурину. Савельич поспешил вывезти меня из проклятого трактира. Он явился с известием, что лошади готовы. С неспокойной совестию и с безмолвным раскаянием выехал я из Симбирска, не простясь с моим учителем и не думая с ним уже когда-нибудь увидеться.

Глава II
Вожатый

Сторона ль моя, сторонушка,

Сторона незнакомая!

Что не сам ли я на тебя зашел,

Что не добрый ли да меня конь завез:

Завезла меня, доброго молодца,

Прытость, бодрость молодецкая

И хмелинушка кабацкая.

Старинная песня

Дорожные размышления мои были не очень приятны. Проигрыш мой, по тогдашним ценам, был немаловажен. Я не мог не признаться в душе, что поведение мое в симбирском трактире было глупо, и чувствовал себя виноватым перед Савельичем. Все это меня мучило. Старик угрюмо сидел на облучке, отворотясь от меня, и молчал, изредка только покрякивая. Я непременно хотел с ним помириться и не знал с чего начать. Наконец я сказал ему: «Ну, ну, Савельич! полно, помиримся, виноват; вижу сам, что виноват. Я вчера напроказил, а тебя напрасно обидел. Обещаюсь вперед вести себя умнее и слушаться тебя. Ну, не сердись; помиримся».

– Эх, батюшка Петр Андреич! – отвечал он с глубоким вздохом. – Сержусь-то я на самого себя; сам я кругом виноват. Как мне было оставлять тебя одного в трактире! Что делать? Грех попутал: вздумал забрести к дьячихе, повидаться с кумою. Так-то: зашел к куме, да засел в тюрьме. Беда да и только! Как покажусь я на глаза господам? что скажут они, как узнают, что дитя пьет и играет.

Чтоб утешить бедного Савельича, я дал ему слово впредь без его согласия не располагать ни одною копейкою. Он мало-помалу успокоился, хотя все еще изредка ворчал про себя, качая головою: «Сто рублей! легко ли дело!»

Я приближался к месту моего назначения. Вокруг меня простирались печальные пустыни, пересеченные холмами и оврагами. Все покрыто было снегом. Солнце садилось. Кибитка ехала по узкой дороге, или точнее по следу, проложенному крестьянскими санями. Вдруг ямщик стал посматривать в сторону и, наконец, сняв шапку, оборотился ко мне и сказал: «Барин, не прикажешь ли воротиться?»

– Это зачем?

– Время ненадежно: ветер слегка подымается; вишь, как он сметает порошу.

– Что ж за беда!

– А видишь там что? (Ямщик указал кнутом на восток.)

– Я ничего не вижу, кроме белой степи да ясного неба.

– А вон – вон: это облачко.

Я увидел в самом деле на краю неба белое облачко, которое принял было сперва за отдаленный холмик. Ямщик изъяснил мне, что облачко предвещало буран.

Я слыхал о тамошних метелях и знал, что целые обозы бывали ими занесены. Савельич, согласно со мнением ямщика, советовал воротиться. Но ветер показался мне не силен; я понадеялся добраться заблаговременно до следующей станции и велел ехать скорее.

Ямщик поскакал; но все поглядывал на восток. Лошади бежали дружно. Ветер между тем час от часу становился сильнее. Облачко обратилось в белую тучу, которая тяжело подымалась, росла и постепенно облегала небо. Пошел мелкий снег – и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл; сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось со снежным морем. Все исчезло. «Ну, барин, – закричал ямщик, – беда: буран!..»

Я выглянул из кибитки: все было мрак и вихорь. Ветер выл с такой свирепой выразительностию, что казался одушевленным; снег засыпал меня и Савельича; лошади шли шагом – и скоро стали. «Что же ты не едешь?» – спросил я ямщика с нетерпением. «Да что ехать? – отвечал он, слезая с облучка, – невесть и так куда заехали: дороги нет, и мгла кругом». Я стал было его бранить. Савельич за него заступился: «И охота было не слушаться, – говорил он сердито, – воротился бы на постоялый двор, накушался бы чаю, почивал бы себе до утра, буря б утихла, отправились бы далее. И куда спешим? Добро бы на свадьбу!» Савельич был прав. Делать было нечего. Снег так и валил. Около кибитки подымался сугроб. Лошади стояли, понуря голову и изредка вздрагивая. Ямщик ходил кругом, от нечего делать улаживая упряжь. Савельич ворчал; я глядел во все стороны, надеясь увидеть хоть признак жила или дороги, но ничего не мог различить, кроме мутного кружения метели… Вдруг увидел я что-то черное. «Эй, ямщик! – закричал я, – смотри: что там такое чернеется?» Ямщик стал всматриваться. «А бог знает, барин, – сказал он, садясь на свое место, – воз не воз, дерево не дерево, а кажется, что шевелится. Должно быть, или волк, или человек». Я приказал ехать на незнакомый предмет, который тотчас и стал подвигаться нам навстречу. Через две минуты мы поровнялись с человеком. «Гей, добрый человек! – закричал ему ямщик. – Скажи, не знаешь ли, где дорога?»

– Дорога-то здесь; я стою на твердой полосе, – отвечал дорожный, – да что толку?

– Послушай, мужичок, – сказал я ему, – знаешь ли ты эту сторону? Возьмешься ли ты довести меня до ночлега?

– Сторона мне знакомая, – отвечал дорожный, – слава богу, исхожена и изъезжена вдоль и поперек. Да вишь какая погода: как раз собьешься с дороги. Лучше здесь остановиться да переждать, авось буран утихнет да небо прояснится: тогда найдем дорогу по звездам.

Его хладнокровие ободрило меня. Я уж решился, предав себя божией воле, ночевать посреди степи, как вдруг дорожный сел проворно на облучок и сказал ямщику: «Ну, слава богу, жило недалеко; сворачивай вправо да поезжай».

– А почему ехать мне вправо? – спросил ямщик с неудовольствием. – Где ты видишь дорогу? Небось: лошади чужие, хомут не свой, погоняй не стой. – Ямщик казался мне прав. «В самом деле, – сказал я, – почему думаешь ты, что жило недалече?» – «А потому, что ветер оттоле потянул, – отвечал дорожный, – и я слышу, дымом пахнуло; знать, деревня близко». Сметливость его и тонкость чутья меня изумили. Я велел ямщику ехать. Лошади тяжело ступали по глубокому снегу. Кибитка тихо подвигалась, то въезжая на сугроб, то обрушаясь в овраг и переваливаясь то на одну, то на другую сторону. Это похоже было на плавание судна по бурному морю. Савельич охал, поминутно толкаясь о мои бока. Я опустил циновку, закутался в шубу и задремал, убаюканный пением бури и качкою тихой езды.

Мне приснился сон, которого никогда не мог я позабыть и в котором до сих пор вижу нечто пророческое, когда соображаю с ним странные обстоятельства моей жизни. Читатель извинит меня: ибо, вероятно, знает по опыту, как сродно человеку предаваться суеверию, несмотря на всевозможное презрение к предрассудкам.

Я находился в том состоянии чувств и души, когда существенность, уступая мечтаниям, сливается с ними в неясных видениях первосония. Мне казалось, буран еще свирепствовал и мы еще блуждали по снежной пустыне… Вдруг увидел я ворота и въехал на барский двор нашей усадьбы. Первою мыслию моею было опасение, чтоб батюшка не прогневался на меня за невольное возвращение под кровлю родительскую и не почел бы его умышленным ослушанием. С беспокойством я выпрыгнул из кибитки и вижу: матушка встречает меня на крыльце с видом глубокого огорчения. «Тише, – говорит она мне, – отец болен при смерти и желает с тобою проститься». Пораженный страхом, я иду за нею в спальню. Вижу, комната слабо освещена; у постели стоят люди с печальными лицами. Я тихонько подхожу к постеле; матушка приподымает полог и говорит: «Андрей Петрович, Петруша приехал; он воротился, узнав о твоей болезни; благослови его». Я стал на колени и устремил глаза мои на больного. Что ж?.. Вместо отца моего, вижу в постеле лежит мужик с черной бородою, весело на меня поглядывая. Я в недоумении оборотился к матушке, говоря ей: «Что это значит? Это не батюшка. И к какой мне стати просить благословения у мужика?» – «Все равно, Петруша, – отвечала мне матушка, – это твой посаженый отец; поцелуй у него ручку, и пусть он тебя благословит…» Я не соглашался. Тогда мужик вскочил с постели, выхватил топор из-за спины и стал махать во все стороны. Я хотел бежать… и не мог; комната наполнилась мертвыми телами; я спотыкался о тела и скользил в кровавых лужах… Страшный мужик ласково меня кликал, говоря: «Не бойсь, подойди под мое благословение…» Ужас и недоумение овладели мною… И в эту минуту я проснулся; лошади стояли; Савельич дергал меня за руку, говоря: «Выходи, сударь: приехали».

– Куда приехали? – спросил я, протирая глаза.

– На постоялый двор. Господь помог, наткнулись прямо на забор. Выходи, сударь, скорее да обогрейся.

Я вышел из кибитки. Буран еще продолжался, хотя с меньшею силою. Было так темно, что хоть глаз выколи. Хозяин встретил нас у ворот, держа фонарь под полою, и ввел меня в горницу, тесную, но довольно чистую; лучина освещала ее. На стене висела винтовка и высокая казацкая шапка.

Хозяин, родом яицкий казак, казался мужик лет шестидесяти, еще свежий и бодрый. Савельич внес за мною погребец, потребовал огня, чтоб готовить чай, который никогда так не казался мне нужен. Хозяин пошел хлопотать.

– Где же вожатый? – спросил я у Савельича. «Здесь, ваше благородие», – отвечал мне голос сверху. Я взглянул на полати и увидел черную бороду и два сверкающие глаза. «Что, брат, прозяб?» – «Как не прозябнуть в одном худеньком армяке! Был тулуп, да что греха таить? заложил вечор у целовальника: мороз показался не велик». В эту минуту хозяин вошел с кипящим самоваром; я предложил вожатому нашему чашку чаю; мужик слез с полатей. Наружность его показалась мне замечательна: он был лет сорока, росту среднего, худощав и широкоплеч. В черной бороде его показывалась проседь; живые большие глаза так и бегали. Лицо его имело выражение довольно приятное, но плутовское. Волоса были обстрижены в кружок; на нем был оборванный армяк и татарские шаровары. Я поднес ему чашку чаю; он отведал и поморщился. «Ваше благородие, сделайте мне такую милость, – прикажите поднести стакан вина; чай не наше казацкое питье». Я с охотой исполнил его желание. Хозяин вынул из ставца штоф и стакан, подошел к нему и, взглянув ему в лицо: «Эхе, – сказал он, – опять ты в нашем краю! Отколе бог принес?» Вожатый мой мигнул значительно и отвечал поговоркою: «В огород летал, конопли клевал; швырнула бабушка камушком – да мимо. Ну, а что ваши?»

– Да что наши! – отвечал хозяин, продолжая иносказательный разговор. – Стали было к вечерне звонить, да попадья не велит: поп в гостях, черти на погосте.

«Молчи, дядя, – возразил мой бродяга, – будет дождик, будут и грибки; а будут грибки, будет и кузов. А теперь (тут он мигнул опять) заткни топор за спину: лесничий ходит. Ваше благородие! за ваше здоровье!» – При сих словах он взял стакан, перекрестился и выпил одним духом. Потом поклонился мне и воротился на полати.

Я ничего не мог тогда понять из этого воровского разговора; но после уж догадался, что дело шло о делах Яицкого войска, в то время только что усмиренного после бунта 1772 года. Савельич слушал с видом большого неудовольствия. Он посматривал с подозрением то на хозяина, то на вожатого. Постоялый двор, или, по-тамошнему, умет, находился в стороне, в степи, далече от всякого селения, и очень походил на разбойническую пристань. Но делать было нечего. Нельзя было и подумать о продолжении пути. Беспокойство Савельича очень меня забавляло. Между тем я расположился ночевать и лег на лавку. Савельич решился убраться на печь; хозяин лег на полу. Скоро вся изба захрапела, и я заснул как убитый.

Проснувшись поутру довольно поздно, я увидел, что буря утихла. Солнце сияло. Снег лежал ослепительной пеленою на необозримой степи. Лошади были запряжены. Я расплатился с хозяином, который взял с нас такую умеренную плату, что даже Савельич с ним не заспорил и не стал торговаться по своему обыкновению, и вчерашние подозрения изгладились совершенно из головы его. Я позвал вожатого, благодарил за оказанную помочь и велел Савельичу дать ему полтину на водку. Савельич нахмурился. «Полтину на водку! – сказал он, – за что это? За то, что ты же изволил подвезти его к постоялому двору? Воля твоя, сударь: нет у нас лишних полтин. Всякому давать на водку, так самому скоро придется голодать». Я не мог спорить с Савельичем. Деньги, по моему обещанию, находились в полном его распоряжении. Мне было досадно, однако ж, что не мог отблагодарить человека, выручившего меня если не из беды, то по крайней мере из очень неприятного положения. «Хорошо, – сказал я хладнокровно, – если не хочешь дать полтину, то вынь ему что-нибудь из моего платья. Он одет слишком легко. Дай ему мой заячий тулуп».

– Помилуй, батюшка Петр Андреич! – сказал Савельич. – Зачем ему твой заячий тулуп? Он его пропьет, собака, в первом кабаке.

– Это, старинушка, уж не твоя печаль, – сказал мой бродяга, – пропью ли я, или нет. Его благородие мне жалует шубу со своего плеча: его на то барская воля, а твое холопье дело не спорить и слушаться.

– Бога ты не боишься, разбойник! – отвечал ему Савельич сердитым голосом. – Ты видишь, что дитя еще не смыслит, а ты и рад его обобрать, простоты его ради. Зачем тебе барский тулупчик? Ты и не напялишь его на свои окаянные плечища.

– Прошу не умничать, – сказал я своему дядьке, – сейчас неси сюда тулуп.

– Господи владыко! – простонал мой Савельич. – Заячий тулуп почти новешенький! и добро бы кому, а то пьянице оголелому!

Однако заячий тулуп явился. Мужичок тут же стал его примеривать. В самом деле, тулуп, из которого успел и я вырасти, был немножко для него узок. Однако он кое-как умудрился и надел его, распоров по швам. Савельич чуть не завыл, услышав, как нитки затрещали. Бродяга был чрезвычайно доволен моим подарком. Он проводил меня до кибитки и сказал с низким поклоном: «Спасибо, ваше благородие! Награди вас господь за вашу добродетель. Век не забуду ваших милостей». – Он пошел в свою сторону, а я отправился далее, не обращая внимания на досаду Савельича, и скоро позабыл о вчерашней вьюге, о своем вожатом и о заячьем тулупе.

Приехав в Оренбург, я прямо явился к генералу. Я увидел мужчину росту высокого, но уже сгорбленного старостию. Длинные волосы его были совсем белы. Старый полинялый мундир напоминал воина времен Анны Иоанновны, а в его речи сильно отзывался немецкий выговор. Я подал ему письмо от батюшки. При имени его он взглянул на меня быстро: «Поже мой! – сказал он. – Тавно ли, кажется, Андрей Петрович был еше твоих лет, а теперь вот уш какой у него молотец! Ах, фремя, фремя!» Он распечатал письмо и стал читать его вполголоса, делая свои замечания. «Милостивый государь Андрей Карлович, надеюсь, что ваше превосходительство»… Это что за серемонии? Фуй, как ему не софестно! Конечно: дисциплина перво дело, но так ли пишут к старому камрад?.. «ваше превосходительство не забыло»… гм… «и… когда… покойным фельдмаршалом Мин… походе… также и… Каролинку»… Эхе, брудер! так он еше помнит стары наши проказ? «Теперь о деле… К вам моего повесу»… гм… «держать в ежовых рукавицах»… Что такое ешовы рукавиц? Это, должно быть, русска поговорк… Что такое «дершать в ешовых рукавицах»?» – повторил он, обращаясь ко мне.

– Это значит, – отвечал я ему с видом как можно более невинным, – обходиться ласково, не слишком строго, давать побольше воли, держать в ежовых рукавицах.

«Гм, понимаю… „и не давать ему воли“ – нет, видно, ешовы рукавицы значит не то… „При сем… его паспорт“… Где ж он? А, вот… „отписать в Семеновский“… Хорошо, хорошо: все будет сделано… „Позволишь без чинов обнять себя и… старым товарищем и другом“ – а! наконец догадался… и прочая и прочая… Ну, батюшка, – сказал он, прочитав письмо и отложив в сторону мой паспорт, – все будет сделано: ты будешь офицером переведен в *** полк, и чтоб тебе времени не терять, то завтра же поезжай в Белогорскую крепость, где ты будешь в команде капитана Миронова, доброго и честного человека. Там ты будешь на службе настоящей, научишься дисциплине. В Оренбурге делать тебе нечего; рассеяние вредно молодому человеку. А сегодня милости просим: отобедать у меня».

«Час от часу не легче! – подумал я про себя, – к чему послужило мне то, что еще в утробе матери я был уже гвардии сержантом! Куда это меня завело? В *** полк и в глухую крепость на границу киргиз-кайсацких степей!..» Я отобедал у Андрея Карловича, втроем с его старым адъютантом. Строгая немецкая экономия царствовала за его столом, и я думаю, что страх видеть иногда лишнего гостя за своею холостою трапезою был отчасти причиною поспешного удаления моего в гарнизон. На другой день я простился с генералом и отправился к месту моего назначения.

Гвардия – специальные отборные войска. Первые гвардейские полки (Семеновский, Преображенский) появились в России при Петре I. В отличие от остального состава армии пользовались преимуществами.

3

И денег, и белья, и дел моих рачитель – цитата из стихотворения Д. И. Фонвизина «Послание к слугам моим». Рачитель (книжн., устар.) – человек, заботящийся о чем-либо, ведающий чем-либо.

Роман повествует о жизни юного офицера Петра Андреевича Гринёва, который невольно стал участником событий, произошедших во времена царствования Екатерины II. Эти события занесены в историю как «пугачёвщина». Основой для произведения являются воспоминания главного героя. Он рассказывает свою биографию.На месте своей службы Пётр находит свою настоящую любовь и, пройдя через все испытания судьбы, женится и продолжает жить, не забывая о том, что ему пришлось пережить.

Проявление силы воли, смелости и доброты главных героев показывает читателям, что нельзя сдаваться и опускать руки, а нужно идти до конца и помогать тем, кто в этом нуждается.

Читать краткое содержание Пушкин Капитанская дочка по главам

Глава 1

В первой главе описывается детство Петра Гринёва. С пяти лет он находился на воспитании и обучении грамоте у стремянного Савельича. Достигнув 17- летнего возраста, Пётруша отправляется в Оренбург вместе со своим воспитателем. По пути они останавливаются в Симбирске, где в трактире Гринёв проигрывает 100 рублей своему новому знакомому ротмистру Ивану Зурину.

Глава 2

В дороге Пётр и Савельич попадают в оковы снежной бури и не могут продолжить путь.Пока они выезжают из снежного плена, Гринёв видит во сне мужика с чёрной бородой и топором в руках.Выехать им помогает незнакомый человек и приводит их в избу на ночлег. Утром Петруша дарит спасителю свой тулуп. Приехав в пункт назначения, Пётр Андреевич узнаёт, что дальше ему предстоит ехать в Белогорскую крепость.

Глава 3

В крепости Гринёв знакомится с её жителями и у него появляется новый друг Алексей Швабрин, попавший в крепость за убийство на дуэли. Алексей плохо отзывается о дочери капитана и осуждает её. Познакомившись с
ней, Пётр начинает не доверять Швабрину, так как он оказывается не прав.

Глава 4

Пётру Андреевичу нравится в крепости, он начинает писать стихи для Маши, а Швабрин их высмеивает и продолжает плохо говорить о комендантской дочке. Пётр не выдерживает и вызывает Швабрина на дуэль, на которой впоследствии получает ранение.

Глава 5

Пётр лежит в постели и о нём заботится Маша. Вдруг он начинает понимать, что влюблён в неё и решает написать письмо отцу, где просит его благословение. В ответ отец посылает ему отказ и ругает Гринёва за его проделки.

Глава 6

В крепость приходит приказ о подготовке к обороне. Ходят слухи о предводителе крестьянского восстания Емельяне Пугачёве, который со своей свитой грабит и убивает людей. Миронов хочет отправить жену с дочкой в Оренбург, но Василиса Егоровна отказывается от поездки, а Машу увезти не успевают.

Глава 7

Крепость завоевали быстро, на стороне атамана было слишком много людей. Пугачёв вызывает каждого к себе на присягу, капитана Миронова и тех, кто не стал поклоняться самозванцу, тут же повесили. Гринёва тоже привели на виселицу, но Савельич смог предотвратить смерть Петруши тем, что пообещал за него вознаграждение от его родителей.

Глава 8

Швабрин принёс присягу Пугачёву. Маша остаётся осаждённой крепости. Петра приводят к Емельяну и он вспоминает, где его видел. Он снился ему во сне, а потом показывал дорогу, когда они застряли в буран. Пугачёв помнил подарок Петра и помиловал его.

Глава 9

На следующий день Емельян отправил Гринёва в Оренбург, чтобы тот рассказал, что скоро город будет схвачен и разгромлен. Попрощавшись с Машей, Пётр и Савельич пешком идут в Оренбург, но вскоре их догоняет приближённый Пугачёва и оставляет им коня и шубу.

Глава 10

В Оренбурге, Пётр отправляется к главнокомандующему и объясняет ему, что лучше подготовить оборону, чем переходить в атаку. В назначенный Емельяном срок разбойники осаждают город. Гринёв получает письмо от Маши, где она рассказывает ему о том, что Швабрин держит её взаперти и принуждает к браку с ним.

Глава 11

Пётр решает сам спасти свою любимую и едет к своему противнику, но на них нападают люди Пугачёва и ведут к нему. Гринёв рассказывает Емельяну о поступке Швабрина. Пугачёв едет вместе с Петром в крепость, чтобы освободить Машу.

Глава 12

Емельян отдаёт приказ освободить пленную девушку и отпускает их вместе с Гринёвым. В дорогу молодым он даёт пропуск, чтобы они смогли проехать без нападений разбойников.

Глава 13

В пути они попадают под арест, приняв за людей Пугачёва. Вскоре оказывается, что начальник конвоя знакомый Петра – Зурин. Маша и Савельич продолжают путь домой, а Пётр остаётся с военными и помогает им поймать атамана и его сторонников. Вскоре Пугачёва ловят, а Петра арестовывают и ведут на допрос.

Глава 14

Маша едет в Санкт-Петербург, чтобы помочь Гринёву. Совершенно случайно, она заводит разговор с женщиной и рассказывает ей о своём горе, вскоре Маша узнаёт, что её собеседницей была сама императрица. Екатерина II, проникнувшись Машиным рассказом, отменяет наказание для Петра. Гринёв приходит на казнь к Пугачёву и тот кивает ему, как своему другу.

Картинка или рисунок Капитанская дочка

Другие пересказы для читательского дневника

• Краткое содержание Некрасов В окопах Сталинграда

  Начало событий, описываемых в повести, приходится на июль 1942 года. Немецкая армия находится на подступах к Воронежу и нашим войскам приходится отступать.

• Краткое содержание Песнь о Гайавате Лонгфелло

  Песнь о Гайавате - это поэма Генри Лонгфелло в основу которой легли индейские легенды и сказания. Произведение начинается рассказом о том, как Творец Гитчи Манито призывает вождей индейских племен, прекратить вражду и войны.

• Сказка о царе Салтане краткое содержание (Пушкин)

  Александр Сергеевич Пушкин написал «Сказку о царе Салтане» в 1831, и спустя год её увидели вышедшей в свет. Это и стало началом популярности, большой известности, ведь её полюбили многие читатели.

• Краткое содержание Лермонтов Княжна Мери (глава из рассказа Герой нашего времени)

  Печорин – красивый, породистый молодой человек, но уже с большим опытом. Он уже не молоденький парень, а достаточно взрослый мужчина. Печорин отправляется в Пятигорск, так как это место славиться своими лечебницами, и очень целебными водами

• Краткое содержание Война и мир 4 том по частям и главам

  Заключительный том романа включает в себя все значащие события для страны, произошедшие в 1812 году. Описывается Толстым и Бородинское сражение, и сдача врагу Москвы и бегство французов